И никакого нет смысла в жизни, кроме любви...

- Александр Францевич... приветствую Вас! - Яков поздоровался с докторм, с трудом приоткрыв веки. - Второе утро подряд, - заметил доктор Милц, перебирая скляночки в своём ридикюле. - Позвольте внести уточнение, - немного растягивая слова, прокомментировал заболевший, - в отличии от Вашего вчерашнего объекта внимания, я - живой. - Анна Викторовна, - улыбнувшись, доктор повернулся в сторону, - я даже не сомневался... - и чуть помедлив, добавил, - раз пациент сохраняет чувство юмора, значит скоро пойдёт на поправку.       Яков посмотрел в направлении взгляда Александра Францевича. - Аня...       Ощутив себя лишним, доктор дал о себе знать, кашлянув, и сказал, уже берясь за дверную ручку: - Анна Викторовна, я подожду Вас в гостиной.       Направляясь по коридору, Александр Францевич поймал себя на мысли... - Да... Нет никаких сомнений в том, что эти двое - пара, - улыбнулся, и поведя рукой, сам у себя спросил, - что же они пережили в прошедшие годы? - и остановившись, признал, - я готов согласиться: противоположности притягиваются... - Здоров! Я здоров! - хорохорился Яков, но стоило жене прилечь рядом, и слабость, порождённая температурой, взяла своё.       Курчавая голова покоилась на её руке. Он лежал на спине, спокойный, расслабленный... и такой родной. Ладошка невесомо перебирала завитки на пылающей голове, вполоборота повёрнутой к ней. - Вкусная... Какая ты вкусная... - прошептал он, балансируя на границе двух миров. - Спи... Спи... - Аня немного успокоилась после авторитетных слов доктора, и она ещё раз, для пущей уверенности, повторила их про себя, - это здоровая реакция сильного организма вкупе - и на вчерашнее переохлаждение, и на нервное перенапряжение последних дней: температура тела повышается в ответ на сужение сосудов.       Мерное дыхание мужа возвестило о его погружении в царство Морфея. - Я с тобой... - слова наполнили комнату, словно оберег, и Аня бесшумно прикрыла за собой дверь.       Доктор остался на обед, в ставшем близким для него доме.       Уходя, дал напутственное слово: - Если что, зовите в любое время. К вечеру третьего дня... На утро четвёртого должно наступить улучшение. - А «если что» - это что? - вдруг спросила Мария Тимофеевна, моментально словив на себе ряд метнувшихся взглядов.       Вопрос остался без ответа, так как внимание доктора переключил на себя Пётр Иванович, вызвавшийся проводить гостя.       Текущий день сменился следующим - всё шло своим чередом: Яков изредка покидал сонное царство лишь для того, чтобы Анна успевала напоить его бульоном да дать очередную порцию микстуры, прописанной доктором; жизнь в доме была тиха и неспешна.       Штольман по шорохам понял, что Анна в комнате. Он некоторое время наслаждался своим положением инкогнито: вот она открыла шкаф... сейчас исчезла за ширмой... переодевается... вышла... положила вещи... села за трюмо... Не в силах далее отказывать себе в удовольствии видеть, приоткрыл глаза...       Волны светло-русых волос сбегали вниз... Проследив от макушки до самых кончиков прекрасного водопада, его взгляд замер на округлых ягодицах, обтянутых тонкой батистовой сорочкой, погрузился в темнеющую ложбинку меж ними... Рука непроизвольно метнулась туда, где возникло тянущее ощущение, вмиг переродившееся в желание обладать, как только он коснулся чресел, наливавшихся силой.       Она среагировала на его движение, и их взгляды встретились в отражении. - Аня! - всё пространство заискрило чувственностью, пронизавшей её имя.       Она молча подошла к кровати, красноречиво разговаривая глазами, и услышала в ответ: - Я хочу тебя! - его глаза потемнели. - Ты нужна мне!       Аня провокационно собрала в гармошку ночную сорочку и через мгновение ослепляла мужа своей наготой.       Яков поднялся в кровати, не отрывая глаз от восседавшей на его бёдрах жены. Он виртуозно избавился от одежд... Его руки легли на манящие ягодицы и в ту же секунду, её приоткрывшиеся припухлые губы заскользили вдоль налитого ствола. Звуки жизни заполнили комнату. Яков наслаждался возбуждёнными, чёткими, словно бусины-горошины, сосками, мечтая перекатывать их на языке... Он направил себя в охваченное желанием чрево... С каждым толчком, его организм наполнялся здоровьем, увлекая обоих на чувственные берега. В какой-то миг Яков удержал её на себе, погружённом до предела, и в ту же секунду пленённый феерией ритмичных сжатий, изливался в нежное лоно. - Любовь моя... Счастье моё... Жизнь моя... - Яков, нашёптывая нежные слова, сопровождал её возвращение.       Пальчики пробежались по склонившемуся над ней лицу: - Александр Францевич сказал, что изменений можно ожидать к завтрашнему вечеру, или даже к послезавтрашнему утру... - Я не выдержал бы так долго без тебя! - Яков прервал её, ненасытно прильнув к губам. - Я с тобой! - слетело с его губ в ночи.