Связь бывает разной

      — Мам, у Итачи-куна родился братик? — задала вопрос одетая в жёлтое платье девочка. На её маленьком носике красовались коричневые очки.       — Да. И у тебя тоже уже очень скоро родится брат, — произнесла красноволосая женщина, поглаживая свой округлившийся живот.       Кушина Узумаки была на шестом месяце беременности. И уже в октябре должен появиться на свет долгожданный сыночек, имя которому придумали уже давно. Его будут звать Наруто.       Стояло июльское утро. Солнце поднималось над горизонтом и освещало Скалу Хокаге. Не было ни ветерка, ни облачка. На улице ни души, ведь сегодня выходной. Тишину нарушало лишь пение птиц, весело летающих над разноцветными крышами домов.       Мама с дочкой, держась за руки, шли по одной из улиц Деревни Листа в направлении квартала, в котором жили представители одного из самых известных кланов Конохи. Клана Учиха. Шиноби, носящие на спине изображение красно-белого веера, во все времена славились своей силой.       — Мам, а что ты подаришь Микото-сан? — задала ещё один вопрос пятилетняя девочка, указывая на небольшой бумажный пакет, который несла женщина.       — Торт! Всю ночь его готовила, — ответила та и лучезарно улыбнулась. — Карин, как думаешь, Учихам понравится?       — Ты готовишь только самую вкусную еду, они будут в восторге! — радостно произнесла дочка и ухмыльнулась.       — Я тебя люблю, милая, — сказала мама и послала дочке воздушный поцелуй.       Пройдя по мощёной камнем дороге, Узумаки оказались у входа в дом Учих. Возле двери были посажены аккуратные клёны, высота которых не превышала пяти метров. Крыльцо было отделано деревянными досками, окрашенными в коричневый цвет. Над входом висело синее полотно, на котором был изображён герб клана, красно-белый веер.       Вместо того, чтобы тихонько постучаться в дверь, Кушина громко закричала на весь квартал, даже не думая, что разбудит местных жителей.       — Микото! Мы пришли!       За деревянным забором, который ограждал дом от дороги, послышались быстрые шаги. Дверь отварилась. На пороге оказалась темноволосая женщина средних лет, одетая в синее платье и бежевый кухонный фартук.       — Мико-чан! — радостно воскликнула красноволосая женщина и крепко обняла свою подругу.       — Девочки, доброе утро! — искренне улыбаясь, поздоровалась с Узумаки Учиха. — Кушина, ты что? Задушишь ведь. Поосторожнее с животиком, — засмеялась черноволосая.       Микото — единственная подруга Кушины, с которой они знакомы ещё с академии ниндзя. Она никогда не обзывала и не издевалась над Узумаки, в отличие от большинства учеников, которые придумали красноволосой девочке кличку «Жгучая Красная Хабанеро». Женщины — полные противоположности друг другу. Узумаки — громкая, буйная, иногда вспыльчивая. А Учиха же — тихая, спокойная, рассудительная. И как раз таки на этом построилась их крепкая дружба.       — Извини, — хихикнула Кушина.       — А где Саске? — задумчиво спросила Карин и оглянулась по сторонам, пытаясь найти малыша.       — Он сейчас с Итачи. Пойдёмте в дом, — пригласила войти темноглазая брюнетка.       — Кстати, Мико-чан, я приготовила торт! В честь рождения твоего сыночка, — воскликнула Кушина и затрясла бумажным пакетом.       — Что ты, Кушина, не стоило, — Учиха немного порозовела и улыбнулась. — Давай я донесу, а то ты, наверное, устала.       — Ой, Мико-чан как обычно в своём духе, — красноволосая громко засмеялась. — Мисс доброта.       Микото в ответ тоже захохотала. За столько лет общения с Узумаки, она давно привыкла к специфическому юмору подруги.       В доме Учиха витали аппетитные запахи свежеприготовленной еды и недавно постиранных пелёнок. Войдя в помещение, все сняли свои сандалии и направились вглубь коридора, который вёл на кухню и в спальные.       — Фугаку сегодня работает что ли? — поинтересовалась Кушина у подруги.       — Да, — положив на стол пакет с тортом, ответила та и тяжело вздохнула. — В последнее время уж очень много работы. Но, надеюсь, к вечеру придёт домой.       — Ох, как я тебя понимаю. Минато тоже целыми днями пропадает на работе с тех пор как стал Хокаге, — женщина прошла за Микото в кухню, и Карин следом за ними.       За столом, который стоял в кухне-гостиной, сидел маленький мальчик с тёмными, как смоль волосами, которые доходили до его плеч. В руках он осторожно покачивал крохотного карапуза, завёрнутого в белую пелёнку. Малыш был точной копией старшего братика.       —Итачи-кун! — радостно поприветствовала парня Кушина и подошла поближе к детям. — А это у нас тут кто? — женщина аккуратно положила свою ладонь на маленькую голову младенца и немного потрепала его коротенькие чёрные волосы. — Какой милый.       Учиха в ответ кивнул головой и искренне улыбнулся.       Микото тем временем подошла к кухонной тумбе и достала из верхнего шкафа четыре глубоких тарелки белого цвета. Открыв стеклянную крышку алюминиевой кастрюли, которая стояла на варочной панели, с помощью поварешки, она налила в каждую из них по порции мисо-супа.       — Тётя Микото, вам помочь? — спросила маленькая Узумаки у брюнетки, пока её мама умилялась маленьким Саске-куном.       — Ой, Карин, если тебе не сложно, можешь пока разложить кухонные приборы и салфетки, — Учиха достала из нижнего шкафа деревянные палочки и серебристые ложки. Девочка взяла их из бледных рук Микото и понесла к круглому деревянному столу чёрного цвета. Идя как можно тише, на цыпочках, чтобы не разбудить маленького Саске, она разложила кухонные приборы.       — Привет, Итачи-семпай, — прошептала Карин, в отличие от мамы, боясь потревожить сладкий сон младенца.       — Привет, Карин, — улыбнулся брюнет.       — Всё готово, — Микото поставила все четыре тарелки с супом на большой поднос и перенесла его на обеденные стол.       Все уселись за круглый стол. Тем временем маленький Саске, изредка посапывая, спокойно спал в своей люльке, которая стояла недалеко от стола. — Итадакимас, — дружно пропели все и начали трапезу.       Мисо, приготовленный Микото, был воистину вкусный. А от приготовленного Кушиной карамельного торта все были в полном восторге.       Сытно пообедав, дети вышли на улицу, чтобы не мешать разговорам лучших подруг.       Доски, из которых было сделано крыльцо дома Учих, сильно нагрелись от июльского солнца. Да так, что голыми ногами по ним было больно ходить .       — Итачи-семпай, скажи, какого это, быть старшим ребёнком в семье? — девочка вопросительно посмотрела на своего лучшего друга и присела. Её глубокий взгляд был полон серьёзности.       — Карин, не называй меня семпаем, — немного покраснев, сказал Учиха и уселся на горячую деревянную ступеньку. Девочка в ответ ухмыльнулась и поболтала босыми ногами. — Я бы сказал, что это большая ответственность, — спустя несколько секунд молчания произнёс Учиха и перевёл свой томный взгляд в сторону. — Быть старшим — это быть примером и опорой для младшего. Примером не в том смысле, чтобы он на меня во всём равнялся. В ниндзюцу, тайдзюцу. Нет. Быть примером в поступках.       — Итачи, ты такой мудрый, — прошептала Карин и подвинулась поближе к парню. — Для меня ты тоже пример во всём.       — Никакой я не мудрый, — застеснявшись, Учиха невольно отвернул голову от девочки и ещё сильнее порозовел. — Я — просто «я», — повернувшись обратно к подруге, он щёлкнул её по лбу.       — А-ай, — воскликнула Карин и, закрыв свои малиновые глазки, прижала ладони к месту чуть выше бровей.       Спустя пару секунд, девочка открыла глаза. Но передней был совсем не тот маленький мальчик с застенчивым взглядом. Рядом сидел взрослый парень, лет двадцати в чёрном плаще и с перечёркнутым символом Конохи на протекторе. Он грозно смотрел на Карин, держа в руках острый кунай.       — И-итачи? — испуганно проговорила Карин. — Что происх…       Не дав девочке договорить, парень со всей силы вонзил в неё холодное оружие в область живота. От сокрушительного удара маленькую девочку отбросило на другой край крыльца. Из огромной раны начала сочиться красная кровь, образовав вокруг Карин лужу. Узумаки тяжело задышала от ужасной жгучей боли, которая распространилась на всё тело. В глазах потемнело.       — «Я мертва?» — её разум и мир вокруг тихо погрузились в темноту и безмолвие.       Но тут глаза Карин резко открылись. Её ослепил яркий солнечный свет, распространявшийся на всё помещение, в котором оказалась Узумаки. Жмурясь, она смогла разглядеть над собой светло-серый потолок, на котором играли солнечные лучи.       — «Нет. Это не рай. Это был всего лишь сон».