Лагерь "Сириус", или Дискотека-авария

Паша проснулся от того, что поучаствовал запах мяса. Жареного, вкусного. Нет, проснулся он не столько от запаха, сколько от того, что захлебывался слюной. Приподнялся на локтях над подушкой, оставляя мокрый след на ней, вытер подбородок и без сил рухнул обратно. Запах пленял и околдовывал, завлекая в свои сети. Паша развалился на кровати и забрался под плотное тёплое красное одеяло. (дада, такого же цвета, что и простыни. Не напоминайте). Но тут рез вспомнил, что на какой-то хрен не стал выключать будильник. На 7:30,если что. А поспать хотелось, так что пришлось ползти за телефоном и, сонными глазами пытаясь разглядеть что-то на экране, тыкать в него пальцем. Наконец, дело было сделано, и Черепавел отправился досыпать. Но ненадолго. Он хотел сделать своему парню сюрприз. Приятный сюрприз, ведь все мы такое любим, правда? А когда ты делаешь приятно любимому человеку, то в животе начитают плясать бабочки, в глазах - огоньки, сердце выплясывает феерический танцы, мозг срывается с катушек, и тебя наполняет чувство собственной нужности.

***

- Солнышко моё, вставай! - прошептал Паша в самое ухо Борису, - Сладенький, просыпайся. Я тебе завтрак приготовил. Борис нехотя потянулся, продрал глаза и...округлил глаза. Первое, что он увидел - чёрные кружева. А потом поднял взгляд и увидел... Дада, костюм горничной. Чёрное шёлковое платье с белым передником, едва закрывающее задницу, такая же чёрная шапочка, чёрные чулки (что обнаружилось намного позднее). И кофейные глаза. Нежные, тёплые, бархатные, прорезающие грудь прямиком к сердцу. Сердце Бориса пропустило удар, но только на мгновение. Змеиная улыбка, не агрессивная, а скорее оскал хищника, играющего с жертвой. Паша обожает эту улыбку. Потому что знает, что она за собой несёт и что произойдёт дальше. И Паша улыбнулся сам. Добрый и лучезарный осуждающий любое насилие пацифист, он улыбнулся так, каким и являлся. Борис любил смотреть, как Паша улыбается. Этот раз не стал исключением. - Паша, сладенький мой, поставь поднос с едой и иди ко мне. Полежи со мной. - Как скажет господин, - с безграничным и неподдельным уважением откликнулся Пабло. Поставил, стараясь не уронить и не расплескать. Лёг и сразу уткнулся в кадык Барбариса. Чуть прикусил, за что получил по макушке. Не адски больно, но неприятно. - Я не разрешил, - из последних сил сдерживаю смех, шепнул Боря. Паше нравится. У него сносит крышу от БДСМ и подчинения. Без ума от этого чувства: он слабый, а есть кто-то сильнее, жёстче, властолюбивей. От этого чувства контроля "твою башню уносит далеко; настолько далеко, что ты еле можешь разглядеть её вдалеке". Борис поднялся и сел, опираясь на спинку кровати. Затем задумчиво и медленно проговорил: - Сядь ко мне на колени. Приказание было исполнено. Сидят. Минута, две, три. Сидят в пугающие бесконечной тишине. А потом Паша робко начинает: - П-п-пожалуйста... - Что, мой хороший? - П-п-поцелуй меня. - Куда? Черепаша краснеет, Черепаше неловко, боится говорить о таком. Сдаётся только от настойчивого, но нежного покусывания за ушко. - Мгх...Ммммм...В губы. - Будь добр отвечать на мои вопросы сразу. Иначе я перейду на запрещённые приёмы. - Например? И в следующий миг комната разражается безудержным смехом, потому что Паша в истерике начинает кататься по кровати из-за того, что кто-то (догадайтесь, кто) его щекочет. - Сдаюсь! Ахаххахахаххаха! Все, ахаха, все все, сдаюсь! - закричал Пабло и тут же получил поцелуй в губы. Долгий и чувственный. Борис сначала просто поцеловал, а потом нагло и беспринципно проник языком в чужой рот, прошёлся по нёбу, по белоснежный зубам и затянул Пашин язык в бесконечно странный безумный танец. Когда они отстранились друг от друга, Бариста хохотнул: - Хороший завтрак ты мне принёс, - и в один момент подобрал все с тарелки под метелочку. Череп думал примерно о том же самом. "Как иногда приятно делать людям сюрпризы".