Что сделало вас… таким?

- Некрасиво получилось. Вы согласны, мистер Холмс? Да уж согласен, некрасиво. Не перед девчонкой. А перед собой… и Адлер. - Чушь! Нормальная физиология. Вам ли не знать, коллега? Ирэн залюбовалась мальчишкой. Раздетый, на коленях, связанный – так смел – и потрясающе сложён. - Своё мнение я вам озвучивать не стану, – в тихом голосе прибавилось глубины, но этот бархат был опаснее металла. – Я здесь для того, чтоб вы учились властвовать собой. Без этого навыка вы потерпите поражение в обществе женщин. А тем более – в мужском. Слишком большие ставки. - Я не ищу ничьего общества. - Это как вам угодно. Лишь бы общество нуждалось в вас. - Теперь расстегнёте? - О да. Докажите мне, что в состоянии нести бремя свободы. - Каким образом? Ирэн неторопливо подошла к воспитаннику, чтобы снять дисциплинирующую конструкцию (вместе с остатками халата). Одно название, конечно, – удивительнее было бы не обнаружить утреннего натюрморта. Бог мой, мальчик всё ещё готов. - Оставайтесь на коленях, только не сидя, а стоя. Руки за голову. Локти разверните. Ох, какая осанка! Видели бы вы себя со стороны, мистер Холмс. Комплимент был неожиданно приятен. Шерлок дёрнул уголком рта. - Сможете сохранять эту позицию в течение получаса? Если не сможете, всё равно сохраняйте. Это ваше наказание. Тридцать минут? Не так уж много. Скамья мягкая, позиция вполне ортопедичная. Энергия так и лилась по телу, расправляя ткани. Шерлок гибко потянулся: – Да. - …мисс Адлер. - Да, мисс Адлер. - Тц. Вот только незадача. Одно дело – контролировать скелетную мускулатуру. С этим, очевидно, у вас нет проблем. Ваша проблема, Шерлок, – укротить один определённый орган. Ничего. Я помогу. Под её пристальным взглядом орган сделался ещё определённей и прижался к животу. Усмехнувшись одной бровью, Ирэн открыла саквояж. В её руках оказалась длинная линейка. - Нерадивых школьников такой стегают по ладоням. Но ваши руки в этот раз не провинились. Я даю вам пять минут, чтобы исправиться самостоятельно – нет-нет, не шевелитесь. Только сила воли! * Стоит ли говорить, что ничего не помогло: ни отвлечение ума, ни концентрация. Чем больше Шерлок вслушивался в ощущения, которыми пытался управлять, тем интенсивней становилось возбуждение. За временем он, конечно, не уследил. Удар линейки по самой середине ствола застал зазнайку врасплох – обжёг, оглушил, высек искры из глаз. Пока он задыхался, Ирэн не скрывала улыбки. Ещё пара звонких щелчков по беззащитному естеству, и эрекция спадёт. Но сначала – поправить осанку. Мисс Адлер не могла отказать себе в удовольствии огреть подтянутую задницу рукой, не опосредуясь арсеналом своего саквояжа. Кожа пальцев и ладони весело зажглась колючим жаром. Вот же умница, не застонал, зараза, даже рук от головы не оторвал. Только часто-часто дышит сквозь стиснутые зубы. Зацепился взглядом за какую-то ветку за окном, как утопающий за круг, и молчит. Заворожённо медленно Ирэн потянулась залечить ладонью оскорблённое достоинство. Большой палец погладил корону – от спинки к уздечке и обратно, размазывая скользкий сок. А потом крепко зажал и оттянул в горизонталь. Линейка брошена, она груба. Здесь нужен хорошо отбалансированный стек с длинным шлепком, пляшущий в пальцах. Кожаный лоскут, свёрнутый петлёй, начал легко охаживать бока пойманного зверя. От корня до верха, от верха до корня, быстрее, сильнее, в устойчивом ритме, снизу, сверху, густо, плотно, стоны, ноги шире, стоны, руки всё еще за головой, пресс каменный, сердце колотится, зараза, умница, теперь ты мой, давай, кончай. Шерлок с криком выплеснулся белым пламенем и, складываясь, точно балки при пожаре, стал заваливаться навзничь, где его внезапно подхватили убаюкивающие объятия. Укрывая подбородком бедовое темя и сцеловывая слёзы с век, Ирэн шептала: - Всё, милый, всё. Я горжусь тобой. Всё хорошо. * Какое, к дьяволу, там «хорошо». Ирэн оборвала недописанную строку и отшвырнула блокнот в переплёте из чёртовой кожи в угол предоставленной ей комнаты. Она здесь для того, чтобы отбить похоть воспитанника, а не привязать к боли. Она сорвалась. Не-про-фес-си-о-наль-но!