Запрети мне...

Карина очнулась в тех же крепких объятьях Драко, который сидел на коленях и качался вперед-назад, держа холодными руками её голову. Его пальцы нежно прикасались ко всё ещё мокрому от слёз лицу. Он изредка проводил взглядом по её закрытым глазам, боясь, что больше не увидит в них того яркого огонька, той же любви к жизни, той же надежды. Он не представлял, через что прошла девушка буквально за полчаса, которые она провела в Преисподней. Драко понятия не имел про тот страх и отчаяние, что полностью поглотили её душу. Всё, что он мог сейчас сделать, это держать Карину поближе к себе и прижимать её сильнее к своей груди. Чтобы не боялась. Чтобы больше не плакала. Видя слезы девушки, Малфой вспоминал ту ночь в ванной старост. Вспоминал, как она валялась в агонии на холодном полу из-за его заклинания. Из-за этого на душе становилось тошно от себя самого. Он корил себя за те секунды её боли. В голове, как на повторе, парень слышал её слова — «Я нуждаюсь в тебе. Я нуждаюсь в тебе. Я нуждаюсь в тебе. Нуждаюсь… Драко.» — Драко… — тихо прошептала она, боясь, что, если произнесет его имя немножко громче, он просто растворится. — Всё хорошо. Всё будет хорошо. Прости, — повторял он, будто бы в каком-то магическом трансе. Драко поклялся самому себе, что больше никому не позволит причинить ей боль. Больше никто не обидит её. Карине всё ещё было больно. Спина ужасно горела. Она буквально чувствовала, как с неё слезает кожа и сочится кровь. Также болело одно из левых ребер — прямо под сердцем. Гриффиндорка трясущимися руками подняла свою блузку, пытаясь понять, что именно причиняет ей такую жгучую боль. На ребре был буквально выжжен знак в форме стрелы. Об этом в книгах ничего не писали. — Что это? — спросил Драко, заметив ужасный знак на белоснежной коже. — Я… я не знаю. Но, блядь, это очень больно, — процедила она сквозь зубы, поправляя свою блузку, которая была испачкана несколькими каплями крови. — Встать можешь? — В его голосе читалась тревога и беспокойство. — Думаю, да, — ответила Карина, пытаясь подняться с колен Драко. Сил почти не было, но зато в её рюкзаке было несколько флакончиков с экстрактом бадьяна и энергетические зелья. Она знала, на что шла, и тщательно подготовилась к любому исходу, даже оставила под подушкой в своей комнате прощальное письмо. — Поднимемся в мою комнату. Тебе надо исцелиться и отдохнуть. Встав на ноги с помощью Малфоя, она пыталась не обращать внимания на то, что перед глазами всё потемнело, а голова раскалывалась. Драко схватил её одной рукой за талию, пытаясь стать для девушки опорой. Шаг. Ещё один. Подниматься по каменной лестнице было трудновато. С каждой ступенькой Карина чувствовала, как её грудь беспомощно холодела, а шаги были легки как во сне. Её левая рука ухватилась за спину парня. Она чувствовала его напряженные мышцы и незаметно улыбнулась, вспоминая матчи по квиддичу между Гриффиндорцами и Слизеринцами, на которых она почти не отрывала взгляд от метлы Малфоя. «А эти тренировки не прошли даром.» — Еще пару ступенек и доберемся, — заявил Драко. — И вообще, с каких пор ты такая тяжёлая? Поправилась? — он явно пытался разрядить атмосферу, но выбрал не совсем правильный путь. Ну, хотя бы постарался. — Драко, я честно бы посмеялась над твоими словами, но, кажется, у меня сломана пара рёбер, — ответила она, хватаясь за ручку двери. — На тебе всё заживет, как на собаке. — Просто прекрасно, — вздохнула Карина, открывая свободной рукой дверь в комнату Драко. После того, как они зашли в комнату, Малфой, будучи очень бдительным, наложил на помещение заглушающие чары и еще парочку защитных заклинаний. В это время, находясь перед большим зеркалом, гриффиндорка медленно расстёгивала пуговицы своей запачканной кровью кофточки. Невольно она пробежала взглядом по символу на ребре и начала копошиться в своем рюкзаке в поисках нужного флакончика с экстрактом бадьяна. — Боже… — послышался из-за её спины шепот Драко. — Нихера не заживет. В какой-то миг он понял, что сделал шаг к ней, осторожно протягивая руку, но не смея коснуться её плеча. Просто погладил дрожащими пальцами воздух. Она на мгновение замерла, не понимая, что происходит. Обернувшись, она увидела лицо парня, на котором читалось сочувствие и сострадание. Медленным шагом, Малфой приблизился к ней и, приобняв её нежно за плечи, повернул спиной к зеркалу. — Взгляни… — прошипел он, резко хватая её подбородок и поворачивая голову к зеркалу. — Они достойны этого? Твои жалкие дружки достойны этого? Поттер достоин? Голос его стал намного жёстче и увереннее. В зеркале она увидела свежие шрамы на гладкой, как бархат, спине. По её коже начали течь маленькие капли горячей крови. Её спина выглядела как кусок мяса. На первый взгляд казалось, что её безжалостно пороли часами напролет. От увиденного, она не смогла промолвить ни слова. Её губы дрожали. Испуг. Ей было больно даже просто смотреть на свое отражение в зеркале. Но боли в спине она больше не чувствовала, а только жжение. Наверное, это последствия ритуала, о которых, опять же, не было ни слова в тех никчёмных древних и запылившихся книжонках. Карина не могла пошевелиться, боясь, что любое её движение может вызвать боль. Драко отпустил её лицо и схватил со своей кровати рюкзак. После нескольких секунд нервных поисков он так и не нашел то, что искал. — Вот блядь. — Малфой достал свою палочку и направил её на открытый рюкзак. — Акцио бадьян! Буквально через мгновение в его руках оказался нужный флакон. — Ложись на кровать. Слышишь? — его слова звучали больше как приказ. — Ложись. — повторил он. Сжав кулаки, Карина послушно легла на его кровать лицом вниз. Слизеринец сел рядом, нервно вынимая зубами пробку. — Если закричишь, я тоже буду кричать. — Парень посчитал нужным уточнить этот факт. Девушка прикусила нижнюю губу и закрыла глаза, зная, как сильно щиплет экстракт бадьяна, вылитый на открытую рану. Драко опорожнил ей на спину всё содержимое флакона и начал повторять единственное исцеляющее заклинание, которое знал. — Вулнера санентур. — Слизеринец продолжал повторять его до тех пор, пока не увидел, что раны начали потихоньку затягиваться. Он замечал, как её хрупкое тело вздрагивало каждый раз, когда он произносил заклинание. Вместо глубоких ран на её спине начали появляться шрамы, которые постепенно становились более сглаженными. Благодаря заклинанию капли крови проникали в кожу, возвращаясь в тело девушки. А тем временем на душе Карины были отнюдь не размышления о том, что происходило на кровати Драко. Девушка стиснула зубы и думала о событиях, произошедших в Преисподней. Стало так пусто. Будто бы куска её души просто не стало, и он остался возле горы трупов, дабы оплакивать их. — Драко, мне больше не больно, — шепнула она, открыв глаза. Его рука крепко держала палочку, водя её из стороны в сторону по всей спине. На его пальце девушка впервые заметила фамильный перстень семьи Малфой. Почти у каждого чистокровного слизеринца было такое украшение, что передавалось из поколения в поколение. Изумруд на перстне Малфоя цветом напоминали ей сухие листья перечной мяты, которые она использовала для своих зелий и которой так часто пахло в кабинете Снейпа во время их дополнительных занятий. И почему она раньше не замечала этот перстень на руке Драко? — Раны затянулись. — Слизеринец облегченно вздохнул, отбрасывая свою палочку на прикроватный столик. Может быть, раны и затянулись, но вместо них остались ужасные шрамы, которые уродовали её тело. Так же, как раны на душе не затянешь никаким заклинанием. Малфой улегся рядом с ней и прикрыл лицо руками, пытаясь собраться с мыслями и осознать, что произошло на самом деле. Все его чувства смешались. Боль. Злость. Сочувствие. Злость. Злость. Злость. Он злился, осознавая, что Карина идет на такие огромные жертвы ради спасения гнусной и жалкой жизни Поттера. Ради спасения своры своих дружков. — Зачем ты это делаешь? — спросил Драко, запуская длинные пальцы в платиновые волосы. — Тебе меня не понять, наверное. Надвигаются мрачные времена. Война. Война между добром и злом. Я не могу просто сидеть, сложа руки. До тех пор, пока я могу хоть чем-то помочь Гарри, Снейпу или Дамблдору, я буду это делать любой ценой. — Это, блять, ужасно глупо. Ты жертвуешь своей жизнью ради идеи, что Поттер спасет этот мир. — Его голос звучал так отдалённо, отдаваясь эхом в её голове. — Ты прав, — ответила девушка после нескольких секунд молчания. — Но, если есть хоть один малейший шанс, что Гарри победит Волан-де-Морта, я без раздумий отдам свою жизнь. — Я не позволю этому случится. Ты поняла меня, Бромфильд? — Голос сорвался на крик. Однако Карине изо дня в день казалось, что она медленно сходит с ума. А может и сам Малфой спятил? Они становятся все ближе и ближе. Слизеринец и Гриффиндорка. Звучит как анекдот. Что-то сжалось внутри. Кусочек детства, который девушка так тщательно пыталась сохранить, спрятать от посторонних глаз, даже после того как стерла себя из памяти своих родителей. Тот маленький островок счастья, великих мечтаний и отчаянных чувств. То время, когда еще веришь во фразу «Все будет хорошо». Скорее всего, в такие времена глупо надеяться на счастливый конец, но надежда умирает последней, не так ли? Виктор часто говорил, что, если не верить, что лучшее будущее возможно, люди никогда не сделают шаг, который приведет к тому, чтобы будущее было лучше. Если считать, что нет надежды, ее и не будет. Выбор стоит за каждым. Карина уткнулась взглядом в потолок. Мысли заполнили её голову. Чем старше она становилась, тем сильнее ощущала, будто какая-то неведомая сила с каждым годом по крупице забирала у неё желание радоваться. Может, все дело в возрасте? И волшебное предвкушение сказки ушло вместе с детством? Вместо надежды на чудо и ожидания волшебства голова забита неутешительными новостями из «Ежедневного Пророка», тревожными прогнозами на будущее… А тут ещё мрачное небо над головой, неулыбчивые лица на улицах… И все же так хочется верить, что ещё день-другой и все изменится. Просто вернется на круги своя. Все проблемы и неприятности растворятся и все-таки жизнь непременно станет лучше. Наивно. Наивно верить в лучшее будущее после всего, что произошло. А впереди всё ещё хуже. На самом деле, ей было страшно. И это чувство усиливалось с каждым днем. Как же она завидовала тем, кто не думал ни о чем, кто не смотрел в лицо опасности, кто не стоял перед Пожирателями, зажмуривая глаза от страха. Все это говорило лишь о том, что надвигаются темные времена. Они становятся все ближе и ближе. Война. Та война справедлива, которая необходима, и то оружие священно, на котором единственная надежда.

***

Накинув на плечи легкий плащ, девушка вышла в сад Малфоев, чтобы подышать свежим холодным воздухом и прийти хоть немного в себя. Потихоньку Пожиратели Смерти начали собираться в мэноре. На этот раз их стало гораздо больше. Карина заметила множество новых лиц, среди которых были и несколько бывших узников Азкабана. Всё это время, пока она находилась одна в саду, Драко наблюдал за ней через окно своей комнаты, которое чаще всего было прикрыто плотными черными шторами. Спину больше не жгло, а вот от знака в форме стрелы, что красовался на её ребре, избавиться не удалось. Не помог ни экстракт бадьяна, ни заклинания. «Что же задумал на этот раз Волан-де-Морт? Такой ажиотаж явно не просто так. И вообще, где Снейп? У меня появилось к нему парочка вопросов.» Все эти годы она доказывала самой себе силу и стойкость, зарыв глубоко все свои эмоции. Она привыкла переживать страхи в одиночку, плача в подушку по ночам, привыкла показывать себя смелой, сильной, хотя временами она так отчаянно нуждалась в тепле и поддержке. Так зачем ей притворяться? Почему до сих пор должна быть сильной? Разве она не взвалила на свои плечи слишком много задач? Она закрыла глаза и начала прислушиваться к чириканью птиц, которые еще не успели улететь на юг. Это успокаивало её. Перед глазами начали появляться образы из того самого лета, проведённого в Норе вместе с семьёй Уизли. Тёплый летний дождь. Лучи солнца приятно обжигали кожу. Ярко-зеленая трава. Утренний туман. Посиделки допоздна с близнецами. Вкуснейший яблочный пирог с корицей, который Молли готовила по праздникам. По телу поползли мурашки. Воспоминания в её голове расплылись серебристой дымкой. Над поместьем Малфоев сгущались тучи. Казалось, будто воздух вокруг дома насквозь пропитался холодом и смертью. Внутри горели старинные люстры, создавая специфическую темную атмосферу, и в полумраке гостиной, среди дорогой мебели и картин, которые так любил Люциус, творились поистине темные дела. Приспешники Темного Лорда уже собирались за большим дубовым столом. Камин горел, освещая часть гостиной. Малфой-старший просто светился от гордости, ведь именно в его доме собираются сильнейшие темные волшебники дабы избавить магический мир от грязнокровок. Отец сломал Драко жизнь, приведя своего сына к Лорду и предложив его кандидатуру в качестве Пожирателя. Однако, слизеринец никогда не испытывал гордость за своего отца и идеи, что засели глубоко в его голове. Драко с каждым днем тонул в этой чертовой грязи, которую всем сердцем ненавидел. Люциус гордился своим сыном, убеждал его в идеях чистой крови и мерзости грязнокровных волшебников. Но все, что чувствовал Драко, — бесконечный страх, пронизывающий тело до костей, и режущую боль в груди. Черная метка на левой руке ужасно жгла, принося сплошные страдания. Казалось, его тело старалось отвергнуть эту пачкающую метку всеми способами. Что-то внутри него ломалось и распадалось на кусочки каждый раз, когда Драко своими глазами наблюдал за тем, как трупы невинных людей падали на дубовый стол, когда по ночам слышал истошные крики, мольбы о пощаде и отчаянные просьбы о помощи. — Думаю, нам пора идти. — Её раздумья прервал Снейп, который уже несколько минут наблюдал за ней, согревая руки в карманах черной мантии. — Северус… — тихо произнесла она, открывая глаза и разрывая связь со своими воспоминаниями. — Темный Лорд ждет. Сегодня намечается что-то грандиозное, мисс Бромфильд, — как-то отрешенно произнес он. — Прошу, держите себя в руках и не поддавайтесь эмоциям. — Что? Что именно вы имеете ввиду? — Карина не понимала смысла его слов и настороженно посмотрела на профессора. — Тучи сгущаются. — Констатировал он, всматриваясь в темное небо. И птицы замолкли. Темнота поглощала всё вокруг. Надвигалась буря.