Что сделало вас… таким?

Как же сладко, ммм! Ирэн замурлыкала и потянулась, прижимаясь к обессиленному телу Шерлока. Ответом ей был недовольный стон. Очевидно: он сейчас слишком чувствителен. Ирэн скатилась набок, чтобы не тревожить распалённые места, и задумчиво гладила всё остальное. Что-то есть несправедливое в том, что состояние возбуждения глушит остроту воздействий. В те самые минуты, когда так хочется вонзиться в каждый нерв открытого навстречу, жаждущего тела, и быть услышанной, и всё выше возносить в эмпиреи* чужое сознание, захваченное чувствами (к тебе или от тебя – какая разница)! Но по пути к абсолюту Некто установил предохранители – надо полагать, от перегорания нервных проводов. Зато, как назло, когда всё сказано и наступает время тишины, любая мелочь ощущается десятикратно, как песок в глазу. «Принцессу на горошине» явно сочиняли после оргазма. Именно это сейчас было на руку мисс Адлер. Крапива исключается – это для старых сластолюбцев. Экстракт грушанки? Он же не маниак, не психопат. Нормальный юный джентльмен, будущий продолжатель рода, а для семейных ценностей хоть сколько-то рефлексов требуется. Если сегодняшнее внушение не дойдёт, в другой раз можно попробовать тёплый горчичный компресс на яйца. Впечатления – как от грушанки, но не разъедает, так что кричи-не-кричи... Про клетки целомудрия и замки сквозь кожу, по счастью, в этом доме не слыхали. Стопу Шерлока вдруг свело судорогой: сказалась отчаянная спортивная нагрузка всё ещё безумного дня. Он сложил свою длинную ногу, чем сделался до смешного похож на кузнечика, и попытался размять место спазма. Пф! Ирэн убедительно перехватила его руки. Два резких щипка ногтями – за подошву, за подъём. Шерлок взвыл – и тут же осёкся, когда понял, что судорога прошла. В следующую минуту он уже извивался от запредельного удовольствия массажа ступни и пальцев. Что-то среднее между щекоткой и оргазмом разносилось по всему телу, пронизывая пах и скапливаясь между лопатками. Ирэн довольно улыбалась: что и требовалось доказать. - Ну что ж, я выполнила свою часть сделки, мистер Холмс. Теперь доставьте удовольствие мне. - ?? - Я нанесу вам двадцать ударов. Это может быть опасно. Поэтому сперва я подвяжу ваши яички… вот этим шнурком, чтобы их не коснулось ничего тяжелее него. Чёрный, длинный, промасленный, в ход пошёл тот самый сапожный шнур, что прежде охранял балетные щиколотки мисс Адлер. Яички были тщательно оттянуты от тела, перевязаны у основания в несколько витков и разделены между собой. Тугая кожа заблестела любо-дорого. Концы шнура Ирэн пропустила в распах по-прежнему подвёрнутой шерлоковой сорочки. - Вставайте в школьную позицию. Не слышали о такой? Надеюсь, нашими совместными трудами больше не услышите. Возьмите себя за голени. Ноги прямые, носки внутрь. Шире! Шерлок встал, подрагивая от растяжки в загнанной мускулатуре. По крайней мере, этот уговор казался честным, а испытанные экзотические наслаждения стоили каких-то двадцати ударов гладкой, очевидно лёгкой хворостиной. Он было забеспокоился за genitalia, но Эта Женщина так подтянула шнурок, что и testes, и подпёртый ими сникший penis ушли из просвета, сквозившего между его ногами. Впивающиеся петли и давление изнутри доставляли сильный дискомфорт. С ним насмешливо рифмовалось ощущение ярма от ворота сорочки. Но получить с размаху чем-то твёрдым по великим географическим открытиям было страшнее. - Считайте вслух, мистер Холмс, – послышалось из-за спины. Рраз! – без паузы хлестнуло поперёк бёдер. Боль расходится волнами по мышцам и сиянием вдоль нервов, отдаёт в мучительной обвязке. Ирэн дала мальчишке прочувствовать эхо, а себе полюбоваться первым наливающимся следом. Ни бестолковый бамбук, ни доступные розги, ни любимый стек не заменят вымоченный пористый ротанг. Увесистый, летящий, при ударе обнимает тело, как лиана (он и есть лиана), на мгновение прилипая к коже. И так будоражаще вибрирует в руке… Два! – выше и больнее. На длинной дистанции, для удовольствия, для тяжёлого наказания – разогрев необходим, чтобы не покалечить. Сейчас Ирэн просто била вполсилы; остальное делал посторгазменный эффект. Навредить телу она не сможет, а душе – не успеет.** Три! – через обе ягодицы. Ох, чёрт. Чёрт. Чёрт. Отдышись, милый. Нужно расслабиться и успокоиться, чтобы новое впечатление было столь же свежим. Четыре! – по тому же месту, как ножом. Она намеренно ломала предсказуемую логику, неукоснительно придерживаясь лишь одного правила – нарастания боли. Пять, шесть, семь сойдутся к подъягодичным складкам и к верхней мякоти бёдер. Внутреннюю сторону их, самую чувствительную, в этом напряжённом развороте невозможно спрятать. Уж от гибкого ротанга – точно. Шерлок потерял равновесие, отчего шнурок вырвался из горловины и пленные органы болтнулись вниз. - Мистер Холмс, вы меня слышите? Шерлок! Успокоительно твёрдая рука сдерживает его рёбра, мягкий бюст задаёт ритм дыхания, подстраиваясь и замедляя. Тшшшшшшшш. - Да… да. Я здесь… мисс Адлер. - Можешь продолжать? - Не знаю. Да. Только не трость. - Не буду тростью. Только шнурком. Наклонись, как раньше, и упрись руками в стену. Готов? - Да, мисс Адлер. Ирэн взяла второй шнурок и сама довела счёт до двадцати. Ложбинка между ягодицами, anus, промежность, вся поверхность лопающихся от боли testes. Когда связующий шнурок с них, наконец, был сорван, Шерлоку показалось, что его хватили бритвой. Он нашёл себя в своей постели – комплектным, укрытым, смазанным лечебной мазью. За окном светало. Ни наутро, ни назавтра мисс Адлер не появлялась. Будь он проклят ещё раз подписываться на сомнительные удовольствия.