Сломанные

Гермиона сидела за письменным столом в своем новом кабинете и неотрывно рассматривала стеклянные острые грани чернильницы. С этого дня Гермиона официально начала работать в Отделе регулирования и контроля за магическими существами. Она, как и хотела, попала в Бюро распределения домашних эльфов. Но радость отсутствовала. Гермиона снова и снова прокручивала в памяти ее разговор с Гарри. Они говорили всю ночь. Но вместо ответов всплывало всё больше и больше новых вопросов. Невыносимые головные боли так и не прошли, а даже наоборот — будто стали еще сильней. Это было и страшно, и так невыразимо странно не помнить о тех событиях, что рассказывал лучший друг. Она и Люциус Малфой? Разве такое возможно? Гарри рассказал совсем немного, вероятно то, что сам знал. Гермионе было страшно узнать о том, что по-настоящему скрывала ее память. Какие именно она оберегала подробности? Что именно ей говорил Люциус Малфой? О том, что они были близки, Гарри лишь деликатно намекнул. Гермиона всё еще ощущала болезненные спазмы в желудке, когда представляла себя рядом с таким мужчиной, как Малфой-старший. Это было омерзительно и гадко по многим причинам. Начиная с баснословной разницы в возрасте и заканчивая борьбой по разные стороны баррикад. Стёр память… Стёр память… Запустив пальцы в распущенные волосы, Гермиона опустила локти на стол и крепко-крепко закрыла глаза. Она ничего не помнила. Совершенно ничего. Да и хотела ли Гермиона вообще что-либо вспоминать? Резко выпрямившись, она испуганным взглядом посмотрела куда-то сквозь пространство. Внутри нее тугим колючим сгустком стиснулось столько различных чувств, что даже дышать не получалось. Гермиона страшно злилась. Злилась из-за того, что кто-то единолично решил лишить ее воспоминаний. Просто разорвал ее память на мелкие кусочки, сложил в новую уродливую картинку, а остатки спрятал где-то глубоко-глубоко в сознании. Когда Гермиона заставила своих родителей забыть о ней, это стало для нее настоящим тяжелым испытанием. Она должна была так поступить, чтобы защитить их. Это решение Гермионе далось с огромным трудом. Но другого выхода просто не существовало. И когда всё вернулось на свои места, мать с отцом еще очень долго были сердиты на нее. Только теперь Гермиона по-настоящему поняла их. Это слишком эгоистичный поступок, даже если он был продиктован желанием защитить. А чем руководствовался Малфой? Гермиона нахмурилась и стиснула руки в кулаки. Она хотела и одновременно с этим категорически отказывалась узнавать правду. Ее словно раскололи надвое и выбросили умирать. Медленно и мучительно. Пока Гермиона всё это время с таким трудом собирала себя по кусочкам и ругала за собственную слабость, Люциус Малфой… Он, судя по всему, прекрасно жил. Когда наконец-то разрешилась ситуация с ложными обвинениями, он обзавелся приятной компанией, в которой иногда появлялся в Министерстве. Гермиона вдруг ужаснулась, ощутив внутри себя острый и ядовитый укол иррациональной ревности. Откуда это чувство могло в ней вспыхнуть? Как можно было ревновать мужчину, о связи с которым Гермиона совершенно ничего не помнила? От бессилия и абсолютного хаоса в голове хотелось сделать только одно — крепко ударить кулаком по высокомерному лицу Люциуса Малфоя. Ударить так сильно, чтобы появился большой-большой тёмно-синий синяк. Всё это было так глупо и нелепо. Медленно выдохнув, Гермиона попыталась хотя бы в общих чертах обрисовать свои дальнейшие действия. Что она будет делать? И как именно будет себя вести? Определённая часть ее существа рьяно требовала немедленно отыскать Люциуса Малфоя и потребовать чётких ответов. Гермиона никогда не любила неопределённость. Всё обязательно должно быть расставлено по полочкам, а любой вопрос обязательно рядом с собой имел развернутый ответ. Но другая часть Гермионы наотрез отказывалась во всё это вмешиваться. Возможно оно и к лучшему, что она всё забыла. Что бы между ней и Люциусом в прошлом ни происходило, его трусливый поступок говорил сам за себя. Поверить в то, что Люциус Малфой мог действовать не только в своих интересах, Гермиона никак не могла. Хотя не исключено, что та прежняя Гермиона была способна и поспорить. — Почему? Ну почему? Почему я всё это допустила? — обратилась к самой себе Гермиона и с такой силой сжала пальцами голову, что даже стало больно. Все страхи, боль, чувство вины и растерянности внезапно сдавили горло и заставили Гермиону расплакаться. Кажется, она уже давно не плакала с таким надрывом. Заходясь в рыданиях, она ощущала, как начинало жечь в груди из-за нехватки воздуха. Моментами казалось, что Гермиона просто сходит с ума и скоро ее место будет не в Министерстве, а в одной из палат Святого Мунго. Будет жить по соседству с Локонсом и навсегда забудет о том, кто она вообще такая. — Грейнджер, я пришел тебя поздравить с успешным завершением стажировки! — вдруг раздался бодрый и весёлый голос Дамиана. Гермиона не обратила на него никакого внимания. Она всё еще плакала, ощущая страшную ядовитую ненависть к себе, к Малфою и вообще ко всему миру. — Гермиона? — широкая улыбка тут же сползла с лица Дамиана, уступив место встревоженности. Закрыв за собой дверь, он быстро обошел стол и присел перед Гермионой на корточки. Она, спрятав лицо в ладонях, всё еще плакала. Худые плечи подрагивали. Пространство кабинета наполняли всхлипы. Впервые Дамиан видел Грейнджер такой разбитой и жутко уязвимой. Несмотря на свой невысокий рост и худобу, Гермиона никогда не казалась ему беззащитной. Вежливая, умная и временами упрямая девушка, которая едва не сбила его с ног в лифте в первый день своей стажировки. Вот какой для Дамиана была Гермиона. Даже когда она в конце рабочего дня устало выглядывала из-за кипы пергаментов, всегда улыбалась и пыталась сказать что-то шутливое. Лишь где-то в глубине зрачков карих глаз Дамиан иногда замечал какую-то невысказанную тяжелую печаль. Это был некий неизгладимый отпечаток, оставленный Войной. — Грейнджер, — мягко и полушепотом обратился Дамиан и аккуратно опустил ладони на ее всё еще вздрагивающие плечи. — Чем я могу тебе помочь? — тихо спросил он и поднявшись, обнял Гермиону, опустив подбородок ей на макушку. — Всё хорошо, — всхлипывая, ответила она. Дамиан едва заметно улыбнулся. Почему-то такой ответ его совершенно не удивил. Гермиона явно была не из тех людей, которые привыкли полагаться на чужую помощь. Она всегда и во всём старалась разобраться самостоятельно. И почти всегда результат ее стараний был блестящим. — Так сильно обрадовалась своему первому назначению? — пошутил Дамиан и нежно погладил Гермиону по спине. Он прекрасно понимал, что причина слёз скрывалась в чем-то другом. Просто захотел немного разрядить обстановку. — Как тебе мой кабинет? — выпрямившись, спросила Гермиона. — Значительно лучше, чем тот прежний тёмный закуток, — Дамиан спрятал руки в карманах брюк. Гермиона глубоко вздохнула и прижала ладони к раскрасневшимся щекам. На какое-то время в кабинетике повисло молчание. — Тебя кто-то обидел? — спросил Дамиан и присел на угол письменного стола. — Пустяки, — отмахнулась Гермиона и быстро достала из своей зачарованной сумочки платок. — Скорей, это была терапия. Очень много эмоций во мне скопилось и вот, — она пожала плечами, мысленно отметив, что действительно стала чувствовать себя значительно лучше. — Мы обязательно должны будем куда-нибудь выбраться и развеяться, — твёрдо заявил Дамиан. — Да, пожалуй, ты прав, — Гермиона наконец-то пришла в себя и заправила растрёпанные волосы за уши. — Мне это сейчас не помешает. — Грейнджер, ты только не грусти, ладно? — Дамиан погладил ее по плечу. — Всё пройдет. Я сегодня, как обычно, зайду за тобой, идет? Гермиона кивнула. — Не прощаюсь, — Дамиан встал со стола и направился к дверям. — И поздравляю тебя с назначением. Уверен, ты здесь наведешь порядок, — он подмигнул Гермионе и вышел. Остаток рабочего дня прошел куда более сносно, чем вся его первая половина. Гермиона всё-таки сумела взять себя в руки. Она окончательно не решила, что будет делать со всеми этими проблемами, связанными с ней, Люциусом Малфоем и ее памятью. Но точно знала, что на данный момент еще не готова во всё это ввязываться. Гермиона просто хотела вернуть себе равновесие, а затем… когда эмоции хотя бы отчасти окажутся в узде, точно решить: нужно ли ей восстанавливать воспоминания. Когда рабочий день окончился, Гермиона устало помассировала веки и взяв свои вещи, вышла из кабинета. Дамиан уже спешил к ней навстречу. Гермиона не совсем еще была уверена, но казалось, что он ей нравится. Хотя Дамиан ни капли не был похож ни на Рона, ни уж тем более на Люциуса Малфоя. Она на секунду прикрыла глаза, борясь с жутким чувством стыда и злости. Гермиона не верила в то, что добровольно согласилась на близость с Малфоем-старшим. Это так на нее не похоже. Она помнила лишь ненависть по отношению к нему. Потому что он высокомерный, трусливый скользкий змей. — Идем? — спросил Дамиан. Гермиона кивнула. Лифт приехал почти сразу. Дамиан уже хотел шагнуть в него, но резко остановился. Гермиона врезалась ему прямо в спину и поспешила отойти немного назад. — Вы мистер Флеминг? Я угадала? — вдруг раздался смутно знакомый женский голос с едва уловимым французским акцентом. Впервые Гермионе захотелось спрятаться за чужой спиной и не выглядывать из-за нее. Никогда. — Всё верно, — бодрым вежливым голосом ответил Дамиан. — А кто это с вами? — полюбопытствовала женщина. Гермиона резко вскинула голову и сделала шаг в сторону. На нее с искренним живым интересом смотрела высокая темноволосая женщина. От нее веяло прозрачным шлейфом сладкого парфюма. — Гермиона Грейнджер, — ответил кто-то за Гермиону. Она затаив дыхание, увидела, как из лифта неторопливым расслабленным шагом вышел Люциус Малфой, опираясь на свою трость. В грудной клетке что-то словно загорелось. Гермиона посмотрела прямо на него, чуть поджав губы. Она всматривалась в тонкие аристократические черты лица, всматривалась в серые холодные глаза, будто… Будто они могли помочь ей хоть что-то вспомнить. Но память молчала. Гермиона не понаслышке знала, что заклятие изменение памяти очень сильная магия. Наложить намного проще, чем снять. Если бы не МакГонагалл, то вряд ли она самостоятельно сумела развеять чары над собственными родителями. Но несмотря на это, Гермиона всё равно упрямо смотрела на Люциуса Малфоя. А он… Он был таким же, как и прежде. Таким, каким она его всегда помнила. Если бы не Гарри, Гермиона точно подумала, что над ней решили просто подшутить. Потому что в холодной отстранённости Малфоя отсутствовал любой намёк на то, что он состоял с ней в близких отношениях. — Вы знакомы? — спросила женщина у Люциуса. — Да, — на этот раз пришла очередь Гермионы ответить. — Знакомы. — Аннет Легран, — представилась женщина. — Я работаю во французском Министерстве магии. В Англии с дипломатическим визитом. Вы работаете в Отделе магического транспорта, мистер Флеминг? — Именно, — кивнул Дамиан. Аннет Легран похвалилась своей прекрасной памятью и заявила, что уже многих здешних сотрудников успела выучить поименно. Гермиона не вслушивалась в их разговор, продолжая смотреть на Малфоя. Он, едва заметно улыбнувшись уголками губ, медленно перевел взгляд на Гермиону. Она поймала себя на уже знакомом странно-необъяснимом чувстве дежавю. Прежде ей казалось, что это всё из-за бессонницы, но не теперь. Эти проклятые холодные серые глаза… Они определенно умели смотреть иначе. Но как именно, Гермиона не помнила. Прежнее жалящее желание ударить этого высокомерного мерзавца жутко закололо в кончиках пальцах. Где-то в самой глубине сознания затаились сомнения: а вдруг это всё неправда? Вот она ударит его, а потом выясниться, что ничего на самом деле не было. О карьере в Министерстве точно можно будет забыть. — С вами всё в порядке, мисс Грейнджер? — Люциус чуть приподнял брови, изображая участие. В его голосе звучали такие до невозможности знакомые насмешливо-высокомерные нотки, что Гермиона не удержалась и скривилась. — Вам видней, мистер Малфой, — тихо, но твёрдо ответила она. Гермиона крепко стиснула пальцами свою сумочку, чувствуя, словно вдруг оказалась на тонком прозрачном льду. Одно неверное движение или слово и тут же непременно провалится в воду. Аннет Легран всё еще беседовала с Дамианом. — Не понимаю, о чем это вы, — во взгляде серых глаза мелькнула тень какой-то невнятной эмоции. Недоверие? — Память, — коротко ответила Гермиона. Одно ее слово тут же сорвало вместе с мясом маску надменности с лица Люциуса. Его глаза расширились. Колючий холод вдруг куда-то исчез, обнажив изумление и обеспокоенность. Всего лишь на несколько секунд. Но этих секунд оказалось вполне достаточно, чтобы Гермиона шокировано опустила взгляд в пол. Она всё еще не верила. Отказывалась. Не принимала. Это. Просто. Невозможно. — Я вас приглашаю посетить наш вечер, — откуда-то, словно издалека, донесся голос Аннет Легран. — Приходите вместе с мисс Грейнджер. Правда, я не знаю, в каком она работает Отделе. — Магические существа, — машинально ответила Гермиона. — О! Замечательно! — Что ж, — откашлявшись, произнес Люциус. — Нам нужно переговорить с мисс Грейнджер. Наедине. — Нет! — Гермиона резко подняла голову. — Мы с Дамианом уже спешим. Правда? — она с надеждой посмотрела на Дамиана. — Да. Мы правда спешим, — согласился он. — Спасибо за приглашение. Гермиона быстро зашла в лифт, пытаясь усмирить свое бешено колотящееся сердце. Прижав одну ладонь к груди, она постаралась отдышаться. — Грейнджер, да что с тобой сегодня такое? — взволновано спросил Дамиан. — Ничего. Ничего. Я просто хочу поскорей выйти на свежий воздух. — Это из-за Малфоя ты такая, верно? — К сожалению, — одними губами ответила Гермиона и обессиленно уткнулась лбом в плечо Дамиана.