Калейдоскоп

      В груди все горело, этот жар — сдавливающий и опустошающий — поднимался к самой глотке. Голос пропал и вместо крика Гэвин издал тихий, горестный вздох. Сердце встрепенулось в груди, ударилось гулко пару раз, перекрывая шум в ушах.       Датчик бионических показателей начал резко считать пульс.       Помехи в радиопередатчике резали слух. Гэвин переключился на центральный канал, записывая короткое сообщение: я снова жив.       Кончики пальцев подрагивали. Этот признак страха и сомнения был хорошо знаком Риду. Он опустил глаза на сенсорную панель, прикрепленную к запястью, и начал считать биение сердца вместе с прибором. Это немного помогало успокоиться.       Гэвин устал переживать петлю.       Устал возвращаться на потерпевший крушение шаттл после каждого своего провала.       Устал быть неживым.       Устал быть запертым в этом безлюдном месте.       Вокруг лишь лес, флуоресценция неизвестных видов растений и чёрное небо над головой. Оно так не похоже на то лазурное полотно солнечного дня, которое видел Гэвин в Детройте.       Рид скучал по солнцу, тосковал по теплу Мексики, куда постоянно ездил в отпуск. Скучал по своей команде, которую разбросала судьба по необъятному космосу. Сейчас Рид думал, что ему повезло меньше всех. Меньше, чем Аллену, который остался в качестве диспетчера на планете Земля. Меньше, чем Хэнку, который ушел из штурмовиков «Астры» прямо перед отлетом.       Сейчас Рид был один среди неизвестного.       Гэвин никогда не задумывался о том, что за все свои грехи он попадёт в петлю адской агонии, из которой каждый раз приходиться искать выход. К такой жизни после смерти нельзя быть готовым.       В глубине души Рид знал, что все это — настоящая ловушка. Из нее нет выхода.       После очередной его смерти лес снова деформировался. Местность преобразилась и стала ещё более пугающей, незнакомой. Рядом больше не было осколков оболита и фабрикаторов.       Даже существа больше не появлялись на его пути. И это напрягало только больше.       Усевшись на обломок крыла шаттла, Гэвин опустил голову. Череп раскалывался от боли, будто его сдавило стальным обручем.       Вдруг впереди что-то промчалось, поднимая шорох кустов. Рид поднял голову и пристально начал всматриваться во мрак. Сердце застучало еще быстрее, будто пытаясь подстроиться под короткую дрожь рук.       Вытянутый силуэт нырнул в свечение неизвестных трав и притаился там. Гэвин замер, прислушиваясь.       Радар не выявлял никаких признаков фауны.       Рид уже ничему не доверял. Даже своим глазам.       Гэвин видел как из-за невысокого куста подрагивает острый кончик серповидного хвоста — острого, как игла. Когтистая лапа, похожая на человеческую пятерню, высунулась из-за растения, с силой сгребая в кулак шевелящуюся поросль, похожую на щупальца осьминога.       Короткий рык, за которым волной разнеслись по лесу два неясных звука. Из-за резкого диапазона начинало звенеть в ушах. Человеческий слух не мог уловить высокочастотный голос пришельца.       — Твою мать… — испуганно прошептал Гэвин.       Пришелец перед ним выпрямился во весь рост. Нечто похожее на человека было в его теле. Гребни вдоль спины монстра поднялись. Длинный хвост начал яростно рассекать воздух, как цепь.       Рид читал об этом существе на каменных скрижалях местного народа. Тело этого неизвестного монстра обманчиво сияло мирно голубым цветом, привлекая добычу к себе.       Затаив дыхание и осторожно вынув пистолет из кобуры, Рид начал пятиться назад. Что-то в глубине души подсказывало — это его очередная смерть, от которой нельзя сбежать.       Антропос — планета, где есть лишь бесконечный цикл рождения и смерти.