И никакого нет смысла в жизни, кроме любви...

- Последний день лета... - с этой мыслью молодая женщина вышла на балкон: ветерок принёс с собой запах моря - эти вечерние бдения стали её местом силы: вот уже неделю они на земле тавров, скифов... - Ты мне очень нужен! - шёпотом произнесла она, глядя в ночь: Алекс уложен спать, после насыщенного прогулками дня, Прасковья отправилась отдыхать... - А мне нужен ты! Тебя совсем не бывает рядом... - она с блаженством закуталась в плед и погрузилась в привычные мягкие объятия кресла. - Надо же, уснула! - неспешно проводит по векам пальцами, затем встаёт и во внезапном порыве произносит с мольбой, - Яков, ты нужен мне! - резко оборачивается, и сквозь стекло двери различает силуэт мужа. - Ты здесь... - многоликая интонация в словах позволяет услышать всё беспокойство, переживаемое Анной. - Ты что? - тёплые ладони мужа удерживают любимое лицо. - Счастье... Счастье так велико... - её пальчики неспешно погружаются в его вихры... Сомкнутые на затылке, вызывают лёгкий хрипловатый стон: мужчина наслаждается читаемым обожанием в бездонных, бликующих синевой, глазах.       Невесомые, поначалу даже несмелые, поглаживания наполняются силой, завораживающей его. Сбиваясь в дыхании, Штольман на мгновение отпускает желанный взгляд, откинув назад голову... И в тот же миг каскады импульсов устремляются по венам - открывшаяся напряжённая шея мужа атакована горячими губами... Дорожки из поцелуев прокладываются хаотично... А он стоит, то ли держа её, то ли держась за неё, не в силах вмешаться в творившееся священнодействие - нарастающие, несдерживаемые стоны заполняют пространство.       Нательная рубашка последовала за скинутым прежде на пол халатом...Взгляд смущения и восхищения окутывал мужчину желанием. - Аня... - мелькнула мысль, - Анечка... непередаваемое единение неискушённости и страсти... - в эмоциональном порыве муж привлёк жену к себе, балансируя меж подчинением и обладанием. - Яков!... - краска залила лицо молодой женщины, ощутившей страсть мужа -эрегированный орган сокрытый тканью манил к себе.       Вожделенно качнув бёдрами, Штольман припал к приоткрытым губам, и в тот же миг пространство вокруг, словно вспыхнуло мириадами искорок: ладони накрыли окаменевший ствол. Ткань, ставшая явным препятствием, вскоре неспешно спустилась вниз... Секунда обретённой свободы ознаменовалась страстным призывом: - Аня! ... - а нежные пальчики уже чувственно окутывали лаской обнажённые яички. - Ты... Ты возбуждаешь меня своей наготой.... - она говорила неспешно, - своей красотой... - рвущийся орган, опоясанный набухшими венами, был пленён. - Что же ты делаешь?!... - протяжный стон стал для неё наградой. - Тебе не нравится?... - провокационно удивилась Анна, отстранившись назад. - Я разрываюсь между желанием взять тебя... и желанием не мешать тебе... - Яков вернул её руку на жаждущий ласк член... - Может... второе... - и не прерывая движений, она опустилась на колени. - Согласен... - выдохнул мужчина, вбирая в себя картины, как его естество ритмично и глубоко погружается во влажные, горячие объятия, прерываемые кружением язычка по налитой головки... - пока...              Анна жадно ловила воздушные поцелуи мужа: он же с трепетом раззадоривал её желание, возраставшее с каждым мгновением, и сопровождавшееся мантрическим призывом: - Яков! Яков! - Родная моя... Нежная... Любимая... - нашёптывания Штольман прерывал лишь для того, чтобы коснуться поцелуями припухших губ, испивших его сок, - страстная... - лиф платья поник, свисая с талии: ненасытный взгляд наслаждался красотой открывшегося тела, застревая на полной груди с ярко очерченными ореолами ... - Моя! - признания сопровождались пощипыванием, поглаживанием призывно торчащих сосков. - Яков! - оседлав его ногу, Анна ластилась, раскрепощённая в своих движениях...       Уже сам не в силах сдерживать себя, Штольман завершил процесс раздевания любимой и бросился на застывшую в ожидании кровать... Изголодавшийся, он ненасытно будоражил сокровенные складочки... Сотрясаемая дрожью, Анна нескромно скользила по горячему языку мужа, услаждая его своим нектаром.