Слезы раскаяния

Он появился неожиданно, словно бы случайно оказавшись у реки. Сорано оторвала глаза от чтения – и мороз пробрал ее с головы до пят. В глазах парня больше не было ярких живых бликов, и без того черные глаза стали совсем темны. От постоянных мыслей над переносицей у него пролегла морщина. Его движения стали острыми и грубыми. - Ты пришел, - у Соры сел голос от чувств, - Итачи, как я рада. Он посмотрел девушке в глаза, и словно смягчился. - Поговорим в другом месте? – его голос тоже изменился, став глубоким и спокойным. - Конечно, - встревожилась девочка, спешно собирая книги и плед, - Где? Они молча шли в сторону горы Хокаге. Сорано едва ли не плакала от накатившего не нее ужаса. Она смотрела в спину Итачи и едва узнавала его. Друзья добрались до дерева, где они встречались раньше, чтобы отпраздновать назначение Итачи чуунином. Теплый ветер продувал это место насквозь, здесь дышалось свободнее, чем в деревне. - Итачи, - девушка коснулась его плеча, но парень резко вывернулся и сел на траву. На глазах Сорано проступили слезы, - Как ты? - на опустилась на колени перед ним, обессиленно, почти безнадежно. - Чувствую себя безумцем, - выдохнул он, - И я устал. - Чем ты занимался эти месяцы? – обеспокоенно спросила подруга, пытаясь высмотреть в глазах друга хоть что-то прежнее. - Сложно объяснить, - вновь ушел от ответа Учиха, а затем добавил, - Тебе лучше не знать. Сорано вцепилась в его рукав. - Ты так многого мне не говоришь, Итачи, - слезы полились из ее глаз, - Прошу, не ври, что всё в порядке. Я же вижу… - Видишь, - кивнул парень, - Знаю, Сорано. Он притянул ее к себе и уткнулся лицом ей в плечо. Девушка тихо ахнула. - Мне не хватало тебя, - едва слышно произнес Учиха. - Я же говорила, - девушка положила дрожащую руку ему на голову, - Всегда буду здесь. Он уже не ответил, лишь помотал головой – нет, не будешь. Таки они просидели уйму времени, а затем как раньше стали говорить, говорить, говорить… Итачи не улыбался, словно разучившись это делать. Он задумчиво провожал облака, иногда грустно смотрел на Сору, словно пытаясь запомнить ее. Стемнело. Говорить было уже не о чем, и дети просто сидели под деревом плечом к плечу. - Я бы хотела всегда с тобой так говорить, Итачи, - глаза девушки закрылись, ее голова плавно сползла на плечо товарища. - Прости меня, - сквозь сон донеслось до нее, - Прости, сокровище… Посреди ночи Сорано проснулась от того, что ее сердце было готово выпрыгнуть из груди. Отчаяние пронизало всю её душу своими отравляющими нитями. В голове пульсировала тревога, сиреной отчеканивая «Беда, беда, беда…». Девушка оглянулась – она лежала под деревом, укрытая пледом. Трава рядом с ней уже приподнялась – значит, ушел Итачи давно. Она схватилась за одежду, оттягивая её – как делают в жару, чтобы охладиться. Вот только на улице было прохладно. «У меня плохое предчувствие» - задумалась Сора, пытаясь отдышаться. Как вдруг в голове прозвучали последние слова Итачи. Крик ужаса так и застыл в ее горле. Девушка вскочила, бросив вещи и даже не обувшись. Словно лист бумаги, она порхнула вниз со скалы, не желая терять времени на спуск. Она неслась к району клана Учиха, будто бы от нее ещё что-то зависело. Когда перед ней возникла картина резни, девушку замутило. Окровавленные знакомые тела мертвыми глазами смотрели на нее, уже не интересуясь, что она делает посреди их улиц. Ноги девушки стали ватными, и только одно слово крутилось в голове. «Итачи!» Беспокоясь за друга, девушка, не разбирая дороги, побежала вперед, со страхом вглядываясь в лица. Кого-то узнавала, кого-то с трудом, но это сейчас совершенно не волновало Сорано. «Итачи, где ты?» Он неслась, игнорируя страх и ужас, поднявшийся от зрелища, столь сильно напоминавшего войну. И вот, впереди показался живой человек. Она сразу узнала его, и это избавило Сорано от огромного камня на душе. - Ты.. – она зашагала к нему, но резко замерла – ее нога коснулась вязкой и теплой лужи, разрастающейся из-под двери в комнаты главы клана. Итачи молча смотрел на незваную гостью и словно не знал, что делать. Однако на его лице невозможно было прочитать ни одной эмоции. Парень явно ждал от Сорано реакции. - Прости, - внезапно выпалила Сорано, сгибаясь под тяжестью эмоций, - Боже, Итачи, прости, что я это допустила. Учиха едва заметно нахмурился - что несет эта девчонка? Он ждал криков ужаса, ступора или слез. Но Сорано с невероятным сочувствием смотрела прямо в его глаза, те глаза, что были прокляты одним только словом - Шаринган. - Ты и вправду думаешь, что виновата? - он разочарованно ухмыльнулся, - Что ты вообще имеешь причастность к этому? - концом катаны он указал на дверь, за которой лежали тела его родителей. Сора неуверенно шагнула вперед. Итачи видел, как подкашиваются ее ноги, но поражался тому, что она продолжала держаться - смятая, словно испорченное письмо, и трясущаяся, как последний осенний лист. - Я виновата, - слезы подступили к горлу, но не прорвались, - В том, что не знала. Что не поддержала. Что бросила тебя одного. Ни вопросов зачем, ни страха за свою жизнь - ничего не было во взгляде зеленых глаз, только нескончаемая боль за друга. Это сбивало с толка, пугало. И раздражало - он же всё просчитал! Но не её. - Глупая, - он улыбался, но улыбка была злой и грубой, - Это я тебя бросил. Намеренно, Сорано, помни это. - Забери меня, - выпалила она, игнорируя раны, нанесенные его словами, - Итачи, прошу, возьми меня с собой. - девушка упала на колени, прямо в кровь, словно не замечая этого. - Ты ведь уйдешь, так? Я без тебя не смогу, - она все еще смотрела на него, не отводя взгляд, - Весь мой мир существует только благодаря тебе. Учиха непреклонно взвел оружие над головой девушки, словно готовясь за секунду лишить ее жизни. Но в глазах Соры не пронеслось и тени испуга. - Иди обратно, - тихо произнес он, - Чтобы ни одна душа не видела тебя. - Итачи опустил катану, отвернувшись, - Ты не должна быть здесь. Сорано сидела, не пошевелившись, глядя на друга. Ни одной мысли не было в её уставшей голове, ни одной эмоции не осталось в выболевшем сердце девушки. - Ты заберешь меня? - почти простонала она. - Уходи, быстро, - стиснув зубы, скомандовал он, - Не вынуждай меня. Поднявшись, она сделала несколько шагов к нему, но не решившись сделать задуманного, на всех ногах пронеслась мимо. Прочь из клана. Прочь из деревни. Прочь из своей прошлой жизни. В последнюю секунду ей показалось, что кто-то наблюдает за ней с крыш, но там не было ничего, кроме полной луны, безучастно наблюдающей с небосвода. Отряд АНБУ бесшумно летел по крышам. Их приказом было подавление назревшего мятежа в клане Учиха - давнее наблюдение, построенное на старых спорах и обидах внутри деревни. Какаши это задание изначально не нравилось, уж больно необычная картина рисовалась - Итачи Учиха был членом АНБУ, у Данзо давно были большие претензии к клану, а Третий загадочно отмалчивался последнее время. Нечистая на руку игра - так думал Хатаке, однако его мнение к миссии не относилось. Он шел на это задание, как на очередное, как всегда, заставив себя придерживаться правила - обстановка сама показывает, как действовать. А обстановка была неожиданной. - Командир, выживших нет, - после осмотра территории декларировал ему подчиненный, - Следов Учиха Итачи и Саске не обнаружено. «Дрянь! - подумал джоунин, оглядывая место самой настоящей бойни, - Что же произошло?» - Один наш отряд уже преследует убийцу, - прибежал еще один шиноби, - Наша миссия окончена. Докладываем начальству. Какаши огляделся еще раз. Он не сомневался, что всё вокруг - один большой фарс, фрас от и до, не считая огромного числа трупов. «Твою ж! - осознал он, - Сорано!» - Я приду позже, доложите без меня, - коротко сказал он. Отряд кивнул и исчез. Думать о том, как он найдет её труп, Хатаке не мог. Лишь единожды представив себе окрававленное тело девушки со стеклянными глазами, Какаши дернулся. Он метнулся в сторону её дома, так быстро, как мог - но там оказалось пусто. Прихватив её плащ, джоунин призвал нинкенов-собак. - Срочно, разыщите, - он дал им одежду, пропитанную запахом девушки. Псы тут же побежали обратно, к кварталу Учих. Сердце шиноби билось неровно, как бы он не старался сохранять спокойствие. Собаки повторяли маршрут девушки, то и дело принюхиваясь и сворачивая по узким улочкам. Добежав до места их разговора с Итачи, они остановились. Хатаке осмотрел размазанные пятна крови - к счастью, не принадлежащей Сорано. Рядом он обнаружил маленький босой след - точно её! Была здесь, но убежала! Нинкены рванули дальше, убегая прочь с места геноцида, к большому облегчению своего хозяина. Никаких следов по пути не было - Сора умела прятаться, он и сам учил ее многим приемам. И это сейчас не играло на руку его поискам - псы метались, иногда кружа, но всё же выводя джоунина прочь из деревни. С вершины горы Сорано первая увидела лучи восходящего солнца. Сколько времени она провела, трясясь от ожидания и ужаса за своего друга? Много, раз уже бесстрастный глаз луны сменился слепящим рассветом. Итачи не пришел. Конечно, глупо было ждать его. Девушка поняла это еще при разговоре с ним - хоть её мир и соткан из присутствия Учихи, его мир переплетен уже без её участия. Он не пришел. Сорано, перестав бороться, тяжело осела на траву. Начинался новый день, словно издеваясь - холодные лучи солнца освещали дыры в её душе, ту тьму и пустоту, что теперь окутывали её жалкое существование. Глаза щипало, но не от слез. Резкая боль осветила вдруг весь мир вокруг - она видела как никогда много, видела каждого, но по сути не видела никого. Его уже не было ни в деревне, ни около нее. Он ушел. А она осталась. Хатаке бежал в направлении, указанном призванными животными. Сгребая обломки самообладания, он ориентировался по Шарингану, но Сорано не так просто было обнаружить даже его помощью. Он всматривался, стараясь уловить хоть какое-то ее присутствие. И нашел. Словно брошенный котенок, она комком сжалась под деревом, пустым взглядом глядя на деревню с высоты. Она была вся покрыта кровью - словно краской, отражающей страдания, выпавшие на её и без того нелегкую судьбу. - Ты в порядке? - задал бессмысленный вопрос Хатаке, приблизившись к ученице. Она даже не дернулась. - Надо возвращаться, Сорано, - он подхватил ее на руки, словно большую игрушку. Она безвольно повисла на его руках. И лишь подняла глаза на джоунина, по которым сразу было видно - она сломалась. Белые, светящиеся серебром глаза, с тремя томоэ на множестве кругов. Таких глаз не видел этот мир никогда, а они, в свою очередь, всё еще не видели ничего вокруг. *** - В целом, на этом можно закончить, - Ачарья словно потерялась в своих воспоминаниях, и теперь пыталась судорожно выплыть из водоворота событий, - Я прожила месяц в деревне и тоже ушла. Искать его. Скупая слеза текла по щеке Сакуры. Невзирая на то, что она ненавидела Итачи, эта история взяла над ней верх. - Но зачем? - одними губами произнесла она, взглянув на подругу, - Зачем ты пошла за убийцей и предателем? Сорано встала, подошла к окну и открыла его - ей не хватало воздуха. - Я не верила, что всё так просто, - произнесла она в ночную тишину, - Что он сделал это лишь по собственной прихоти. Итачи никогда не был таким человеком... - Но? - продолжила за нее куноичи. - Но ты же сама знаешь, картина ясна, как лунная безоблачная ночь. Повисло молчание, которое не требовалось нарушать. Сора вдыхала легкий ночной аромат, осознавая, что история далась ей и легче, и тяжелее, чем она хотела. - Спасибо, Сакура, - не поворачиваясь, сказала она, улыбаясь, - Я, наконец, смогла поделиться с кем-то. Мне стало немного легче. - Я всё равно не понимаю, - качала головой Харуно, - Вы же были близки! А он вот так... Бросил всё, - нашла слова она. - Он сделал всё, чтобы я ему поверила. И все поверили, и Хокаге, даже его родной брат. Но я всё еще не верю. Не хочу верить. Руки сами тянулись к заветной пачке сигарет. И Ачарья не стала себя сдерживать. Сакура поднялась - она слышала это по скрипу стула. Подошла со спины. - Спасибо, что поделилась, - куноичи поклонилась Сорано в спину. - Такие вещи тяжело хранить на душе, я могу тебя понять. Девушка повернулась к Сакуре. - Думаю, ты придумаешь, какие выводы из этого сделать. У тебя еще есть шанс сохранить из обоих. Не делай глупостей, не повторяй моих ошибок. Харуно поняла, чем она говорит. Для нее не была потеряна надежда на возвращение Саске, пока она рядом с Наруто. В отличие от Сорано, которая имеет возможность вернуться только к Какаши-сенсею. - Сорано, - в голове девушки вертелся только один вопрос, пожалуй, страшнейший в мире, - Что ты будешь делать, когда встретишь его? Ответ последовал тут же. - Я убью его. Ачарья потушила окурок об подоконник. *** Джоунин нес девочку на руках, стараясь не выходить к улицам, на которых начали появляться первые жители. Утреннее солнце еще позволяло скрываться за деревьями в длинных тенях. Добравшись до ее дома, Какаши кое-как успокоился. «Она была там, всё видела. Эта кровь... - он осмотрел девушку, - Кровь Учих. А глаза? Что с ее глазами? Это неизвестное мне дзюцу!» - он занес её в помещение и усадил на стул. Её немигающий взгляд тревожил его - не сошла ли она с ума от шока? - Сорано, - присев перед ней на корточки, произнес он как можно мягче, - Ты слышишь меня? Она медленно кивнула. - Тебе надо переодеться, - он постарался уловить ее взгляд. «Надо было всё-таки в госпиталь...» - с укором на самого себя подумал он, но, словно услышав его мысли, девушка поднялась. Так и грозясь упасть, она поплелась к ванной, напоследок оставив бурые пятна на двери и стене. Когда дверь за ней закрылась, джоунин устало рухнул на пол. Она жива! Хоть она и не была Учиха, страх Хатаке был оправдан хотя бы наполовину. Если убийца и в правду Итачи... Дальше думать не хотелось. Поставив чайник, Какаши взял тряпку и принялся стирать кровавые следы со стен и двери. Спустя время Сорано вышла из ванной - мокрая, в каких-то странных вещах, но странные глаза исчезли, и взгляд принял хоть какую-то осмысленность. - Спасибо, - прошептала она, украдкой взглянув на наставника, - Я в норме. Не переживай. Не переживать Какаши не мог, разумеется. Но, кивнув, протянул ей чашку чая. Сора взяла ее, но тут же она полетела из её ослабевших рук, и с треском разбилась, наткнувшись на твердый пол. - Иди, - она перешагнула осколки и рухнула на кровать, - У тебя дела. Я вижу. Иди. - договорила она уже в подушку. Хатаке не стал спорить. Собрал осколки посуды, положил тряпку поверх лужи и удалился, не понимая, правильно ли поступил. Вечером джоунин заглянул в окно и увидел, что девушка спит. Кивнув себе, он вновь исчез в лучах заходящего солнца. А три дня спустя Сорано начала говорить. Мало, скупо, но рассказала ему о произошедшем. Какаши не лез с расспросами, скорее, просто не хотел, чтобы Сора оставалась одна со своими переживаниями. За время их тренировок он прикипел к этому ребёнку, как будто бы она всегда была его младшей сестрой или кем-то подобным. Хатаке поражался её взрослости, особенно выраженной в её отношении к произошедшему. - Как твои дела, семпай? - спросила она внезапно для него. - Я ушел из АНБУ, - ответил джоунин, - Стану учителем для каких-нибудь ребят, буду жить, как обычный шиноби. Сорано улыбнулась, впервые за несколько дней. - Я рада, Какаши-семпай, - её бледное лицо приобрело цвет, - Ты будешь отличным сенсеем. У тебя талант. Хатаке чуть не раскраснелся, хотя маска бы всё равно скрыла его чувства от девушки. Но тут же он понял, что улыбка эта ему не понравилась - словно не только радость за товарища она выражала. Было в ней что-то скрыто, неуловимое и пугающее. Потом он заметил, как много девушка стала читать. Она просила у него разнообразную литературу и с головой уходила в нее. Редкие тренировки больше походили на настоящее сражение - Сорано вкладывала в них все силы, словно начала преследовать некую цель. Вскоре Сора сумела активировать свое новое зрение, и они вместе начали изучать его возможности. Оказалось, эти странные глаза совмещают силы сразу нескольких дзюцу, принадлежащих разным кланам. Словно Шаринганом, Сорано могла читать по губам и копировать некоторые простые движения. Гендзюцу были слабыми, но ощутимыми - она лишала Какаши зрения и слуха, но не более того. Похожими на Бьякуган были возможности видеть больший уголь обзора, чем тот, что подвластен обычным глазам. Девушка хорошо видела чакру, несмотря на большое расстояние и препядствия на пути. Удивительно было и то, что глаза рассказывали Сорано о чувствах и эмоциях человека, что не было характерно ни для одного известного додзюцу. Им обоим было не по себе, но друг другу признаться никто не решался. Хатаке пугало то, что происходило с девочкой. Конечно, никто не останется прежним после столь трагичных событий, но для пережившего потрясение девушка вела себя слишком деятельно. А еще этот её измененный геном... В свою очередь, Сорано боялась, что эти глаза много кого заинтересуют - следовательно, свободы снова не будет. Казалось, даже сама деревня разделяет их настроения - всё чаще шли дожди, поднимались ветра. Дни тянулись, как деготь. Несмотря на то, что Какаши почти ежедневно приходил к девушке, разговаривать она начала все меньше - молча готовила ужины, а потом тихо уходила читать. Про Итачи они не говорили с того самого дня, как Сорано рассказала учителю о произошедшем. Да и что было обсуждать? Бередить еще не затянувшиеся раны? Джоунин с сожалением понимал, что он не знал Итачи ни на толику. Уж если Сорано не смогла предупредить произошедшее, значит, никто бы не смог. Он наблюдал за девушкой, с головой ушедшей в чтение – а ведь она могла бы стать хорошим шиноби, если бы судьба распорядилась иначе. - Мне нужна информация по гендзюцу, - она отложила очередной завершенный фолиант, и повернулась к Какаши, - Сможешь достать? - Конечно, - кивнул он, - Хотя я уже думаю, ты перечитала всё доступное мне в Конохе. Она не ответила, прошла мимо него на кухню. - Чаю? - Не откажусь. Одним вечером, Хатаке сидел у себя дома. Он отказался от команды генинов, и теперь был практически свободен до следующего выпускного экзамена - только если ему не найдут других страдальцев. Шиноби открыл любимую книгу и уже почти погрузился в роман, как в дверь постучали. - Сора? - удивился Какаши, увидев на пороге свою ученицу, - Что-то случилось? - Нет, - коротко ответила та, но мысли её были далеко, - Я зайду? Джоунин отошел, пропуская девушку внутрь. - Я ухожу, Какаши-семпай, - Сорано говорила в пол, стесняясь своего заявления. - Что? Куда? - опешил шиноби. Хотя в глубине сознания он давно прочитал намерения Сорано, это стало для него обескураживающей неожиданностью. - У меня так много вопросов, - девушка хрустнула суставами на фалангах пальцев, - Нужно искать ответы. Надо с чего-то начать. - Но сейчас? Сора, ты еще ребенок, куда ты подашься, одна? - нахмурился джоунин. - Ты дал мне прекрасные знания, Какаши, не беспокойся. Ты прирожденный сенсей. - Сора постаралась сделать счастливое лицо, но вышло неубедительно. - К тому же, я планирую вернуться. Когда... Когда найду ответы. - Ты ведь будешь искать Итачи, - это не было вопросом, а горькой правдой. Сорано вспыхнула. - Если получится, - она ушла от ответа как могла, - Ты же не станешь меня останавливать? - Я тебе не отец, чтобы удерживать. - Верно, - Сора туманно улыбнулась, но уголки ее губ дрожали. - У меня будет просьба. - из кармана девушка достала стопку крошечного красного пергамента, - Они специальные, найдут меня, где бы я не находилась. Пожалуйста, пиши мне каждые три месяца. Хатаке принял из ее рук бумагу. - Их мало, - он быстро оценил количество листков, - Двенадцать. Это три года. Хочешь вернуться к этому времени? Девушка отвернулась, прошагав один небольшой круг по комнате. - Думаю, этого хватит, да и больше сделать не получилось, - она пожала плечами, пряча в этом жесте свою дрожь. Какаши отложил бумагу, подойдя ближе к ней, отрезая Сору от выхода. - К чему спешка? Если бы ты подождала пару лет, я бы добился того, чтобы тебя сделали шиноби - это возможности, Сора. Бежать сломя голову не выход, - говорил он, и едва ли кто-то узнал бы Хатаке сейчас. Легендарный копирующий ниндзя молил девочку не уходить. Не бросать его? Возможно. Но в его голове были другие лица. Когда-то Обито просил его позаботиться о Рин, и он не смог. Теперь он не может выполнить единственную просьбу Итачи - сберечь Сорано. - Возможности? - голос девушки дрогнул, - У меня их никогда не было. Я должна найти его, семпай, и должна узнать, кто я, что значат мои дзюцу. Пока мы как слепые котята будем тыкаться во все подряд в поисках истины, я не буду в безопасности. Даже рядом с тобой. Они оба задыхались от мыслей, которые не могут высказать друг другу. Неправильное решение осознавали они оба, но оба его сделали. Сорано ушла, а Какаши отпустил. Тринадцатилетняя девочка одними словами обезаружила взрослого шиноби, прославленного хладнокровностью и жестокостью. Как нелепо. Когда дверь за ней закрылась, Хатаке долго не мог сдвинуться с места. Она была права и неправа одновременно. Он был неправ на все сто процентов. От нее осталась горстка красного пергамента, беспокойные воспоминания и беспросветное одиночество. Сорано вышла за пределы деревни. Ноги едва подчинялись, но она продолжала идти. Нужно было преодолеть рубеж невозврата, когда, оглянувшись, она не увидит деревню Скрытого Листа. Оглянувшись в последний раз, она, прошептав что-то одними губами, скрылась в густоте лесов.