Проблемы находятся, когда их не ищешь

Утро для Саске началось рано. Прошлым вечером, если точнее, потому что он не поспал, блять, ни минуты нормально. В чудесном настроении вчера вернулся от Кимимаро, у которого только закончилась течка. Несколько дней крутого секса, его прекрасных ясных глаз и разговоров. Четыре года уже вместе, а они так и не наскучили друг другу. И Учиха был счастлив в самом прямом смысле этого слова. На седьмом небе, всё именно так, как должно быть. А потом Итачи, этот идиот, возомнивший себя, блять, бессмертным, притащился под ночь «забрать вещи». В скверном настроении, абсолютно дёрганом состоянии, но, что более важно, с каким-то альфой на себе. Нос резануло сразу же, омерзение тоже ждать себя не заставило. Итачи взрослый мальчик, это все понимают, но с какого хрена домой-то подался тогда? Остался бы у своего дружка до утра, обычно же так и делал. Саске давно принял факт, что брат трахается со всем, что дышит, как должное, но это не значит, что он хочет с первого ряда наблюдать за тем, как это происходит. Хочешь быть шлюхой – пожалуйста, но как минимум смывай это с себя перед тем, как в гости приходишь. Негативные чувства попытались задавить, вот только… Что-то с тем запахом было не так… Саске проследовал за братом вверх по лестнице, так и не сумев определить, что за тревожный звоночек сейчас дрогнул и перекрыл все остальные. Итачи хвостик заметил, развернулся с таким задолбанным видом, словно вот-вот пропишет с левой, но, зацепившись за что-то во взгляде, потерял всю свою задолбанность. – Блять, – выдохнул почти виновато, пока Саске миновал последние ступеньки. Гад не стал отстраняться, когда к нему наклонились. Нос прошел по виску и успел опуститься до челюсти, когда до парня дошло, почему запах показался знакомым. Узумаки. – Я, – перебил Саске попытку что-то сказать, – тебе больно сделаю, – очень тихо, иначе самоконтроль просто сольётся. Молчи, господи, молчи, или никакая скорость тебя не спасёт. Итачи, сжав губы, кивнул. Понял. Хотя не похоже, что собирался извиняться. Альфа отпрянул. Первый шаг всегда самый сложный. Не ясно, кого именно хотелось убить в эту самую секунду: Узумаки или брата, но руки жаждали крови. Мышцы мелко трясло от внутренней борьбы, но он помнил ещё, что причинять боль человеку перед ним – не то, чего ему действительно хочется. А чего тогда? Вероятно, забыть всё, что он сейчас понял. Закрыть глаза и проснуться во вчерашний день, там, где Кимимаро нежно ластится к нему, а брат не спит с лучшим другом. Сон не случился. Легче не стало. К утру Саске чувствовал себя в миллион раз злее, хотя стадию отрицания успешно миновал. Нога нетерпеливо стучала по полу, отсчитывая секунды всё громче и громче. Кофе горчил алкоголем. Парень не помнил даже, как варил этот кофе, но пил его практически религиозно, несмотря на его омерзительную комнатную температуру. Терпение уже не заканчивалось, нет, умирало в мучительных судорогах, лишь на любви к брату и держалось ещё за жизнь. Пресловутый блондин мерещился ему, куда ни посмотри, и челюсть каждый раз сводило. Он убьёт эту мразь. Просто возьмёт… И убьёт. Постарается быстро во имя долгой дружбы, но не уверен уже, что имеет подобную выдержку. Слаще всего, наверное, было бы отдать предателя отцу, вот уж кто бы долго вытряхивал душу из этого бесполезного тела. Будь у них худо-бедно стабильные отношения, Саске так бы и сделал, но отец тоже та ещё мразь и посвящения в этот секрет не заслужил. Нет. Их семья состоит из двух человек, и альфа, следящий за спокойствием в ней – это Саске. Зрение уловило движение, и парня так дёрнуло, что явившийся в дверном проёме брат непроизвольно замер. Умеет же передвигаться бесшумно, что б его. Хоть бы кашлянул ради приличия. Итачи глубоко и медленно вдохнул, оценивая уровень феромонов в воздухе. Окно открыто нараспашку, но не тянет запах быстрее, чем злость его вырабатывает. Любой нормальный омега бы уже на коленях стоял, но не этот. Этого атмосферой не задушишь. Брат ожидаемо тянет ручонки к сигаретам, выдерживая уничтожительный по своей силе взгляд. Затягивается пару раз спокойно и проходит внутрь, чтобы устроиться за столом. Пара метров – нормальное расстояние, Итачи с головой хватит, чтобы среагировать, но пальцы Саске всё равно пережимают край столешницы, чтобы занять себя хоть чем-то. Делать больно действительно не хочется, но здравый смысл ускользает от хозяина, и он бы не ручился за собственные действия, когда иррациональный разрушительный порыв перевесит всё рассудительное и холодное. Браво. – Говори, – процедил, пропуская через себя чужое спокойствие, как удар под дых. Не страшно, да? А должно быть. – Никакое моё количество слов не принесёт тебе успокоения, – выдохнул брат, доставая из пачки новую сигарету, хотя предыдущую-то ещё не докурил. Значит, всё-таки нервничаем. – Да кто ж знает, – боги, дайте сил не свернуть ему шею, он самое родное, что есть, – платят же тебе за то, что ты речи красиво толкаешь. Хоть что-то полезное со своим талантом сделай. Выдох. По лицу напротив видно, что он тоже там в себе что-то успокаивает, но Саске не способен уже выстраивать логические цепочки. Да и с какого хрена? Объясняться здесь сегодня не ему. – Я уверен, что прямо сейчас любые мои слова тебе только больно сделают, – выдал брат ровно, – но, если тебе это нужно, чтобы достигнуть примирения, я отвечу на любой твой вопрос. Смешок даже хозяина своего резанул нестабильностью. Ты это серьёзно сейчас? – Примирения? – хохотнул альфа недобро. – Типа осознать данность факта, или что? Осознаю. То, что Узумаки может захотеть тебя трахнуть, вещь вполне вероятная. Но я вот не пойму, с какого хрена этот идиот решил последовать своему тупому порыву, и какого хрена ты ему позволил? – Он… – начал было брюнет, но осёкся, – нет, руки я потянул. – А? Что-то не так или со слухом, или с когнитивными функциями. Что он сказал? – Я не понял, – выдохнул парень, прикрыв глаза и отчаянно пытаясь запустить отказавшие в голове процессы, – скажи ещё раз. – Наруто не делал первый шаг. – Подожди, – покачал Саске головой. Что он сейчас слушает? Пальцы прошлись по вискам, стиснув их так, чтобы хоть часть боли и белого шума вылетело из головы, но сегодня вообще не помогало. Сознание напарывалось на что-то, и он даже не понимал, на что. Просто информация проходила куда-то мимо. – Окей, – выдохнул омега. – Мы с Наруто не виделись много лет, – кивок. Ну, да, не виделись, и что, блять? – Я в его воспоминаниях не омега, он в моих – не альфа. – И это повод спать друг с другом? – логику вообще не отследил. – Нет, но на то, чтобы поправить всё, что знаешь о человеке, нужно время. На то, чтобы притереться к запаху, научиться взаимодействовать нормально… – Это Наруто, блять, к чему там притираться? – Господи, Саске, – выдохнул он, закуривая новую сигарету, что держал наготове уже какое-то время, – ну не можешь же ты не понимать, что твой названный брат – это не твой кровный родственник. Не мой кровный родственник. Смех сковал словно цепями, прошив грудную клетку почти болезненным ознобом. Он издевается, да? – А, и вы, типа, нашли сладкий запах друг друга в мире, полном смрада? Итачи, давай без сказок. Мир полон разнокалиберных альф, и ты вполне можешь общаться с ними, не раздвигая свои ноги. Мужчина прикрыл глаза, переведя дыхание. Он редко пропускал оскорбления мимо, и Саске понимал, что перегнул, но на извинения сил не нашёл. – Что конкретно злит тебя, Саске? – уточнил на удивление спокойно. – Ха-ха, – по какой причине нервы выходили смехом, парень не знал, но внутри всё буквально трясло, и не в том смысле, чтобы хотелось убивать и душить, а в том уже, что он, кажется, просто заплачет. – Если тебе нужны виноватые, это я, – протянул омега, затягиваясь и выталкивая весь сигаретный дым из лёгких одним долгим выдохом. – Физически ему хотелось, но в нём достаточно сил не следовать подобным порывам. Он очень долго держался, почти преуспел в побеге, но под общую истерию под именем Фугаку у меня что-то поехало, и я сломал его может даже из принципа. Фугаку, да? То есть, как минимум дважды. – Я не знаю, почему это показалось мне чудесной идеей. Больше, конечно, не кажется. – Настолько, что ты… – губы буквально приклеились друг к другу. Ты переспал с ним ещё раз. Ты… Что-то в груди онемело. Никто не возвращается к Узумаки. У болвана столько энергии, это никто не вывозит. То, как он обращается с партнёрами, не секрет, особенно для лучшего друга. И, во-первых, он только что в полной степени осознал, что эти двое, блять, переспали друг с другом, а, во-вторых, понял что-то о собственном брате, чего понимать не хотел. – Что дальше? – пробубнил, глядя в бесконечность. Подскажите, как стереть из головы мерзкие картинки, которые она себе уже напредставляла? – Ничего дальше, – нахмурился он, – я уезжаю домой. Увидимся в рождество. С тобой увидимся, – уточнил на всякий. – Это хорошо, – протянул Саске, постигнув, наконец, какой-то дзен. – По мёртвому придурку скучать не будешь. – Что ж, – протянул Итачи, выдержав короткую паузу, – если сделаешь это сегодня, сыграем на состоянии аффекта, и уйдёшь чистеньким. – А, то есть защищать не полезешь? – усмехается парень. Рассеянный взгляд по сторонам. Где-то тут должна стоять бутылка чего-то крепкого. Бинго. – Нет, я его, конечно, люблю, но ты мой брат, и все остальные могут катиться в пизду, – заверил через смешок. Глоток обжёг горло. Ладно, если подумать, всё не так уж и плохо. Переспали и переспали. Альфа и омега же, чем им ещё заниматься? Фатальной ошибкой было водить дружбу с одиноким альфой – только и всего. Отныне только состоящим в браке друзьям можно подходить к его брату. Им и Кимимаро. Идеально. – Идиот, – выдыхает парень, – тупой идиот, – практически целый стакан уже вылил в себя. Это помогает или нет? Итачи покивал, затушив сигарету. Похоже, сегодня в него можно швыряться какими угодно оскорблениями. Насколько же виноватым он должен себя чувствовать… Дверной звонок разбередил более-менее устаканившиеся нервы, и сердце ухнуло куда-то от предвкушения. Да ладно. Все понимают, кто за этой дверью, вопрос лишь в том, лживая ли это змея или тупой друг, готовый распрощаться с жизнью. – Он знает? – перевёл больной взгляд на брата. – Я написал ему вчера, – прикрыл брат глаза. И всё же, не всё равно, да? Доперев, что открывать не собираются, Узумаки попробовал ручку, и дверь открылась перед ним. На пороге, судя по звукам, тормознул. Там и дым, и агрессия альфы должны уже трогать нос. Последний шанс развернуться и исчезнуть навечно. Пока Саске его ещё не увидел, вполне может оставить предателя в живых. С учётом, конечно, того, что и впредь его не увидит. – Умеешь же ты время выбирать, – выдохнул Итачи как раз примерно в тот момент, когда фигура альфы показалась в дверях. Руки свело при виде этого недо-друга. Тот выглядел херово – тоже, видимо, не спал. Голубые глаза потемнели от одного лишь пойманного запаха. Взгляд резанул Саске на секунду, после чего практически приклеился к Итачи, который, к слову, так и сидел к гостю спиной. Не похоже, что припёрся сюда с белым флагом. Очень опрометчиво. Не надо трогать омегу, который не твой. – Последнее слово? – буквально прошипел, непонятно какими силами оставаясь без движения. Узумаки, наконец, посмотрел на него по нормальному, и взгляд этот вызвал что-то слишком уж похожее на вину. Это чутка остудило. Очень просто идти на поводу у собственной ярости, когда она там одна, но здесь и другие чувства намешаны, и это как минимум достойно обдумывания. – А какие-то мои слова тут что-то исправят сейчас? – уточнил блондин с превеликим сомнением. Голос странный. Ему чего-то не хватает. Пресловутая забота захотела спросить, всё ли у него хорошо, но память вовремя подсказала, почему нам должно быть плевать. – Как тебе наглости хватило? – слова будто отлиты из стали. Разрублены на острые неровные куски, готовые искромсать свою жертву. – Саске, – тянет Наруто спокойно, обратив внимание на прикрывшего глаза омегу, – улица. – Если я сейчас двинусь… – почти по слогам. – Я. Тебя. Убью. Не надо оберегать Итачи, это не твоя, блять, работа. Итачи в порядке. Итачи умеет вывозить чудовищные дозы агрессивных феромонов. Если бы Итачи был не в порядке, это отразилось бы уже на воздухе, но в нём и не пахнет омегой. – Я извинюсь за то, что сразу не сказал, – Узумаки как мог старался сохранить в голосе спокойствие, но весь его вид кричал о том, что дёргаться лишний раз не следует, – могу даже извиниться за всё, что сделал, но я не буду, – повёл он головой не в самом безобидном движении, – извиняться за то, что я чувствую. Итачи зажмурился, склонив голову чуть ниже, и вот это движение Саске заметил. Ему и правда плохо? – Я тебя не прощаю, – возвёл брюнет палец в воздух, отпрянув от столешницы медленно, – а за остальное действительно не извиняйся, мне плевать, что ты там чувствуешь, – а вот тут уже ложь. Даже ослеплённый злобой альфа это понимал, и где-то в глубине души, кажется, надеялся, чтобы и собеседник понимал это тоже. Узумаки остался на месте, пока Саске подходил к выпавшему из реальности брату. Наверное, им действительно стоило разговаривать на улице. Там феромоны бы и им так по мозгам не ездили. Наклонился, чтобы заглянуть мужчине в лицо, почти ощутил поверхностное дыхание по движению грудной клетки. Пальцы осторожно дотронулись до колена, и брюнет уже почти спросил, в порядке ли он, как омега дёрнулся назад, распахнув глаза. Окей, трогать было ошибкой. Итачи оказался на ногах, мгновенно установив где-то с метр расстояния и обескуражив младшего брата до такой степени, что тот даже движение со стороны Узумаки не заметил. Понял, что это произошло, лишь когда омега вскинул руку, выдохнув: – Не надо. Наруто замер. Саске замер. Сердце замерло. – Про смерть отлично пошутили, – протянул брат через дрожь, прислонившись к стене, – но никто никого трогать не будет, мы все это знаем, – вот тут хотелось возразить, но рот не смог открыться. Парень просто смотрел на старшего брата, пытаясь переварить то, что видит, и понять, в какой же момент он палку перегнул. Вот это всё – это не Саске. Он вообще-то очень спокойный и крайне уравновешенный человек. Наруто, кстати, тоже. Каким таким образом они тут нахимичили эту страшную смесь злобы, яда, неприязни и отчаяния? – Вы лучшие друзья, – напомнил брюнет, прикрыв по новой глаза, – мои тупые решения – не повод калечить друг друга. – Твои тупые решения? – возмутился Узумаки. Попытки взять ответственность на себя не удивили, это очень в его стиле, но почему-то всё равно остудило. – Естественно, мои, – бросил он парню взгляд, – у тебя хорошие принципы, но ты сыплешься сразу же, если я попросил. – Это правда, – признал Саске, спровоцировав в альфе укоризненный взгляд. Он не собирался говорить что-то такое, но с очевидным правда спорить тяжело. – Я услышал тебя, – обратился он к брату, оттолкнувшись от только что достигнутого примирения. Оно ещё не очень крепкое, может ускользнуть от одного неосторожного шага, но оно подарило контроль над собой, и демоны малость утихли. – Тебя, – перевёл взгляд на друга, – я слушать не хочу, но я понял. Я позвоню, когда остыну, но сейчас я не хочу видеть твоё лицо. Блондин кивнул, пропустив слишком много облегчения в мимику. Слишком искренний, чтобы врать и притворяться. Это и было причиной, по которой они стали лучшими друзьями. Этому парню Саске жизнь готов доверить, как бы ни хотел его сейчас придушить. Наруто ушёл, не сказав ни слова. Итачи не многим позже исчез на втором этаже. Вероятно, перебарывает панику, может, смывает с себя напряжение в душе, может, чемодан собирает. Саске же обнаружил себя на ступенях крыльца с сигаретой в зубах. Он действительно ненавидел курить, но виски не казался достаточно крепким лекарством. В голове удивительно пусто. Такое бывает после конфликтов. Эмоции буквально выгорают. Всё будет нормально.