one more step

— с ума сойти, хен, ты и в сексе таким чистюлей будешь? — уен, который никогда не знает, когда нужно остановиться, наваливается на старшего, удобно подминая его под себя. после тренировки влажная футболка неприятно липнет к телу, как к его собственному, так и к телу сонхва, создавая дискомфорт. второму лежать под младшим неуютно, и от ощущения чужого потного тела на себе хочется буквально разрыдаться. щепетильный чистюля внутри рыдает в три ручья, не затихая ни на секунду. уену вообще по боку, как там сонхва, когда он уставший укладывается на удивительно мягкого хена. ерзая и удобнее устраиваясь на нем, пока пак кидает выразительные взгляды на хонджуна. тот же совсем не замечает посылов в его сторону, в очередной раз прорабатывая связку с юнхо. — если мой партнер будет грязнулей — я на него даже не взгляну, — фыркает сонхва, предпринимая последние попытки спихнуть уена. тот уже вцепился в него мертвой хваткой и слазить явно не настроен, сонхва досадно вздыхает, оставляя безнадежные попытки освободиться., но чон вдруг вскакивает, скептически оглядывая старшего: — твоему альфе так не повезет, но вместе с тем очень даже наоборот, — опять укладывая, голову на грудь пака, чон начинает выкладывать свои глубокие мысли, не замечая, как странно на него поглядывает лидер. сонхва встречаясь с ним взглядом, жутко краснеет, осознавая, что, возможно, альфы у него в ближайшее время и не будет. честно, не сильно то и расстраивает. уен не замечает переглядываний, продолжает высказывать свои размышления, не догадываясь, что их приватный омежий разговор с самого начала не имел своей приватности. младший этого не замечает и учитывает, своими словами продолжая вгонять в краску сонхва. и временами покрывая легким румянцем щеки кима. — ты, наверное, и там стерильно чистенький? — уен! — вскрикивает пак, испуганно бегая глазками по залу, пока не натыкается на темные и застывает. размышления чона, конечно, интересные, но интимными подробностями сонхва делиться не собирался. он отчего-то не может отвести взгляд от хонджуна, что примостился с все тем же юнхо возле их ног. у того в глазах смешинки смешанные с удивлением, и нотками заинтересованности, но такие глубокие, втягивают, в пучину. сонхва краснеет пуще прежнего, чувствуя себя застигнутым врасплох, щипает уена за бок. — я все еще твой хен! — но это нормально говорить о таком между омегами! — но не в публичных местах, — сонхва каким-то чудом скидывает с себя уена, освобождаясь и наконец вдыхая полной грудью. полные легкие воздуха помогают немного успокить разбушевавшееся сердце. чон, оказываясь на холодном полу, обиженно бурчит, наблюдая за спешными движениями пака. — не валялся бы ты лучше на полу — простынешь еще. уен отворачивает голову, бездвижно сидя на полу и не слушая взволнованный голос старшего. хонджун, наблюдая за их небольшой перепалкой, вместе со всеми остальными, недоумевает резким изменениям настроения. минки с громким вздохом отворачивается и ненамеренно громко выдыхает: — омеги, — за что в ответ получает злой взгляд сразу пятерых пар глаз. *** хонджун только предполагает почему сонхва так отреагировал и сомневается, что это настолько неловко. обсуждать личную гигиену это, конечно, всегда смущающе, но вполне нормально среди доверенных лиц, а если учитывать, что это уен, так можно и вовсе не беспокоиться. чон хоть и кажется пустотрепом, на деле тот еще скряга на высказывание чужих подробностей, а учитывая, насколько трепетно он относится ко всем в группе — не выкажет ничего, что переходит пределы даже самой изощренной шутки. ким спросит сонхва о том разговоре немного позже. ему не стыдно за то, что он подслушал, потому что пак наверняка заметил, что он все слышал, да и смущаться особо хон не привык. тем более, если это его интересует — а в своей заинтересованности он уверен больше чем в умениях в чем-либо еще. однако до сих пор странно ощущать свои чувства к омеге. это по-другому. не так, как к альфе. за все 22 года жизни хонджуну нравилось не так много альф, но сравнивать было с чем. если от альфы он жаждал защиты, то сонхва он хочет защищать сам., но все же требовательное к вниманию нутро хочет, чтобы его добивались. и глупое желание вызывать ревность, в нем граничилось с желанием побить минки, который стал особо часто крутится возле старшего в последние дни. минки не глуп, но невнимательный, а тем более альфа. он на подсознательном уровне чувствует, что к сонхва лезть поздно, но природа выказывает в нем инстинкты защитника и почему-то наиболее сильно она выражается только к двум участникам. к сонхва и юнхо. с юнхо у них странные отношения, тот омега нестандартный, но не менее привлекательный. даже если так можно сказать — выделяющийся. он притягивает к себе людей как магнит. с ним практически невозможно поссориться. его мягкий характер делает из него безобидного и мягкого, и минки чувствует это. и его к этому тянет. *** вечером, когда все собрались за ужином, сонхва ушел, даже не притронувшись к еде. его слегка лихорадило с утра, но против пререкания всех, он поехал на тренировку, поэтому сейчас ему стало плохо. хонджун сразу последовал за ним, чем не вызвал ни одного удивленного взгляда, разве что обескуражил отказом от дополнительной помощи. добираясь к комнате, он за пару метров от двери почувствовал захватывающий легкие запах розмарина. — вот почему минки возле него крутился последние дни, — хонджун, наконец, избавился от мысли, что минки может вдруг начнет ухлестывать за сонхва, и расслабился немного., но в тот же час пришло осознание, что это не обычная течка сонхва. теперь они пара, и как бы хонджун понимает, что он должен что-то предпринять, но он не альфа, в нем не заложены инстинкты, которые им присущи. он не сможет утолить желание сонхва., но разве лишь в этом заключается значение течки? стоя практически вплотную к двери, хонджун поглубже вдыхает дурманящий запах. за прошедшую неделю их отношения немного изменились. первые дни они жутко смущались. неаккуратные бешеные взгляды стали для них чем-то большим, чем обычное подглядывание, что уж говорить о прикосновениях., но сонхва крайне тактильный, о чем хонджун догадался позже, и долго держать недоступность к себе не смог. пак первым сделал шаг, ссылаясь на то, что по сути первый шаг принадлежит хонджуну. поэтому переборол свое смущение, и сам, вечером, когда хонджун приехал раньше со студии, предложил посмотреть фильм. ким не сразу понял, что, говоря о просмотре фильма, сонхва говорил лишь о них двоих. неловкость была во всех движениях, в каждом вздохе, в каждом случайном прикосновении. они смущались того, что теперь это не обычное касание к руке, в нем теперь было заключено высказывания симпатии. это было сложно., но после просмотра им удалось даже оказаться полностью в обнимку, чем они наслаждались всю ночь. оба смущались тому, что, когда только в них все немного прояснилось они поддались чувствам и поцеловались. дважды. сонхва извинился за укус, но сказал что не жалеет о нем, а хонджун извиняться не стал и рассказал о сне. возможно таким милым сонхва хонджуну еще никогда не казался. хонджун старался не вдаваться в подробности, выразить все помягче, не так ярко, как было во сне, но сонхва оказался более впечатлительным. тот смотрел на него такими соловьиными глазками, и в конце так обескураженно спросил: «и я это все делал? — он испуганно сжался и дрожащим голосом выдал: — с тобой». хонджун тогда мягко посмеялся и тоже немного сжался, потому что стыдно однако высказывать свои сексуальные фантазии о человеке сидящем напротив. он даже немного пожалел, подумав, что отпугнул пака, но видимо ошибался. сонхва его мягко обнял и невесомо поцеловал в щеку. это было еще одним шагом на их сближение. говоря дальше, все пошло быстрее. и легче. теперь хонджун тоже проявлял свои знаки внимания. только было небольшое правило: никто в группе не должен догадаться о их чувствах. несмотря на то, что они все уже семья, о чем говорили постоянно и без доли лукавства, страх быть осужденным был им присущ. поэтому моменты большего откровения происходили лишь в их комнате., но зайти дальше чем требовательные поглаживания и глубокие поцелуи они не решались., но никто не спешил. сейчас ситуация набирала обороты. хонджун слышит, как его зовут. голосом сонхва. — я чувствую, что ты за дверью, — тихо, но вполне четко. хонджуна слегка потряхивает. он догадывался, что когда-то этот момент наступит, но надеялся, что все же никогда. как же глупо, учитывая, что хонджун проводил с сонхва уже его течку и не один раз., но тогда они были друзьями. хонджун отворяет дверь и концетрация запаха усиливается в разы. хонджун находит сонхва осевшим на полу недалеко от двери. тот заметно дрожит, поджимая ноги к себе. — хен? — задыхаясь, не от запаха, просто так, зовет хон. он видит, как тяжело дышит сонхва. омега сидит с закрытыми глазами и у него отчетливо сейчас работает лишь одно чувство. запах хонджуна дурманит, но в то же время, самую малость, притупляет боль. — ты волнуешься, — посматривая, как хонджун мнется возле него, старший слабо ухмыляется. его опять скручивает от боли, он тяжело вздыхает и скребет ногтями пол. хонджун порывается к нему, присаживаясь на корточки возле ног, но не спешит ничего делать. — ты, наверное, думаешь, что ничем сейчас не поможешь. на человека, которого сейчас выворачивает от боли и желания, сонхва похож лишь внешне. говорит он так словно не у него в мыслях творится хаос. у хонджуна же наоборот словно все мысли смели и оставили лишь: «сонхва омега — ему нужен только альфа». — выкинь все то, о чем ты сейчас думаешь и помоги мне, — сонхва звучит приказным тоном, не теряя мягкость. понять о чем именно он говорит хонджуну невмоготу, поэтому он опять уходит в свои мысли. — хонджун, просто помоги мне. сонхва уже практически умоляет его, и, кажется, это действует. хонджун наконец прикасается к старшему и сразу ощущает насколько горячей является его кожа. они сплетают руки и у хонджуна сердце трепещет от переполняющего чувства нежности к старшему. ему буквально хочется спрятать его от всех, запретить к нему касаться, говорить и даже смотреть. прижав сонхва ближе к себе, прикасаясь грудью с его тяжело вздымающейся, хонджун сдерживает желание уткнуться в изгиб его шеи и поглубже вдохнуть запах. он застывает, держа уже не такого дрожащего сонхва в руках, и просто наслаждается чувством расслабленного старшего. с сонхва заметно спадает напряжение, когда он обнимает хонджуна за шею и зарывается носом в его рубашку на плече. он выше, но это не мешает повиснуть на младшем и поглубже вдыхать усиленный запах корицы. он зажимает ткань в своих руках, когда хонджун поглаживает его по спине, спускаясь к пояснице. он гладит немного с напором и сонхва скулит от приятного давления. — пожалуйста, джун-и, — выдыхает горячим шепотом сонхва на ухо младшему, ближе прижимаясь к его телу, — мне нужно лечь. — конечно, хен, — опаляя дыханием его шею, хонджун крепче перехватывает старшего под бок и подводит к кровати., но сонхва противится и тянет их назад. — на моей кровати нет твоего запаха, — они в шаг оказываются на кровати хонджуна и уже младший находится в руках сонхва. его руки лихорадочно блуждают по всему телу, но не проникают под одежду. между ними все еще есть неловкость, несмотря на безумие в головах обоих. — мне не нужно от тебя секса, — сонхва водит носом по его шее, иногда оставляя поцелуи, отчего на местах прикосновения мягких, горячих губ на коже остается легкая пульсация, — то, что ты сейчас рядом уже облегчает мое состояние. течка — это период, когда твое желание наиболее остро в плане физическом, но оно основано на чувствах. сонхва понимает, что младший переживает, он переживает не меньше, поэтому спешить не хочет. их отношения только развиваются и они, в разы сложнее чем отношения с альфой. сонхва не способен описать, но ему правда легче, просто от мысли, что человек рядом, тот, которому он способен довериться., а хонджуну не остается больше ничего, как поверить в его слова. старшему становится даже в какой-то степени хорошо, он перестает дрожать и дыхание выравнивается, а поглаживания по пояснице и животе посылают табуны мурашек по телу. он тихонько скулит, вдыхая до того приятный запах младшего. он представлял себе, как когда позврослеет будет вот так лежать и ему будет приятно в руках своего любимого альфы. если бы ему раньше сказали, что эти руки будут принадлежать омеге, он бы посмеялся и забыл, но сейчас понимает, насколько глупым бы оказался. находясь в нежных и заботливых руках, он даже задумываться не хочет о том, что хотел когда-то променять это на грубые касания альф. хонджун продолжает его расцеловывать. и не только губы. это становится еще одним шагом.