Неклассический станок

      Чимин становится у станка, плавно опуская правую руку на холодную трубу. Краем глаза видит свое отражение в зеркале и выпрямляет спину ровно, словно по струнке, а затем ставит ноги в первую позицию. Складывает пальцы левой руки в классическое положение, а саму руку держит красивой дугой, которая кажется плавной, но все его мышцы напряжены до предела. Сначала первая позиция — ладонь около паха, затем он открывает её, знаменуя начало упражнения, поднимает вперед на уровень груди, но не расслабляя дугу ни на секунду, а затем в сторону.              Плие.              Приседая, он плавно переводит руку вперед, а затем возвращает назад, выпрямляя колени. Пятки стоят вплотную друг к другу, он приседает, не поднимая их — это очень важная часть упражнения. Голова следует за движением руки. И снова плие.              На третий раз — гранд плие. Он должен сесть так низко, насколько это возможно. А Чимин считает, что возможность — это его личное ощущение, и приседает до самых пят. Спину держит ровно, правой рукой придерживаясь за станок, чтобы не потерять равновесия. Этот друг всегда поддерживает его в сложные моменты, и на него можно положиться. При гранд плие пятки отрываются от пола, и он чувствует, как касается их ягодицами. Ниже уже некуда, и он чувствует, как буквально дрожат клетки его тела от напряжения. Медленно выпрямляет колени, не заваливаясь вперед или назад — главное держать равновесие и осанку при подъеме.              Он повторяет это упражнение еще раз, и чувствует, как мышцы начинают разогреваться. Чимин переводит левую руку вперед, а затем опускает её вниз, знаменуя окончание.              Следующее упражнение абсолютно такое же, но со второй позиции. Парень проводит тот же ритуал, вставая во вторую, и вновь — плие. Плие. Гранд плие.              Он чувствует еще большее напряжение, потому что во второй позиции отрывать пятки от пола нельзя, и со лба по носу скатывается капелька пота. Она неприятно щекочет кожу, но рука находится в позиции, он не имеет права заканчивать упражнение вот так. Сильнее сцепляет пальцы на станке, но завершает начатое. Выдыхает, когда рука опускается, и позволяет себе вытереть большим пальцем мокрую дорожку у носа.              Чимин продолжает. Со стороны классический станок выглядит донельзя скучным — он повторяет плие и с третьей, и с пятой позицией. И, казалось бы, пришло время приступить к следующему упражнению, но оно заключается в повторении предыдущего, однако уже с другой рукой на станке. И даже просто поворот нельзя сделать обычно.              Чимин становится в четвертую позицию, левую ногу переставляя вперед.И на носках поворачивается через станок, не отрывая взгляда от себя в зеркале, на 180 градусов. Теперь он стоит держась левой рукой за станок и в четвертой позиции с правой ногой в виде ведущей.              И все повторяется вновь.              Чимин нетерпелив. Он понимает, что начало разминки — самое важное, но его любимый момент всего станка — это батманы. И не обычные, а грандбатманы, когда он чувствует, как тянутся мышцы ног, и как после резкого рывка, они расслабляются. И, о боже, это похоже на оргазм, и Чимин ловит кайф каждый раз, доходя до них.              Он встает в третью — самую распространенную позицию, и делает глубокий вдох. Выдох. Открывает руку, напрягается всем телом и делает взмах ведущей ногой. Максимальный, сосредоточив все свои силы, он чувствует порыв воздуха, который даже слегка колышет его взмокшие волосы.              На самом деле, совершенно нет нужды делать резкие рывки. Наоборот, правильнее делать это плавно — это балет, а не каратэ, но… Чимину нравится резче. Иначе он не чувствует того кайфа, когда мышцы на внутренней стороне бедра приятно подрагивают.              Еще взмах. Вперед. В сторону. В сторону. Назад. В сторону. В сторону. Вперед. Конец.              Поворот.              Другая нога.              Он задерживает дыхание каждый раз, как делает замах, а затем выдыхает, опуская ногу. Да, батманы — это его любимая часть разминки у станка. Но возможно… лишь возможно, что растяжка с ногой на станке ему нравится больше. Потому что от нее он испытывает какое-то мазохистское удовольствие.              Наступает этот самый момент. Он аккуратно поднимает ногу, кладет ее на железную перекладину и… не все так сразу. Он делает наклоны в сторону к ноге, кончиками пальцев касаясь ступни. Чувствует напряжение, но это все еще не то. Затем наклоняется к ноге, которая стоит на полу, и уже предвкушает продолжение.              А затем… он медленно начинает «ехать» ей по трубе. Ноги отдаляются друг от друга, а мышцы медленно тянуться, и он чувствует их все сильнее с каждым движением на сантиметр вперед. Он тянет и тянет, чувствует ноющую боль, и вот уже кажется, что еще немного, и они порвутся как натянутые струны. Так же резко и болезненно. Но за секунду до этого он останавливается и возвращается на исходную позицию. Дрожь, бегущая по телу словно кровь по венам, заставляет его вздрогнуть и чуть ли не потерять равновесие, но он крепко держится руками за станок.              Снимая ногу, Чимин чувствует расслабление каждой клеточкой, но затем начинает собственную пытку по новой, поднимая на станок уже другую ногу.              Закончив с растяжкой, наконец отпустив ту струнку, по которой он ходил во время разминки, Чимин падает на паркет и прислоняется к зеркалу насквозь промокшей спиной. Выпрямляет колени и чуть шире раздвигает ноги, водит по икрам и бедрам, растирая их после таких изнуряющих упражнений. Но даже отдых после разминки у него особенный.              Переведя дыхание, он собственными руками разводит ноги в стороны все шире и шире, а затем приподнимается на них, чтобы сесть на поперечный шпагат. Тот не дается сразу, и все только что расслабившиеся мышцы вновь напрягаются и с болью тянут, но эта боль до чертиков приятная. Чимин очень медленно и аккуратно опускает свое тело все ниже и ниже, и когда пах касается паркета, медленно расслабляет руки. Еще несколько секунд он еще придерживает себя, чтобы не порвать мышцы, но когда боль уходит, он медленно ползет ими вперед и ложиться животом на паркет. Удовлетворенно выдыхает.              Теперь разминку можно считать успешной, а Чимина — готовым к основной танцевальной тренировке.              Только вот Чимин думает совсем не о новых партиях, которые необходимо разучить, а о том, как было бы замечательно прямо сейчас сесть прямо на такой же идеальный шпагат на чужой кровати и видеть под собой сногсшибательного парня. Чон Хосок занимает всего его мысли и не отпускает ни на секунду, не давая покоя ни дома, ни в студии.              Он смотрит на настенные часы и задумывается. На самом деле, ему попросту не хватало ежедневных тренировок до изнеможения, поэтому он пришел в студию после закрытия, чтобы хотя бы чем-нибудь занять себя во время отпуска. Чимин слишком любит танцы и не может прожить без них и дня, но сейчас в его жизни есть еще одна важная деталь, которая приносит кайфа не меньше, чем классический станок.              — Блять, Чимин, какого хуя… — слышится в трубке знакомый хриплый голос. Этот человек вообще в курсе, что на звонок можно отвечать, не начиная сразу с мата? Воспитанному Чимину этого не понять.              — Забери меня сейчас же, иначе я съем твой член, — возможно, то, что Чимин принципиально не матерится, не спасает ситуацию.              — Оу… — задумчивый ответ приходит лишь спустя пару секунд. — Если ты пытаешь так угрожать, то выходит хуёвенько.              — Боже, — буквально стонет Чимин, — тебе обязательно материться через слово? У тебя десять минут.              — Может, хотя бы намекнешь, куда ехать? — парень слышит на фоне характерный звук завода машины. Иногда складывается ощущение, что Хосок живет в своей тачке двадцать четыре на семь.              Он действительно приезжает в срок. Чимин уже ждет его на улице и узнает машину еще до того, как она подъезжает к нему. Он не разбирается в марках и моделях, но эту запомнил очень и очень хорошо — по странным рисункам на капоте и ярко-красному цвету.              Чимин молча садится на пассажирское сиденье, но не спешит пристегиваться и тянется к парню рукой, которую тот моментально перехватывает.              — Я же говорил — не в машине, — мягко парирует Хосок, но младший только раздраженно выдергивает свою руку и демонстративно резко пристегивается.              — Любишь же ты портить все настроение, — недовольно выпаливает Чимин, скрещивая руки на груди. Машина Хосока как всегда насквозь пропитана запахом сигарет, так этот придурок еще достает очередную из немного помятой пачки и закуривает. Затем трогает.              — Я думал, ты сегодня занят?              — Я передумал, — бурчит парень, отворачиваясь. — Но могу передумать снова.              — Ой да не пизди, — смеется Хосок, выдыхая облако дыма. Чимин спешит открыть свое окно.              — Ты испортил мне настроение, так что вполне могу, знаешь ли.              — Твое настроение все еще торчит из штанов, так что не думаю, что я что-то испортил, — произносит старший, чуть понизив голос. Чимин непроизвольно дергает плечом. — Так по-блядки, боже. Чем ты занимался, чтобы так возбудиться?              — Я… растягивался, — немного запинаясь отвечает Чимин, на что слышит тихое «оу» и тут же продолжает. — Господи, нет. Это была танцевальная растяжка, придурок.              — Бля, серьезно? — Хосок смеется на весь салон так по-идиотски, что Чимин на секунду даже жалеет, что позвонил ему. Но в голову закрадывается мысль о том, как можно отомстить бойфренду, да так, чтобы заставить того пожалеть о правиле «ничего такого в машине».              — Да, — вкрадчиво произносит Чимин, наконец опуская руки с груди. — Это может быть даже лучше оргазма, знаешь?              — Да что ты говоришь, — манерно переигрывает старший, явно не веря в эти слова.              — О да, ты даже представить не можешь, — восхищенно продолжает Чимин. — У меня до сих пор подрагивают мышцы. Особенно вот тут…              Чимин разводит колени максимально широко, насколько позволяет это сделать свободное пространство в машине. Проводит руками с внутренней стороны бедра и непроизвольно дергается вперед, выдавая тихий, но такой сладкий стон.              — Блять, Чимин… нет, — выплевывает Хосок, но тут машина начинает ощутимо набирать скорость. Тот давит на педаль, явно не думая о том, что уже превышает разрешенную скорость.              — Ох, прости, я все еще очень чувствительный, — хихикает Чимин, всем видом показывая парню, что ему совершенно не жаль. И даже ноги сводить не спешит. — Понимаешь, я же только что растягивался.              — Прекрати, — Хосок уже чуть ли не рычит, а Чимин ловит с этого лишь очередную волну приятных мурашек по телу и вздрагивает.              — Ммм… скажи это еще раз, — тянет Чимин, касаясь рукой напряженной промежности и удовлетворенно мычит.              — Пиздец, ты сейчас доиграешься, — они пролетают на красный свет, но благо ночью на дорогах почти нет машин.              — О, неужели я только этим поднял твое «настроение»? Но я даже не рассказал, какой кайф садиться на шпагат… Знаешь, что это такое? Когда разводишь ноги в стороны так, чтобы они были похожи на прямую линию…              Он сполна доволен своей маленькой местью, ведь как только они оказываются в квартире старшего, тот прижимает его к стене прямо в прихожей и тяжело дышит на ухо. Чимин не может не улыбаться, ведь он так распалил своего парня, что тот даже до кровати дотерпеть не может.              — Продолжим, — произносит он низко и отрывисто, — твою «растяжку»?              Хосок хватает ногу Чимина под колено и закидывает себе на плечо. Он хорошо знаком с гибкостью младшего, поэтому знает, что это для него на раз плюнуть. Тем не менее, Чимин слегка давится воздухом от такого резкого движения, и немного боится потерять равновесие, ведь мышцы все еще разогретые, и колено опорной ноги слегка подрагивает. Он обхватывает руками Хосока за шею, чтобы устоять, и нога лежит у того на плече между шеей старшего и его собственной рукой.              Хосок медленно давит всем телом вперед, и Чимин не может сдержать стона. Да, это так похоже на упражнение со станком, когда он «едет» по нему и медленно растягивает мышцы. Но это в тысячу раз лучше, ведь когда Хосок приближается максимально близко, парень чувствует у своего паха стояк бойфренда и дрожит от предвкушения. Он уже сам притягивает парня за шею все ближе и ближе к себе, да так, что нога касается его же щеки, а затем умоляюще тянется за поцелуем, и получает желаемое сполна.              Хосок нетерпеливо трется пахом, заставляя Чимина ловить искры под веками. Он и так немало держался с тех самых пор, как позвонил ему, и до того, как они наконец переступили порог квартиры.              — Чимин, блять, — шипит Хосок, отрываясь наконец от пухлых губ, которые неприлично покраснели, — ты просто ходячий пиздец, серьезно…              — Так уложи? — в голову не приходит ничего лучше, она и так ощущается сахарной ватой, просто не требуйте от него сейчас каких-то глубоких мыслей, когда в переплетениях этих сахарных нитей только желание сильнее вдохнуть противного сигаретного запаха, который почему-то так идеально сочетается с запахом самого Хосока.              Тот, однако, ведет себя не совсем так, как Чимин того ожидает. Сначала глупо хлопает ресницами, всматриваясь в лицо парня, а затем начинает откровенно ржать.              — Ебать тебя развезло, конечно, — откровенно угорает этот придурок, заставляя сахарную вату в черепе неприятно шевелиться в поисках решения этой проблемы. Например, хорошенько заехать этому ослу по роже было бы вполне неплохим вариантом, разве что — заехать-то нечем. Его нога все еще лежит у того на плече, и Чимин понимает, стоит ему хоть на секунду ослабить хватку на чужой шее, он тут же завалится на бок.              — Бо-о-оже, — стонет он недовольно, — я тебя ненавижу!              Эти потуги хоть как-то воззвать к чужой совести никак не работают, потому что у этого человека нет совести, он заливается новым приступом смеха. Чимин злится, ему просто хотелось приятно провести вечер со своим парнем, только вот он не учел того, что его парень полный дебил.              — Если ты сейчас же не прекратишь ржать, — как можно серьезнее начал Чимин, сжимая пальцы на вороте чужой футболки, — клянусь, я сломаю тебе член. И нос.              — Ох, но тогда… — немного отдышавшись, отвечает Хосок, — я не смогу выебать тебя, как ты любишь?              — Не волнуйся, — Чимин тут же меняет голос с серьезного на мягкий, бархатный, чтобы шепнуть бойфренду немаловажную деталь. — Сегодня ты все равно ничего, больше пальцев, не сможешь в меня засунуть.              — То есть, ты все-таки собрался съесть мой член, хотя я и приехал за тобой вовремя?              — Ну почему сразу съесть? Я же не зверь какой-то, — Чимин строит невинные глазки, смотря прямо в лицо усмехающемуся бойфренду. — Всего лишь собираюсь ласково его погладить и нежно расцеловать.              Хосок все-таки опускает бедную чиминову ногу со своего плеча, и тот медленно ползет по стеночке, потому что напряженные до этого мышцы расслабились, и он вновь почувствовал эту приятную дрожь и слабость.              — О нет, — Хосок тут же подхватывает его за предплечье, а затем обнимает за талию. — Не надо расплываться раньше времени, я тебя до кровати не потащу.              — Пожалуйста?              Хосок проглатывает все свои слова и просто смотрит на всего парня. В этом мире нет ничего и никого, кто мог бы противостоять просьбам Пак Чимина, и он не исключение. Он не уверен, что сможет отказаться, даже если когда-нибудь Чимин в серьез попросит у того разрешение на то, чтобы съесть его член в прямом смысле.              А учитывая, с каким удовольствием Чимин заглатывает его буквально несколько минут спустя, старший не может быть уверен, что этого никогда не случится.