Прекрасная

Эта рыжая бестия так и рвется, так и мечется по кабинету, вдыхая заполошно и резко воздух и выдыхая рвано, останавливается, вдруг у моего стола, взирая на меня своими бесконечно-зелеными омутами глаз и я вижу в них тонны 2 искр пламя, которые невозможно потушить, в которых я горю и плавлюсь. -Сигареты… -Душа моя, прямо сейчас? -Мори…сигареты! Звучит как приказ и от ее стального и одновременно спокойного голоса, мурашки по телу.Я открываю ящик стола, где хранится все, что может потребоваться ей в любую минуту.И находя пачку сигарет, выуживаю ее, что бы протянуть ту Крис.Та моментально хватает ее, чиркает зажигалка, снятая с ремня на груди и она затягивается, жадно, вбирая сладковатый сизый дым сигареты. А я любуюсь на нее, как примыкает сигарета к пухлым, темно-бордовым губам, как дергаются мелкой дрожью пальцы и как едва слышно скрипит кожа ее печаток с заклепками.Я знаю, что это настоящая кожа, я сам их ей выбирал, когда ее старые расслоились на все возможные фрагменты кожзама.Как дергается сонная артерия, пульсируя где то под кожей за воротником чуть расстегнутой рубашки, такого же темно-бордового, благородного цвета. Спустя время, Крис перестает курить и тушит сигарету о поставленную, мною на стол, пепельницу.А затем, ох, что затем, своей игривой, но одновременно спокойной и чеканной походкой, она проходит по кабинету, садясь развязно на кресло со спинкой и подлокотниками, что у окна в пол, берет в руки недопитое, некогда бывшим здесь на переговорах, Чуей, вино, припадает губами к бокалу и…осушает его залпом, не смакуя даже, букет сего напитка уже, наверное, въелся ей в кровь. Наливает по новой, пьет, а я смотрю на то, как она кладет ногу на ногу, как быстро появляются, до этого не бывшие на голове, уши и по креслу ползут веером 9 пушистых лисьих хвоста, я вижу как она вдыхает, от чего то, спертый воздух в кабинете, как смотрит на вишнево-алый закат Йокогамы, а затем произносит хриповато-тихо, но я то слышу: -Сидеть долго будешь? Возьми то что тебе принадлежит… Я выдыхаю и позволяю себе расслабится, встать из-за стола из неудобной и однообразной позы и перестать, наверное, намеренно любезничать.Крис уже не девочка, она все понимает и знает, Крис уже давно моя, хотя иногда мы об этом оба забываем. Я закрываю дверь на замок, что бы никто не посмел войти, вижу, что она усмехается, глядя на эти манипуляции, произносит, едва слышно: -И ты думаешь, что о нас никто не знает? А и правда.Кто о нас не знает? Знают все…но все же, перестраховаться надо, что бы не вторгались в личное пространство, пока я пробую на вкус эту, все еще по юношески дерзкую, все еще девчонку… Я приближаюсь к Крис, которая вольно раскинулась в кресле и смотрит на меня туманно-блаженным взглядом изумрудных глаз.Сажусь у ног, а она поднимает одну из них, обутую в высокий, до колена, сапог, будто отталкивая, толкая в плечо, я провожу пальцами по коже, расстегиваю молнию.Слышу голос сверху: -Нет… Мори, поцелуй меня. И я поднимаюсь.Как только я нависаю над Крис, та хватает меня за длинный шарф и натягивает его на себя, заставляя меня почти упасть в кресло к ней.Кусаче целуя, продолжая накручивать ткань на костяшки пальцев.Я поддаюсь ей, но не долго, встаю с неудобного положения, она тянется за мной, размыкаю поцелуй и говорю, глядя в глаза напротив: -Душа моя, позволь мне вести сегодня… Она усмехается, отпуская шарф и, заодно, стягивая его с меня.Ее хвосты щекочат мне пальцы и я опускаю руку вниз, гладя один из них, она уткается мне в плечо, рвано выдыхая, произносит, поднимая голову и обжигая жгучим, как и она сама, дыханием: -Позволяю… Я оглаживаю место у начала хвостов и слышу, как тихо простонала Крис, чуть сжав мой плащ пальцами.Я меняю позицию, садясь в кресло, ведь стоя совершенно не удобно.Крис покорно садится мне на колени, снова впиваясь поцелуем в губы, а я аккуратно проводя по чуть менее напряженным плечам, убираю ненужное сейчас пальто.Провожу по рукам и плечам, по спине, которая сейчас прогинается, как кошачья, достигаю хвостов и начинаю оглаживать, аккуратно зарывая пальцы в мягкий мех, слышу как моя Крис, то ли скулит, то ли стонет, выгибаясь.Кусается и тут же зализывает.Чувствую, как ее руки опускаются вниз и поглаживают ширинку брюк.Выдыхаю заполошно, Чуть закатывая глаза, слышу хмыкание и голос, утонувший в неге блаженства: -Я вижу что тебе так же приятно как и мне… Вопреки спазмам внизу живота и удовольствию от движений, я беру ее руки и связываю шарфом, который покоится тут же, на быльце. -Ты забываешься, душа моя… Ты позволила мне сегодня вести. И Крис отдается.По своей воле, а не по принуждению, под теплые касания рук, под горячие поцелуи, оставляющие на смугловатой коже яркие ожоги, которые спокойно лягут под ткань рубашки, которая сейчас ненужной тряпкой валяется на полу, открывая мне вид на прекрасное кружево черного цвета, которое меня всегда пленит и завораживает. Я целую ее везде, где могу дотянуться, вырисовываю узоры на ее бедрах, прикасаюсь к груди и капелькам затвердевших бусинок, от чего она прикрывает, чуть щурясь, совсем по лисьи, глаза.И это пленит, манит и завораживает.хочется больше гладить, Касаться, целовать, не боясь ничего и никого. Когда приходит время и тело Крис уже все обласкано, я вхожу в ее лоно и внимаю ее полустону полукрику, в котором угадывается мое имя.Она распахивает глаза и тут же снова жмурит, кусая меня за плечо и водя, до сих пор связанными руками по плечам, царапая их.Она приникает к шее, снова кусаясь, зализывая кровь, смешивающуюся с ее ало-бордовой помадой, которая сейчас потеряла грани и смотрится пошло и зацелованно. Я продолжаю осторожно двигаться, пока Крис то целует меня, то кусает, от каждого движения царапая голую спину и подрагивая не только ушами, но и телом.Хвосты ее, уже давно покоятся и, будто щупальца, обвивают мои руки у нее на бедрах, сжимающие немного кожу, оставляя алые борозды. Она пламенеет и вспыхивает, отдаваясь эхом от стен моим именем.Она сейчас покорна, расслаблена и ужасно привлекательна.Она привлекательна всегда, но сейчас, в момент страсти, особенно.И это еще больше распаляет и заставляет двигаться быстрее.Слышать сбивчиво свое имя и стоны, стоны, стоны. Крис вспыхивает последний раз, вдруг выгибаясь сильнее, уши ее не прижимаются больше к голове, а встали дыбом, хвосты зашевелились энергичнее.Она выкрикивает почти хрипло мое имя в последний раз и опадает потухшим пламенем чуть содрогаясь в наслаждении.Я зарываюсь руками в ее взлохмаченные, но не менее прекрасные, рыжие вихры, тихо, но так, что бы слышала лишь она, произношу ее имя, прежде чем так же как и она, потухнуть, расслабляясь.