Жадность

От грохота разрушающегося здания всё ещё закладывало уши. Где-то вдалеке предавался безумию Бьякуран. Или одна из его шестёрок слэш шестёрок Хранителей – не суть важно. Иллюзорную копию уничтожили, разорвали на части. С их молчаливого дозволения: помирать, так зрелищно и утянув за собой врага. Босс бы оценил. Пустышку забрали, но им было, в общем-то, плевать. Жизнь дороже признания силы, и от этой мысли горчит на корне языка. - Сэмпай?.. – Знакомый голос разрубил тишину, словно ледокол – хрупкий лёд. Они покачал головой, впервые за долгое время ощущая порыв свежего ветра в лицо. Плащом, как и Соской, пришлось пожертвовать, как и собственным достоинством. - Ты так и не объяснил, - выдержав драматическую паузу, нужную скорее для того, чтобы прижать кровоточащую рану на боку, - какого хера вообще здесь забыл. Подобные слова идеально подошли бы Колонелло, но сейчас об образе таинственной личности, окружённого ореолом мрачности и неизвестности, пришлось забыть. В горле першило, всё тело прошивало острой болью, всклокоченные грязные рыжие волосы трепал ветер. - Я… Я пришёл уничтожить Бьякурана. – Облако закончило неожиданно твёрдо, с лёгким беспокойством окинув взглядом поверженного союзника, откинувшемся на бетонную стену. – Не сиди так, спину застудишь. Иллюзионист сплюнули, выругавшись. Им много чего хотелось сказать, но кровоточащая рана давала о себе знать непрекращающимися спазмами. Сжавшись, они хотели лишь тишины. Или залезть в рану по локоть, разрывая внутренности. Может, дотянулись бы до сердца. - Сэмпай... – Охрипший голос Скалла слышался где-то на перефирии. Достаточно далеко, чтобы закрыть глаза и не обращать внимания. - Нахуй, кха, пош-шёл, извращенец. Тридцать секунд. Ровно столько им требовалось, чтобы прийти в себя. Хриплое дыхание одного и обиженное сопение другого. Дом, в котором они прятались, был почти на окраине города, полу заброшенный и с выбитыми окнами. - Минут…тридцать, у тебя есть. Пока беловолосый ублюдок проржётся и возьмётся за дело всерьёз. Уходи. - Нет. - Почему? - Не могу. Простите, Мамм-… Вайп-… Э-э, сэмпай. Там моя семья. И Оодако. Осьминог, сэмпай, мой осьминог. Я, правда, не могу. Разозлившись, они зло потёрли переносицу, но ничего не сказали. Их лимит на бесплатные советы и участие иссяк. Если выживут, они сдерут со Скалла деньги даже за это. Особенно за это. - И что ты планируешь делать? Уткнувшись носом в колени, они с закрытыми глазами могли чувствовать, как их Облако пожал плечами. - Драться, сэмпай. Если умирать, так со спецэффектами! – На последнем предложении его голос сменился на привычный раздражающе писклявый. У иллюзионистов – Вайпер, Маммон, увлекающийся фокусами бездомный мальчишка, все они – не осталось даже на злость. Напряжение камнем осело на плечах, сознание невольно уплывало во тьму. На плечи вдруг легла чужая куртка, с головой укрывая спасительно чернотой, будто отделяя от условного здесь-и-сейчас до где-то-далеко состояния. Как в детстве, как раньше, как ещё пол часа назад. - Отдыхайте, сэмпаи. Я доведу дело до конца, клянусь. … Проснувшись десять лет назад, с больной головой, где набатом шумели отрывки воспоминаний, вихрем складываясь в одну картину, Маммон открыли глаза. Испугавшись – впервые за много лет – не проходящей темноты, они сорвали колпак для сна с головы, отбросив в угол. Зарывшись рукой в волосы, они тяжело дышали, пустым взглядом рассматривая трещины на потолке. Вдох. Выдох. Они умерли. Вдох. Выдох. Они воскресли, чтобы разрушить будущее и себя. Вдох. Выдох. Тем не менее, они здесь. Вдох. Выдох. Белый выродок сгорел. Вдох. Выдох. Юни – мелкая сопля и такая же шлюха, но всё ещё связывающее их Небо. Вдох. Выдох. А Скалл всё-таки уничтожил две третьих армии Бьякурана… Вдох. Выдох. Варии нужен союз с Джиглио Неро и Каркасса. Вдох. Выдох. Срочно. Вдох. Скаллу всё равно пиздец. Выдох. С ним всё в порядке, тупой придурок. Остаток ночи Маммон пьют кофе, качаясь из стороны в сторону на кровати, что-то пишут и тут же стирают в поисковике, и вспоминают своё имя. На утро Босс не даёт добро на визит к Каркасса. Наверняка не отдающий отчёта своим действиям, под впечатлениям от воспоминаний, Занзас смотрит сквозь них, опустошая шестую бутылку с водкой. Ещё пять пустых стоят рядом, на столе. Маммон кивают, решая спросить немного позже, когда их Небо успокоится. Вскоре в кабинет приходит весь командный состав в лице Хранителей, и, видя их лица, Туман со вздохом садятся на плечо Бельфегора. Луссурия бегает на кухню из кабинета и обратно, пока ему это окончательно не надоедает и он не приносит чайник. Леви сидит на полу возле кресла Босса, послушно наливая в стакан виски. Он смотрит на Скуалло глазами побитой собаки каждый раз, когда тот порывается крикнуть что-нибудь излишне резкое. Бельфегор непривычно тихо сидит ковыряя стилетом печенье, и Маммон наблюдают за мальчишкой краем глаза, чтобы тот не испортил стол. Они чувствуют себя многодетным родителем, вынужденным следить за непослушными детьми, то и дело норовящими испортить дорогую мебель. Вария – стая бродяжек, сплочённых единым Яростным Небом, пробуждающим что-то живое на границе восприятия и дающее чёткую цель. И деньги, очень много денег. Поэтому в этот раз, думают Маммон, они позволят им такую халатность, и не будут поносить за потраченное зря время. Их благотворительные позывы кончаются после задумчивой фразы босса, после которой по спине бегут мурашки от потенциальных растрат. - Мусор… Как там звали того парня-лягушку? Маммон возмущённо кидает в Скуалло печеньем. Жизнь продолжается.