Грубость 2.0

       Сколько парень находится в этом помещении? Да черт его знает. У него в голове сейчас сидит целая армия разных личностей, которые в любой момент готовы принести своего носителя в жертву какому-то неизвестному богу, только для того, чтобы избавить от страданий и его и себя. Он потерялся среди такого количества своих отражений, так ведь? Где-то за зеркалами может быть и лежала поникшая душонка, но вот добраться до неё не представлялось возможным.        Может, Антон на самом деле уже мёртв, а это проекция всех его страданий в загробном мире? Честно говоря, было бы неплохо, тогда он не будет волноваться за своих друзей судорожно пытаясь вспомнить их имена и в сознании отыскать действительные воспоминания. Впрочем, их тоже закрыло бесконечным обманом. Эта петля, сам знак бесконечности, по нему будто текла вся жизнь во вселенной. Именно так, кажется, говорил проповедник из той церкви куда Антона за шкирку тащила мать, а потом они оказывались дома, где подросток разговаривал с тенями.        Шизофрения кажется столь страшным диагнозом только до того момента пока полностью не овладевает мыслями, а дальше уже становится всё равно. Парень ощущает человеческие эмоции, но они совершенно иные нежели у других и он не болен, конечно же. Это не полноценная болезнь, а лишь игры разума. На самом деле никакой больницы не существует и это сон. Он должен скоро кончиться, тогда все будет хорошо. Но таймера до выздоровления нет ни над головой, ни во снах.        Когда в последний раз Антон чувствовал себя настолько странно? Его тело чувствует как чужие руки прикасаются к волосам. Нет, это его руки, но они оттого не менее чужие. Кто-то управляет телом парня, одна из копий с других характером. Болит. Голова болит, а кончики пальцев полностью немеют. Так ведь происходит только у трупов, нет? "Не прикасайся к тьме" - единственное что парень твердит себе часами, ведь эта темнота утянет в небытие полностью, стоит дать ей волю. В голове начинает петь целый хор и наперебой ему звучит крик. Возглас души самого Шастуна, который думает, что оглохнет прямо сейчас. И он чётко слышит слова: "Ты такой разный-разный-разный". Его собственное лицо вторит это мучительные минуты, а потом как пластилин вытягивается, принимая уже другую внешность. Это был доктор. Он всегда старался снизить дозу вредных препаратов и проводил терапию как можно более гуманными способами, именно из-за него Антона привязывали к кровати в общей палате всего раз, когда делать что-то другое было опасно, но сейчас доброжелательный врач приводил в немой ужас. Он произнёс будто воем: "Ты когда-нибудь считал сколько тебя в тебе?". Нет, не было даже мыслей считать их, но можно было твёрдо сказать, что ни одна сотня. На фоне всхлипов самого Антона внезапно стало слышно: —Транквилизаторы, срочно! Вроде так жёстко могла кричать только одна из медсестёр иногда приносившая мелки в личный карцер парня, чтобы он мог рисовать на абсолютно белых и чистых стенах, но он так и не решился что-либо менять в своей "тюремной" камере. Сейчас точно станет легче, как только в кровь поступит нужное вещество, но даже осознавая это Антон не мог остановить свои рыдания и одновременно вой.        Такие слуховые галлюцинации и перечеркнули жизнь простого студента, будто только этого и ждала судьба - возможности упечь его в психиатрическую клинику, но на удивление здесь даже были самые мелкие, но радости. Лишь бы не умереть сейчас, потому что сердце, кажется, ещё чуть-чуть и разорвется. Шастун ведь не особенный, он хочет жить как все, хоть уже и не может отличить галлюцинации от реальности, а ещё отрицает своё заболевание.        Сознание чуть проясняется, когда в вену наконец вкалывают сильное успокоительное и спустя время Антон даже больше не чувствует, что его крепко держат. Второй такой приступ всего лишь да неделю, ещё немного в том же духе и он окончательно лишится рассудка.        Единственный человек который реально верит в то, что ещё можно что-то исправить - это Арсений Попов, психиатр, который почему-то своей целью выбрал спасение, казалось бы, полностью безнадежных.