Vive la ROIvolution

      Столица встречала Зимний День. На взгляд Даниэля, довольно скромно. Впрочем, им всё равно было не до того. Они заглянули лишь на службу в храме на площади Мира. Мари кивнула им, показывая, что она тоже готова. По сути она не была шпионкой. Во всяком случае, не такой как Хелена. Мари скорее пользовалась положением монахини, чтобы проходить почти везде и проносить записки. Через неё можно было связаться с королевой. Заговорщики считали, что та где-то в столице и появится в нужный момент. Даниэль предполагал, что она скрывается в храме, потому что именно там её присутствие и понадобится.       Даниэль долго не мог придумать, как связаться с леди Жоржиной. Идею предложил Квентин.       — Можно как в прошлый раз, от лица изготовителя сумок, — заметил он. — Напишу письмо Сильвию. Поинтересуюсь, понравилась ли ему сумка. Спрошу… например, не хочет ли он ещё одну. Более вместительную. Куда можно положить документы.       — И что мы можем её сделать к Зимнему Дню.       Ответа они так и не получили. Да впрочем и не дожидались его. Сведения, которые могла бы дать супруга Эрнана, они получили в их замке. Письмо нужно было только чтобы предупредить её. Дать понять, какой вариант решения они выбрали.       — Дэни, я понимаю, что ты не останешься ждать в безопасном месте, но тебе не обязательно рисковать жизнью. У тебя есть сестры и мать, тебе нужно о них заботиться.       Они стояли у двери на задах какого-то магазинчика неподалеку от дворца. Квентин сжал руку мужа.       — Мы выживем, — Даниэль прижал его к себе и втянул в долгий чувственный поцелуй. Такой, что уже и переворот вершить не хотелось. Больше хотелось уединиться в очередном номере или, наконец-то, в собственной спальне. Но вместо этого они шагнули в тайный ход. — Хелена и её люди уже всё подготовили. Охраны быть не должно.       Дворец, когда они вошли в него, в самом деле выглядел пустым.       — А вдруг его здесь нет? — шёпотом спросил Квентин.       — Он здесь, — вместо Даниэля ответил Сильвий. — Сидит в тронном зале один. Говорит, ему там легче.       — Почему ты остался? — спросил Квентин.       — Вам нужны свидетели, — пожал плечами пока ещё принц. — И у меня бумаги, которые вам обещала моя мать.       — Но…       — Я всегда буду любить тебя, — Сильвий склонил голову. — Как друга. И как сюзерена. Идёмте. Не будем тратить время.       Хелена ждала их вместе с послом. Увидев Сильвия, тот было возмутился, но Хелена заткнула его одним взглядом.       Эрнан Восьмой в самом деле сидел в тронном зале и, казалось, дремал. Горели лишь несколько свечей в большом канделябре рядом с троном. За спиной короля скучали двое охранников.       — Пришли? — улыбнулся король. — Эти всё говорили, что меня кто-то свергать придёт, а я думаю: «Дураков таких нет». А вы всё-таки есть!       Он рассмеялся. Сильвий скривился и смотрел в пол. Посол же, наоборот, разглядывал Эрнана с интересом. Даниэль не озаботился тем, чтобы посвятить посла в свой план. Сделала ли это Хелен, он не знал. Скорее всего, нет. Они остановились, не доходя до трона метров пять. Только Квентин шагнул ближе.       — Ты! Жалкий мальчишка. Надо было тебя пристрелить с остальными. Хотя нет… Нет! Ты чудно повеселил меня. Прощаю. Всё тебе прощаю. И знаешь что? Если хочешь посидеть на троне, я тебе его уступлю, — король счастливо улыбался, но продолжал сидеть, как сидел. — Это даже хорошо! Да, да! Эту проклятую страну уже не спасти. Хорошо, что на её троне будет сидеть такое жалкое ничтожество, как ты. Что? Только не говори, что пришёл сюда ради Матанса.       Квентин ничего не говорил, просто смотрел на дядю, который ёрзал в кресле и корчил рожи, но вцепился руками в подлокотники, не желая вставать.       — Ты ещё глупее чем я думал! — Эрнан снова разразился хриплым каркающим смехом. — Матанс — пыль. Он ничего не стоит. Не важно, кто его захватит. Алмарис, который сейчас играет с Ксавом в маневрирование, Тарган или Алиссия, которую привёл ты. Да хоть Рамоан. Мне всё равно. Но я бы взглянул, как они тебя казнят. Повесят? Обезглавят? Расстреляют? Что сейчас модно? Может, отдадут на потеху толпе? Тебе не привыкать. Твоя маленькая грязная задница… О! Ты же испачкаешь это чудесное бархатное кресло. После тебя его придётся выкинуть. Вместе с Матансом, на свалку!       Король снова обрадовался своему каламбуру и даже, в припадке хохота, одной рукой постукивал по колену.       — Не трон делает королём, — тихо сказал Квентин. И приступ смеха резко прекратился. В зале вдруг стало слишком тихо, как будто никто даже не дышал. — Я призываю Пришедшего с Восходом, что обучил людей законам и велел их соблюдать. Этот человек — не король Матанса.       — Свидетельствую, — уверенно сказал Сильвий. — И призываю Стоящего у Ворот Заката, что видит прошлое.       — Жужу нагуляла тебя с конюхом, ты мне не сын!       — Свидетельствую! — громко перебил его посол. — И призываю Сияющего в Полудне, что дарует по заслугам.       — Свидетельствую, — не дала вставить ещё какое-нибудь ругательство Хелена. — И призываю Блуждающую в Ночи, что видит сокрытое.       — Престарелый иностранец с любовницей? — усмехнулся Эрнан, но выглядело это более жалко, чем ему бы хотелось. — Кого ты набрал в свой суд, малыш? Охрана! Заканчивайте этот спектакль. Схватить его!       — Свидетельствую, — сообщил правый охранник, вместо того чтобы выполнить приказ. — Суд начат по всем правилам.       — Свидетельствую, — эхом отозвался второй. — Мы сопроводим всех участников в храм, к ликам Богов.       — Ублюдки! — рявкнул Эрнан, вскочил и выставил вперёд руку с пистолетом. Но выстрелить не успел, его запястье сбил другой пистолет, из которого даже не стали стрелять, просто бросили в цель.       — Свидетельствую, — последним отозвался Даниэль. — И призываю Богов.       Охранники схватили Эрнана под руки и повели к выходу из зала. Даниэль подобрал свой пистолет с пола и пошёл за ними.       — А говорил, что не умеешь обращаться с оружием, — нервно улыбнулся Квентин, шагая рядом.       — Я говорил, только, что стрелять из него не умею, — подмигнул Даниэль.       — Стрелять из пистолета слишком шумно, — отозвалась Хелена. — Не подходит для нашей с вами профессии, граф.       — По сравнению с вами, я — любитель, — улыбнулся ей Даниэль.       От ворот Королевского Дворца до Главного храма идти было не больше двадцати минут. И если в самом дворце никого не было, то на улице процессия собрала немалую толпу зевак. Некоторые из них даже успели войти в храм, до того, как двери закрыли. Зрителей суд не запрещал, но входить и выходить во время процесса нельзя было никому. Кто-то с опозданием сообразил, что где-то там его ждут дела и устремился было к двери, но монахи повесили огромный замок. Пока случайные зрители, перешёптываясь, занимали места, Даниэль имел возможность осмотреть собравшихся. Лавочники, подростки, пара рослых работников доков в характерных кепках. Женщина в капюшоне, в самом первом ряду. Квентин смотрел только на неё. Ещё одна женщина в похожей одежде, но прячущаяся в тёмном углу. Молчаливая свидетельница или шпионка? Шпионы тут точно должны были быть. Граф Лурон с супругой устроились в центре со значением, но явно не собираясь участвовать. Маркиз Карл Пирени стоял, подпирая плечом колонну, так чтобы все его видели. А неподалёку от него, совсем не так заметно, расположился старший из бастардов герцога. Поддельный епископ сжался в углу у статуи Блуждающей в Ночи, уступив своё место участникам.       Даниэль посмотрел на него укоризненно и начал свою речь:       — Квентин — сын короля Мартина, Второго этого имени, рожденный в законном браке, призвал Богов в свидетели, ибо Эрнан — сын короля Эрнана, Седьмого этого имени…       — Старший сын! — взвизгнул король. — Рожденный в законном браке!       — Рожденный в законном браке, — официально продолжил Даниэль. — Не является законным королём.       — Ложь! — воскликнул Эрнан, но слишком уж испуганно косился на статуи. — Я коронован в храме перед Богами и людьми. Я — ваш король.       — Не Боги избирают короля, они могут только даровать благословение, — громко сказала сестра Мари.       Она тоже вышла к участникам суда и заняла место между ними и статуями, где по идее должен был стоять епископ. На её лицо упал луч света из-под купола, будто подтвердив право монахини вести разговор с Богами. Она чуть сдвинулась, уходя в тень. По толпе пробежали, непонятно от чего отраженные, блики.       — Благословение было подделано, — один из докеров вскочил. — Нам велели держать зеркало на крыше.       — Да простят нас Боги, — второй вскочил с ним вместе и низко поклонился.       — Да простят нас Боги, — отозвался первый, склоняясь в таком же поклоне.       Блики исчезли, будто Богам эти люди были больше не интересны. Парни опустились на колени, так и не подняв голов.       Даниэль быстро справился с удивлением. На такое свидетельство он совсем не рассчитывал. Ему стало интересно, нашла этих парней Мари, или они оказались в храме по воле Богов. Впрочем, он быстро отбросил эту мысль. Сейчас это было пустое.       — Боги не признали этого человека королём Матанса, — продолжил он свою речь, опасаясь, что чем дальше, тем больше придётся импровизировать, — ибо Боги велели нам чтить закон. А закон говорит, что смертельно больной человек не может наследовать.       — Не докажете, — уже с меньшим энтузиазмом возмутился Эрнан.       — Имею заключение консилиума медиков герцогства Карне и приезжего доктора из Ирома, — Сильвий положил на алтарь свёрнутые в трубочку бумаги. У него не получалось говорить так твёрдо, как Даниэль, но он старался вести себя уверенно.       — Ублюдок! Ты — не мой сын, — снова возмутился Эрнан. — От меня не могло родиться такое ничтожество. Твоя мать спала с дворецким!       Толпа возбуждённо зашепталась, а леди в углу сняла капюшон.       — Хочешь призвать Богов в свидетели? — спросила она.       Эрнан отвернулся, но к Богам обращаться не стал.       — У отца есть много версий моего появления на свет, — усмехнулся Сильвий. — И все они приходят к тому, что леди Жоржина М’Карне была верна своему супругу. Я — Сильвий Карне, свободный человек, свидетельствую перед Богами. Мой отец неизлечимо болен. Консилиум был собран два с половиной года назад, когда Эрнан герцог Карне в течение трёх недель регулярно жаловался на головную боль. Традиционные средства не приносили облегчения. Консилиум установил, что Эрнан М’Карне страдает от воспаления внутри черепной коробки. Были назначены иромейские препараты и кровопускания. Восемь месяцев назад они перестали помогать, и отец начал принимать морфий.       — В твоих бумажках этого нет, — усмехнулся Эрнан. — А докторишка ничего не скажет.       Сильвий смутился.       — Доктор мёртв, — спокойно сказал Даниэль. — Я — Даниэль граф Котон, свидетельствую. Я был в замке Карне и видел явные следы болезни и приготовления морфия. Как и следы многочисленных уколов на руках герцога.       Эрнан удивленно посмотрел на свои руки и прикрыл их манжетами.       — Я — Хелена Моран, принцесса Алиссии, также была в замке Карне и свидетельствую.       Эрнан уставился на неё, будто видел впервые. Впрочем, народ тоже удивлённо ахнул.       — Юбер Жорни, — донеслось из дальних рядов, — торговец из Карне, свидетельствую.       Блики на него не падали, лицо свидетеля так и осталось в тени, но Даниэль и Мари кивнули, принимая его слово.       — В результате опухоли и лечения морфием разум моего отца подвергся изменениям, — сообщил Сильвий. — В последние полгода он регулярно повторял, что желает уничтожить Матанс.       — Я — Джером Уоррен граф Лодвик и посол Алиссии в Матансе, свидетельствую. Этот человек дважды предлагал Алиссии напасть на Матанс, — народ в храме возмущённо зашевелился, — чтобы, цитирую: «остальные зашевелились и покончили с этой страной». Прежде он вступил в сговор с Алмарисом.       — И этих вы тоже притащили? — поинтересовался Эрнан. — Может у вас и тарганец в рукаве спрятан?       — Я занимался расследованием заговора Алмариса, — вставил Даниэль. — Однако после того, как Эрнан М’Карне убил моего непосредственного руководителя, расследование было прекращено. О результатах его свидетельствовать не могу.       — Ты? Маленький щенок! Я-то думал, это твой папаша, — Эрнан касался рукой виска и взгляд его становился всё более безумным.       — Надеялась, что это свидетельство не понадобится, — женщина из тёмного угла сбросила плащ и вышла к статуям. — Я — Жоржина М’Карне свидетельствую. Два года и три месяца назад мой супруг вступил в сговор с представителями Алмариса, которые указали ему на обнаруженных ими ранее агентов Тайной Службы Его Величества Мартина Второго. Эрнан убил их и обманом использовал доступную часть этой сети, чтобы дискредитировать короля Мартина и отвлечь других агентов.       — Арман Рони, офицер королевской охраны, — один из охранников уничижительно взглянул на уже почти бывшего господина. — Находился при Его Величестве во время получения донесений. Свидетельствую слова герцогини.       — Ален Пир, управляющий замка Пирени, — поднялся незаконнорожденный сын Леопольда. — Я зачитывал своему господину письма герцога Карне. В них говорилось об указаниях Алмарисцев и убийствах. Свидетельствую.       — Ты — бастард! Ты не имеешь права! — возмутился Эрнан.       — Эрнан — старший сын, короля Эрнана Седьмого, — вдруг заговорил Квентин, — долгое время был первым наследником. Однако, когда принцу Эрнану исполнилось двадцать пять, король изменил решение и сделал первым наследником младшего принца — Мартина. Поскольку к тому моменту тот уже руководил развитой сетью секретных агентов. Мартин проявил себя в улаживании конфликта с Рамоаном и Тарганом. Король тогда сказал, что делает это ради блага Матанса. Когда Мартин взошел на престол, принц Эрнан отказался выполнить свой долг второго наследника и стать советником и поддержкой для брата. Ему была дарована провинция Карне и титул герцога. Провинция процветала под мудрым руководством образованного герцога, до тех пор пока опухоль не стала менять его разум.       — Я должен был стать королём! Я, а не Мартин! Был бы он советником, но нет же, «благо Матанса» всё испортило, — Эрнан давил на висок так что пальцы побелели, но возмущенно фыркать не прекращал.       — Эрнан вступил в сговор с Алмарисом, чтобы стать королём, уничтожить под разными предлогами наиболее влиятельных аристократов и поставить страну на грань катастрофы, — резюмировал Квентин. — Он собственноручно застрелил своего брата — короля Мартина Второго и его первого наследника принца Луку. О чём я могу свидетельствовать лично.       — Свидетельствую, — хором подтвердили офицеры охраны. — И велел учинить издевательства над принцем Квентином.       — Чем выказал неуважение к чести офицера, — улыбнулся им Квентин. — Я не держу на вас зла и не требую с вас ответа.       — Богам плевать! — крикнул Эранан. — В наших законах не написано, что претендент на корону должен кого-то уважать или никого в жизни не убить. Думаешь, Мартин со своими шпионами были невинными младенцами? Я — законный король!       — Нет, — спокойно ответил Квентин. — Свидетельства врачей говорят, что жить тебе осталось не больше четырёх месяцев и половину из них ты проведёшь в морфиновом беспамятстве. Закон говорит, что ты не имеешь права на престол. Кроме того, — Квентин повысил голос, обрывая очередные протесты Эрнана, — следующий по закону претендент после принца Луки и его сыновей — второй наследник короля Мартина. Ты мог бы претендовать на престол только в случае его смерти.       — Я застрелил эту бледную моль — Клемента так же как и Луку, — усмехнулся Эрнан.       — Я безмерно скорблю о гибели моих братьев и племянников, — Квентин опустил голову. — Особенно печальна смерть Клемента и его жены Сусанны, ведь брат даже не был наследником.       Толпа, казалось, подалась ближе. Женщина в первом ряду, наконец поднялась и сняла плащ.       — Я — Маргарита, королева Матанса, говорю, что новый наследник был объявлен по всем правилам, — Квентин жадно рассматривал мать. Она выглядела не такой ухоженной как раньше, но совершенно спокойной.       — Документы, подтверждающие права наследника, — сообщил Даниэль, выкладывая на алтарь несколько листов, полученных от епископа.       — Свидетельствую, — громко произнесла королева, — и взываю к Смотрящему на Север, что видит умерших.       Мари подошла к ней и, осторожно надрезав руку, повела к нужной статуе.       — Лишь Боги могут говорить от имени мертвых, — произнесла королева, касаясь спины стоящего задом Бога. — Принц Лука, секретарь Эжен Конси, Гийом виконт Остон, примите мою скорбь и явите то, чему были свидетелями в два часа пополудни месяца мая, двадцатого числа сего года.       До наступления нового года оставалось лишь несколько часов, оставалось надеяться, что души были достаточно свежими, чтобы понять такую формулировку. Свидетельства мёртвых не запрашивали уже сотни лет, правильные слова стёрлись из памяти. Это была самая ненадёжная часть плана. Однако по залу храма снова метались блики, иногда задерживаясь на алтаре, но потом всё же прилипая к Квентину.       — Брат Иоанн передал своё письменное свидетельство, — тихо добавил Даниэль, но никого это уже не интересовало. Люди падали ниц перед парнем, озарённым светом.       — Нет! , — снова завопил Эрнан. — Нет у вас никакого «короля Квентина»! Этот мальчишка вступил в брак младшим мужем. Он потерял свои права. И брак его бесплоден. Он не может быть королём!       — Боги даруют только жену, — спокойно произнесла Мари. — Брак с мужчиной они благословляют. А благословение Богов не лишает прав.       Она улыбнулась, и точно так же улыбнулась Хелена.       — Король Эрнан Шестой, который ввёл закон о браках с мужчинами, использовал его, чтобы помимо уже дарованной ему жены взять мужа, — произнёс Даниэль, не заостряя внимания на сложностях отношений давно покойного короля с его супругами. — Так и я имею право просить Богов даровать нам с супругом жену. И сделаю это как только закончится траур. Согласие принцессы Хелены на брак с нами мы уже получили.       — Эта страна падёт, — возвестил Эрнан. — Проклятый Матанс заслужил короля-подстилку.       — Я призываю Лежащую у Южной Реки, что милосердна к каждому, — заглушила его последние слова сестра Мари, возвращаясь на место, с которого положено говорить с Богами. — Ибо не просим мы наказания для Эрнана М’Карне, а лишь хотим соблюсти закон. Я — Мари, благословлённая служить у Врат Заката, говорю: Эрнан герцог Карне взял королевские регалии Матанса вопреки закону, Квентин младший граф Котон — наш настоящий король. Пусть Призванные Боги покарают меня, если мое решение неверно.       Однако Боги не спешили её карать, наоборот, её лицо снова попало в круг света, хотя солнце уже ушло за горизонт и не могло осветить её через какие-либо окна. Даниэль дожидался окончательного решения, стоя рядом с Квентином и держа его за руку. Хелен тоже подошла к ним. Леди Жоржина обнимала мужа. Она поглаживала его по голове, хотя это вряд ли могло принести ему облегчение. Сильвий держался с ними рядом.       Блики долго метались по залу, высвечивая то одно лицо, то другое. Но постепенно они все собрались возле Квентина с Даниэлем.       — Боги требуют немедленной коронации, — немного удивлённо сообщила Мари.       — Суд окончен, откройте двери, — велел забытый всеми епископ. — Я принесу коронационные регалии.       Служители как будто вышли из стен и моментально развили бурную деятельность. Квентина так и оставили стоять перед столбом света. Даниэля и Хелену немного оттеснили от него, но позволили остаться рядом с алтарём. Королева Маргарита тоже встала рядом с ними. Она единственная выглядела уверенной и довольной. Хелена как будто немного сжалась рядом с ней.       — Я не привыкла вот так стоять перед толпой, — чуть слышно шепнула она. — Это небезопасно.       — Освоитесь, — улыбнулась ей королева. — Ваша деятельность никогда не была безопасной.       Эрнана с женой и сыном оттеснили куда-то вбок. Действие лекарства герцога, похоже, закончилось и он подвывал от боли, прижимаясь к груди жены. Кажется, служители послали за доктором, во всяком случае, какой-то человек с чемоданчиком пробирался через толпу в их сторону.       А толпа меж тем прибывала. Тех нескольких человек, которые после суда пожелали уйти, выпустили через боковую дверь, потому что главную, как оказалось, уже подпирали снаружи сотни людей, тщетно пытающихся услышать, что происходит внутри. Они, наверное, снесли бы и двери, и служек, если бы стража не контролировала поток входящих и не заставляла простых зевак уступать дорогу аристократам. Для дворян предназначались три первых ряда с низкими мягкими скамейками. Люди остальных сословий устраивались на более дальних скамьях или просто стояли везде, где могли. Стража и монахи только старались держать свободным центральный проход.       Даниэль с удивлением увидел, как по нему медленно идёт Леопольд Пирени, опираясь на руку супруги. Марион приветливо помахала брату. Аристократов было не очень много. Казни Эрнана и так уменьшили их число, а большинство ещё и предпочитали проводить праздник в родных замках. Но все, кто был в столице и услыхал о происходящем, поспешили прийти. Конечно, появились и представители соседних стран. Посол Алмариса выглядел немного затравленно, но старался держать лицо. Посол Ирома в своём длинном пёстром одеянии встал чуть поодаль, показывая отличие своей веры. Посол Рамоана прибыл вместе с супругой и сыном. Парень улыбнулся Квентину и Даниэлю.       Наконец стража решила, что в храм больше никто не поместится, и епископ вынес королевские регалии. По древней традиции, на голову нового короля возлагали довольно простенький на вид венец самого первого правителя Матанса. По легенде его создали сами Боги и оставили на алтаре в день восшествия на престол. Правда, по другой легенде, первый правитель был коронован на поле боя и венец этот его воины собрали из того, что смогли найти. Как бы там ни было, древняя корона вместе с таким же древним скипетром хранилась в храме. Их использовали только во время коронации. Потом же новый король должен был создать себе свою собственную корону. Для этого есть отдельный ритуал. Он проводится через месяц.       Сама коронация прошла для Даниэля как в тумане, какие-то ритуальные фразы, перемещения епископа, который, похоже, теперь был настоящим, блики, восторженные крики толпы. Долгий и мощный, почти слепящий свет божественного благословения. Рука Квентина, когда он потянулся к супругу, едва его ритуал был окончен. Даниэль первым преклонил колено, заявив о своей верности новому королю. Его примеру последовал герцог Пирени и остальные.       Под присмотром стражи они вернулись во дворец, где Квентин едва дождался возможности скрыться в какой-нибудь комнате. Он упал на кровать и подтянул колени к груди.       — Мы живы, — Даниэль сел с ним рядом и осторожно помог снять пиджак.       — Все живы. Это хорошо, — согласился Квентин.       Даниэль гладил его спину и плечи, стараясь поделиться силами. Наверное, не очень эффективно, зато это немного успокоило его самого. Он, конечно, готовился к этому суду, но некоторые повороты оказались совершенно неожиданными. Чуть ли не половину речи пришлось придумывать на ходу.       — Я чуть было не солгал перед Богами, — повинился он. — Не думал, что дело с Алмарисом вообще всплывёт. И что Эрнан оставил столько свидетелей этого сговора.       — Я замужем за шпионом, — хмыкнул Квентин. — И собираюсь жениться на шпионке.       — Я — не шпион, — Даниэль коснулся его лица и погладил скулу. — Во всяком случае, не такой, как Хелена. Я просто выполнял некоторые поручения.       — Расследовал заговор?       — На самом деле я не знаю, что именно я расследовал, — сознался Даниэль. — Был один человек, который многому меня научил. Он же потом и давал мне поручения. Ему их давал кто-то ещё. Так функционировала сеть короля Мартина. Я в основном находил и передавал некоторые сведения. Поначалу, я думаю, мы занимались заговором алиссийцев, но они хорошо путали следы и ничего конкретного мы так и не нашли. Потом задания изменились, меня перебросили в Иром. Я слишком мало успел узнать, чтобы сделать выводы. Тогда я думал, что у нас очередные неприятности с Тарганом. Но вскоре вести от моего агента перестали приходить. Оставаться в Ироме было уже опасно. Дальше меня не переводили, поэтому я вернулся домой. И буквально на второй день к нам приехал герцог Карне. Я понял, что сейчас я гораздо нужнее дома, и не стал искать связи с другими агентами. Боялся, что меня могут опять куда-нибудь отправить. А потом очень пожалел об этом, когда приехал в столицу в день переворота. Если бы у меня были такие связи, может, я сумел бы что-то изменить. Прости, что не рассказал раньше.       Даниэль поцеловал супруга в висок и лёг рядом.       — Если я правильно понял, некоторых агентов в этой сети Эрнан перехватил, ты мог выйти на них и оказаться на его стороне, даже не зная об этом, — Квентин немного расслабился и повернулся к Даниэлю лицом.       — Вроде бы мы победили… — вздохнул Даниэль.       — А ощущение какое-то… как будто мы добровольно загнали себя в ловушку и выхода из неё нет.       — Может стоило поступить как-то иначе? — Даниэль убрал кудри с лица Квентина и поцеловал нос. — Как предлагал посол, убить Эрнана и объявить наследника.       — Нет, это было бы плохое решение, — Квентин повозился, снимая жилет и ботинки, чтобы лечь удобнее. — Суд Богов был идеальным вариантом. Его решение никто не сможет оспорить. И никто не пострадал.       — Ты не жалеешь, что не наказал Эрнана? — Даниэль последовал его примеру, снял лишнюю одежду и устроился рядом, снова обнимая супруга.       — Я ещё могу это сделать, — вздохнул Квентин, прижимаясь теснее. — Теперь придётся принимать множество решений. Я не хочу никого наказывать, но уверен, что потребуется. Может, даже кого-то надо будет казнить. Я не знаю, кто сейчас в охране дворца, и кто слуги? Можно ли им доверять? Безопасно ли мне вообще здесь находиться? Я всю коронацию думал, что назначу твой замок своей зимней резиденцией и уеду туда при первой возможности. Но столько дел нужно сделать как можно быстрее, что страшно потерять даже два дня на дорогу.       — Думаю, Изабелла примчится сюда, как только весть доберётся до нашей деревни, — улыбнулся Даниэль. — Ещё будет спрашивать, считается она теперь принцессой или нет.       — Да, надо подарить тебе пару баронств, чтобы ты стал настоящим графом, — Квентин тоже улыбнулся и поцеловал мужа. — А то получается, что у короля муж — барон. Да и принцессе замуж за барона выходить как-то негоже.       — Всё, теперь будешь думать о статусах и стараться соответствовать, — Даниэль решительно потянул рубашку Квентина вверх, чтобы забраться под неё руками.       — Я всегда о них думал и соответствовал, — Квентин расстегнул несколько пуговиц на рубашке Даниэля и просунул руку под нее, сразу проводя по поджавшемуся животу к груди и особенно чувствительному левому соску. — По мере разумного, конечно. Старший муж по титулу обычно выше младшего, хотя в законе ничего об этом не сказано. Но теперь я вижу, насколько эта традиция удобна. Боюсь, мне придётся даровать тебе какой-нибудь титул вообще вне привычной системы, чтобы положение нашей семьи не противоречило порядку в стране.       — Примешься раздавать земли и титулы? — разговор уже надоедал Даниэлю, пора было переходить к чему-то другому.       — Нет. Слишком долго. Первым делом позволю мастеровым самим заключать договора. Пусть экономика начинает работать, пока я разбираюсь, кому и что можно давать. Останешься со мной?       — Всегда с тобой, я же твой муж.       Даниэль наконец освободил Квентина от рубашки и навис над ним сверху, припадая губами то к шее, то к груди, то к животу. Он стащил с супруга штаны и бельё, оставив его полностью обнажённым.       — Я люблю тебя, — сообщил Даниэль. — Даже не думал, что смогу полюбить кого-то так сильно.       Он наклонился и облизал член Квентина. Даниэль делал такое всего лишь второй раз в жизни и не был уверен, что у него хорошо получается, но со всей страстью втянул член в рот. Судя по стонам Квентина, получалось у него не так уж плохо.       — Я больше не смогу быть просто твоим мужем, — выдохнул тот, когда Даниэль отвлёкся от своего занятия.       — Ты можешь всё, — Даниэл подтянулся выше и поцеловал его в губы. — Эрнан сделал хорошее дело — сломал старые традиции. Теперь ты можешь построить новые так, как сочтёшь нужным. Можешь отдать этот дворец под музей и поселиться в другом месте, завести собаку и гулять с ней в парке, путешествовать по всей стране и даже к соседям заглянуть. Ты тут самый главный. Хочешь проверить мои верноподданические чувства и побыть сверху?       — Думаешь, это поможет мне освоиться с новым статусом? — рассмеялся Квентин, помогая супругу избавиться от одежды.       — Нет, но рассчитываю, что мы оба получим удовольствие, — Даниэль встал на колени и призывно повертел задницей.       — Звучит заманчиво, — решил новоиспечённый король и переместился за спину супруга. — Но всегда мы так делать не будем.