И никакого нет смысла в жизни, кроме любви...

      Возникло ощущение, что Яков уснул: перестал метаться, веки были спокойны, его ладонь, державшая Анну была расслаблена. Но при первом же движении, высвободить руку, она почувствовала его хват и услышала голос: - Анна моя! Моя! - Яков словно кому-то доказывал.       Её сердце разрывалось от бессилия: она не понимала, чем спровоцировано такое состояние, и как помочь, она не знала. Анна обхватила его голову, слыша горячечное дыхание, раз-другой поцеловала веки, потёрлась своей щекой о его, коснулась губ, затем прикоснулась своими ко лбу. В этот момент Яков замер, уткнувшись ей под ухо. Она испугалась, но услышала выравнивающееся дыхание и затихла сама. Анна наслаждалась наступившем спокойствием так, что даже не услышала ни звук приближающихся шагов, ни звук открывающейся двери. - Аня! Яков Платонович! - возмущённо воскликнула вошедшая Мария Тимофеевна. - Это ... - ей не дала договорить Анна, взметнувшаяся в её сторону с приложенным к губам пальцем. - Что?! Что-то случилось? - интонация вопросов менялась на глазах. - Позови, пожалуйста, дядю, - дочери не пришлось что-либо объяснять, достаточно было взглянуть на лежащего.       К обеду подошёл Александр Францевич. Совершил ряд положенных манипуляций над Штольманом, выглядевшим просто уснувшим. - Теперь я уверен стопроцентно - это гипноз! Но в этой области, прошу меня извинить, я - дилетант. Думаю, важно вспомнить с кем Яков Платонович вчера пересекался? И будем надеяться, как в прошлый раз, на благоприятный исход.       Дядя очень хорошо знал племянницу: сидеть, надеяться, ждать - это не её вариант. Анна с Яковом остались в комнате одни, дядя ушёл проводить доктора.       Она почти всё время держала его за руку, стоило ей отпустить, возобновлялись невыносимые метания. Наблюдая за лицом, ловя любое мимическое движение, она заметила движения век, словно он пытался их разомкнуть. Протянув руку к лицу, проведя по одной скуле, затем по другой, Анна позвала: - Яков Платонович, Яков, родной мой, я здесь... - и в этот момент он щурясь приоткрыл глаза.       Анна кинулась к нему, Яков не отпуская её руку, свободной обхватил её нежный затылок, и придерживая за него, приник с упоением к живительному источнику. - Это же надо! Только что был в беспамятстве! Яков Платоныч, Яков Платоныч! - довольно проговорил вошедший Пётр Иванович. - Думаю, это прекрасное возвращение стоит отметить. Дорогие мои, вы и не заметите моего отсутствия. - Ты моя! - продолжая придерживать сказал Яков. - Я твоя! - глаза в глаза ответила Анна. - Пётр Иванович, позвольте выразить Вам признательность за то, что Вы у нас есть. Без Вас многое было бы невозможно. Анну никуда нельзя отпускать одну! Ей угрожает опасность! - Штольман говорил быстро, боясь опять провалиться в беспамятство, не подбирая слов выложил всё, что он пережил дважды: в реальности, то, что стёр из памяти гипноз, и во сне, то, что вернула ему память необычным образом. - Дааа! Маски сброшены! - эмоционально заключил Миронов младший. - Аннет, ты слышала, Яков Платонович сказал, одной ни-ни! - и дядюшка многозначительно поднял указательный палец.       С момента, как Штольман поведал свой рассказ, Анна не проронила ни слова. Оба мужчины периодически бросали на неё взгляды: она находилась с ними в комнате, но мысли её блуждали где-то далеко. - Яков Платонович, дядя! Я вас оставлю ненадолго. Пойду посмотрю вдруг, что надо, - и она буквально выскочила, чтобы мужчины не успели её остановить.       Анна не теряя ни секунды отправилась в дом по соседству. - Надо же, не может же быть такое совпадением: предыдущий хозяин, имел намерение убить Якова, теперь Андрей Петрович. И Яков меня предупреждал! Только в этот раз я восприняла это за ревность. Я должна разобраться! - Анна была полна решимости, что всё можно исправить.       В доме ей сообщили, что хозяин уехал в Петербург за важными деталями для его чудо-техники. - О возвращении ценных указаний не давал, да, вообще не давал никаких указаний! Как уехал в тот день с Вами, барыня, помните? Так потом на полчаса заглянул, и в срочном порядке уехал.       Анна бросилась в город. Варфоломеев же говорил, что второй агент женщина. Яков получил записку от Полины, получается, Полина - второй агент.       Книжный магазин был закрыт.       Заскочив в участок, Анна Викторовна рассчитывала застать Коробейникова, но он отсутствовал. От городовых удалось узнать, что хозяйка действительно уехала из города вчера на неопределённый срок. - Аннет, так нельзя! - выпалил Пётр Иванович, как только она вошла в комнату. - Он силён, как бык! Мне его не удержать силой! А разум, если честно, подсказывал, что с тобой что-то случилось или могло случиться!       Штольман опустился на диван: одетый, бледный, в испарине. В голове маячила мысль: «Вернулась!»       Миронов младший, натерпевшийся, подкрепился припасённой рюмочкой.       Анна опустилась на пол у ног Штольмана, чтобы иметь возможность видеть его глаза. - Простите меня, Яков Платонович! Я усомнилась в реальности рассказанного Вами! Это чудовищно! Я допустила мысль, что всё рассказанное Вами, следствие пережитой Вами, горячки, - у неё по щекам потекли слёзы. - Полина исчезла.       Яков наклонился к ней и потянул на себя. Он посадил Анну к себе на колени, обнял и стал покачивать, как дитя. - Вы должны верить мне, доверять. Я понимаю, это сложно. Но мы же договорились! - он заглянул ей в глаза, последовал кивок. - Полину увёз Варфоломеев. - Я не смогу жить без Вас, - Яков нарушил воцарившуюся тишину. - Аня, я не смогу без тебя!       Её рука взлетела вверх, легла на плечо, она вдыхала его, уткнувшись ему под подбородок.