Дом над землёй

Кристина уже легла в постель и укуталась в одеяло. Эрик снял обувь, но всё ещё колебался, раздумывая над тем, стоит ли ему снять фрак. Что если Кристине это не понравится? Никому ещё не нравилось видеть его тело. Глядя на девушку, что спокойно опустила голову на подушку, через пару минут раздумий, он всё же снял фрак, оставив тот на кресле, и обойдя кровать, лёг поверх одеяла. Кристину его медлительность навела на другую мысль. — Тебе точно стало лучше, и больше не снятся дурные сны? Заметила ли Кристина заботу в своём голосе? Эрик не знает, что сказать, ему до сих пор непривычно, если Кристине на него хоть сколько-нибудь не всё равно. — Нет. Но ты… действительно ли мирно спишь, все эти ночи будучи рядом со мной? — Да. Поверь, если бы я не спала, то этот день для меня был бы очень трудным. — Мне сложно в это верить, после той жизни, что была у меня. Никто не может спать, если я рядом. — Ну, в доме на озере я спала, а рядом были только ты и Мелек, и никого другого на пять этажей, — пожала плечами девушка, зевнув. — Ты ведь это знаешь. — Кристина… — Что? — оттого, что он снова звучит робко, девушка чувствует и недовольство, и раздражение, и нежность. — Можно держать тебя за руку? Они лежат на приличном расстоянии друг от друга. Эрик кладёт ладонь на подушку, на которой лежит. Если Кристина откажет или наорёт на него, он постарается отреагировать спокой… Её изящная маленькая ладонь мягко легла в его большую, сжав его пальцы. Девушка слабо улыбнулась. — Вам явно идёт на пользу свежий воздух и дом над землёй. — С чего вы так решили? — Пока меня не было, вы готовили на кухне. Если бы мы были в доме на озере, на вас бы давили стены без окон, и вы вряд ли бы смогли хоть что-то делать в такой же ситуации. Он не сразу пошёл на кухню. Здесь не давят стены без окон, но ощущение без Кристины всё равно давило, и хотелось броситься вслед за ней. Не хочется быть без Кристины и не хочется быть одному. Боязнь одиночества. Всё это давит, но не так сильно, как было совсем недавно. И может быть, этому способствует свежий воздух из окон, может быть то, что в первый раз, когда он думал, что больше её не увидит, что Кристина сбежала — она вернулась. Её речь тише, её глаза закрылись. Кристина действительно уснула. Глядя на него, держа его за руку. Это верно, она действительно спала в подземном доме. Иногда Эрик просто смотрел на неё, как смотрит сейчас. Ощущать её тёплую ладонь в своей — бесценное блаженство. Будучи для неё Ангелом Музыки, в те две недели и вообще, находясь рядом с ней, Эрик чувствовал столь желанное, но до этого недосягаемое спокойствие. Ни с кем другим рядом этого не ощущалось. А с Кристиной он чувствовал это даже через зеркало. Даже находясь в другой комнате. Покой, блаженство, и… Не только любовь. Эрик знает о своей физической силе, но внутренне он слаб. И силой, чтобы защитить его от того, чего не может он сам, обладает Кристина. Она даже не знает, что в ней он нашёл защиту, она даже не замечает, но её внутренняя сила всегда была тем, к чему стремилась его чёрная душа. Эрик и сам не знал, но когда Кристина повернула скорпиона, она была такой, какой он (и, наверно, никто другой) не видел. Он хочет не только любить её, но и быть под её защитой. И научиться правильно защищать её.

***

Утром, Кристина проснулась одна в постели. Поначалу решила, что Эрик специально ушёл, чтобы его лицо не было первым, что она бы увидела. Но потом услышала в ванной комнате плеск воды. «Что ж, ему действительно не мешает освежиться».

***

После завтрака выяснилось, что еды снова нет. И Эрик поник. — Кристина опять уйдёт… — Ну, если ты так переживаешь, мы могли бы отправиться за продуктами вместе, что скаж… Эрик побледнел, повернув голову в сторону окна. — В-выйти на улицу… Без маски… Я не смогу… Снова это состояние. Он бормочет, и его трясёт. Кристина уничтожила все его маски, и сюда в первый день Эрик добрался ни жив, ни мёртв. Но тогда ей было на это всё равно — слишком зла была на него. Девушка взяла его за руки и надавила на пальцы, попытавшись привести его в себя прикосновением. Бесполезно. Когда же он стал бормотать о своей матери, Кристина лихорадочно пыталась придумать другой способ привести его в чувство. — Эрик, не только маской можно скрыть лицо… Можно обвязать лицо шарфом… — Шарф? — в его голосе появились недовольно-ревнивые нотки. Будь ситуация другой, Кристина бы разозлилась, но он пришёл в себя, взгляд прояснился, и девушка только облегчённо вздохнула. — Да, шарф. И цилиндр — я видела его у вас в чемодане. Принести? — Н-нет. Не нужно, я сам, — он изумлённо воззрился на то, что Кристина всё ещё сжимает его длинные костлявые пальцы в своих. — Но вы… Кристина, вы уверены, что мне можно пойти с вами? Вы не будете стыдиться вашего жалкого Эрика? Ей бы закатить глаза, но он в самом деле напуган. Лучшее, что она может, чтобы его успокоить, это сказать правду. — Я не стыжусь вас. И мне будет удобнее, если кто-нибудь мне поможет. Я не унесу много. Или мне придётся очень часто покупать продукты и много отлучаться отсюда. Вы ведь сумеете мне помочь, Эрик? — Мужья должны помогать своим жёнам. А Эрик хочет быть для вас хорошим мужем. Я… согласен. Но если вы передумаете, я никогда больше не поеду с вами на прогулку, чтобы не портить вам ощущений. «Поездка… В карете… Мы ехали вместе в карете только один раз, сюда. Кристина злилась. И в этот раз тоже?» — И вы согласны сидеть со мной в одной карете? — вдруг спросил он. Кристина и сама не ожидала, но её обидел его вопрос. — Мы спим в одной постели уже несколько дней, — напомнила она, но потом подумала о том, что в тот раз Эрик мечтал как можно скорее приехать на место. — Или ты… боишься быть в карете? Он замотал головой. Видимо, она тоже стала рассеянной, ибо только сейчас заметила, что всё ещё сжимает его ладони, и поспешно и резко выпустила его пальцы из своей хватки. Думала, что Эрик сочтёт это за отвращение, и тогда спокойной поездки можно точно не ждать. Но он заметил румянец у неё на щеках, стоило ей отвести взгляд. Заметил и долго не мог поверить.