Голем

      — Простите, мэм, но что я должен объяснить? — Гарри действительно не понимал, что он успел сделать не так. Может быть, идти на праздничный пир было обязательно? Или Гермиона нажаловалась на него профессору МакГонагалл? Гарри всегда старался узнать, в чем его обвиняют, прежде чем извиняться или оправдываться. Не то чтобы это ему как-то помогало, но так было честнее, что ли.       — Мистер Поттер, не пытайтесь увильнуть от ответа. Вы нарушили школьные правила, заставили преподавателей отвлечься на ваши поиски, подвергая опасности жизни других студентов. Травмы этих детей, — она обвела рукой больничное крыло, — на вашей совести. Вы это понимаете?       Но Гарри все еще казалось странным, что из-за него подняли такой шум. Хорошо, на ужине нужно было присутствовать. Таковы правила. Это Гарри мог понять, хотя взрослым точно стоило прямо сказать, что совсем не идти на пир нельзя. Но неужели Гарри был единственным, кто вот так вот шатался по коридорам? Или остальных тоже будут наказывать? Дурацкая ситуация. Но радовало уже то, что профессор МакГонагалл не знала про ссору с Грейнджер, а то Гарри влетело бы еще сильнее. А так он просто должен был сделать вид, что раскаивается. Тогда, может быть, обойдется одной нотацией. Поэтому Гарри потупился и принял виноватый вид.       — Извините, мэм. Я не знал, что это запрещено. Мне очень жаль, мэм.       — Вы не знали? — Гарри подумал, что даже у тети Петунии не получалось так сжимать губы, чтобы только совсем тоненькая черточка оставалась. Наверное, профессор МакГонагалл часто тренировалась. Гораздо чаще тети Петунии. Ведь у тети был только проблемный Гарри, а у профессора — целый факультет учеников, которых нужно постоянно отчитывать. — Мистер Поттер, директор в первый же день вполне четко огласил правила поведения в школе, а также то, что коридор на третьем этаже является запретным для всех учеников. Не пытайтесь притвориться, что вам это неизвестно.       — Но, мэм, я не...       Договорить Гарри не успел: в камине взметнулось пламя, и появился профессор Снейп с целым ящиком зелий в руках.       — Минерва, — бросил он через плечо, отдавая ящик мадам Помфри, — студенты вашего факультета нарушили правила и проникли в Запретный коридор. Пострадавших нет. Баллы я снял. Ожидайте Фреда и Джорджа Уизли у себя в кабинете, я велел им подойти к вам за наказанием.       Гарри даже не знал, что показалось ему более странным: то, что профессор Снейп за него заступился — хотя тот, конечно же, ни о чем таком не думал, просто так совпало, что Снейп вернулся, когда ругали Гарри, — или то, что профессор МакГонагалл этому явно обрадовалась. Было абсолютно непонятно, чему тут радоваться, но она почти улыбнулась, услышав имена Фреда и Джорджа. Ладно бы Гарри был ее любимым учеником, но ведь профессор МакГонагалл сама все время подозревала его в разных шалостях. Абсолютно непонятно.       Профессор МакГонагалл еще немного постояла, глядя на профессора Снейпа, а потом повернулась к Гарри:       — Что же, мистер Поттер, кажется, мои выводы были слегка... поспешными. Мне следует извиниться перед вами.       — А... эм... ничего страшного, мэм, — Гарри понятия не имел, как реагировать в таких случаях, но, видимо, опять ляпнул что-то не то, потому что профессор МакГонагалл скривилась, но промолчала.       — Минерва, — вмешалась мадам Помфри, — Гарри такой замечательный мальчик! Он помог Северусу дойти сюда, потому что... Северус! Почему ты просто молча стоишь тут? — спохватилась она. — Ты должен был сам сказать, что ранен. Садись на кушетку, я сейчас осмотрю тебя. Минерва, подожди тут несколько минут, заберешь часть своих студентов в гостиную.       Профессор МакГонагалл встревоженно воскликнула:       — Сев... Профессор Снейп, — поправилась она, покосившись на жадно подслушивающих учеников, — вы ранены?       Тот не ответил, только, хромая, подошел к мадам Помфри:       — Была нужна моя помощь.       — Северус Снейп! Немедленно сядь! — Гарри, да и половина больничного крыла вместе с ним, аж подскочил от неожиданности. Он даже подумать не мог, что маленькая, похожая на сдобную булочку мадам Помфри может так рявкнуть. — Сядь, пожалуйста, — уже спокойнее повторила она. — Твою рану нужно обработать. Я сейчас закончу с гриффиндорцами и подойду к тебе.       — Нет необходимости, — невыразительно ответил профессор Снейп, но все же отошел и тяжело опустился на ближайшую кровать, не обращая внимания на сидящую там зареванную девчонку.       — Молодец, — улыбнулась ему мадам Помфри, — посиди там немножечко, я скоро освобожусь.       Гарри не хихикнул только потому, что прекрасно понимал, какую бурю вызовет такое поведение. Но мадам Помфри вела себя так... ну, будто профессор Снейп был сопливым пятилеткой, разбившим коленку. Интересно, медсестры так со всеми общаются? В начальной школе Гарри изо всех сил избегал походов к медику, чтобы не вызывать ненужных вопросов, поэтому не мог точно сказать, было ли в поведении мадам Помфри что-то необычное. Вообще она казалась довольно доброй, но Гарри все равно решил не лезть к ней без крайней необходимости. На всякий случай.       Он осторожно огляделся и начал потихоньку пробираться к выходу. Профессор МакГонагалл, конечно, его не отпускала, но и наказывать, кажется, раздумала. В таких случаях лучше всего просто исчезнуть и какое-то время не попадаться взрослым на глаза. Пусть профессор разберется с другими учениками, успокоится, тогда, может быть, вообще забудет, что Гарри вызвал ее недовольство.       Дверь в больничное крыло была слегка приоткрыта, оставалось только с независимым видом встать рядом, будто бы случайно подцепить створку носком ботинка и выскользнуть в темную тишину коридора. Оставшись один, Гарри облегченно выдохнул: все-таки вокруг было слишком много шумных людей, он такое терпеть не мог. Хорошо, что этот дурацкий день почти закончился. Нужно было только найти миссис Норрис и пробраться в гостиную, не наткнувшись на профессора МакГонагалл.       Далеко идти не пришлось: миссис Норрис нашлась в соседнем коридоре. К сожалению, вместе с ней нашелся и мистер Филч, спешивший в больничное крыло, бережно прижимая к себе застывшее тельце кошки.       Гарри на секунду замер, не зная, убегать ему или поспешить на помощь, потом плюнул на осторожность и подскочил к мистеру Филчу:       — Сэр, что случилось? Миссис Норрис... что произошло?       — Маленький паршивец, — взревел Филч вместо ответа, — тебе хватает наглости насмехаться? Или это ты сделал? Это ты своим мерзким колдовством сотворил такое с ней? Да я тебя...       В какой-то момент его голос изменился, стал ниже, глуше: «Маленький паршивец! Неблагодарная тварь! Иди сюда, отродье!» Гарри отшатнулся, и наваждение растаяло. Мистер Филч все так же прижимал к себе миссис Норрис, а вовсе не занес руку для удара. Показалось. Просто показалось. И все же Гарри отступил еще на несколько шагов и только потом развернулся и бросился обратно к больничному крылу, на ходу крикнув:       — Сюда, сэр. Мадам Помфри сейчас там.       Гарри распахнул дверь и посторонился, пропуская мистера Филча, а потом, немного подумав, тихо вошел следом. Все-таки нужно было убедиться, что с миссис Норрис все в порядке. Но, как оказалось, Гарри рановато посчитал мадам Помфри хорошим человеком. Мистеру Филчу в больничном крыле явно не были рады.       — Аргус, сколько раз я тебе говорила, что не занимаюсь лечением животных? — лишь раздраженно бросила мадам Помфри. — Отнеси ее к Сильванусу или к Рубеусу, если хочешь. Я занята.       Гарри только тяжело вздохнул, глядя на растерянного мистера Филча, застывшего посреди больничного крыла. Все-таки взрослые не умеют быть хорошими для всех. Почему-то всегда есть пара неважных и ненужных неудачников, им помогать вроде как и смысла нет. Противно. Гарри попытался сообразить, кто такие эти Сильванус и Рубеус и где их можно найти. Наверное, кто-то из них — это профессор Кеттлберн, который ведет у старших курсов уход за магическими существами. Но Гарри понятия не имел, где его искать. А еще очень тревожило, что миссис Норрис могла не пережить этих поисков. Ведь абсолютно не ясно, что именно с ней случилось и как давно. Может быть, ее отравили, тогда каждая минута на счету. Но ждать помощи от взрослых было бесполезно, поэтому Гарри решил действовать сам. Пусть потом накажут за дерзость, пусть даже побьют, но миссис Норрис нужно было спасти.       — Мистер Филч, — он легонько дернул смотрителя за рукав, — вы знаете, где кабинет профессора Кеттлберна? Давайте поспешим к нему.       Но тут с одной из кроватей раздался голос профессора Снейпа:       — Мистер Филч, покажите мне кошку.       Все-таки профессор явно привык спасать всех на свете. Интересно, а есть ли для него кто-нибудь неважный? Гарри пришлось слегка подтолкнуть мистера Филча в спину, только тогда он наконец-то отмер и подошел к профессору Снейпу. А тот только мельком взглянул на миссис Норрис, достал волшебную палочку и все так же спокойно произнес:       — Фините. — Миссис Норрис гибко извернулась в руках мистера Филча, в панике прошлась когтями по его груди, соскочила пол и исчезла в темноте коридора. Профессор Снейп проводил ее взглядом и пояснил: — Обездвижили. Последствий не будет.       После чего абсолютно перестал обращать внимание на происходящее вокруг.       Гарри посмотрел на мистера Филча, не перестающего благодарить, и тоже пробормотал:       — Спасибо, сэр.       А затем выскочил из больничного крыла и побежал в сторону гостиной. Очень хотелось найти миссис Норрис и убедиться, что она действительно в порядке, но Гарри прекрасно понимал, что лучше ее сейчас не тревожить. Пусть немного придет в себя. Гарри после такой переделки точно предпочел бы где-нибудь спрятаться и побыть в одиночестве.       Поэтому, вместо того чтобы приставать к миссис Норрис с непрошенной заботой, Гарри решил побыстрее вернуться в башню, пока туда не пришла профессор МакГонагалл. Пусть видит, что Гарри не шатается по замку, влипая в неприятности. Он не был уверен, заметила ли профессор, что Гарри возвращался с мистером Филчем, так она была занята подсчетом своих студентов. В любом случае лучше было постараться больше не вызывать ее недовольства.       В гостиной было шумно. Гвалт стоял такой, что Гарри с тоской вспомнил больничное крыло, которое внезапно оказалось очень даже тихим и спокойным местом. Хорошо, что в спальнях редко собирались шумные компании, поэтому Гарри надеялся спрятаться на своей кровати за задернутым пологом и сделать вид, что этого дня просто не было. Но, конечно же, так быстро закончиться Хэллоуин не мог. Гарри даже не заметил, когда к нему успела подобраться Эмили. Опомнился только, когда его за руку оттащили к маленькому диванчику в углу гостиной, поставили напротив Гермионы и велели:       — Миритесь.       Гарри внимательно оглядел Грейнджер: вроде не зареванная. Наоборот, глаза горят так, будто она только что совершила какую-то шалость. Рядом с точно таким же выражением лица стоял Рон. Эмили Гарри не видел, потому что она, видимо боясь, что он сбежит, маячила сзади, но вряд ли шалость обошлась без ее участия. И, если вспомнить, что говорила мадам Помфри в больничном крыле, то и о самой шалости догадаться нетрудно.       Гарри сел на диван и немного расслабился: все-таки он не любил, чтобы кто-то стоял прямо за спиной.       — Вы ходили сражаться с троллем?       Все трое расплылись в улыбках. Точно ходили. Рон уже было открыл рот, явно намереваясь вывалить на Гарри все подробности их приключения, но Эмили напомнила:       — Помиритесь с Гермионой, тогда расскажем.       Гарри еще раз внимательно оглядел всю компанию, вспомнил, как мерзко было на душе от мысли, что Рон и Эмили будут его избегать. После той стычки с Грейнджер столько всего произошло, что казалось, будто это все случилось очень давно. Но тогда Гарри было действительно неприятно. Может быть, и стоило помириться. Просто чтобы не ругаться больше. Да только вместе с друзьями Гарри в нагрузку получит и постоянные нравоучения Грейнджер. Будто ему преподавателей мало. А с другой стороны... Ругаться с ребятами — а если Гарри откажется мириться, то они обязательно поругаются, — не хотелось. День был длинный и тяжелый, каким обычно и бывает Хэллоуин. Гарри вздохнул и принял решение:       — Ладно, Грейнджер. Я не буду тебе грубить, если ты прекратишь ко мне лезть. Идет?       — Гарри!       Похоже, остальных такое предложение не устроило. Но Гарри ведь не сказал ничего такого. Все честно: Гермиона не трогает его, а он не обижает ее. Хорошие же условия.       — А я д-думаю, что Гермиона тоже должна извиниться, — вмешался внезапно подошедший Невилл. Он немного заикался, но настроен был очень решительно. — Если вы друзья, то тогда нужно извиниться. Потому что друзья ведь... ну, поддерживают друг друга, а не ругают, да?       — Это не твое дело, — остановил его Гарри.       — Д-да. Конечно, — сразу же сдулся Невилл. — Извини. Я тут... это... сэндвичи с ужина захватил. Будешь? Ты же... это... не ел, да?       Гарри хотел было отказаться. Не нуждается он в подачках. Еду ему Невилл таскает. Придумал тоже. Да и вообще, Невилл лезет, куда не надо. Гарри и сам за себя постоять может, не нужно за него заступаться. И извинений ему тоже не нужно. Ни от кого. Просто пусть нотациями не надоедают, и все. Но так, кажется, думал только он. Эмили раздраженно нахмурилась:       — Да знаем мы. Обсудили уже. Гермиона как раз собиралась извиниться, да ведь? Только Гарри как-то сразу ругаться начал, мы и растерялись.       Рон плюхнулся на диван рядом с Гарри и прошептал:       — Эмили Невилл нравится, заметил? Вон какая она с ним дружелюбная.       Гарри только пожал плечами. Даже если и нравится, что с того? Потом вспомнил, что его опять обвинили непонятно в чем:       — Я не ругался, я мирился. Если Грейнджер не будет ко мне лезть, то будет мир.       Гермиона скривилась, прямо как профессор МакГонагалл, но все-таки тоже села рядом с Гарри.       — Хорошо, я постараюсь реже указывать тебе на твои промахи, если это так тебя раздражает, но... — Невилл очень выразительно на нее посмотрел, и Гермиона поспешно продолжила: — Но вообще, я должна извиниться. Это твоя жизнь и твои родители. Мне не стоило так на тебя давить. Извини. Мне действительно жаль.       Гарри от этого всего стало ужасно неловко. Он же даже не обиделся на Гермиону, так устал от нее только. А тут такая речь.       — Забыли, — пробормотал Гарри и, не зная, что еще сказать, повернулся к Рону: — Так вы полезли к троллю?       — Полезли, — охотно подтвердил тот, стянув у Невилла сэндвич. — Ух, спасибо, а то на ужине толком и поесть не успели.       — Ага, — кивнула Эмили, дожевывая ветчину. Она почему-то всегда начинала есть сэндвич с ветчины. — Невилл, спасибо. В следующий раз бери больше. Всего один остался, а нас пятеро получается. Гарри, не сиди как истукан, бери еду, кончится же. Невилл, ты чего стоишь? Садись давай. Рон, подвинься, видишь же, сесть человеку некуда. Надо будет другой диван приглядеть, на этом впятером не уместиться.       Рон послушно придвинулся еще ближе к Гарри и недовольно пробухтел:       — Закончила командовать? А то без тебя бы не разобрались. Так могу я уже рассказывать? Ну, вот...       Оказалось, что специально к троллю никто не лез. Сначала ребята дружно утешали рыдающую Гермиону, потом почти поссорились, выясняя, кому, перед кем и за что нужно извиняться. Точнее, Рон не желал принимать Гермиону в компанию, а Эмили была согласна дружить, но только если дружить они будут все вместе. И Гарри с ними. А для этого нужно было научить Гермиону держать свои мысли при себе. У Рона и Эмили это получалось как-то само собой, они просто не расспрашивали Гарри особо, хотя иногда все-таки не могли удержаться.       — Вот я Гермионе так и объяснила: что у тебя что-то выяснять бесполезно. Захочешь — сам расскажешь, я права?       Гарри сделал вид, что не слышал последних слов Эмили. Ему вообще не нравилось, что его обсуждают за спиной... так. Одно дело ругать или сплетничать, а учить кого-то, что можно говорить, а что нельзя — совсем другое. Ну, неправильно это было. Гарри не мог объяснить, почему, но точно неправильно.       Гермионе эта тема тоже не нравилась:       — Да поняла я уже все, давайте больше не будем. Лучше про тролля расскажите. Я, конечно, считаю, что это было ужасно опасно, и нам очень повезло, что нас не исключили...       — Так не исключили же, — отмахнулся Рон. — В общем, вся эта ерунда продолжалась до ужина, представляете? Я думал, помру там, пока девчонки отношения выясняют. Но тут мимо проходил Невилл и напомнил, что пир вот-вот начнется. Спасибо, кстати, дружище.       Невилл почему-то покраснел и отвел взгляд. Гарри решил, что ничего тот не проходил мимо, а очень даже подслушивал, но говорить остальным об этом не стал. В конце концов, нет ничего ужасного в том, чтобы слушать, о чем говорят другие. Сами виноваты, раз устроили сцену прямо в коридоре.       А во время ужина в Большой зал неожиданно ворвался профессор Квиррелл и стал кричать, что в подземелье ходит тролль.       — И в обморок хлопнулся. Прямо там, посреди зала. Такая паника началась, кошмар. Все орут, а Перси громче всех. Он потом говорил, что пытался призвать всех к порядку, но я-то знаю, что он сам ужасно перетрусил. Перси вообще всего боится. Вот как-то раз Фред и Джордж...       — Рональд, — очень строго посмотрела на него Гермиона, и Гарри приготовился к очередной лекции, — ты не должен так говорить о своем брате. Во-первых, он старше, во-вторых, он староста.       — А в-третьих, он ужасный зануда, — закончила Эмили. — Но ты, Рон, все-таки лучше не отвлекайся. Или давай я расскажу.       — Не, ты и не видела ничего почти. Просидела все время за доспехами, глаза от страха зажмурила, а теперь рассказывать собираешься. Еще скажи, что в одиночку тролля победила.       — Ни за какими доспехами я не сидела. Сам-то тоже не особо смелым был, а?       — Да если бы не я, вас бы этот тролль сразу и прибил. Вот. Или забыла, что это я ему дубинку на голову уронил?       — А если бы Гермиона не подсказала, то ты бы так и стоял перед ним и глазами лупал. А я, между прочим, тролля отвлекала.       — Ага, визгом, что ли?       — Так как вы все-таки с троллем столкнулись? — вмешался Гарри в назревающую ссору.       И тут же пожалел об этом. Потому что Рон, Эмили и Гермиона удивленно на него посмотрели и хором ответили:       — Так тебя же искали.       — И я уже не раз говорила, что это было ужасно глупым решением, — добавила Гермиона. — Нужно было пойти к старосте или к преподавателям.       — Ничего не глупым, — возмутился Рон. — Перси от страха чуть в... — он покосился на девочек, — кхм, в общем, не соображал ничего. К нему за помощью вообще бесполезно идти было. А МакГонагалл вообще Гарри терпеть не может. Да и занята она была этими придурками, слизеринцами то есть. Снейп куда-то умчался и факультет свой бросил, вот так. Ну мы и решили, что быстрее будет самим тебя найти. Все равно тролль в подземелье, а ты туда не ходишь обычно. Ну, вот. А оказалось, что тролль из подземелья выбрался и на нас наткнулся. Или мы на него, тут как посмотреть. Девчонки за какими-то доспехами спрятались, а я достал волшебную палочку и как колданул, ух! Он уже почти до Гермионы добрался, но я у тролля дубинку из лап вырвал и приложил его прямо по тупой башке. А потом преподаватели набежали, такое началось, но мы тебя не сдали, не переживай. Сказали, что любопытно было на настоящего тролля посмотреть. И даже Гермиона подтвердила. Я вообще не думал, что она врать умеет, а так лихо получилось, мы прямо заслушались.       — Я категорически против любого вранья, — поспешно пояснила Гермиона, — но все-таки Гарри был в опасности из-за меня, поэтому я сочла неверным добавлять ему неприятностей.       — Не был я в опасности, — решил сразу прояснить Гарри. — И вообще, Грейнджер, ты тут совсем ни при чем. Больно надо из-за тебя переживать.       Гермиона, кажется, собралась снова обидеться, но потом передумала и кивнула:       — Ладно, как скажешь. Но я убеждена, что ты бы тоже пошел меня спасать после ссоры.       Она ошибалась, но Гарри решил ее не разубеждать. Пусть думает, что хочет. Наверное, если Гермиона будет вести себя так, как сейчас, то ее можно будет потерпеть. Просто не обращать внимания, как раньше. Все равно Гермиона постоянно таскалась за Гарри и читала морали. Пусть лучше лезет к Эмили. Девчонки вообще должны лучше друг друга понимать. Так что было не так уж и плохо, что Гермиона теперь с ними.       Насчет Невилла Гарри тоже не особо переживал: этот гораздо менее навязчивый, чем Гермиона, так что проблем не доставит. Только бы не начал требовать от Гарри чего-нибудь «по дружбе». Но Гарри на такое давно не велся.       А вообще иметь друзей было очень приятно. Гарри чувствовал себя немного неуютно от того, что они полезли к троллю из-за него. Все-таки это было опасно, не хотелось быть виноватым в чьей-то гибели. Да и не нуждался Гарри в защите. Вот уж глупость. Но все равно было приятно. Наверное, поэтому люди и дружат. Чтобы чувствовать себя важными. Ведь если бы Гарри был просто «маленьким уродцем», никто бы не стал ради него рисковать жизнью.       Гарри вполуха продолжал слушать Рона, который уже третий раз в красках пересказывал битву с троллем, и лениво перебирал в голове итоги этого Хэллоуина. Из плохого была ссора с друзьями, тролль, встреча с профессором Снейпом, ругань профессора МакГонагалл и происшествие с миссис Норрис. Но с Эмили и Роном он помирился и теперь уже вполне уверенно мог сказать, что они именно дружат, а не просто общаются. С троллем Гарри так и не столкнулся, да и никто серьезно не пострадал. Профессор МакГонагалл — вот уж что было неожиданно — перед Гарри извинилась, а профессор Снейп не лез с вопросами, не ругался и даже помог миссис Норрис. И как-то так получилось, что хорошего в этот Хэллоуин случилось ничуть не меньше, чем плохого.       Наверное, это был первый почти нормальный Хэллоуин за все одиннадцать лет.