Чужие обычаи

      Прохладный ветер, проникающий в комнату через открытое окно, колышет тяжелые антикварные шторы. Их, как и другую старинную мебель и элементы декора, выкупил владелец дворца. В новом мире громкое слово «дворец» на самом деле обозначало просто апартаменты в высотном здании, чьи нижние этажи были отданы под такие-же апартаменты государственных служащих нового правительства. Но для красоты и благозвучия это здание, по сути являющееся корпоративным отелем, называли так.       Впрочем, далеко не все этажи были заняты. На новом Кибертроне давно отпала необходимость в множестве слуг и придворных. Просто не осталось людей, кто бы так служил и тех кто бы хотел видеть кого-то у себя в услужении. Ведь все, кто сейчас находились во главе планеты, боролись именно за личную свободу — пусть и с оговорками, но равенство.       Король конечно тяготел к пышности и роскоши прошлых правителей, но все-таки был не приучен к истинному разгулу жадности, и его желания смотрелись скромным баловством на фоне запросов прежних властителей Кибертрона.       Ни оргий, ни бассейнов из крови, что они могли жадно пить из своих золоченых кубков — ничего этого уже никогда не должно было вернуться на едва-едва оживший Кибертрон. Слишком многое за это отдали все, даже Король, пусть его и считали себялюбивым самодуром. Однако, пусть никто это никогда и не озвучивал вслух, при нем стало жить гораздо лучше.       Голод остался в прошлом. Более-менее началась торговля, появились социальные институты, свободная торговля. Даже какая-никакая социальная поддержка. Реставрировались здания, восстанавливались производства. Пока что полноценно жил только один город, но вот-вот к нему присоединятся еще, а еще у Короля была мечта. Да, конечно не ради всеобщего блага, а для личного триумфа — он желал сильную Империю. И да, это был план по его возвеличиванию и для этого пришлось бы заставить всех жителей жить в достатке, иметь работу и семьи, прекратить мародёрство и преступность, объединить колонии и создать какую-никакую общую религию и политический строй. Что бы править — нужны те кем править. Чтоб быть Королем — нужно чтоб были те, кто присягают тебе. Чтоб было царство — нужно защищать и развивать земли. И уже не важно какие мотивы движут правителем — главное насколько он успешен.       Старскриму не с чем было сравнивать. До него никто раньше не правил целой планетой в одно лицо. Это одновременно воодушевляло его, ведь он стал первым в таком грандиозном деле и обязательно войдет в историю, как он и хотел. С другой стороны, порой в минуты саморефлексии он думал, что его плечи в любой момент могут не выдержать. И да, он ощущал как многие ниточки, многие бразды выскальзывают у него из рук, будто струи воды.       Люди выбрали его, он не провозглашал себя сам, но казалось, что они выбрали его для того, чтоб просто обвинить кого-то конкретного в своих бедах, а не бороться со своей неприязнью друг к другу, въевшимся в поведение разбоем и жестокостью. Каждый мнил себя будто жертвой войны, а не ее участником. Это ханжество, неприятие своих поступков и уход от ответственности бесили Короля, но он не мог обвинять в этом подданных, ведь его положение и так было очень шатким.       Но потом он нашел выход, точнее это был один из этапов его восхождения к правлению Империей. У Кибертрона было множество проблем. Среди главных была демографическая проблема. А на втором месте культурная. На огромных заброшенных инфраструктурах просто некому было работать, ведь огромное количество народа полегло на войне. И города не могли ожить стараниями одиночек. А еще Кибертронцы забыли каково жить мирной жизнью: как общаться, как любить, радоваться. Не знали как и в кого верить, о чем мечтать. Жители Кибертрона почти полностью состояли из измученных отчаявшихся и разочарованных ветеранов войны, что каждую ночь, закрывая глаза видели красное небо и горящую землю. Нужны были новые люди, кто привнесет знания о мире, а не о войне. Откроет глаза на будущее и разожжет интерес к нему в кибертронцах.       И этих чудесных людей Старскрим и нашел. Ближайшая и крупнейшая после Кибертрона колония — Каминус — согласилась вступить в союз с разрушенной планетой. Каминианцы конечно имели и свои недостатки: они были очень религиозными, погружены в предрассудки и полжизни будто тратили на традиционные обряды и церемонии. Они были чуть меньше и немного слабее кибертронцев, ведь на их планете всегда было мало жилого пространства и нормальной пищи. Зато они построили огромный внутренний мир внутри себя. Их культура была сложна, глубока и проработана. Пусть они и были очень наивными, зато были добры и приветливы, знали много праздников и интересных традиций, что могли наполнить пустые сердца кибертронцев.       Потому король предложил их духовному лидеру и правителю помощь с технологиями и продовольствием, а также переселение на пустующие участки Кибертрона, в обмен на заключение союза.       И Повелительница Пламени не отказала. Однако, для своих подданных она не хотела участи народа-подчиненного, потому она потребовала объединение династий ее правящей семьи и правителя Кибертрона. Что бы и каминианцы и кибертронцы были равноправными «детьми» своих правителей.       Старскрим подумал и не отказал. Это был логичный, понятный и самый оптимальный ход.       Каминианцы очень сильно почитали Двенадцать Праймов и с их правящим домом, что были еще и духовниками — Старскрим угомонил бы наконец кибертронских религиозных фанатиков, что все еще цеплялись за идею богоизбранности.

***

      Ритуал венчания прошел по всем правилам Каминианских традиций. Ведь на старом Кибертроне не было таких обычаев. Старая аристократия предпочитала браки подобные купле-продаже и сам процесс походил на юридическую сделку при адвокатах. Ни о каком праздновании для подданных и простолюдинов и речи не шло. А Старскрим хотел показать всем, что делает это для своей планеты, потому устроил и трансляцию и красивое шествие, а само действо проходило на площади под открытым небом.       В процессе он очень боялся, что кто-то захочет прервать его порочную жизнь на пике его славы, дабы не дать ему приобрести еще большее влияние. Но наверно, по благословению Праймаса, этого не случилось. Люди приходившие посмотреть на праздник своими глазами выходили в свет софитов будто очнувшись от долгого изнурительного кошмара и робко, боязливо и растеряно начинали радоваться. Заметив пару таких лиц в толпе, в глубине души старого воина что-то дрогнуло и он наверно за долгие годы ощутил не злорадство, а теплую радость.       Смотря за своим расцветающим царством Старскрим позабыл о самом главном — о той кого ему отдадут в жены, чтобы она защищала права своих соплеменников и направляла его, как духовный наставник, согласно верованиям Каминуса. На самом деле Старскриму так сильно был нужен этот союз, что он принял бы любую девушку или женщину, что приведут ему. Он даже не особо расследовал кого ему предложат. Ему было достаточно информации о Повелительнице Пламени. И Король предполагал, что ее избранница будет наделена теми же качествами — религиозностью, сдержанностью, закрепощенностью, но благородством и отвагой. Этакий паладин с некими магическими способностями, как поговаривали. И в принципе его это все более чем устраивало. Если бы это были люди с Кибертрона, то Старскрим бы предположил, что такая жена и королева будет погружена в себя и очень покорна. Как религиозность выражалась у представительниц Каминуса он не знал.       Первый раз он увидел ее в теплом свете прожекторов и в золотой пыли, что осыпалась на кремовые плиты площади. Ее одежды напоминали множество одетых друг на друга халатов, а лицо скрывал кружевной капюшон. Одежды на ней были столь многочисленны и богаты, что разглядеть под ними ее силуэт было невозможно. Она была высокой для кибертронской девушки, шла уверенно и плавно. А с боков ее сопровождали облаченные в пластинчатые доспехи девушки-воительницы с длинными силовыми копьями.       Повелительница Пламени с самого начала церемонии стояла рядом с Королем и выступала в роли священнослужителя, что закрепит их обеты.       Дальше, окруженные тысячами глаз, Король и будущая Королева обменялись длинными стихотворными обещаниями, что полагалось по правилам Каминианского обряда, и взялись за руки. Король опустил, прямо поверх резной ткани, тонкую золотую диадему на голову своей избранницы и после возвестил на все подвластные ему миры, что теперь они правят вместе.

***

      Когда шоу закончилось, в голове гудело как от похмелья. После приема у нового руководства Кибертрона, сотни репортеров и банкета, Старскрим вызвал себе машину прямо до апартаментов. Не говоря ни слова, только жестом скомандовал Рэттрепу сообщить его новой жене, что они уходят, и под прикрытием охраны вывел их за собой. — Боже, как я это ненавижу. Почему так много всего и я должен все это рулить. Почему так много всего сегодня! — Старскрим тер переносицу и жмурился. Его голова раскалывалась, ноги устали, жёсткий воротник кителя натер горло, а желудок вот-вот желал вывернуть литры алкоголя прямо на дорогие туфли. — Вы же сами это все придумали, Босс, — в своей обычной панибратской манере отозвался Реттреп, что сел напротив. Когда он заискивал перед своим начальником, то звучало это скорее как ирония, чем как раболепство. Мелкий юркий разведчик, или кто он там был у себя в отряде? Может подрывник. А сейчас подельник и шестерка по поручениям. — Да знаю, знаю. Без этого никуда. Они бы и дальше продолжили переговариваться, не замечая что в пассажирском отсеке их трое, а не двое, но третий участник подал голос: — Вот так вот уходить не попрощавшись было грубо. Оба кибертронца повернулись в сторону многослойного вороха дорогущих расписных тканей. Девушка наконец скинула с себя вуаль. На самом деле она скинула ее давно, но после заключения союза Старскрим сначала был пьян от собственной победы, а потом от нескольких бокалов вискаря и не заметил ее. — Я устал, мои люди это понимают. Я и так забабахал им офигенный праздник. Пусть пьют и развлекаются. Что еще мне надо было сделать? — раздраженно огрызнулся Старскрим на свою супругу. — По правилам дворцового этикета, ты должен был как минимум сообщить об этом. А твой скорый побег мог вызвать панику. Вдруг готовится покушение и ты сбегаешь прикрываясь гостями. Мне говорили это в твоем духе. У Короля челюсть от такой наглости в свой адрес отвисла. Нет, будь это кто-то из его старых знакомых, он бы и плевку не удивился. Но тут был человек из совсем другого мира, что видел только его усердную игру в правителя и не должен был знать о его прошлом. — А что еще тебе обо мне говорили, а, Жена? — с ударением на последнем слове еще въедливее отозвался Старскрим. Девушка должна понимать, что теперь в одной связке с тем кого ей так разрекламировали. — Ты жестокий, эгоистичный, капризный, наглый, ленивый, не терпеливый, грубый, психически неустойчивый, подлый, лживый и жадный, — девушка говорила спокойно и уверенно. — Ах так! И как тогда ты согласилась выйти за такое чудовище, а? — Стасркрим рассвирепел, но внутри ему было обидно. — Именно по этому, — решительно ответила Королева, — Я хочу добра своему народу, и если у нас не было выбора кроме как присоединиться к вам, я хочу следить и контролировать то, какое отношение будет к ним. Старскрим оскалился, но ничего не предпринял. А Рэттреп как то по-особому, кажется восхищенно посмотрел на свою новую госпожу.       Дальше ехали в молчании. Да и высадились на балкон апартаментов тоже в молчании. Рэттреп помог своему начальнику снять корону, плащ, ботинки. И собрав все эти церемониальные вещи пошел относить их в гардероб. Девушка расположилась на длинном антикварном диване не снимая многочисленных платьев и хмуро наблюдала за своим мужем. А тот не обращая внимания на нее разделся до штанов, побросав китель и рубашку на кресло, а потом тут же из серванта достал себе еще алкоголя для борьбы с усталостью и головной болью. Буквально уже по привычке. — Не пей много, — строго произнесла Королева. — Ты мне не указ, женщина. Королева не ответила и продолжила осуждающе наблюдать. Старскрим расправился с выпивкой, заливаясь прямо из горла, а потом плюхнулся на то же кресло, где лежали его вещи. Заметил взгляд. — Что? Ты тут теперь вроде как хозяйка — можешь ходить куда хочешь, делать что хочешь, только не порти вещи, пожалуйста. Можешь пройтись по этажу, выбрать себе комнату какая приглянется. Рэттрепа можешь вызывать. Он конечно не дворецкий, но я ему плачу достаточно. На кухне есть еда, если на приеме тебе какой-нибудь твой этикет мешал поесть. Переодеться правда пока-что не во что, но думаю можно позвонить твоим служанкам. Они должны доставить твои вещи сюда. Можем завтра купить. Ты любишь шоппинг, м? — По правилам ритуал Скрепления Уз еще не закончен. — Да? А что надо? Что у вас там еще нужно? Молиться вашему богу я не буду. Да и не умею. Девушка будто не замечала откровенного хамства. На самом деле Старскрим хотел, чтоб она ушла, не думая о последствиях. Сейчас он просто хотел побыть один. — Ты теперь мой муж и мой Король. Если мы хотим долго и хорошо править, мы должны быть едиными и дать нашим подданным надежду на стабильное будущее. — Да? Ладно. Я постараюсь. Такой вариант обещания подойдет? — Это не обещание. У нас должны быть потомки, иначе наш союз не действителен. Старскрим хотел бы показушно поперхнулся выпивкой, но та уже кончилась, потому он только скривил кислую рожу. — Это обязательно делать сегодня? Ты устала, я устал. Мы же разумные люди. Не думаю что боги разгневаются. — Это важный обычай и его нарушение плохая примета. Старскрим закрыл глаза, еще раз потер переносицу, потом откинулся устало в кресле, потом опять потер переносицу, а после уже больше из любопытства продолжил разговор. — Хорошо, ты прямо сейчас хочешь попробовать забеременеть, чтоб потом не волноваться? Рассудок Старскрима чуть-чуть прояснился, боль чуть отступила от новой дозы алкоголя и ему стало немного стыдно. Девушка приехала из далека, покинула родной мир буквально навсегда, оказалась среди незнакомых непонятных ей людей, наверняка тоже устала, но все еще требует свои обычаи. Наверно это для нее важно. Да и общаться с ней придется теперь ежедневно, да еще как-то работать и договариваться. Нужно было проявить лояльность, внимание и понимание. — Тебе, если честно, не обязательно это делать прямо сейчас. На Кибертроне, если честно это не так важно. Мы с Советом колоний еще не решали даже будет ли наша монархия наследственной или же избираемой, как было со мной. Пока вообще никаких правил нет. Потому ты вот прямо сейчас можешь от этого всего отказаться. Я не из тех людей, что будут тебя к подобному принуждать. Мне будет достаточно если мы будем с тобой хорошими деловыми партнерами. А остальное будем решать по мере поступления проблем. Меня, по хорошему, даже разжаловать могут. Так что ты реально не должна ничего подобного. Девушка молчала так же хмуро смотря на своего мужа, что казался ей странным и невоспитанным. А потом выдала ответ: — Я тебе не нравлюсь? — Что? Нет… то есть нравишься, наверно. А, Юникроновы черти! То есть я еще даже не успел подумать об этом, прости. Столько всего было. Мне гораздо важнее какой ты человек и… — Тебе не нравятся женщины? Девушка и правда была симпатичной. Старскрим поспешно стал ее изучать, чтоб продолжить тему. Ее волосы были черными как и у него и длинными. Слегка вьющиеся пряди скрывались где-то под вуалью, так что, возможно, они были божественно красивы. А возле лба одна прядь была покрашена (может быть это была мутация) в синий и изящно уходила за ухо. Глаза были ярко синими, большими и полными решимости и упрямства, отчасти напомнившими Старскриму другого синеглазого человека, которого он до сих пор боялся. А ее лицо, даже покрытое ритуальным гримом, выглядело приятно — округлые плавные линии, изящный нос, аккуратные губы. Она была похожа на красивую куклу, но ее выражение лица было как у готовой броситься кошки. — Всё мне нравится, — Старскрим вздохнул и закрыл лицо ладонями, показывая свою крайнюю степень усталости, — Просто понимаешь все это выглядит. Ну не знаю. Короче, до того как на Кибертроне стало все более-менее. Даже нет, до войны, когда все было чудовищно. Нами правили ужасные люди, они были безумными религиозными фанатиками, что оправдывали свое высокомерие и жестокость, даже пороки, тем, что боги дали им на это право. И что делая все это, они одновременно почитают богов, во благо мира, и учат нас — грязь у их ног — как нам искупить наши грехи. А грехов-то и не было… Но не суть, тебе это уже не нужно знать. Просто когда ты заладила про правила, обряды и прочее — это все напоминает те времена. У нас тогда не было выбора и многим приходилось становиться жертвами обрядов, или кровавых утех, или еще какой-нибудь идеализированной мерзости. Так вот, нашим женщинам, мне кажется было и того хуже. Если мужчина мог работать на тяжелой работе, потому что у него были физические силы, то для женщин низкого класса даже здоровье не помогало — потому они либо очень быстро гробили себя на тех же работах, либо становились подстилками тех, кто мог их содержать. И знаешь, это ведь тоже то с чем мы боролись. Я вот, честно, не верю, что ты хочешь спать, а тем более сразу завести детей с человеком, которого уже считаешь отвратительным. Ты наверно думаешь, что после того, что тебе обо мне наговорили я прямо сразу без разговоров тобой овладею? И ты как бы шла на закланье и жертву ради своего народа? Жертва мне, заложник для тирана — что бы я хорошо обращался с твоим народом, а ты будешь терпеть мое насилие? Нет, я не буду. Я сам знаю каково это, когда ты в распоряжении кого-то злого и сильного и не можешь избавиться от его власти. Потому я не желаю такого никому. Потому давай просто начнем общаться как люди, а дальше посмотрим?       Весь этот невероятно длинный монолог девушка слушала с тем же недовольным выражением на лице. — Ладно, — после паузы ответила она, — Давай тогда начнем сначала. Меня зовут Виндблейд Голос Говорящий с Городами. Мою тетю, Повелительницу Пламени, ты знаешь. Со мной приехала моя подруга детства и скорее всего я попрошу тебя поселить ее здесь же в резиденции. Она мой телохранитель и тренер. Я обучена магическому искусству заговоров и тоже могу облачаться в крылатое обличие, как ты. Может поэтому моя тетя выбрала меня. Так как я смогу сопровождать тебя во всех твоих путешествиях.       Старскриму понравилось, что они перешли к человеческому общению, он расправил плечи и даже улыбнулся: — Вот так лучше. Мне очень приятно с тобой познакомиться, Голос. Ну про меня тебе уже рассказали, правда я не знаю что еще. Но раз уж такая пьянка — я раньше был десептиконом, командовал авиацией, был заместителем лидера Десептиконов. До этого занимался поиском ресурсов, немного наукой, немного пытался делать свой бизнес. Королем стал по желанию народа и по Пророчеству Титана, хотя это до сих пор меня смущает. Можешь еще вопросы задать.       Виндблейд тоже улыбнулась. Мимика ее была очень живой в отличии от той же Повелительницы Пламени, видимо девушка не любила или не привыкла притворяться. Это было приятно. — У тебя много шрамов, — заметила Виндблейд. — А, да, есть такое. — Это с войны? — Да, почти все. Но я не хочу говорить об этом сейчас. Виндблейд еще улыбнулась, в ее взгляде появилась мягкость и интерес. — А о чем хочешь? — М.., ну, как я прежде говорил. Я бы предпочел лечь спать, а поговорить завтра. Виндблейд согласно кивнула: — Хорошо, давай. Я никому не скажу, что ты отказался. Помоги мне раздеться. - А, да. хорошо. Только расскажи как. После этого Виндблейд плавно, будто и не устала вовсе за день, поднялась с дивана и повернулась спиной к Старскриму, показывая сложное переплетение поясов на ее талии. — Вот эти ленты, сначала развяжи их. Король никогда не работал с такими одеждами. Он подошел к своей Королеве и с интересом стал обследовать узлы плотной ткани за ее спиной. — Все просто: найди крайнюю ленту и тяни вниз. Старскрим так и сделал — один из двух концов пояса спадал до самого пола и он дернул за него у основания узла. Тут же сложный бант раскрылся, как бутон цветка и опал пышной драпировкой. Старскриму понравилась эта эстетика, он облизнул губы. — А теперь как мне тебе помогать? — Сними вуаль.       Вуаль доходила до лопаток. Король осторожно приподнял с головы Королевы корону, стянул на пол длинный резной полупрозрачный платок и поместил корону уже прямо на черные волосы девушки. Пальцы задели мягкие локоны и Старскрим задержал ладони у ее головы немного дольше чем нужно. — А теперь сними платья, просто раскрой их на себя. Старскрим повиновался. Все эти одежды, такие замысловатые, слетали будто специально как лепестки с отцветающего дерева, будто их снятие было главной эстетической целью, а не одевание. Мужчина провел ладонями по плечам девушки, скользнул вдоль шеи к вороту на ее груди и распахнул сразу все слои халатов. Те тоже соскользнули на пол и Старскрим отступил назад, немного шокированный тем, что натворил. В процессе он не думал, что под платьями не окажется ничего кроме шелковистой светлой кожи и замысловатого узора из рун вдоль позвоночника. — Ты смущен? — девушка не обернулась. Ее плечи прикрыли отброшенные назад волосы. — Немного. В этом и был план, да? Ты никогда не сдаешься, верно? — он усмехнулся, — Я тоже упрямый. Так что — спокойной ночи, милая. И он бросил всю эту красоту как было, и решительно ушел в соседнее помещение.       Не прошло и минуты после того, как в спальне погас свет, как под одеяло к еще не уснувшему Старскриму нырнула обнаженная фигура. — Я сплю с тобой. Я твоя жена. — Ясно, — обреченно протянул уставший Король. Прошло еще несколько минут тишины и покоя. — Вот не надо пытаться меня трогать, вот пожалуйста. Девушка засмеялась: — Тебе неприятны мои прикосновения? Это потому что я страшная или потому что я женщина? Старскрим очень грязно выругался. Потом тут же развернулся, навалился на прижимающуюся к нему девушку, схватил ее за обе руки, вжимая в матрас и в завершение придавил телом. — Ты вот этого хочешь? Чтоб я продолжил? По тому как напряглось тело под ним и по легкой дрожи, мужчина понял, что девушка сначала заигрывала, а теперь когда он к ней прикоснулся — реально испугалась. — Тебе же непривычно. Ты наверно еще и девственница, да? Виндблейд отвела лицо в сторону, в сизом освещении из окна ее можно было разглядеть. — Ну конечно, иначе еще бы стал судиться с твоей тетушкой. Сколько тебе лет? 18? Надеюсь хотя бы 20. — Мне 17. Старскрим закатил глаза и отпустил девушку. — Я в двое старше тебя. Мене это не нравится. — Потому что я не опытная и не смогу тебя развлекать? Это не входит в мои прямые обязанности. — Да нет же, дура. Меня не это смущает. Я не смогу тебе дать тех чувств, которые нужны в твоем возрасте, и будут односторонние отношения. Я буду видеть в тебе красивую куклу, а ты не будешь понимать где моя воля, а где твоя. — Я сама хочу, что бы мы были нормальной парой! — вдруг очень зло и решительно возразила Виндблейд, — Я не дура, я знаю, что это все брак по расчету. Но если ты такой понимающий как только что говорил. Если ты мне откажешь, то как раз сделаешь мне обидно и больно! От этого всего Старскриму стало печально. В момент, когда он соглашался прикарманить целую Колонию, он не думал, что у него под носом будет загубливаться чья-то жизнь. — Хорошо, да ты права. Чего ты хочешь? — А это не очевидно? Ты же вроде умный. Я хочу, чтоб ты любил меня, уважал, чтоб я была твоей Королевой и помогала тебе править. Что бы мы были правильной достойной королевской четой. Чтобы наши подданные не страдали, думая что я твоя заложница. Трудно было не согласиться: — Да, ты права. Придется поднапрячься. Придется взять на завтра отгул. Момент. И Король полез к тумбочке через всю обширную кровать, что бы там найти комлинг и быстро написал Реттрепу: «Делай что хочешь, но у меня завтра выходной и послезавтра тоже». Потом так же не элегантно приполз обратно. — И так, что мы делаем? — буднично поинтересовался Старскрим. В его жизни было много разнообразного интима и он относился к нему довольно просто. Виндблейд похоже обрадовалась, что опять продавила Короля под свои требования и подобно той же кошке накинулась на него вжимая в кровать. Ее округлые теплые бедра быстро уселись поверх талии мужчины. По ощущениям Старскриму было странно — его совершенно не заводила эта молодая особа. Он ощущал к ней какие-то больше покровительственные симпатии, чем плотский интерес. Ему начинала нравиться ее дерзость и потрясающее упрямство. Внимание, конечно было тоже приятно, но ему немного было не по себе, ведь ясно, что девушка старается не лично для него и не для себя тем более. Она хотела быть успешной и делала для этого то что считала необходимым. И у Старскрима по опыту закрадывались сомнения, что она понимает чего хочет. Потому что сейчас она пыталась его соблазнять. До этого с одеждой было лихо. С подачей у барышни все было отлично. Но теперь она неуклюже целовала его в шею, боясь прикоснуться к губам и скованно боялась прикасаться к телу руками, держась только за плечи. Казалось, что она отчаянно играет, заставляя себя. Поскольку оба были без одежды, контакт тел был полным. — Ты врешь, — Виндблейд погрустнела и отстранилась от шеи своего мужа, — Ты меня совсем не хочешь, я чувствую. — Есть такое. Но это не твоя вина. Девушка грустно сидела верхом опустив руки перед собой. На нее можно было любоваться, но как-то переходить с ней к процессу не получалось. Следующей фразой Виндблейд должна была бы быть таже про «нелюбовь к женщинам» и отчасти девушка была права. Старскриму не хотелось в этом признаваться. Он стыдился своих настоящих желаний, особенно теперь, когда занимал свою должность. — Только не обижайся на меня, пожалуйста. Это правда не из-за тебя… Принуждаемый чувством вины и стыдом мужчина аккуратно ссадил с себя девушку и уложил ее на спину. Убрал мешающее одеяло с кровати и опустился лицом к ее груди. — Ты красивая, правда. Но твой характер меня радует еще сильнее. Ты очень смелая и очень целеустремленная, а еще очень преданна своему народу и верна долгу. Конечно думаю, не это говорят девушкам в постели. Но я тебя уже за это зауважал. Если ты и дальше будешь так бороться за интересы своей родины — каминианцы будут жить лучше чем коренные жители. И ты изобретательна, что так постепенно и непринужденно доводишь меня до того решения, которое тебе нужно. Сейчас будет смешно: будем считать, что я тебя уже немного люблю за твои черты характера. — Ты треплешься и ничего не делаешь, — подколола его девушка, закрепляя свою победу. Старскрим фыркнул и уткнулся лицом между округлых упругих грудей молодой девушки. Начал он с ласканий ее кожи губами. Слегка прикусывал и целовал поднимаясь к шее. Девушка сначала замерла, для нее ощущения наверняка были новыми и непривычными. Потом он добрался до шеи и стал покрывать ее поцелуями в местах, где чувствовал биение жилки. В завершении этого он прочертил языком дорожку по натянутой мышце к уху и занялся мочкой уха. Девушка в его руках вздрогнула и отстранилась. — Щекотно. — Прости. Ее грудь на ощупь оказалась такой же приятной как и на вид. Теплая, мягкая, легко помещающаяся в ладонь. Ее соски быстро откликнулись на массирующие прикосновения. Тогда мужчина поймал эти затвердевшие бусинки губами. Ласкал их прижимая губами и слегка посасывая. Виндблейд немного дрожала, но ничего пока не делала. Потом от очередного потягивания губами за сосок она всхлипнула и передвинула ногу задев своего партнера. — Ты уже можешь, — прошептала она. — Пока рано, — ответили ей. Старскриму нравилось ощущать все через ладони, потому после груди, он огладил все изгибы ее талии и бедер. Вернулся к плечам, что бы чувствовать тонкие косточки ее ключиц. Распаляясь, ему захотелось еще больше ощущений — больше узнать и больше запомнить об этом новом человеке в его окружении. Он приподнялся повыше и окунулся в россыпь ее черных шелковых волос. Они пахли неповторимым теплым сладким ароматом. И вдохновленный этим новым знанием о своей супруге, он поцеловал ее сначала в макушку, а потом в лоб. — Я не ребенок, — шутливо ответили ему. Старскрим на это фыркнул и вернулся в прежнюю позицию возле груди и живота девушки. Ее тело он осваивал постепенно — начиная с более дозволенных и общепринятых мест что вроде как положено было трогать, после интересуясь другими, что не сразу приходили в голову. После груди и талии мужчина огладил подтянутый живот девушки, задерживая ладонь на месте в самом низу. А потом опять трогал шею, расчесывал ее волосы пальцами, гладил лицо, обняв его ладонями. Запоминал, слушал как она дышит и как напрягаются или расслабляются ее мышцы. Когда этого стало достаточно, как он думал, он спустился еще ниже. Провел ладонями с нажимом по бедрам вниз с внешней стороны, а потом осторожно, прислушиваясь к реакции повел ладонь вверх по внутренней стороне бедра девушки. Она немного свела ноги. Изогнула талию и прикрыла лицо ладонью. Наверно смущалась. После и там были поцелуи на чувствительной коже с внутренней стороны бедра. Потом он так же поступил с животом, чувствуя легкое напряжение ее мышц. А затем его теплое дыхание побеспокоило, короткие волоски ее лобка. Девушка вздрогнула. Кажется ей было любопытно что будет дальше. А дальше мужчина раздвинул ее ноги, плавно, чтобы не напугать если что. Ему почему-то казалось это важным. Его язык пробрался между складками кожи между ее ног и на ощупь стал искать источник удовольствия. По ощущениям он сделал вывод, что несмотря на все, она действительно не возбуждена. Ей любопытно, интересно, она заинтригована и ей приятны внимание и манипуляции с ней. Но она так и не намокла и не готова к безболезненному проникновению. Потому стоило еще постараться. Помогая теперь себе еще и пальцами, что помогали добраться языком до нужного участка, Старскрим продолжал изучать тело своей супруги в самом интимном и чувствительно месте. На вкус она была приятной и чистой. Пахла пряным мускусом. Чувствительная горошина — сосредоточение нервов в верхней части половых губ у девушки была не сильно спрятана под складкой тонкой кожи, отлично прощупывалась и потому ее было удобно гладить языком, проводить им вокруг и немного посасывать. В это время ладонь мужчины лежала на впадинке между животом и лобком девушки, где отлично ощущалось, как она напрягает мышцы таза и ног. Если она вздрагивала, но не отстранялась и пыталась поджать колени, для него это было сигналом к тому, что он делает движения правильно. Так он подбирал ритм, нажим и амплитуду движений языком. — Хватит, — внезапно сказала девушка, - Ты мне сделал очень хорошо. Больше не надо. По критериям Старскрима это была не правда. Потому что она и не возбудилась толком, и не успела распробовать ощущения от языка. Наверно ей стало стыдно или в первый раз она не смогла достаточно расслабиться, чтоб начать получать удовольствие. — Тебе неприятно? — Очень приятно. Просто, а как же ты? Старскрим отстранился, виновато улыбнулся. — Мне нравится тянуть и к тому же ты новый человек в моих руках. Мне любопытно. — Но ты себя мучаешь. — Немного. Просто если все случится быстро — тебе будет не очень, а я потеряю уникальный опыт. Виндблейд хмыкнула: — Ты странный. Может мне тоже надо что-то делать? — Честно говоря мне пока нравится как есть. Я могу еще поиграть? Пожалуйста. Виндблейд откинулась обратно на матрас и разрешила. Мужчина обрадовался и продолжил работать языком. Девушка прикрыла глаза и попыталась расслабиться. — Ты что-нибудь чувствуешь? — утонил чуть позже Старскрим. — Да, мне приятно. — А где именно и как? Напряжение растет? — Наверно да. — Значит нет. Попробуем по-другому. Вместо языка Старскрим применил пальцы, все для того-же чувствительного, но еще не привыкшего к ласкам участка. От слюны там было достаточно скользко и стимулировать получалось легко. Потом он пробрался ниже, раздвигая вторую пару складок и порадовался что внутри возле входа стало влажно. Забираться сразу внутрь пальцами он не стал. Потому что знал что это неприятно без привычки, что-то на подобии боли в животе. Потому, пока что, занимался только поглаживанием края входа круговыми движениями с небольшим заходом в горловину отверстия. Его партнерше это понравилось больше. Она начала немного двигать бедрами, подстраиваясь под руку ища углы, под которыми ощущения были приятнее. Он прислушивался к ее выбору. После можно было забраться чуть глубже и ее тело поддалось без сопротивлений, так как он приучил ее к тому, что боли не будет. А дальше все пошло гораздо проще. Он проникал двумя пальцами все глубже и глубже в ее горячее влажное нутро со вздрагивающими стенками, а она потихоньку расслабилась, начала слушать свое тело и двигаться навстречу поступательным движениям его руки. Вся его ладонь была мокрой, и это он считал своей маленькой победой.       Внезапно девушка подняла себя на руках и потянулась к нему, поймала за плечи и притянула к себе в объятия. Она страстно, пусть и неумело целовала его в губы. Чувствовалось что она спешит и нервничает, но очень старается. Он ей ответил долгим и глубоким поцелуем, что закончил прихватыванием ее губ своими прежде чем отпустить. — Возьми меня, — прошептала она и подалась бедрами ему навстречу. Прижимая к себе ногами. Старскрим кивнул, уложил ее на спину и перехватил ее бедра. Девушка попыталась насадиться быстро и резко, но мужчина ее притормозил и стал пристраиваться осторожно начиная с неглубокого проникновения. И даже после долгой стимуляции для нее было не очень приятно ощущать в своем неопытном теле что-то новое. Потому Старскрим сдерживал себя, не давая начать вбиваться и потихоньку погружался в нее, давая привыкнуть к каждому сантиметру. Наконец когда член был внутри на половину, а Виндблейд была напряжена от неприятных ощущений, Старскрим остановился чтоб дать ей привыкнуть окончательно. А чтоб ей было легче отвлечься — вернулся к ласкам груди и шеи. Так же нежно целовал изгибы ее прекрасного молодого тела, что она так лихо потащила в дом человека, которого считала опасным. Понемногу она расслабилась и можно было вернуться к движениям. Продолжил мужчина плавно с небольшой амплитудой. Девушка вздрагивала, держалась за его плечи руками. Потом он немного прижал ее своим телом и стал двигаться резче и глубже. Она стонала и прижимала его к себе ногами. Возбуждение нарастало и нарастало. Старскрим легко достигал его и когда разрядка была совсем близко, высвободился из объятий девушки. Та охнула и подобрала ноги. Видимо решила, что случилось что-то непредвиденное. А Старскрим тяжело дыша стоял на четвереньках подле нее стимулируя себя рукой. В этом состоянии он несколько забылся, потому не сдерживал хрипов от хватания воздуха и того что похабно начал прогибаться в пояснице. Виндблейд смотрела на все это со смесью удивления и обиды. Потом он кончил себе в руку и лег на живот продолжая хватать ртом воздух. — Зачем ты сделал это так? — Виндблейд была возмущена, — У нас же почти получилось! — Я не могу так поступить с тобой. Давай когда станем хотя бы друзьями. Пожалуйста, — голос Короля был жалобный и хриплый. — Ты меня не хочешь, ни как жену ни как возлюбленную! Зачем ты так унижался, а потом отверг меня?! Ты издеваешься? — Нет, нет, — мужчина все еще лежал без сил и не мог поднять на супругу глаза. — Я хочу, чтоб ты сначала освоилась здесь. Вдруг жизнь со мной будет невыносима. Пойми пожалуйста. — Ты наверно извращенец! Тебе противно! Ты не хочешь чтоб у нас были дети! Не хочешь семью и ответственность. Хочешь, чтоб я у тебя тут как украшение жила! — Пожалуйста прекрати, — взмолился Старскрим. Он собрал наконец сил чтобы подняться и сесть, — Ты правда мне очень нравишься. И я хочу чтоб ты была мне другом и товарищем. — Я твоя жена! — у Виндблейд надломился голос и она заплакала. Плакала она не жалостливо, а горько с обидой. Она подскочила с кровати и убежала в гостиную, где повалилась на диван и продолжила плакать, закрывая лицо руками. Старскрим посидел какое-то время с печальным видом, а потом взял одеяло сбитое на край кровати и понес его в гостиную к Виндблейд. Она плакала, он укрыл ее одеялом, чтоб она не замерзла и сел рядом на край. — Мне очень жаль, — пытался что-то изменить Старскрим, — Я буду о тебе заботиться. А ты сможешь сделать все самое лучшее для своих людей. Я буду тебя слушаться, честно. Только и ты меня слушайся. Я не хочу, чтоб ты пострадала. У меня не так много близких людей, чтобы разбрасываться теми, кто ими хочет стать. Просто то, что ты хочешь — это не то что тебе нужно. Хотя, может я не знаю. Просто давай посмотрим как все будет. Потом он гладил ее макушку торчащую из-под одеяла, а потом заснул тут же рядом, свернувшись на оставшейся части дивана.