Запретный плод. (Неправильный брат).

      Хёнджин сидит на кровати и одну за одной перебирает красочные открытки. За эти годы их насобиралась не малая стопка. На всех них приблизительно похожий текст с одним общим смыслом. «Я скучаю. Я жду. Я дождусь.»        Хёнджин положил открытки на кровать и осмотрел комнату. Огромный открытый чемодан и две дорожные сумки. Всё вокруг завалено вещами, книгами и сувенирами.       Он летит домой.       Когда три года назад ему предложили отличный рабочий годовой контракт в Австралии по его профессии, он согласился, не раздумывая. Это была возможность выбраться из консервативного общества, изменить свою жизнь и неплохо заработать. Кто ж знал, что один год затянется на три.        Родителям было нелегко отпустить сына, но тяжелее всех пришлось Ликсу. После того их ночного разговора оба брата стали намного ближе друг к другу. Нет. Не было ничего выходящего за рамки дозволенного, хотя поначалу Феликс так и норовил прильнуть к брату с надеждой на ласки интимного характера, но Хёнджин стойко всё выдерживал, давая понять младшему, что ничего не выйдет, и на наивные детские уловки он не поддастся. У Хёнджина появилась надежда, и ради неё он был готов на всё.        Новость об отъезде старшего брата Феликс воспринял ожидаемо остро. Он плакал, злился, ругался и угрожал что-нибудь с собой сделать, если брат оставит его одного. Уговорить младшего Хёнджину и родителям стоило не малых сил.        Когда контракт Хвану предложили продлить ещё на год, Феликс уже реагировал спокойно и рассудительно. Видимо, он смог адаптироваться к новым условиям, да и парень взрослел, всё больше и больше понимая мир вокруг.        Сейчас Феликсу девятнадцать с половиной. Они очень давно не виделись ни по видеосвязи, ни по фото в какао. Младший словно прячется. Хван даже представить не может, как выглядит его брат теперь. Он помнит, какой шок испытал, когда однажды наконец-то после долгого молчания они созвонились и вместо привычного звонкого голоса ребенка он услышал глубокий мужской бас. Ломка голоса Феликса тогда чуть не отправила Хёнджина прямо в Рай для грешников.       Хван посмотрел на часы и резко встал. Скоро самолёт, а он не собран. Пора поторопиться.       В аэропорту старшего сына встретили только родители. Брат с ними его встречать не приехал.        — А где Ликс? — Хван заметно расстроился.       — В школе, милый. Его не отпустили из-за контрольного теста. Он будет дома через несколько часов.        — Ясно. — что ж, ждал четыре года, подождётся ещё чуточку.        Хёнджин безумно скучал. Живя на расстоянии от своего объекта мечтаний, он, как мог, помогал себе не впасть в отчаяние. Он много работал, учился и снова работал, нашёл себе хобби — рисование, ходил регулярно в спортзал и иногда таскался по закрытым клубам ради секса без обязательств. Настоящих отношений Хван ни с кем не хотел.       Дома всё было почти также. Будто и не было этих трёх лет его отсутствия. Посидев с родными час и распив по кружке чая, Хёнджин направился в свою комнату разбирать чемоданы. Ему это дело быстро надоело. Разобрав меньшую сумку и сложив сувениры в отдельную кучку, Хван всё-таки решил облегчить своё мучительное ожидание и направился в комнату Ликса.       Дверь была настежь открыта. Хван хмыкнул, младшему посчастливилось жить без страхов искушения. Комната брата претерпела кардинальные изменения. Мебель была другая, кровать больше. На письменном столе стоял компьютер. Стены были обклеены постерами к-поп групп, новинок игр и популярных фильмов. Хван про себя отметил, что ни на одном из изображений не было девушек. Игрушек в комнате не было вообще. Кроме одной. На столе у клавиатуры лежал его любимый брелочек. Тот самый убитый временем, почти чёрный, беспощадно потрёпанный жизнью. Воспоминания кипящей лавой облили сознание. Хван подошёл к столу и взял в руки резинового ушастика.        — Привет. Давно не виделись. — тихо сказал он зайке и, повертев игрушку в руках, положил её назад.       Вдруг в глазах почернело, а сзади к телу кто-то плотно прижался. Хёнджин перехватил обе руки, закрывающие ему глаза. Маленькие ладошки, миниатюрные пальчики.. этот ребенок специально не растёт?        — Если угадаешь, кто, получишь вкусняшку на десерт. — басистый шёпот в шею пощекотал кожу, слух и нервы.        — Ты оставляешь мне выбор без выбора, — с улыбкой сказал Хван и добавил. — Я скучал.        Снимая чужие руки с лица, Хван обернулся и остолбенел. Перед ним стоял взрослый подтянутый юноша. От былого ребенка не осталось и следа. Он всё ещё был прилично ниже ростом, но тело и пропорции были уже взрослые и просто идеальные. Правильные точёные черты лица просто манили пялиться, не отрываясь. Шёлковые, длинные почти до плеч волосы врассыпную обрамляли лицо. Рассыпавшиеся по лицу, как блёстки, яркие веснушки и пухлые губки бантиком просто добили Хёнджина.        — Кто ты? И что ты сделал с моим братом?       Феликс застенчиво тихонько засмеялся.       — Я тоже очень скучал, Хён. — с этими словами младший повис на шее брата и обнял от всей души. Старшему ничего не оставалось, как захватить парнишку в свои объятия, скрестив руки на его пояснице. Худенький, но явно подкачанный. Спортивное тело Хван мог отличить сразу, ведь сам был завсегдатаем спортзалов.       — Тебя не узнать. Ты такой взрослый.        — Хён, мне скоро двадцать.       — Да, я помню. Ты качаешься? — Хван провёл ладонями от лопаток до низа талии и обратно.        — Да, меня Чан в это втянул.        — Чан? — удивился Хёнджин. — Не это я имел в виду, когда просил его о тебе позаботиться. — он улыбнулся ещё раз, проведя ладонями по прекрасному телу. — Надо отдать должное. Он справился с просьбой лучше, чем я ожидал.        — Чани Хён многому меня научил. С ним мне было легче переносить одиночество и тоску.       — Что ты имеешь в виду? — Хван отдалил корпус тела от младшего и посмотрел в его глаза.        — Ну, он.. Стоп! Ты что, ревнуешь? — ехидная улыбка расползлась по лицу младшего.        Хёнджин опешил и отрицательно замотал головой. Палиться вот так с «порога» как бы не хотелось.       — А похоже, что ревнуешь. — моська младшего просто светится от счастья.        — Мальчики, обед готов! Спускайтесь. — послышался крик мамы снизу у лестницы.       — Пошли есть, я голодный, как волк. — Феликс оторвался от Хёнджина. Почувствовалась пустота, и тело неприятно обдало холодом. Старший остался стоять, переваривая только что испытанные чувства и эмоции. Феликс обернулся с вопросительным взглядом.        — Потом будешь с собой общаться, пошли уже. — он крепко схватил руку Хёнджина и буквально потащил его за собой.        Весь остаток дня пролетел быстро и весело. Родным хотелось просто набыться вместе. Все рассказывали друг другу смешные и интересные истории о себе. Задавали интересующие вопросы, получали на них ответы и старались узнать друг о друге как можно больше упущенного.       К вечеру все, особенно родители, были уже изрядно уставшие. Поужинав заказанной едой, все отправились готовиться ко сну. Некоторые вещи неизменны. Феликс – любитель поплескаться, занял ванну почти на час. Хёнджин терпеливо ждал, пытаясь заняться чем-нибудь полезным. Ему самому на водные процедуры хватило и двадцати минут. Посвежевший, чистый и в уютных боксерах и любимой оверсайз майке Хёнджин рухнул в свою кровать.        — Спокойной ночи, Хён!!!! — донёсся истошный ор из комнаты Феликса. Хван улыбнулся, закрыв глаза и покачав головой.        — Спокойной ночи, Ликс!! — Хёнджин повернулся набок и поджал ноги. Привычка спать клубочком осталась неизменна с детства.        Хёнджин проснулся от того, что открыл глаза. Буквально, не наоборот. Он точно уже было провалился в сон, но сейчас глаза шокировано открыты и смотрят в темноту. Сердце бешено отбивает кардио ритмы от слишком быстрого пробуждения. Мозг протестует, требуя необходимого отдыха, и сбивает все ритмы организма, в висках стучит. Но всё отходит на второй/третий план, ведь позади Хёнджина пристроилось ещё одно тело, и чужая рука по-хозяйски плотно прижимает его торс к себе.        — Братик, ты, кажется, спальни попутал.        — Нет. — рука прижимает ещё крепче, а в шею чувствуется горячее дыхание.        — Тебя здесь явно быть не должно. — Хвану становится жарче и жарче по мере того, как до него начинает доходить вся сущность происходящего.       — Это спорное утверждение. — Феликс, я серьезно.        — А похоже, что я шучу? — сказал Феликс и ткнулся в зад Хёнджина своим стояком.       Последние остатки сна растворились в подкатившей к горлу панике. Мало того, что его обожаемый младший брат сейчас с ним в одной кровати под одеялом, так тот еще и покушается на его жопу. Ну, уж, фигушки. Хван с прыткостью лесной лани резко разворачивается к Феликсу и точно также, как тот минуту назад, сгребает младшего плотно лицом к себе. Феликс упёрся носом аккурат в вырез майки Хёнджина.       — Спи, умоляю. — Хван чмокнул макушку младшего.       — Я не хочу «спать». Я хочу «переспать»…с тобой.       Сердце Хёнджина пытается пробить грудную клетку изнутри как ‘Лицехват’ из фильма «Чужой».       — Ликс, ты, возможно, недопонимаешь чего-то? Мы как бы братья во всех смыслах. — Хёнджин честно и искренне со всех сил пытается сохранить последние остатки адекватного разума, чтобы не наделать глупостей.       — Не делай вид, что ты забыл. — Феликс звучит раздраженно и обижено. — И ты помнишь, что ты тогда мне пообещал.       — Ну, допустим… Ликс, может хотя бы торопиться не стоит?        — Хёнджин, а что ты хочешь выждать? Я оглянуться не успею, тебя здесь уже снова не будет.        — Откуда ты узн..        — Чан сказал.       Ну, конечно… Чан. Как-то Хёнджин упустил момент, когда его лучший друг вдруг стал лучшим другом и Феликса.        — Что ещё тебе Чан говорил? — очень странно, но ни ревности, ни обиды в Хёнджине не возникло. Хотелось задеть Феликса.        — Многое. Он учил меня тому, чему должен был научить ты. — младший задевает пальчиком вырез майки старшего и блуждает по идеальной гладкой груди.       — Что?! — Хёнджин резким движением встаёт на один локоть. — Ты с ним спал?!       — То есть, ты признаешь, что ТЫ должен был научить меня интимной и сексуальной жизни?        Хван чувствует себя обведённым вокруг пальца. Малыш, конечно, хорош. Хвану стоит учесть, что с Феликсом теперь надо общаться на равных. Брат вырос.        — Я не спал с Чаном. Я ни с кем не спал. Я девственник. — на последнем слове голос младшего дрогнул и стал тише.       Хёнджина тригернуло. Пошлые влажные мечты о невинном брате вылезли в сознании, махая радужными транспарантами. Его брат сейчас лежит в нескольких сантиметрах от него и настойчиво просит секса, а Хван ломается, как проститутка, набивающая себе цену. С каких пор они с младшим местами поменялись?        Хёнджин слегка наклоняется к брату и нежно проводит рукой по его волосам. Феликс замер. В темноте еле различимыми бликами блеснули его распахнутые глаза. Хёнджин наклоняется ещё ниже и в самые губы, не касаясь, шепчет:        — Родители?        — Я запер дверь. Их спальня на первом этаже, невозможно услышать. Я буду тихим.       — Это спорное утверждение. — дразнит его Хван и нежно целует желанные губы.        Каким же долгожданным был этот поцелуй для них обоих. Старший брат мечтал о младшем уже столько лет. А младший понял, что ему старший необходим, как воздух, тогда – в преддверии шестнадцатилетия. И каждый мучительно ждал и надеялся, что мечта сбудется. Что за все моральные и физические страдания вселенная воздаст наградой. Воздала. Младший брат сейчас лежит и страстно дрожит в объятиях Хёнджина. Вот она – сбывшаяся мечта в сантиметровой доступности. Хочется всё и сразу. Сознание затуманивается пеленой страсти по мере углубления поцелуя всё больше и больше. Одни пухлые губы целуют другие такие же. Они просто созданы друг для друга, чтобы дарить максимальное чувство наслаждения.       Хёнджин лежит рядом с Феликсом, так и возвышаясь над ним на одном локте. Феликс лишь слегка перевернулся на спину и теперь открыто и беззащитно лежит под братом. Его потряхивает волнами нарастающего возбуждения, тело инстинктивно напряжённо выгибается и расслабляется снова. Поцелуи переросли в нечто более интимное и грязное. Они целуются страстно, с влажными языками блуждающими во ртах друг друга. Свободная рука старшего нетерпеливо изучает идеальное тело Феликса. Он сильно сжимает его шею, словно пытаясь придушить, оглаживает рельефную упругую грудь, задевая пальцем набухшие соски, спускается ниже, проводя ревизию всех кубиков на животе, и, огибая бедро, нежно сжимает упругую пухлую ягодицу. Феликс шумно выдыхает. Обоим не терпится получить больше. Братья целуются, мокро и щедро обмениваясь слюнями. Обоим жарко. Хёнджин буквально на миг разрывает поцелуй, откидывает рукой одеяло и возвращается к своей жертве, чувственно впиваясь в его шею. Феликс жалобно застонал. Рука Хвана, нетерпеливо поглаживающая ягодицы, медленно вернулась до торса, сжала талию и спустилась к паху младшего. Хёнджин поглаживает вставший член брата через трусы и про себя отмечает, что тот не такой уж и маленький, как он представлял раньше. Видимо, им обоим повезло с унаследованными генами. Член братишки подрагивает под мокрой тканью белья. Хёнджин выглаживает незамысловатые узоры по паху, пытаясь достать и чуть поглубже, а его губы и язык нагло путешествуют по шее и ключицам партнёра, оставляя обслюнявленные красные следы. Уже завтра эти следы будут фиолетовыми.       Наигравшись с бельевой преградой, одной рукой Хван стягивает трусы с брата. Тот лишь слегка приподнимает бедра, чтобы помочь избавиться от ненужной вещи, а затем, болтая ногами, стряхивает их с себя окончательно. Хван не медля обхватывает ствол младшего, неторопливо надрачивая и размазывая скользкую влагу большим пальцем по головке. От такого неожиданного сногсшибательного ощущения Феликс, забыв об их секретности, застонал во весь голос. Хёнджин, убрав руку, мгновенно зажал ей рот Феликсу.        — Тшшшш.. нас услышат.        Феликс, не имея возможности ответить, кивнул головой и просунул язык, облизывая прижатую ко рту ладонь. Хёнджин не ожидал такого ответа. В этом наивном ангеле явно прячется бесёнок. Он убирает ладонь со рта брата и тут же засовывает в его рот все четыре пальца. Феликс, будто привыкший к такому действию, начинает их посасывать, толкая языком в каждый палец. Это так пошло и возбуждающе.        — Смочи получше.       Феликс обогнул пальцы языком, пропуская те к нижней уздечке, где скопилось много слюны. Хёнджин буквально смочил пальцы в обильно выделившейся жидкости челюсти младшего и прижал мокрые скользкие пальцы к анальному входу. Размазав слюну по поверхности, он медленно протолкнул палец внутрь. Сопротивления мышц не почувствовалось. Странно.. добавил второй. Свободно. Третий пролез уже весьма туго.       — Я готовился. — выгибая поясницу назад, тихо стонет младший.       — Я понял. — целует в мокрые губы старший. Если бы было светло, можно бы было увидеть ниточку слюней, тянущуюся между ртами братьев. — Но недостаточно.       Хёнджин старается углубить три пальца ещё сильнее, чтобы фаланги вошли полностью. Обцеловывая лицо братика, он нежно и медленно трахает его пальцами. Феликс изнемогает от напора ощущений. Его член истекает предэякулятом капля за каплей. Юноша нетерпеливо качает бедрами. Поняв намёк, Хёнджин просовывает четвертый палец, но слюна высохла, и палец ни в какую не хочет присоединиться к остальным.        — Ликс, у меня нету лубриканта. Я не планировал..        — Я ж сказал, что готовился. — Феликс развернулся назад к тумбочке и протянул Хёнджину полный тюбик какой-то смазки.       — Ты дьяволенок. — нежный чмок в губки. — Открой.        Феликс открыл тюбик. Хван поднёс к нему свою ладонь, чтобы тот выдавил в неё смазки. В абсолютной темноте младший наугад выдавил жидкость. В нос ударил приятный запах банана.       — Банан? Серьезно? — улыбнулся Хёнджин.       — Обещанный десерт. — ухмыльнулся в темноте младший.       — Проказник. — и снова губы брата в плену у старшего.        Скользкая рука вернулась к манившему месту. Смазки оказалось слишком много. Она по ложбинке стекает на простынь. Хёнджин с трудом просовывает четыре пальца в Феликса. Брат зашипел и инстинктивно дернулся вверх, пытаясь уйти от довольно неприятного ощущения.        — Извини, малыш. Придётся потерпеть. — тихий шепот в губы.        — Но я уже растянулся.        — Наполовину. — Хван вышел из брата и, нащупав его руку в темноте, положил её себе на абсолютно мокрый пах.       — Нихера себе! — воскликнул шокированный Феликс. — вот это елда! Кажется, я передумал. — с наигранным сарказмом говорит он, улыбаясь, но при этом начиная гладить мощный ствол старшего и стараться спустить его трусы.        Хёнджин вернулся к растянутой дырочке и резко всунул все четыре пальца. Младший ойкнул и через секунду совершил бёдрами несколько круговых движений.        — Поздно, родной. Никто тебя теперь не отпустит.       Укусив Феликса за подбородок, Хёнджин вынул руку, схватил брата за касающееся его бедро и одним рывком развернул его к себе задом, а верхнюю ногу поджал и направил вперед. Младший оказался вывернутым, как спиралька, и обездвиженным, беззащитно полностью открытым для любых действий.        Хёнджин поднялся и стянул боксёры.       — Презерватива у меня тоже нет.        — Ты не хочешь от меня детей? — Феликс тихо засмеялся.        — Дурилка. — усмехнулся Хёнджин. — Презервативы не только от детей.        — У меня никогда никого не было. А тебе я доверяю безоговорочно. Я не хочу чувствовать резинку в свой первый раз. Я хочу почувствовать тебя во мне, плоть к плоти.        — Ладно. Уговорил. — он погладил волосы младшего. — Не переживай. Ты будешь в порядке. Дай смазку.        Брат протянул тюбик. Хорошо, что в полной темноте не видно, как сильно он волнуется и боится.       Хван щедро вывалил ароматный гель на ладонь и обильно смазал им свой член. На коленях перешагнул через нижнюю ногу младшего и оседлал её. Секундная пауза, чтобы поиграть с аппетитными идеальными ягодицами брата. Затем, чмокнув верхнюю половинку любимой попки, он поднялся на колени и, опираясь лишь на одну руку у головы Феликса, не сгибая локтя, навис над ним. Феликс же развернулся к старшему, насколько позволяла поза. Сейчас как никогда ему нужна была поддержка.       Будто прочитав эти мысли, Хван наклонился и поцеловал младшего, его член упёрся прямо в ягодицу. Феликса от такого касания и чужого языка в своём рту окончательно накрыло волной возбуждения. Он жалобно застонал, виляя тазом, и наконец-то решился осмелиться прикоснуться к своему члену. Возбуждение уже бьёт через край, он начал нетерпеливо себе надрачивать, выгибая спину. Чужая рука резко накрыла его собственную, сжав сильно пальцы прямо с членом.        — Если сейчас кончишь, уже будут не те ощущения.        Хван убирает руку и в следующую секунду приставляет свой член ко влажному скользкому входу. Он пытается войти максимально медленно, чтобы не причинить ни капли боли младшему. Держа напор, но небольшими поступательными движениями он по миллиметру продвигается в отверстие. Хёнджин буквально чувствует, как раздвигаются плотные кольцевые мышцы. Девственный вход очень тугой и очень узкий. Да, для его размера любой анал узок, а тут ещё только-только сформировавшийся от природы мелкий парень. И не просто парень, а самый любимый и родной. Хёнджин выцеловывает младшего, как будто последний день живет. Головка уже почти вошла. Младший надрывисто и очень громко дышит. Ему явно некомфортно.        — Потерпи, милый.       Он качнул бедрами немного мощнее, член ощутимо продвинулся вглубь. Младший пискнул и закрыл рукой лицо. Только бы не плакал… Хёнджин согнул руку в локте и подложил её под шею брата. То же самое проделал со второй рукой, но та уже легла поверх головы, гладя волосы младшего. Феликс оказался беспомощно зажат в объятиях с огромным членом в заднице. Однако, это не так сладко и приятно, как он себе представлял. Каждое движение доставляло больше боли, чем наслаждения. Слёзы мокрыми дорожками покатились из глаз.        Хёнджин медлил, как мог, и старался дать братишке возможность расслабиться. Однако он не железный, и сдерживать его природу нетерпеливого самца крайне сложно. Ничего лучшего он сейчас не придумает. Он неожиданно зажимает Феликсу рот рукой и, шепча в ухо «прости», резким рывком входит в брата до самого упора. Парнишка громко вскрикивает в закрытый рот, пытаясь отбиться руками и отползти вверх от разрывающего его монстра. Но старший зажал его буквально со всех сторон, как паук муху. Даже при всём желании младший бы никогда не смог отбиться. Несмотря на нарощенную мышечную массу, Феликс намного мельче и слабее.        — Всё. Всё. Хуже теперь не будет. Сейчас привыкнешь и всё изменится. — шепчет Хван в самое ухо, облизывая мочку юноши.       Феликс боится двинуться, чтобы не дай бог его не разорвало вообще. Однако всё действительно меняется с последующими движениями старшего. Он начинает двигать членом, медленно выходя наполовину и входя назад до упора. К боли примешивается необъяснимое чувство приятного наслаждения. Хван убирает руку со рта брата и также кладет её под шею, где уже находится его другая рука. Старший так и стоит в планке не ложась всем весом на младшего. Спасибо спортзалу. Любой секс всегда будет разнообразней. Младший больше не плачет, он начал тихо стонать и отвечать на поцелуи. Наконец-то Хёнджин может расслабиться и наконец-то дать волю своим чувствам. Движения тазом становятся сильнее и размашистее. К нарастающему темпу постепенно примешивается животное остервенение. Огромный член Хёнджина почти весь выходит из задницы Феликса и полностью заходит обратно. Старший брат мощно затрахивает младшего, и у обоих от осознавания этого факта ощущения накаляются до предела.       Запретный плод слаще всех…       Оба потеряли счёт времени. Хёнджин вспотел. Влага с его лица и тела каплями стекает на Феликса под ним, и это ощущается очень пошло. Хлюпающие звуки разносятся по всей комнате. Ещё немного. Старший сжимает младшего сильнее, ложится на него всем весом и утыкается носом в его шею. Последние мощные фрикции, и Хёнджин, укусив Феликса за плечо, замирает и мощно с рыком кончает в него, вонзив орган в самую глубь. Феликс буквально чувствует долгие сокращающиеся конвульсии члена брата. Это непередаваемое ощущение!        Переждав ещё пол минутки, Хёнджин нежно поцеловал брата и медленно вышел из него. Из отверстия разлилась большая теплая лужица. Феликс удивленно подвинул попу в сторону. Старший понял.        — У меня всегда много спермы. — Хван виновато пожал плечами.       — Пффф, бык осеменитель. — Феликс засмеялся. И добавил. — Я тоже.        Ну, конечно, чтоб ещё по-другому было. Они хоть и разные, гены у них всё равно общие.       — Тогда я могу спокойно заменить свою порцию протеинового коктейля.        Прежде чем Феликс успел понять, что брат имел в виду, Хёнджин развернул его на спину и, отодвинув подальше от лужицы, насадился ртом на его неспадающий стояк. Не ожидающий такой подставы младший лишь выдохнул что-то нечленораздельное и тихонько застонал, сжимая простынь в кулаки. Минет Хван делать умел и любил, правда, опыта с таким большим размером у него не было. Ну, не у одного Феликса сегодня первый раз.       Старший насаживается на ствол до самого горла и сам себе удивляется, что может осилить этот агрегат. Высунув язык, проталкивает член, уперевшись носом в идеально выбритый лобок. Замирает на секунду и отодвигается, чтобы дать себе глотнуть немного воздуха. Звуки от этих действий просто волшебные. Младший очень перевозбужден, он явно долго не продержится. Его член просто истекает солоноватой влагой, и это чертовски нравится Хёнджину. Феликса размазало по постели.       Выстанывая какие-то непонятные слова, тот разглаживает складки простыни и тут же скомкивает, царапая её ногтями. Старшему безумно приятно видеть брата таким счастливым и тонущим в море ласк и удовольствия.        Хёнджин хочет дать младшему ещё больше ощущений. Пусть это будет самая незабываемая первая ночь. Трахая его ртом и насаживаясь до упора, он делает запретный приём. Старший медленно вводит в брата три пальца и начинает осторожно ими его трахать. Из анала выливаются остатки спермы, перемешанные с банановой смазкой. Замечательный бананово-протеиновый коктейль, благодаря которому так легко сейчас звучно трахать рукой растянутый зад Феликса. Ликс изнемогает. Его трахают с двух сторон одновременно. Это больше невыносимо. Он хватает голову Хёнджина двумя руками и прижимает, насаживая на член максимально глубоко. Брат не сопротивляется. Удерживая член как можно глубже, младший со звёздами в глазах кончает старшему в горло. Хван, перестав трахать его зад, замер, держа пальцы как можно глубже и наслаждаясь приятно сжимающимися вокруг них сокращениями. Грязно, пошло, незабываемо.        Когда руки Феликса бессильно упали вниз, Хван наконец-то выпустил член изо рта и, закашлявшись, отдышался. Феликсу не видно, но глаза и лицо старшего застланы слезами.       — Поздравляю, Братик. Ты больше не девственник. — у Хёнджина заметно охрип голос.       — Зато ты, похоже, ещё да. — по голосу легко можно понять улыбку во все тридцать два зуба. — Но это ненадолго.        — Да, я уже понял... — Хёнджин рухнул рядом с братом. — Нужно поменять постельное и помыться. Только тихо, чтоб нас не спалили.       — Хороший секс чистым не бывает. — Феликс повернулся к Хёнджину и обнял его, закинув на него ногу.       — И всё-то ты знаешь. — Хёнджин чмокнул брата в лоб и обнял в ответ. — Ликс..       — Хм?       — Уедешь со мной в Австралию?       — Я уже думал, ты никогда не спросишь. — опять лыбится.       — Тебе и это Чан рассказал?       — Ага.        — Так поедешь?       — Хоть на край света. Только не оставляй меня больше.        — Как я теперь смогу? Ты часть меня.       Большая ладонь легла на ангельские щёчки, нежно поглаживая мягкую, идеальную кожу. Маленькая ладошка перехватила её и притянула к губам бантикам. Нежный любящий поцелуй только что доставивших удовольствие пальцев…       — Я часть тебя…