Эрос и Танатос

— Мы с тобой Эрос и Танатос. Любовь и смерть. Я буду смертью, если ты не против. Ты-то у нас никого не убиваешь. У Джокера стрела торчит из грудины, кровь стекает по губам, смешиваясь с гримом. — Знаешь, говорят, хтонических существ невозможно убить. Что, если это не так? Джокер касается древка стрелы, скользит по нему рукой, вперед и назад, размазывая кровь. Немного пошло, но больше — пугающе. — Я читал, что пока существует Эрос, Танатос мертв. Это бред, разумеется. Но красивый бред, согласись. Романтичный. А нашим с тобой отношениям последнее время не хватает романтики. Джокер шатается, как будто несуществующий ветер толкает его со всех сторон. У него мокрые ресницы и грим вокруг глаз расползается пятнами. — Я не хочу умирать, Брюс, — говорит Джокер тихо. Бэтмен подхватывает его, когда он падает. — Эрос и Танатос — это из греческой мифологии, — рассказывает Альфред. — Эрос — бог любви и сексуальности, жажда жизни. Танатос – противопоставление Эросу, инстинкт смерти, влечение к агрессии и разрушению. Джокер лежит на белых простынях, и его кожа — смертельно бледная даже без грима. Многочисленные приборы системы жизнеобеспечения бросают на его лицо цветные пятна — будто отблески гирлянд. Вот только для Рождественских чудес сейчас не время. — Эрос отвечает за желания человека и сближение, в то время как Танатос толкает его на разрыв связей и саморазрушение, — продолжает Альфред. — В любом случае, это легенды, в которых магия спасает от смерти. Но в реальном Готэме вы не Эрос и Танатос, а Бэтмен и Джокер… Он не договаривает, но Бэтмен знает и так: в реальном Готэме магии не существует. Бэтмен не верит в магию, но это не важно. Джокер умирает в особняке Уэйнов на окраине Готэма, и нет силы, способной вернуть его к жизни. Если бы магия была такой силой — Бэтмен без сомнений воспользовался бы ей. В Готэме бушуют беспорядки, и у Бэтмена все больше работы. Преступники, лишившись самого страшного своего представителя, упоенно грызутся за его место, то и дело добавляя полиции работы. Замки в Аркхэме никого не держат, Блэкгейт раскачивается, как корабль в шторм. Вот-вот грянет буря. Кровь плохо отмывается с кевлара, мышцы гудят, и ноют синяки. Под утро Бэтмен снимает костюм, смывает пот и идет к Джокеру. Он рассказывает Джокеру, как на исповеди, все, что происходит ночью. Про сломанные конечности и бесконечные сотрясения, про тюремные решетки и многократно вскрытые замки, про уставших полицейских, вечный дождь и одиночество. Чаще всего Бэтмэн рассказывает Джокеру про одиночество. — Он умер и теперь тебя никто не защитит! — говорит Харли. — Он умер и его тело жрут черви, я положу тебя рядом с ним, чтобы вам было веселее. Вам всегда было весело вместе! Она говорит, захлебываясь словами, то, что никогда не сказала бы Джокеру. — Я любила его, а он всегда любил только тебя! Харли хорошо дерется, но Бэтмен — лучше. Когда под утро Бэтмен приходит к Джокеру, приборы все так же освещают цветными огнями его бескровное лицо. Бэтмен присаживается на край постели и рассказывает про Харли. Джокер не отвечает: ему нет дела ни до Харли, ни до Бэтмена. Бэтмен наклоняется и целует Джокера в губы, как спящую красавицу из сказки, хотя они оба не верят в сказки. Джокер не отвечает на поцелуй, а когда Бэтмен отстраняется, губы Джокера кривятся в усмешке. Он смеется негромко и страшно, сипло, безумно. Приборы безмолвствуют. Джокер все еще в коме. Бэйн походит на оживший холм, нити вен прорезают его руки, как реки, и в его глазах горит такая ярость, что ей можно освещать города. Он шепчет рефреном, одержимо: — Умри, умри, умри. Его кровь такая горячая, что вот-вот расплавит кевлар. Бэтмен бьет его снова и снова, вспарывает лезвиями на костюме плотную кожу, вбивает кулак туда, где под кожей белеют кости и темнеют очертания внутренних органов. Бэйн не шепчет больше, кричит дико, на одной ноте, а потом замолкает, и Бэтмен не сразу понимает, что он мертв. — Я — Танатос этого города, — говорит Бэтмен Джокеру. — Я — смерть. Кровь стекает по кевлару, пачкает мягкий ковер особняка Уэйнов. Танатос означает смерть, но Бэтмен не знает, кого он должен убить, чтобы вернуть Джокера. У Двуликого претензии, насмешки, наставления, слова-слова-слова. Его действия распланированы не им самим, но взлетающей в воздух монеткой, этаким неподкупным судьей. — Этот город никогда не будет твоим, — говорит Двуликий лениво. Бэтмену не нужен город, ему нужна магия, которой не существует. Монетка крутится в воздухе, мерцает в тусклом свете фонарей: белая сторона, черная, снова белая. — Никогда не думал, что это сделаю я, — бормочет Двуликий, когда монетка падает ему на ладонь. Суд окончен. Дуло его пистолета целит Бэтмену в лоб, но пулей не пробить кевлар. В этом весь смысл: герой должен быть неуязвим. Грохочут выстрелы, силой удара Бэтмена отбрасывает назад и мгновение он еще думает — почему стало так темно? А потом пуля, поразившая глазницу, прошивает его мозг насквозь, рикошетит от кости черепа, продолжая свое смертельное путешествие. Бэтмен выдыхает хрипло и больше уже не дышит. Джокер в поместье Уэйнов медленно открывает глаза. Январь, 2021