Запах свободы.

— Сейчас я выбью эту дурь из твоей головы!—разъярено кричал отец, замахнувшись на девушку, сжавшуюся в углу и закрывающую голову и лицо руками. Она тихо всхлипывала, а сердце бешено билось от страха и боли, не столько даже физической, сколько моральной. А дело было в том, что отец каким-то образом узнал об ориентации своей дочери, из-за этого очень сильно разозлившись. Наверно, он готов бы был прогнать её из дома, отказаться, да что угодно, лишь бы не было в его семье "ошибки природы". А мать лишь стояла в сторонке, смотря на это всё и боясь даже возразить своему муженьку, ведь его в гневе она знала лучше всех других. Да, ей было больно за свою единственную дочь, но вмешиваться было крайне глупо и бесполезно, от этого ситуация могла лишь усугубиться. Такое было не впервые, мужчина часто срывался на дочь по различным поводам. Мужчина в этот раз не ударил девочку, лишь припугнул, но высказал не мало, а все его слова звучали эхом в голове, которая буквально шла кругом от нервов и осознания всей несправедливости. — И если я ещё хоть раз услышу, что ты продолжаешь свои грязные делишки..—он слегка наклонился к голубоглазой, отчего та вздрогнула, сжимаясь в углу все больше.—То ты останешься без гаджетов, где скорее всего тебе и навязали эту ерунду, ты больше не будешь гулять совсем, будешь ходить только в школу! Поняла? Алёна молча медленно кивнула, поднимая взгляд испуганных голубых глаз на отца, который наконец сделал шаг назад, оказываясь подальше от неё, отчего она даже немного облегченно выдохнула. Когда мужчина, что-то возмущённо бубня, ушёл в соседнюю комнату, закрыв за собой дверь, девочка расплакалась совсем, мельком посмотрев на мать. Не хотелось с ней даже говорить, ведь та ни разу не защитила ее, ни разу не смогла хоть как-то противостоять своему явно нездоровому мужу. Она лишь как обычно подошла к девочке, погладив ее по плечу, а от ее прикосновений не чувствовалось такого тепла, которого так сильно хотелось. — Алёночка, ты ведь понимаешь, отца лучше не злить.. Нужно меньше давать ему поводов для злости,—женщина произнесла это очень тихо, постоянно посматривая на дверь, за которой находился ее муж, а она, как и Алёна, очень его боялась. — Да ты никогда не можешь постоять за меня! Тебе на меня плевать, как и на себя,—сквозь стиснутые от душевной боли, которая просто раздирала изнутри, произнесла шатенка, смотря матери прямо в глаза.— Неужели тебе нравится терпеть унижения какого-то, по сути, чужого человека? Да кто он тут такой вообще, чтобы держать нас в страхе?! Тебе нравится жить в страхе? — Но он твой отец.. Родителей не выбирают. Алёна лишь с какой-то даже агрессией скинула руку матери с плеча и молча встала с холодного пола, вытирая слёзы и идя в свою комнату, закрываясь там на замок и доставая телефон, который она теперь тщательно прятала от отца, ведь эта вещь была ее единственной поддержкой в этой ситуации. Она набрала номер, который знала наизусть, кусая губы и смотря в окно, за которым была поздняя весна, до лета оставалось чуть меньше месяца. Наконец трубку взяли и девушка, тихо всхлипнув, так же тихо произнесла: — Привет, Саш..

***

— Это кошмар.. Как он узнал вообще?—кареглазая смотрела на Алёну, которая выглядела по-настоящему разбитой и уставшей. — Я вообще не знаю.. Может, я плохо прятала дневник, может, разговоры наши с тобой подслушивал, хотя я всегда старалась говорить как можно тише.. Кареглазая вздохнула, задумавшись обо всем, смотря вдаль. Небо сегодня было на удивление особенно ясным и чистым, не было и намёка на дождь или ухудшение погоды. Оно было таким бескрайним, неизведанным и бесспорно прекрасным. От него веяло свободой и мечтами о счастливой жизни, где были бы они с Аленой только вдвоём, бесконечно целуясь, обнимаясь и шепча друг другу о безграничной любви, которую ни с чем не сравнить. Наверно, любовь-это одно из главных чудес, дарованных человеку, ведь любить кого-то, ставя его превыше всего, было так прекрасно. Ты всегда знаешь, что несмотря на все трудности и проблемы этот человек будет рядом, одни его объятия, взгляд, просто присутствие рядом сделает тебе легче. Это же и чувствовали эти две девушки, ещё такие юные и, возможно, в какой-то степени глупые, ими в этом возрасте правил подростковый максимализм, мимо которого пройти ещё никому, наверно, не удалось. — Саш.. — А? — Помнишь, ты говорила, что со мной до конца?—голубоглазая улыбнулась так, словно что-то задумала, смотря на цветы в аккуратно убранной клумбе. — Ну?.. — А давай сбежим отсюда нафиг? Прям как в песне "Нас не догонят",—она рассмеялась, переводя взгляд на Сашу, которая тут же посмотрела на неё. — В смысле, Алён?—не поняла та мысль своей девушки, чуть нахмурив светлые брови. — Ну.. Придумаем план побега, возьмём самое необходимое и уедем куда-то далеко-далеко отсюда, за тысячи километров...—мечтательно рассуждала Швецова, улыбаясь так, словно говорила о какой-то мелочи. Брови Саши тут же поползли вверх, а сама она удивленно смотрела на любимую девушку, которая была совсем невозмутима. — Алён, ну это же.. это безумие..—прошептала кареглазая, поражаясь ее решительности, которой, судя по всему, в ней было предостаточно. — Но ты обещала..—улыбка с лица шатенки тут же пропала, а сердце почему-то екнуло. Неужели её любимая сейчас так просто возьмёт и оставит ее, позабыв про все свои обещания?.. Глаза стали стеклянными, словно слёзы вот-вот вырвутся на свободу, побежав по тёплым щекам. — Я действительно обещала и не отказываюсь от своих слов и обещаний, любовь моя,—Горбачёва протянула руки к лицу девушки, вытирая мокрые щёки и смотря в глубокие голубые глаза, притягивая её к себе ближе.—Да, это настоящее безумие, но если сбежишь ты, то сбегу и я. Неважно куда, важно, что с тобой. Ещё секунда, и девушки сливаются в нежном и чувственном поцелуе, прижимаясь к друг другу как можно больше. В этот момент обе не думали ни о чем, только друг о друге и о той любви, что была в них. Что в жизни Саши, что в жизни Алёны не было людей, которые бы любили их, только они были друг у друга, но и этого им было вполне достаточно.

***

За окном только-только разгорался красивый рассвет, а мысли девушки спутывались. Что же будет дальше? Что с ними будет? Будут ли их искать? А что же будет, если станут искать и всё-таки найдут? А с другой стороны, какая разница, что будет дальше? Хуже, чем сейчас уж точно не будет. Алёна взглянула в окно, вздохнув и накидывая небольшой рюкзак на плечо, уже у двери осматривая свою комнату напоследок. Всё такое родное, но всё же хотелось поскорее забыть это место, людей, события.. Они делали больно маленькой голубоглазой девочке, которая искала на протяжении всей своей жизни помощь, любовь, заботу и поддержку. И теперь она ее наконец нашла, и не могла вот так вот просто упустить тот самый шанс на счастье. И пусть ради этого приходилось идти на какие-то жертвы, но почему-то она верила, что все будет хорошо. Всё же всплакнув и горько всхлипнув, кусая губы, девушка беззвучно вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь и так же тихо покидая квартиру. На ней было лишь легкое платьице в цветочек, а на плечи она накинула олимпос, который так нравился ее любимой Саше. От неё как всегда вкусно пахло ягодными духами, которые она когда-то ещё давно купила в самом обычном переходе. Ступеньки довольно быстро закончились, и девушка оказалась у тяжелой двери, за которой была ещё темная улица, где ее скорее всего уже ждала Саша. Немного подумав и вздохнув, Швецова нажала кнопочку на двери и вышла из подъезда под тихое пищание домофона. Как она и думала, Горбачёва её уже ждала. Она сидела на лавочке недалеко от подъезда, а в руках у неё была сигарета. Её золотистые кудри слегка трепал несильный ветер, а на девушке была чёрная футболка и простые синие джинсы. Голубоглазая заулыбалась, увидев свою такую красивую возлюбленную, медленно подходя к ней со спины и кладя тёплые ручки на её сильные плечи, нежно погладив и наклоняясь, чмокнув её в щеку. Та узнала бы эти руки и губы из тысячи, а может даже из миллионов. Они отличались особым тёплом и лаской, самой настоящей любовь и нежностью. Горбачёва развернулась к ней лицом, улыбнувшись и вставая с лавочки, притягивая девушку к себе за тонкую талию и коротко целуя любимые вишневые губы, как всегда увлажнённые приятным бальзамом. Вкус этого бальзама она уже так хорошо запомнила, что и его бы узнала из тысячи. Её девочка была волшебной, такой неземной и действительно цветочной. На часах было только четыре часа утра, а птицы уже пели красивую летнюю мелодию, прям как в красивых фильмах про любовь, создавая романтичную и волшебную атмосферу. Вскоре воздух в легких обеих закончился и им пришлось отстраниться друг от друга. С улыбкой Саша потянула девушку куда-то за собой вглубь ещё слегка тёмного двора, где совсем никого не было. На парковке стояла небольшая машина чёрного цвета, на вид которой было довольно много лет, оно и неудивительно-отец Саши выезжал на ней крайне редко, в основном она просто стояла в гараже, пока он ездил на новой, которую купил совсем недавно. Горбачёва улыбнулась, подходя к машине, пока Швецова удивленно на неё смотрела, ведь не знала, что они поедут на машине, так ещё и сами. — А.. ты умеешь водить машину?—спросила голубоглазая, пока блондинка открывала дверь ключом. — Неа,—посмеялась она, когда они уже сидели в старом, слегка обшарпанном салоне когда-то светло-бежевого цвета. Когда Горбачёва вставила и прокрутила ключ, а машине завелась, в голубых глазах показалось нескрываемое волнение, на что Саша сразу же обратила внимание. — Мы можем не делать этого,—тихо произнесла кареглазая, смотря на девушку, слегка скованную волнением. — Нет-нет, поехали. Просто.. я немного боюсь того, что может быть с нами..—она посмотрела на Горбачёву, а та тут же положила свою прохладную ладонь ей на ногу, нежно поглаживая и совсем слегка заходя под легкое платье, но не позволяя себе ничего большего, чем просто успокаивающие поглаживания. И у неё действительно получилось слегка успокоить девушку, ее лицо стало чуть проще. Машина с глухим и негромким рёвом тронулась, что заставило голубоглазую вновь слегка вжаться в кресло от небольшого страха. Они выехали со двора, начиная ехать слегка быстрее, а Швецова наконец расслабилась, смотря в окно на быстро сменяющиеся пейзажи родного города, который теперь наверняка увидит ещё нескоро, а может и вовсе больше никогда не увидит. Было ли грустно от осознания этого? Возможно. Но Саша была ей дороже всего, даже родного города. Горбачёва тихо включила какую-то музыку, чтобы в салоне не было напрягающей тишины, внимательно смотря за дорогой, ведь девушка, сидящая на соседнем сидении, вздрагивала даже когда машина наезжала на малейшие кочки или ямки. Вскоре они выехали на трассу, где дорога была ровной и гладкой, без кочек и ям, поэтому и ехать стало спокойнее обеим. Иногда они о чём-то говорили, смеялись и шутили, позабыв о проблемах и о том, что же именно они сейчас делают. Позабыли о проблемах дома, в школе, учебе и абсолютно обо всём, лишь немного боясь неизвестности, которая их ждала где-то там. Саша открыла окна, свежий воздух тут же ударил в лицо, спутывая светлые и темные волосы, а обе в этот миг почувствовали тот самый ни с чем несравнимый запах свободы, заставляющий их сердца биться быстро-быстро, казалось, как никогда ранее. Счастливые улыбки не сходили с их лиц, а эмоции переполняли этих двух юных особ, которые оставили где-то далеко, уже за несколько километров, дом, учебу, плохие оценки, избиения, оскорбления и гомофобию. Впереди они видели лишь ясное небо, бесконечный смех, любовь и бессонные ночи где-то так далеко от дома, куда возвращаться вообще не хотелось. И они не вернутся. Ни за что. Лучше уж умереть, чем жить так, как они жили. Синяки на руках и ногах Швецовой ещё до сих не сошли, а на тонких запястьях были белёсые полоски, они же шрамы, которые остались с ней надолго, а возможно и на всю жизнь. Они будут напоминать ей о боли, той самой от которой она рыдала в школе, в своей комнате, в ванной, в подъезде, на плече Саши.. Но теперь этому пришёл конец. Горбачёва кинула взгляд на панель, где индикатор показывал, что бензина осталось совсем немного, поэтому пришлось остановиться на ближайшей заправке. Она вышла из машины, оставив Швецову в салоне и идя к кассе, быстро всё оплатив и так же быстро заправляя машину, чтобы можно было хоть куда-то доехать, ведь резко остаться посреди какого-то поля без транспорта было опасно и рискованно, поэтому девушка решила не рисковать и сразу заправив на много. Она вновь села в салон, улыбнувшись голубоглазой, которая улыбалась, отчего на ее щеках появлялись милые ямочки, которые Саша так любила целовать под милое смущение любимой. Они вновь выехали на трассу. Летнее солнышко уже вовсю светило, согревая своим приятным тёплом, а за окнами было много-много зелёных деревьев, прям как в сказке какой-то. Вскоре они съехали с трассы, поехав по какой-то более узкой дороге, к какому-то красивому цветочному полю, которое виднелось ещё издалека, маня к себе своей красотой, той свободой, что веяла от него.. Машина остановилась на обочине, а девушки вышли из неё со счастливым смехом и улыбкой, пока лучи солнца освещали их. Горбачёва улыбнулась, притягивая девушку к себе, целуя ее в губы и получая нежные поцелуи в ответ. Голубоглазая вскоре нехотя отстранилась, смеясь и беря девушку за руку, потянув за собой в цветочное поле, где цветы были им примерно по колено. Они бежали прям под открытым, ясным небом, смеясь и вдыхая свободу полной грудью. Такое могло быть лишь в их мечтах, снах, но теперь эта была самая настоящая жизнь. Прекрасная и та, которую они так хотели. Швецова бежала, не смотря под ноги и резко падая прям в ярко фиолетовые цветы, все ещё смеясь и потянув Сашу на себя, поэтому та упала прямо на неё, тоже смеясь и нежно и слегка резко накрывая ее губы своими, зарываясь пальцами в ее шелковистые темные волосы, вновь и вновь поражаясь их мягкости. Голубоглазая хихикала ей в губы, улыбаясь сквозь пленительный поцелуй и обхватив ее лицо тёплыми руками. Саша улыбнулась, посмеявшись и отстраняясь от ее губ, напоследок чмокнув и куснув нижнюю губу, вставая с земли и потянув девушку на себя, чтобы та встала на ноги. — Смотри, там, кажется, есть какой-то водоём,—Горбачёва указала вдаль, где и правда виделось какое-то озеро, что ли.— Пойдём, в машине плед возьмём и можем покупаться, глянь погода какая хорошая,—она погладила девушку по плечу, улыбнувшись. Голубоглазка улыбнулась, кивнув и спеша к чёрной машинке, раскидывая руки в стороны, пока ее платьице красиво развевалось на ветру, как и ее темные волосы, которые были чуть ниже плеч. Она счастливо смеялась, вскоре оказавшись у машины вместе с Сашей. Кареглазая достала из багажника плед и пару полотенец, закрывая его и идя с девушкой за руку к тому самому водоёму, улыбаясь и что-то обсуждая. Пришли они довольно быстро, а вокруг никого конечно же не было, ведь было сразу понятно, что водоём не был специально оборудован для людей и купания. Но их это не останавливало как-то. Подойдя к озеру, девушки переглянулись, после снимая одежду, которая тут же полетела куда-то на плед, который они специально уже расстелили. Оставшись в одном белье, они побежали к озеру, смеясь и плюхаясь в довольно тёплую воду, которую нагрело яркое солнышко. Смех девушек разбавлял тишину, ведь вокруг не было ни души. Они купались, брызгались, смеялись и улыбались, иногда жмурясь от назойливого солнца, слепящего глаза. Горбачёва подплыла к шатенке, улыбаясь и тряхнув головой, чтобы капли воды чуть ушли со светлых волос. Она положила руку ей на плечо, нежно погладив и чмокнув ее в мокрую щечку с лёгким розовым румянцем, отчего та ещё больше заулыбалась, придвигаясь ближе к ней. Солнце уже медленно, но верно уходило за горизонт, но темно ещё не было. Купались они довольно долго, потому уже замёрзли и решили идти на берег, где их ждал плед и полотенца, в которые они и укутались. Сев на плед, девушки обнялись, со спокойной улыбкой смотря на красивейший закат, ничего не говоря и просто наслаждаясь приятной тишиной и друг другом. Голубоглазая положила голову Саше на плечо, слегка потеревшись об него и прижимаясь к ней побольше от небольшого холода, пронизывающего тело. — Ты так дрожишь.. Сильно замёрзла?—Горбачева слегка заволновалась, ведь если шатенка заболеет, то это будет очень не во время, ведь они совсем в неизвестном им крае. — Нет, нормально,—Швецова отрицательно покачала головой, улыбнувшись уголками губ. — Думаю, тебе стоит обтереться и одеться, чтобы не замерзнуть ещё больше,—Горбачёва выпустила ее из своих объятий, улыбнувшись и смотря на девушку. Та кивнула, сделав все, как та и сказала, уже в платье и олимпосе садясь обратно на плед рядом с Сашей, которая тоже уже успела одеться. Они смотрели на звёзды и созвездия, улыбаясь и говоря о чём-то шёпотом, чтобы не нарушать эту приятную и милую атмосферу. Атмосферу их любви. — Может, костёр разведём? А то скоро темно будет и холодно,—предложила Швец, улыбнувшись и переводя взгляд на девушку. — Да, ты права,—она кивнула, вставая с пледа и идя на поиски сухих веток. Когда она их нашла, то сложила в одно место, находя в кармане джинс зажигалку и поджигая. Через пару минут у них уже был уютный и согревающий костёр, а солнце уже совсем давно ушло за горизонт, оставляя им лишь тёмное звёздное небо. Горбачёва вновь плюхнулась на мягкий плед, улыбаясь и смотря на красивую девушку, глазки которой светились даже в темноте. Она протянула к ней руку, погладив по плечу и поправив олимпос, который слегка сполз с ее плеча. Шатенка заулыбалась, придвинувшись к ней поближе, чтобы чувствовать тепло ее тела вновь. Потянувшись к ее губам, Алёна улыбнулась, целуя девушку и кладя руку ей на шею, нежно поглаживая и спускаясь на сильные плечи и спину. Олимпос вновь сполз вниз, но уже от рук Саши, которые весьма уверенно стягивали его все ниже. Вскоре ткань опустилась на плед, а губы Горбачёвой спустились от губ к шее, целуя нежную белую кожу улыбающейся Аленки. Она покрывала шею и плечи сначала просто нежными влажными поцелуями, а потом слегка покусывающими и вызывающими тяжелые вздохи Швецовой. Довольно улыбаясь, оно отодвинула краешек легкого цветочного платья, оставляя такие же поцелуи и на изящных плечах и ключицах. Гладя плечи одной рукой, она расстегнула платье, заставив его верхнюю часть сползти вниз, оголяя аккуратную грудь девушки, пока что скрытую простым милым розовым бюстгальтером. Алёна смущённо улыбнулась, отводя взгляд к костру, который отражался и в голубых, и в карих глазах. Саша улыбнулась, нежно погладив ее хрупкие плечи и осторожно толкая ее на плед, чтобы она легла на него, оказываясь над ней и заглядывая в любимые глаза, в которых сейчас был какой-то особый и непривычный для них огонёк. Она провела прохладной рукой по бархатной щеке, вновь коротко целуя ее в губы, но уже с лёгким ласковым напором, а ее руки скользнули ниже, совсем сняв с девушки такое ненужное в данный момент платье. Легкая цветочная ткань опустилась на плед, а девушка, лежащая снизу осталась в одном белье, которое было до сих пор слегка влажным после купания. Горбачёва вновь покрывала открытые участки тела влажными поцелуями, улыбаясь и спускаясь ими к груди. Она завела руки ей за спину, после чего раздался тихий щелчок, и розовый бюстгальтер полетел в сторону, высвобождая красивую небольшую грудь Швец. По ее телу побежали мурашки, а на лице показалось милое смущение. Саша нежно коснулась груди прохладными пальцами, улыбнувшись девушке, как бы говоря, что все хорошо, получая улыбку в ответ, после этого слегка сжимая ее грудь, отчего с губ Швецовой сорвался тихий стон, будоражащий сознание Горбачёвой. Она легонько целовала нежную кожу, иногда покусывая и сжимая прохладными руками, вызывая у девушки снизу приятные мурашки и сладкие стоны. Саша опускалась поцелуями все ниже, иногда все же возвращаясь к груди, заметив, что там реакция девушки самая яркая. Она провела рукой по плоскому животику, заставив ту вздрогнуть и чуть выгнуться в спине, прикрывая глаза и тая в руках любимой. Кареглазая опустилась руками ниже, чуть разводя ее ножки и сгибая их в коленях, садясь между ними поудобнее. Она погладила самый низ ее живота, совсем осторожно спускаясь ниже, чуть лаская ее сквозь нижнее белье, вызвав уже более громкие стоны девушки, сердце которой бешено билось от ощущений и волнения. Заметив как та зажмурилась и заволновалась, Горбачёва оставила это дело, поднимаясь к ее личику, улыбнувшись ей и погладив по щеке. — Всё хорошо, милая?—прошептала она ей в губы, гладя по щеке. — Да.. Просто.. будь аккуратной, пожалуйста,—тихо произнесла голубоглазая, улыбаясь уголками губ и смотря девушке в глаза.—Ты у меня первая,—ещё тише добавила она, немножко смущаясь, а ее щечки погорячели и покраснели. Саша улыбнулась, с нежностью смотря на хрупкую девушку, чувствуя, как быстро бьется ее сердечко. Она вновь спустилась рукой вниз, ещё немного ее поласкав сквозь нижнее белье, после чего снимая его и кладя на плед. Девушка осталась абсолютно голой, а холодно уже не было, ведь она согрелась от всех действий Саши, ну и совсем немного от костра, находящегося буквально в метре от них. Горбачёва совсем осторожно коснулась низа живота и ниже, нежно гладя и слушая ее тихие, слегка стыдливые стоны, заглушив их нежным, слегка страстным поцелуем. Та стонала ей в губы от всех ощущений, а низ живота приятно тянуло. Ещё немного так погладив и понадавливая на самую чувствительную точку, Горбачёва улыбнулась, ненадолго остановившись, а после слегка неожиданно, но осторожно и плавно входя в неё одним пальцем, заставив Швец застонать и выгнуться в спине, прикрыв глаза и кусая вишневые губы. Саша плавно в ней двигалась, придвигаясь чуть ближе и раздвигая ее ноги чуть больше, проникая в неё глубже, наслаждаясь головокружительными стонами и вздохами. Ноги Алёны слегка тряслись, а дыхание совсем участилось, как и Сашино от ее вида и стонов. Она делала плавные, тягучие движения, заставляя девушку извиваться под ней и сжимать рукой плед, на котором она лежала. Кареглазая осторожно, но неожиданно добавила второй палец, чуть ускоряя движения, а с губ Швецовой сорвался самый настоящий вскрик от удовольствия. Руками она зарылась в ее светлые волосы, оттягивая их и перебирая, распахнув голубые глаза, смотря на любимую, которая тоже на неё посмотрела, улыбнувшись. — Я люблю тебя..—слегка трясясь, прошептала голубоглазая, застонав и наклоняя девушку поближе к себе, заглядывая ей совсем в глаза. — И я тебя люблю, маленькая,—прошептала ей в губы светловолосая, сделав резкий толчок, услышав особенно громкий стон, заглушая его пленительным поцелуем. Горбачёва увидев, что ее стоны стали громче, дыхание совсем участилось, а ноги затряслись, поняла, что та близка к концу, поэтому ещё больше ускорила движения, совсем не останавливаясь и слушая, как она стонет и просит конца. Вскоре голубоглазая застонала совсем громко и протяжно, выгибаясь в спине и царапая спину любимой девушки, пока та любовалась ею, пока та получала приятнейшие ощущения, которые чувствовала впервые в своей жизни. Она обмякла в любимых прохладных руках, падая на плед и все ещё тихо постанывая, заглянув девушке в глаза, тяжело дыша и не веря, что это происходит с ними. Саша упала рядом, тоже тяжеловато дыша и смотря на бескрайнее звёздное небо, взяв девушку за руку и сжимая её со всей любовью. — Ты лучшая..—прошептала Горбачёва, нежно гладя ее пальчики, которые слегка дрожали. — А ты ещё лучше... Тяжело дышащие девушки лежали на мягком пледе, смотря на звёзды и улыбаясь, пока рядышком потрескивал уже догорающий костёр. Они так и уснули, но обнявшись, во сне улыбаясь. Проснулась Алёна от того, что лучи солнца настойчиво светили прямо в глаза. Она сонно смотрела по сторонам, не заметив Сашу рядом. Она была укрыта пушистым полотенцем, а заглянув под него и не заметив на себе одежду, она сразу же вспомнила о сегодняшней ночи, заулыбавшись. Накинув лишь платье на голое тело, она встала смотря в строну озёра и заметив Сашу там. Она сидела на берегу, смотря на спокойную воду, окунув в неё ноги. Швецова тихонько подошла к ней сзади, погладив по плечам и садясь рядом. Та чуть вздрогнула от неожиданности, а потом улыбнулась, переводя взгляд карих глаз на любимую. — Доброе утро, любимая,—произнесла голубоглазая, улыбаясь и кладя голову ей на плечо, тоже окуная ноги в воду, слегка ими поводя, всколыхнув воду. — Доброе,—прошептала кареглазая, улыбаясь и погладив ее по плечу, чмокнув в висок. Они обе смотрели на ясное бескрайнее небо, улыбаясь и именно сейчас чувствуя себя наконец свободными. Они рядом, они любят, а что будет дальше совершенно неважно.