Мандаринки

Норман робко постучался и заглянул в палату. Эмма, до этого смотревшая в окно, тут же обернулась к нему. На её лице расплылась счастливая улыбка, которая передалась и ему тоже. — Норман! — радостно воскликнула Эмма, невольно дёрнувшись в его сторону. Она даже позабыла о сломанной руке, которая была перевязана бинтом: настолько обрадовалась приходу Нормана. — Привет, — он мило улыбнулся и прошёл в палату, после чего закрыл за собой дверь. Эмма заметила в его руках пакет, и на долю секунды в её изумрудных глазах промелькнул огонёк. — Я уже думала, что не дождусь тебя, — она наигранно обиженно надула губки, из-за чего Норман тихо рассмеялся. — Прости-прости, в магазине была очередь, — извинился он, после чего уселся на стул рядом с больничной койкой и поставил себе на колени пакет. Эмма ещё какое-то время обиженно глядела на него. Она не говорила ничего, только смотрела. Норману это казалось умилительным. Когда Эмма злилась, она была похожа на ребёнка, у которого отобрали конфетку, даже если делала это в шутку. Такая же милая и недовольная, будто бы вот-вот замахает кулачками и заворчит. Норману в такие моменты хотелось затискать её. Но он понимал, что сейчас это сделать было нельзя, поэтому даже немного расстроился. Однако довольно быстро оправился, потому что Эмма вновь ярко заулыбалась. От былой обиды не осталось и следа. В конце концов, в этом вся Эмма. Она никогда не умела долго и серьёзно обижаться, даже понарошку. И это была одна из тех черт характера, которые Норман просто обожал в ней. — Ладно, ты прощён, — сказала она, потрепав его волосы, а потом вдруг добавила: — Будешь, если почистишь мне мандаринки. — Правда? Какая удача: я как раз собирался это сделать, — Норман снова тихо рассмеялся и стал доставать из пакета мандарины. — Ну тогда… Тогда ты должен ещё покормить меня. Вот. — Всё что угодно для моей любимой принцессы. Достав из пакета сетку с мандаринами, Норман выловил один, после чего положил сетку на тумбочку. Эмма заинтересованно наблюдала за ним. Она внимательно следила за каждым его действием. За его сосредоточенным лицом, за тем, как ловко его пальцы снимали оранжевую кожуру. Ей всегда нравилось наблюдать за ним в такие моменты. Когда дело касалось её, Эммы, Норман становился предельно серьёзным. И ему было совершенно неважно, что нужно сделать: почистить ей мандарин или защитить от насильника. В первом случае он выглядел особенно мило. В частности его сосредоточенное и хмурое лицо. Эмма наслаждалась моментом. За ту неделю, что она провела с переломом в больнице, она уже успела соскучиться по этому. Норману приходилось совмещать учёбу с работой, чтобы содержать их семью, так что навещать её часто у него не было возможности. Они разве что только созванивались по видеосвязи вечером перед отбоем, больше ничего. Эмме этого катастрофически не хватало. Она хотела видеть его вживую, прикасаться к нему, гладить по волосам, целовать, в конце-то концов. А сегодня у него был выходной, впервые за долгое время, так что они наконец-то смогли увидеться. Очистив мандарин от кожуры, Норман стал делить его на маленькие дольки. Он делал это очень аккуратно, чтобы дольки получались ровными. Он хотел, чтобы всё было идеально, потому что его Эмма достойна только этого. Да и он сам не любил, когда дольки получались неровными. Поэтому старался делить их равномерно. — Скажи «а-а», — обратился он к Эмме, когда закончил. — А-а, — протянула Эмма, открыв рот и закрыв глаза. Когда Норман поднёс дольку максимально близко к её лицу, она ловко подхватила её губами. А потом ещё раз. И ещё. Она брала их прямо с его рук, и ему это даже нравилось. Он словно бы кормил свою любимую кошечку. Кошечку, которая заболела, и потому не может кушать сама. И он, как хороший хозяин, просто обязан покормить её. Иначе кто, если не он? В какой-то момент Норман коснулся пальцами губ Эммы. Это произошло как-то случайно. Он и сам не заметил, как так вышло. А вот Эмма — вполне. Потому что в её зелёных глазах загорелся странный огонёк. И вот его Норман уж точно заметил. Теперь Эмма внимательно следила за его руками. Иногда даже облизывала губы, будто специально. Нормана это несколько смущало. В его голову начали закрадываться соответствующие мысли, но он старался об этом не думать: слишком неловко. Наконец, последняя долька была съедена. Норман уже было потянулся к сетке, чтобы достать другой мандарин, но Эмма его остановила. Она перехватила его руку и покачала головой. — Подожди, — обратилась к нему она. — А? Что такое, Эмма? — он вздрогнул и перевёл на неё непонимающий взгляд. — Ты заслужил награду, — с улыбкой протянула Эмма, приблизившись к его лицу. Норман шумно сглотнул. Его щёки мгновенно покрылись густым румянцем, а сердце зашлось в бешеном танце. До этого он мог только догадываться, но теперь точно понял, чего она хотела. И он даже не сомневался в том, что она это получит. Потому что его Эмма всегда получала то, чего хотела. Когда она мягко накрыла его губы своими, Норман даже не стал сопротивляться. Наоборот, он только подался вперёд, обхватив её талию руками и тем самым прижав крепче к себе. Эмма, в свою очередь, обвилась рукой вокруг его шеи, таким образом притягивая его ближе. Параллельно с этим она углубила поцелуй, сплетаясь с ним языками. На самом деле, ей ещё хотелось запустить руку в его волосы, но она не могла. Приходилось терпеть, чтобы не сделать больно себе же. Сидеть так было приятно. Норман уже успел соскучиться по её поцелуям. До травмы Эммы они целовались каждый день, поэтому перерыв в неделю он переживал крайне болезненно. Можно сказать, у него было что-то вроде ломки. Каждый день он изнемогал от того, что не мог почувствовать её мягкие губы снова. Ему хотелось ощутить их клубничный вкус вновь, и потому он был невероятно счастлив, когда Эмма сама поцеловала его. Но длился этот момент не так долго, как того хотелось Норману. Вскоре он почувствовал, что ему трудно дышать, поэтому им обоим пришлось отстраниться друг от друга. Хотя им было катастрофически мало этого. Хотелось больше, намного больше. Но оба остро нуждались в кислороде, поэтому они были просто вынуждены оторваться друг от друга. — Ну как тебе награда? Понравилась? — тяжело дыша, спросила у него Эмма. Её лицо было всё красное не то от нехватки воздуха, не то от смущения. — О-очень… — на выдохе прошептал Норман. Его грудь часто вздымалась от вздохов. — Хочешь ещё? — Спрашиваешь, конечно же хочу… — Тогда чисти мне ещё мандаринки. В этот момент Норман был искренне рад, что решил заглянуть в магазин перед тем, как пойти в больницу. Похоже, сегодня его ждала неплохая компенсация за неделю перерыва.