Актриса твоих кошмаров

      – Блять, они издеваются надо мной? – Драко с силой пнул прикроватную тумбочку, от чего физическая боль на мгновенье поглотила душевную. В руках он держал письмо, точнее, мятую бумагу, которая еще пару минут назад была вполне себе цельным конвертом.       – Сука, ненавижу! – он еще раз толкнул тумбочку и сел на кровать, обхватив голову руками. Его волосы были взъерошены, а костяшки на руках побелели.       На грохот, доносящийся из спальни, среагировал Блейз. Он медленно вошел в комнату, внимательно рассматривая Драко.Блейз был одним из немногих, кто не заглядывал Малфою-младшему в рот и не следовал за ним на каждый приказ, как верный пес. Драко мысленно благодарил его за это. Ему необходим был друг, который с ним не из-за имени.       – Эй, все в порядке? – Забини подошел ближе, пытаясь рассмотреть, что Малфой держал в руке. Драко не ожидал услышать кого-то рядом с собой, он не заметил, как в спальне появился кто-то кроме него. Он медленно поднял голову. Его серые глаза устало посмотрели на Блейза, а на лице появилась ухмылка.       – В порядке? – его голос был непривычно тихим. – Да, вполне, - из него вырвался смешок. – Если не считать того, что, сука, хочет сделать мой отец.       Блейз присел напротив Драко. Он рассматривал блондина, пытаясь перебрать в голове все возможные варианты того, что может сделать Люциус. Вариантов, как оказалось, было довольно-таки много.       –Ну, говори же, - устало протянул Забини. Драко еще раз улыбнулся, на этот раз зло.       – Он хочет женить меня сразу после учебы, - Драко взял театральную паузу, пристально высматривая в глазах Забини его реакцию. – И даже нашел мне уже подходящую кандидатуру. Ахуенно, да? Как тебе такое?       Блейз потер лицо ладонями и пытался обдумать то, что только что услышал. Нет, он, конечно, ожидал, что Люциус Малфой не совсем дружит со своей головой, но, чтобы женить своего сына без его воли и желания, это даже для него слишком.       –И что думаешь? – Малфой вздрогнул от его вопроса. Он не думал, он даже понятия не имел, что он может сделать. Его отец уже все решил. Как и всегда.       –Я не знаю! – он почти прокричал. Злость, окутавшая Драко, душила его, сдавливая своими тисками.       Блейз, борясь с желанием узнать подробности, аккуратно поинтересовался, чтобы не вызвать гнев у Малфоя-младшего:       –И кого он тебе …подобрал?       Казалось, что молнии, летящие из глаз Драко, пронзят Забини насквозь. Малфой резко подскочил и двинулся к двери. Блейз не смог разобрать, что блондин прорычал сквозь зубы, выбегая из общей спальни.       Так погано на душе ему не было уже довольно-таки давно. Он только начал «жить». Пытаться жить, если быть точнее, стирая из памяти тот день, когда на его руке появилась метка, и все последующие за этим событием дни. Отец был горд за сына. Однако, его радость не разделяла Нарцисса, прекрасно понимающая, что для Драко это будет билет в один конец.       Он несся по коридорам Хогвартса, не замечая никого. Ни Пэнси, которая пыталась увязаться за ним, ни Гарри, который только одной своей физиономией продолжал раздражать Драко, даже Уизли со своим вечным глупым выражением лица был для него сейчас пустым местом.       Гермиона медленно вышагивала по тому же самому коридору, уткнувшись в учебник по трансфигурации и повторяя заклинания, необходимые для сдачи ЖАБА:       –Эванеско — заклинание исчезновения, дуро — превращает объект….       –ТВОЮ МАТЬ! ГРЕЙНДЖЕР! – он смерил взглядом ее, после презрительно осмотрел потрепанный учебник в руках девушки. – Ты меня преследуешь? Тебе что уже не хватает Уизли? – слова полились из него как яд. – Постоянно у меня под ногами, точно грязь!       –Заткнись, Малфой! Закрой свой рот! – Гермиона замахнулась учебником, намереваясь приложиться им о плечо слизеринца. Но Малфой ее опередил. Он, проследив за движением ее рук, выбил учебник, а когда книга оказалась на полу, с силой пнул. Скользя по полу, повидавший не мало учебник по трансфигурации, врезался в стену, от чего его старые пожелтевшие страницы разлетелись в стороны.       От такого зрелища Гермиона пришла в ярость. Она бросилась собирать страницы, позабыв о мерзком хорьке.       –Собирай, собирай, с Уизли тебе только и придется побираться с пола, – он развернулся, довольный тем, как унизил грязнокровку. Это и стало его роковой ошибкой. Удар. Тяжелый учебник пришелся прямо в спину Малфоя. Из его уст сорвалось поистине змеиной шипение.       Гермиона стояла прямо позади него, готовая в любой момент повторить то, что сделала секунду назад.       –Ты об этом пожалеешь! – он прорычал и придвинулся к Гермионе. Расстояние между ними, как и на платформе, снова сократилось до метра.       –Ты еще скажи, что твой отец узнает об этом, Малфой, - она не собиралась ему уступать. Он же не мог понять, откуда в этой гриффиндорке столько смелости. Ведь он Малфой.       –Заткнись. И не смей больше о нем говорить. – каждое слово давалось ему с трудом. Он не мог так спокойно вспоминать Люциуса, как это делала она.       –А то что? Снова попробуешь убить, как пытался это сделать с придурком Гойлом и Забини? Она бесила его все больше. Кровь в его жилах не просто кипела. Она, сука, уже вся испарилась.       Гермиона смотрела Малфою прямо в глаза, не отводя взгляда. Она не уступит ему. Никогда.       –Просто. Уйди. Блять. С моей. Дороги.       «Блять, серьезно, Малфой?! Уйди с моей дороги?» - ему захотелось ударить себя за то, что он только что сказал. Где весь твой яд, Драко?       Гермиона приподняла одну бровь, а спустя секунду рассмеялась Малфою в лицо. - Теряешь хватку. – она развернулась и ушла. Снова. Снова он смотрел ей в след. Да, после войны он определенно потерял себя. А она стала сильнее. Последнее слово оставалось за ней.

***

      –Трезвенность! – резко бросила девушка. Полная Дама недовольно оглядела ее, но молча открыла проход в гостиную Гриффиндора.       Гермиона пролетела мимо Джинни и Гарри, которые с интересом обсуждали новую стратегию на игру со слизеринцами.       – Эй! – Джинни отодвинулась от Поттера и вскочила с дивана, пытаясь ухватить подругу за руку.       – А? – Гермиона встретилась с лицом Джинни.       – Мерлин, что с тобой? – девушка всматривалась в глаза Гермионы, озабоченно соображая, что могло с ней произойти.       – Что? А, все нормально!       – Да ладно?! Ты себя видела!? Ты будто встретила… я не знаю даже кого могла ты встретить, что довело тебя до такой ярости, Гермиона, - строго отчитала ее Джинни.       Гермиона попыталась прийти в себя. После того, как она оставила Малфоя в коридоре, ее начало трясти от злости. Она чувствовала, как он прожигает ее своими холодными глазами, как в спину ей несутся оскорбления и проклятия.       Она перевела дух и медленно заговорила.       – Просто небольшая стычка со змеиным гаденышом. – Гарри напрягся, отложив бумаги с планом игры в сторону.       – Он тебе что-то сделал?       – Гарри, нет! Конечно нет!       Поттер внимательно осматривал подругу. Он давно не видел ее такой взволнованной. Джинни не отставала от него, она прищурилась и пыталась понять по лицу Гермионы: говорит она правду или же лжет, чтобы уберечь Гарри и Рона от неприятностей.       – Ребят, ну правда! Хватит. Я пойду? – она махнула в сторону спальни и, не дождавшись ответа, скрылась с глаз друзей.       Гарри с Джинни переглянулись. И если Гарри поверил Гермионе, то Джинни оставалась настороженной, но лишь до тех пор, пока Гарри не стал лезть к ней с поцелуями.

***

      Драко стоял на школьном дворе. Ему был необходим свежий воздух. Жизненно необходим. После очередной стычки с Грейнджер, которые, к слову, стали слишком частыми за последнее время, его голова раскалывалась на части, а виски пульсировали так, что хотелось собственноручно запустить в себя Авадой. Это бы решило все его проблемы. Нет его – нет проблем. Все до безобразия просто.       Он прикрыл глаза и пытался отпустить все мысли, которые не давали ему покоя. Отец, его навязчивая идея женить сына на чистокровной волшебнице из богатого семейства, чтобы не портить их родословную «низшими» представителями. Драко поддерживал взгляды отца насчет чистокровности, но после войны он стал более… толерантным? Нет, он также ненавидел грязнокровок и считал, что им не место в волшебном мире. Однако, он не хотел их поголовного истребления. Кроме одной маглорожденной. Грейнджер. А тот факт, что она вместе с выродком из семейства, позорящего волшебный мир, делал ее еще хуже. Он остановил себя. Слишком много мыслей занимала эта дрянь в его голове. Слишком, сука, много.       – Твою мать…- он тихо выругался, когда несколько капель дождя скатилось по его лицу. Он изменился. Они все изменились.

***

      – Эй, ну ты чего? - Рон пытался нежно взять ее за руку, но получилось это (или ей только казалось?) слишком грубо. Гермиона поежилась от его прикосновений, но лишь внутренне. Она не могла показать виду, что что-то не так. Она не может. Она должна быть идеальна во всем.       – Все в порядке, - она одарила его фальшивой улыбкой, крепко взяв за руку. – Просто устала. – и это была правда. Она устала, только не физически, а морально.       Она пыталась. Нет, она правда пыталась пробудить в себе чувства. Но ничего не выходило. С каждым днем он раздражал ее все сильнее. И если сначала она думала, что это просто не очень хорошие дни, то сейчас окончательно поняла, что столько длится такие дни не могут. Беря его за руку, Гермиона поняла, что никогда не чувствовала сильного притяжения к нему, просто считала, что так и должно быть. Все как в книге. Она – одна из главных героинь, подруга Поттера, которая непременно должна была влюбиться в Гарри или Рона. Все так, как в романах о героях.       Поцелуй в Тайной Комнате. Тогда ей это действительно было нужно, ведь они думали, что умрут во время Битвы. А свои страдания на 4 курсе по Рону она считала безрассудными. Гермиона пыталась анализировать, КОГДА и КАК она влюбилась (была ли эта любовь или привязанность?) в него? Найти ответы на эти два волнующих душу вопроса она так и не смогла.       И если прошлое уже нельзя было изменить, то будущее было в ее руках. И от этого ей было по-настоящему страшно. Хотела бы она прожить всю жизнь с ним? Стать Миссис Уизли и родить пару-тройку рыжеволосых детишек? На этот вопрос она знала ответ, но боялась признаться в нем. Даже себе.       Они так и сидели на диване, пока она не начала засыпать на его плече, беззвучно роняя горячие слезы.

***

      – Какой же нудный! – Гарри развернулся к Рону, чтобы найти поддержку в лице своего друга. Они так и не полюбили учебу. Гермиона же надеялась, что, вернувшись на 7 курс, парни смогут заставить себя взяться за голову, ведь впереди их ждала сдача экзаменов, а она им в этом помочь не сможет. Увы, ее надежды разрушились, когда на самом же первом занятии она обратила внимание на то, что Рон, подперев щеку и приоткрыв рот, заснул, а Гарри что-то чертил на обрывках бумаги.       Гермиона попыталась развернуть Гарри обратно, но их прервал профессор Флитвик.       – Поттер! Может быть, Вы уделите мне минутку своего драгоценное времени?       Девушка покачала головой и закатила глаза. За 7 лет обучения она так и не смогла смириться с тем, что Поттер и Уизли часто становились объектом замечаний.       – Извините, профессор.       Откуда-то из глубины класса раздался громкий удар по парте. Гермиона обернулась, пытаясь высмотреть нарушителя тишины. Конечно, это был он. Самовлюбленный ничтожный слизеринец, буравящий взглядом ряд, на котором сидели гриффиндорцы. Встретившись с ней глазами, Малфой напрягся, мысленно посылая Грейнджер приказ идти на хер.       Он самодовольно улыбнулся, когда вместо карих глаз увидел ее затылок. А после поморщился, осознав, что ему приятно это незначительное внимание, которое он получает.

***

      – Ты пойдешь? – Джинни обернулась на девушку, которая сидела на диване, поджав под себя ноги, увлеченно читая учебник по зельеварению.       – ГЕРМИОНА! – рыжеволосая девушка повысила голос, отчего Гермиона вздрогнула.       – Что? Извини… не расслышала, - она виновато улыбнулась. – Джинни?       – Ты идешь? – она повторила, ожидающее смотря ей прямо в глаза.

***

«Хогсмид? Большой Зал? Тренировка по квиддичу?» - Гермиона судорожно пыталась вспомнить, куда звали ее друзья.       – А! Нет, извини, я что-то неважно себя чувствую, - она вспомнила, что они звали ее именно смотреть тренировку, но у нее не было никакого желания идти на поле. – Я хотела пойти…       – В библиотеку, - хором закончили Рон и Гарри, неожиданно появившиеся рядом с Джинни.       – Да, в библиотеку, - Гермиона улыбнулась. Да, они слишком хорошо ее знали.       – Ладно, тогда увидимся вечером, - Поттер и Джинни первыми вышли из гостиной. Рон подошел к Гермионе и прильнул к ее губам. Она нехотя ответила на поцелуй, ощущая неприятный привкус «Берти Боттс» со вкусом шпината.       – Не скучай, - за Роном закрылась дверь. Ей стало противно от себя. От того, что его поцелуи причиняли ей душевную боль и вызывали отвращение.       Гермиона отшвырнула книгу в сторону, когда щеки стало щипать от слез, которые нескончаемым потоком лились из глаз. Она продолжала «играть» для всех роль его девушки. Такой заботливой, любящей…       – Лживой…- слова сами сорвались с ее губ.       Она запрокинула голову назад, громко шмыгая носом. Ее сознание кричало о том, что эти отношения нужно заканчивать. Ей с ним скучно. Он не давал ей тех эмоций, которые нужны для нормальных взаимоотношений. Она его не любит. От этой мысли ее сердце забилось чаще, а слезы полились с новой силой. Она не могла. Она просто не могла. Сейчас она была не той сильной гриффиндоркой Грейнджер, отправившейся с Гарри и Роном за крестражами. Она была всего лишь девочкой, которая не могла разобраться в своей жизни и чувствах. Девочкой, которую съедали эмоции изнутри. Хуже этого был лишь тот факт, что о своих душевных переживаниях она не могла рассказать никому. Единственными друзьями, которым она доверяла как себе, были Гарри и Джинни. Но в этом вопросе она не могла довериться даже им. Приходилось беззвучно рыдать в подушку ночами и вспоминать те дни, когда все было куда легче, чем сейчас.       Ее страдания прервал шум в коридоре и последующий звук открывающейся картины. Она вскочила и скрылась за дверьми спальни девочек.

***

      Этой ночью ему впервые приснилась Гермиона Грейнджер. Он не видел ее лица, лишь копну ее кудрявых волос и спину. Она шла прочь от него, оставляя Драко одного посреди пустой гостиной Слизерина. Он пытался ее догнать, но ноги не слушались. Он пытался кричать, но с губ срывались только немые попытки. Малфой не хотел, чтобы она уходила. И она остановилась. Обернулась, чтобы сказать ему то, что он не мог разобрать. Он видел лишь медленно двигающиеся губы, сознание не давало ему рассмотреть ее полностью. Неожиданно он оказался на школьном дворе, где вместо привычной зеленой травы был лишь пепел, который медленно, словно снежинки, падал с неба, затянутого набивными облаками, окрашенными в грязно-песочный цвет. Вокруг не было ни единой души. Даже деревья во дворе казались ему ненастоящими.       Давящее чувство, заполнившее его грудь, сменилось спокойствием. Он почувствовал легкое прикосновение. Чья-то крошечная рука с каждой секундой все сильнее сдавливала его ладонь, пока их пальцы не сомкнулись в крепкий замок. Драко все также не видел ее лица, но он четко понимал, что рядом с ним находится гриффиндорка. Он ощущал ее молчаливую поддержку, от которой становилось легче. Ее любовь и преданность, с которой она всегда относилась к своим друзьям, распространилась и на него.       Малфой повернулся, надеясь увидеть лицо Грейнджер. Она смотрела вниз, опустив голову.       В эту ночь он так и не смог рассмотреть ее лица.       Драко вскочил посреди ночи.       – Какого …- он тихо выругался, всматриваясь в темноту. В спальне царила тишина и лишь легкие посапывания слизеринцев нарушали ее.       Ему часто снились кошмары, но в них он видел Темного Лорда, свою сумасшедшую тетку Беллатрису, смерть своих родителей и друзей. Частым гостем его снов становился и Дамблдор, на которого была дрожащей рукой направлена палочка Драко. После таких снов он просыпался в холодном поту и с непроходящей головной болью. Сейчас же он чувствовал что-то другое.       Гнев? Ненависть? Определенно, нет. Эти чувства с ним с детства, их он мог отличить без какого-либо сомнения.       Отвращение? Мимо. В этом кошмаре Гермиона не была той поганой вонючей грязнокровкой.       Интерес? Да, вероятно, это более подходящее слово. Именно интерес внезапно возник в его белокурой голове. Ему ЗАХОТЕЛОСЬ узнать ее и понять, почему она приснилась ему.       Это был тот самый сон, в котором человек, к которому ты никогда не испытывал никаких чувств, которого ты даже не знаешь близко, с которым никогда не общался просто так, снится тебе в качестве объекта твоего воздыхания. Ты просыпаешься с чувством легкого воодушевления и мыслями о нем, пытаясь представить то, как этот человек ведет себя в жизни? И возможны ли между вами чувства, которые ты испытывал во сне?       Он опустил босые ноги на холодный пол, пытаясь привести себя в чувство.

***

      Гермиона сидела за гриффиндорским столом и оживленно обсуждала с Джинни последние новости магического сообщества. Рон сидел рядом с ней, одна его рука по-хозяйски приобняла ее за талию, а вторая с усердием отрывала ножку от большой и сочной курицы.       За всем этим следила пара пустых серых глаз. Драко раньше не замечал за собой ничего подобного. Он никогда не наблюдал за гриффиндорцами так, как делал это сейчас. Он рассматривал их с неподдельным интересом. Точнее, только Грейнджер. Ему необходимо было увидеть ее лицо, понять, что же скрывалось от него в его ночном видении.       Этим утром он не находил себе места. В его мыслях была поганая грязнокровка. Она просто всплывала в его голове. Не сама Грейнджер, а ее образ и воспоминания о теплых чувствах в душе, возникших в тот момент, когда этот самый образ брал его за руку. Он не мог даже поймать себя на том моменте, когда начинал думать о ней. В его голове крутился один единственный вопрос, не давший ему больше уснуть этой ночью: «А как это? Как это быть рядом с ней? Так же тихо и спокойно?».       Нет, он не сказочный принц, который влюбился в дурнушку. Он даже не положительный герой романа, который очаровывает всех девушек вокруг. Он – Драко Малфой. И он не рассматривал, не рассматривает и не будет (не будет ли?) рассматривать ее с позиции романтического интереса. Это же, блять, Грейнджер! Но он просто не мог заставить себя перестать думать об этом.       «Какая же она все-таки несуразная», - он поморщился, вспомнив, что на платформе имел глупость мысленно отметить то, что она немного похорошела.       Конечно, он видел ее на протяжении всей своей школьной жизни. Однако, он никогда не смотрел на нее просто так.       От одной лишь мысли, что за таким постыдным занятием, как рассматривание гриффиндорцев, его могут застать, Малфою стало дурно. Он сжал челюсть и опустил взгляд в свою тарелку, в которой вилкой уже успел накрутить около двух десятков кругов. Драко прикрыл глаза и медленно вздохнул, ощущая нарастающую тревогу.       Тогда он еще не знал, что теперь Гермиона Грейнджер будет сниться ему почти каждую ночь.

***

«Драко, от тебя мы не получили ответа на то письмо. Я предполагала, что ты не будешь в восторге от новости, которую так решил преподнести тебе твой отец. Я пыталась ему сказать, что ты должен сам выбирать ту, с которой тебе предстоит жить. Я уверена, ты сделал бы правильный выбор и не подвел бы наших предков. Но ты знаешь его. Он не преклонен. Я хочу, чтобы ты осознал и принял это как факт. Эта девушка – очень хороший вариант. Она из древнего чистокровного рода. Я думаю, она тебе обязательно понравится. Люциус обмолвился, что ты должен хорошо знать ее старшую сестру. Он еще пока ведет переговоры с ее родителями. Это единственное, что я пока знаю о ней. Я считаю, что тебе не стоит пока думать об этом. Закончи Хогвартс и возвращайся в Мэнор.

Твоя мать, Нарцисса».

      Драко не дочитал. Он закинул письмо в камин и смотрел на то, как огонь быстро поглощает его, не давая возможности спастись. Он нервно усмехнулся, когда понял, что ассоциирует себя с письмом, а Люциуса с огнем.