Невинность или провинность?

Я подрываюсь вперёд, не зная, что и как ему сказать, но объяснить-то всё нужно было. Только вот образ Люцифера, который передо мной предстал, не дал мне пойти за Дино. — Далеко собралась? — твёрдый голос демона сразу же останавливает меня, не давая дальше и шага сделать по направлению к выходу из комнаты, за дверь. — Я не.. — все слова стремительно вылетели из головы, не образуясь в полноценные предложения. Тяжело вздохнув, я закрыла свой рот, чтобы обдумать всё происходящее. Которое произошло до того быстро, что я ничего понять не успела. Я виновата перед Дино. Очень сильно виновата, и мне точно нет прощения. Он сто процентов не ожидал от меня такой гадости, такого предательства, И я буду корить себя за это, не давая и шанса на прощение самой себе. Я поступила мерзко и должна извиниться, объясниться перед Дино, конечно, если он захочет меня слышать. Но фигура Дьявола, склонившегося надо мной, не даёт мне и слова сказать, и шага сделать дальше. Мысли меня окутывают, и я будто впала в транс, из которого ближайшие длительные минуты мне нет выхода. — Я, кажется, задал вопрос? — властный голос Люцифера заставляет поднять свои глаза, вглядываясь в его яркие омуты радужки. — Я не собиралась.. — что-то в растерянности шепчу ему я, не давая себе и секунды, чтобы успокоиться. Этот демон заставит меня пасть пред ним на колени. Если уже не заставил. Что я могла сделать, если перед ним никто не сможет устоять? Что я могла сделать, если меня так сильно тянуло к нему? Я просто не могла взять себя в руки, полностью отдаваясь в его власть надо мной. Чёртов искуситель, всё лишь из-за этого. И я хороша! Не нужно расставлять всё по плюсам и минусам, тем более, когда все минусы перекрывают плюсы. Я не могу поверить в то, что я наделала. В это сложно поверить, это сложно понять, и всё же, я такая дура! — Да? А я видел другое. Решила бежать за ним? Чёрта с два! Ты, кажется, не поняла меня? Не поняла всю серьёзность моих слов? Я не шутил, когда говорил, что не отпущу тебя к нему. — Боже, я разозлила Дьявола. Любой бы другой испугался, но это точно, как видно, не относится ко мне. Мне от этих слов становится до того тепло на душе, что хотела закричать на себя. Что со мной такое? Я ненормальная, это ненормально, нужно скорее сделать что-то с этим. Вчера я не отдавала себе отчёт о том, что делаю. А сейчас? Что сейчас, почему, Вики, почему ты не можешь взять себя в руки и успокоиться? Почему колени трясутся? Это ведь точно не от страха. Стыдно, должно быть стыдно, но этого чувства стыда нет, он пропал сразу после таких нужных сейчас слов. Дала бы себе пощечину от мыслей, нагоняющих возбуждение в теле. И как можно было вспомнить именно сейчас то, что происходило этой ночью? Его руки, блуждающие и оглаживающие каждый сантиметр моей чистой молочной кожи. Его язык, скользящий по открытой для него шее. Мокрые следы от поцелуев на ключицах, темные отметины, говорящие о принадлежности ему, украшающие непорочное тело. Непорочное оно было до этой самой ночи. Сейчас же сложно его таковым назвать. И даже вообще невозможно, невозможно назвать непорочным после всего, что было. А было то, о чём я и мечтать, и думать не могла. Его затуманенный похотью взгляд, спускающийся по моему телу вниз. Для него не было преград, я не могла сказать «нет», когда это приносило море ощущений и удовольствия от происходящего. Мокрый язык, раздвигающий складочки слишком эрогенной зоны, скользящий и вырисовывающий хаотичные движения, которые взрывали мне мозг, отключая его. Это не поддается никаким законам вообще. Всё то, что было ночью, смогла вспомнить именно в этот момент. Воспоминания о произошедшем, так неловко всплывшие в сознании, прорисованные в картинках, заставляли кожу покрыться мурашками, а щеки заалеть. Что Люцифер, собственно, и заметил, ухмыльнувшись. — Что, Уокер, стыд появился? Только вот не того ты стыдишься, вчера ты была очень даже не против всего, а сейчас собираешься бежать за ангелочком. Мне кажется, что тебя нужно наказать за непослушание. — Почему у него такой хриплый голос, как вчера? Он пользуется моим сейчас положением, а так нечестно. Кто говорил, что сын Сатаны будет играть честно? Никто. Вот и все ответы на мои вопросы. Мне остается только ждать продолжения, а ведь ничего иного у меня бы не получилось сделать, точно понимая, что я теперь точно не смогу выбраться из запутанных сетей, в которые меня поймал сам Дьявол. Не иначе, только Дьявол. Я тяжело сглотнула, внимательно смотря на него, пытаясь не опустить свой взгляд на пол, как могла сделать всегда в непонятных ситуациях, когда не знаешь, что делать дальше, когда у меня нет решения в какой-то ситуации. Стоя в одной его рубашке, еле застегнутой впопыхах, когда только проснулась абсолютно обнаженной в одной постели с Дьяволом, я попыталась оттянуть ткань ниже, что было остановлено руками демона, которые так обжигали своим теплом. — Только твоя подружка сейчас вот-вот вернётся и застанет тебя не в самой лучшей позе, что тебе точно не нужно. Я не люблю делиться, а Мими та еще любительница поиграться. — Он сказал это специально, чтобы мои щеки стали еще алее, уж очень ему понравилось посмотреть на них красных. Уж очень он любит меня смущать, ну конечно, если я еще вчера была такой недотрогой в глазах у всех, только вот, судя по моим сегодняшним мыслям, такое про меня и не скажешь. И такой, какой я могу быть, меня знает только Люцифер, которому так посчастливилось это лицезреть. А он и рад, посмотрите на него. Сначала слышится щелчок пальцев, потом перед глазами всё расплывается и темнеет, образовывая новую картинку перед глазами, из-за чего я пошатываюсь на месте, но крепкая рука на моей талии не даёт мне упасть. Только создает опору, из-за чего я чувствую себя так хорошо. Открывая глаза, когда становится лучше из-за маневра перемещения в пространстве, вижу просторную комнату в темных тонах. Значит, комната Люцифера, что неудивительно. Всё, как я и представляла. Представляла? Если только во снах! Здесь не так много мебели, как могло показаться на первый взгляд. А взгляд падает на широкую кровать, которая покрыта красной шелковой простыней, на изголовье виднеются какие-то вырезанные крупные детали, придающие еще больше стиля комнате. Книжный шкаф со старинными толстыми учениями стоит недалеко от кровати, возле которого виднеется одиночное кресло. Также стеклянный шкаф в другом углу комнаты заполнен разными бутылками с опьяняющей жидкостью внутри, который и называется «Бар сына Сатаны», в котором имеются самые разные коллекции элитного алкоголя. Я не такой большой знаток и критик, но комната выглядит уютной, несмотря на то, что света здесь мало, но я уверена, если и ему понадобится свет, то он может просто щелкнуть своими длинными пальцами, и о чудо!; загорится целая комната ярким пламенем. Рука, которая до сих пор держала меня за талию возле Люцифера, отпустила меня, из-за чего я покачнулась от неожиданности, но удержалась на месте, не падая. Иначе, это бы выглядело эпично и ещё как трагично. — Всё рассмотрела? — Почему-то, по непонятной причине, в нашем совместном диалоге участвует только он. И скорее всего, наверно потому, что если я и скажу что-нибудь, то это получится хрипло от того, что мне беспокойно. Или это не то подходящее слово, которое описало то, что я сейчас чувствую. — Всё. — Прочистив горло, ответила я, под себя примечая, что он был удовлетворен моим ответом. Он быстро оказался ко мне так близок, что я не сразу заметила, как так получилось, что я упустила его из общего вида. От неожиданного действия с его стороны я выдохнула ему прямо в губы, выпуская весь запас воздуха из легких. И он воспользовался этим, примыкая к губам, сразу вторгаясь языком мне в рот, проходясь им по зубам и верхней губе. Мои руки опёрлись ему в грудь, отталкивая, но конечно же у меня не получалось этого сделать. Он прижимал меня к себе ещё больше, не давая и пути к отступлению. Только вот я сейчас не наслаждаюсь его губами, а ищу доступ к кислороду, который он мне не даёт, высасывая из меня все его остатки. Я же сейчас задохнусь или упаду в обморок от недостатка воздуха. А он об этом и не думает, только улыбается сквозь поцелуй. И когда я уже вижу звёзды в глазах, где темнеет, он отстраняется, давая вдохнуть чистый воздух, и я откашливаюсь. — Ты нормальный?! — Я уже не милая кошечка, чтобы терпеть это. И он приподнимает бровь в заинтересованности. Когда дело касается лично меня и моего здоровья, я не побоюсь и слова ему сказать об этом, тем более, когда становится реально страшно. У меня колени трясутся, а в теле до сих пор слабость. — Знаешь что? — Что? — Дьявол! Что б его! Я даже ничего стоящего ему сказать не смогу, как бы не хотела. Кто его знает, как он отреагирует? Я как бы, еще жить хочу, но не хочу увидеть его в ярости, как-то желания лицезреть это собственными глазами нет. — Ничего! — Вот и характер могу показать. А кто-то сомневался? Я лично нет, и он познает это. Я кажусь такой маленькой и беззащитной на его фоне. А может, так оно и есть. — Помнится мне, я хотел тебя наказать? — Лукавый блеск в глазах виднеется ещё больше от вопроса. Но мне становится не по себе от одних только мыслей, что он задумал. И я, всё так же стоя перед ним, никуда и уходить не собираюсь, что-то точно не дает мне, но я отчетливо понимаю, что у меня до сих пор есть выбор, он мне его дает, хоть и показывает, что я никуда не денусь. Чувствую, что если я захочу уйти, то он меня не остановит. Но я не хочу никуда от него уходить, чёрт бы меня побрал за это! Неизвестность меня чуть пугает, чуть заинтересовывает, заставляет остаться и узнать, что задумал этот демон. И я остаюсь, не шелохнувшись на месте. — Так вот, я не передумал. Хочу, чтобы ты знала, на что пошла, когда стонала подо мной, когда я говорил тебе, что не отпущу тебя к нему больше. Но ты ведь не уяснила это, не запомнила, решила ослушаться. — Он обходит меня, вставая за спиной. А я и оглянуться на него не могу, будто нельзя шевелиться, и единственное, что остаётся —просто стоять и ждать. И мне интересно, что будет дальше. Чувствую его горячее дыхание на шее, его губы, прислонившиеся к коже, как он кусает меня за ухом, убирая волосы в сторону, чтобы не смели мешать ему. Понимаю, что это только начало, он умело играет со мной, уже зная, что выйдет из игры победителем, потому что мне трудно совладать с собой, когда он так рядом. Да я даже в танце ему не смогла отказать, хоть и хотела, не хотела чувствовать что-то к нему, пока кружимся в танце. Но не смогла, чем получила то, что сейчас имею. Дыхание сбивается напрочь, когда он снова встает передо мной, хищно смотря на меня. Самый настоящий хищник, загнавший добычу в угол, осталось только полакомиться ею. То есть мною, что и сделает скорее всего, но не так быстро, как хотелось бы. Люцифер прекрасен, он знает это. Его внешность божественна, и не зря каждая девушка, будь это хоть демон, хоть ангел, мечтает о нем, представляя его главным героем в своих фантазиях. Что тут говорить о Непризнанных? Тут и говорить нечего. И если первым еще что-то могло перепасть, то точно не Непризнанным. У них не было и шанса на что-то с сыном Сатаны, а у меня был. И есть. Я всё же, хоть и жалея об этом, переспала с ним. Или он со мной? Скорее второе. Но это практически ничего не меняет. На мое счастье сын Сатаны почему-то решил выбрать меня, ну и зря. Я самая обычная из всем обычных. Звучит странно, но так оно и есть. И противиться этому точно нельзя. А думать именно об этом точно не нужно, иначе в планы сына Сатаны это не входило. Он быстро осматривает меня с ног до головы. И я уже представляю, что он видит перед собой. Я — босая, так как не успела ничего надеть на ноги, как встала с кровати; раскрасневшаяся от возбуждённых ранее действий Люцифера; растрёпанная с утра предстаю перед ним. Взгляд его останавливается на пуговицах его рубашки, к которым он прикоснулся и стал расстегивать, из-за чего мое дыхание участилось, а я была не готова предстать перед ним полностью обнаженной. Чёрт, да, мне стыдно, я смущена этим. Ну потому, что ранее я не имела такой огромной практики в этом, я не так часто занималась с кем-то сексом, пару раз максимум. И.. это нормально. Для меня это всё странно. Не могу я и объяснить, что чувствую сейчас. Руки сами собой тянутся прикрыться или остановить движения его рук. Но ловлю его грозный взгляд и сразу опускаю руки, будто обожглась этим взглядом кровавых глаз. И снимая рубашку окончательно с меня, он поднимает меня на руки, неся к кровати, на которую кладет. Шелковые простыни оказались холодными, несмотря на горячего хозяина комнаты. И этот холод заставляет кожу покрыться мурашками, от такого контраста температуры. Он садится передо мной, немного раздвигая мои ноги. Боже, я сейчас просто зальюсь этой красной краской. Остановите это кто-нибудь, несмотря на то, что я в предвкушении. Опускает руку на промежность и закрывает глаза. — Какая ты уже мокрая.. — кажется, что сдерживает себя, чтобы не наброситься на меня. Вот для кого это будет наказание и самая настоящая пытка? Пальцами кружит у входа, не проникая ими внутрь. Смотрит на меня, а я на него, видит, что мои руки напрягаются от его действий, сам усмехается своим выходкам. — Чего ты хочешь, Вики? — пристальный взгляд его глаз ждет моего ответа. — Чтобы ты наконец вошел. — Когда он делает так, я уже не могу противостоять всему. — Услада для моих ушей.. Пальцами? — Ну что за вопросы? — Пальцами. — На выдохе отвечаю. — Только ими? — Ему нравится меня мучить. Он довольствуется тем, что видит. Это жуткое наказание, так я скажу. Но, видимо, заслужила. И я не могу думать сейчас о Дино, когда тут сам Дьявол требует ответа, останавливая всякие движения пальцами. И не хочу думать о чём-то другом. — Я спросил. — Я успела забыть вопрос, но судорожно покопавшись в голове, где-то на подкорке сознания, вопрос всё же вспомнился. — Не только. Он, довольный ответом, проникает в меня двумя пальцами. Не жалеет меня и секунды, растягивая стенки. Я пальцами сжимаю простынь от того, что он вытворяет. Но мне нравится, я хочу получить долгожданную разрядку, но он не торопится мне её подать на блюдечке с глубокой каемочкой. Он то приостанавливает всё, то снова возобновляет, выходит и входит, делая это пару раз. — Люцифер.. — И когда я чувствую, что совсем скоро меня накроет волна удовольствия, он останавливает всё, что было. Я в неверии трясу головой, а он смотрит и довольно улыбается. — Люцифер.. — Уже не хочешь бежать за ангелочком? — Это невозможно, это невозможно, просто невозможно так издеваться надо мной. Я бы посмотрела на него, если бы ему не дали то, что он так хочет. — Нет, я больше не буду. — И мне ничего не остаётся, как ответить ему. — Что не будешь? — Бежать за ним не буду. — Мне кажется, что я похожа сейчас на ребёнка, который провинился, и ему не дают конфеты. И словно поверив мне, он остаётся стоять, пока я встала с кровати, подталкивая его. И он легко поддается, падая на спину. — Вот как? — приподнимает бровь. Я расстёгиваю ремень и снимаю с него всю оставшуюся одежду. Он просто с интересом в глазах смотрит на меня и мои действия, которые я бы никогда в других ситуациях не сделала. Но, так и не получив разрядки, я готова на всё, чтобы её получить, чтобы почувствовать его внутри себя. Это почти как наркотик. Люцифер — мой наркотик. Нависая над ним, я медленно опускаюсь на его уже стоящий орган. Ещё бы, я такое и ожидала. По нему же было видно, как ему тягостно смотреть на меня и не посметь войти уже в меня не только пальцами. Делаю первые неспешные движения, и он помогает мне, приподнимая и опуская. Глаза в глаза, дыхание одно на двоих, соединение двух тел в одно, всё это до безумия быстро помогает расслабиться, забыться, почувствовать, что я не одна в этом чужом мире, что жизнь прекрасна и была всегда таковой, но я не так жила, не с теми была вместе. Он переворачивает меня, чтобы я лежала на спине, а он нависал сверху, двигаясь быстрее и доводя нас до безумства, до такого экстаза, когда тела непозволительно близко, а меня прошибает на дрожь во всём теле. Капли пота, стекающие с кожи, как Люцифер целует меня в лоб, укладывает на свою грудь, прикрывая крылом — последнее, что я вижу перед тем, как закрыть глаза от усталости и обессиленности. — Моя.. — думает, что я не услышала, поэтому говорит уже так открыто. Но я ведь услышала, и запомнила.