Галлюцинация

      Беру стакан из рук молодой медсестры, слегка подрагивающими движениями поднося его край к губам, не сводя взгляд с Дьявола, стоящего сзади девушки, напялив издевательскую улыбку на своё лицо. Работницу это определённо беспокоит, так как та краем глаза непонимающе смотрит за свое плечо — куда и я, только вот ей повезло, она не видит рожу Сатаны целыми днями напролёт. Я не могу свести с него взгляд — меня будто сковало острыми цепями, с которыми я познакомился ещё в аду, так что двинуться было буквально невозможно, если не хочешь, чтобы шипы сильнее впились в кожу, беспощадно разодрали её до костей. Он смотрит на меня в ответ. Он знает, что я вот‐вот могу потерять сознание из-за огромного недосыпа, но почти сразу же, если даже я и к превеликому счастью упаду в обморок, то вновь очнусь через пару секунд из-за громкоговорителя, направленого мне прямо в ухо. И его это, чёрт возьми, забавляет. Ему безумно нравится играться с моей жизнью, это читается в его наполненных адским огнём глазах. Я провожу взглядом немного испуганную из-за моего состояния медсестру и вновь вздрагиваю из-за резкого движения Люцифера. Он наклонился чуть вперёд, сильнее сокращая между нами расстояние, что давит ещё больше. В горле стоит ком, который я не могу сглотнуть, а на грудь будто наступили и медленно, постепенно вжимают в неё ногу, ограничивая мою возможность дышать. Отодвигаюсь немного назад, закидывая ватные ноги на мягкую поверхность постели. Более менее удобно уложившись на кровать, я отвернул лицо в сторону окна, лишь бы в мой взор не попадал архангел. Тихое шуршание одеяла, в сопровождении со слегка прогинающимся под чужим весом матрасом, заставляют меня отчаянно свести брови к переносице и перевернуться на бок. Но ноги сомкнуть вместе мне естественно не удалось — что мне вообще в последнее время удавалось? — мешало чужое колено, расположившееся между ними, на что я лишь тихо выдохнул, сжимая мягкую подушку забинтованной рукой. Он знает, как хреново я чувствую себя, ощущая его почти вплотную к себе. Как сложно мне вдыхать воздух в его присутствии, из-за чего дыхание получается резким и рваным, постоянно меняющим темп. Поэтому он всегда старается быть как можно ближе ко мне, чувствовать тот страх и ненависть, которые с головой окутывают меня. Я ощущаю его дыхание на своей шее — оно такое горячее, в то время как руки, придерживающие меня за оголённую часть торса, будто только из холодильника высунуты. Он кусает меня, а несуществующие струйки алой крови медленно скатываются вниз, пачкая белоснежную постель. Хоть я и знаю, что всё это не реально — боль, не смотря на это, чувствуется, потому я издаю тихое шипение, когда Дьявол буквально пронизывает участок кожи своими клыками, раздвоенным языком не давая крови течь слишком сильно. Его нога, которая, между прочим, находится между моих, начинает медленно ёрзать, что ещё больше заставляет меня насторожиться, одновременно с этим стараясь хоть немного отстраниться от чужого колена, навязчиво трущегося о мою промежность. Я не хочу знать что он задумал, хотя уже вполне догадываюсь. Воспоминание из клетки всплывают перед глазами один за другим, потому дрожь пробивает моё тело, покрывая спину и покусанную шею мурашками.       Из собственных размышлений и витания где-то, уж точно не в облаках меня вытащил всё так же Люцифер, резко перевернувший меня на живот, крепко утыкая носом в подушку. Я хотел бы сопротивляться и даже попытался, вздёрнув руками, но они мгновенно оказались в наручниках, прикованных цепью к спинке кровати. Я не хочу, Боже, нет. Так много мыслей о клетке в голове — они расщепляют мой разум на атомы, отчего голова нестерпимо болит. Я не хочу, я не хочу, я, чёрт возьми, не хочу. Я не хочу чувствовать его в себе, я не хочу прогибаться под ним из-за собственной беспомощности, я не хочу... Кажется, меня вот-вот пробьёт на слёзы. Я уже слышу звуки расстёгивающегося ремня, а затем и тихое шуршание ткани. Я хочу прекратить всё это. Я не хочу позволять ему чувствовать власть надо мной, хотя кого я обманываю? — он не только чувствует, но и имеет её, как бы стыдно мне не было это признавать. Он лапает меня. Обводит пальцами все выступы, рельефы, и с каждым таким касанием мою спину вновь и вновь окатывает волна мурашек, а дрожь только усиливается, из-за чего я выгляжу ещё более жалким. Надеюсь, Дин никогда не узнает об этом. Мне хочется вскрикнуть, когда он оголяет мои ягодицы и до нестерпимой боли сжимает их, отчего скорее всего останутся довольно заметные синяки, благо, не реальные.       — Ты точно уверен, что они нереальные? — Люцифер наконец подаёт признаки наличия голосовых связок, из-за чего я лишь сильнее напрягаюсь, ибо его колких фраз мне для полного счастья как раз и не хватало. — Мы так давно не общались, Сэм. Как себя чувствуешь?       От меня исходит лишь тихий всхлип. Я попросту не в силах ответить на этот вопрос, так как уже, в прямом смысле, чувствую пятой точкой чужой член, головка которого уткнулась в уж очень узкий проход, хотя, зная Дьявола — он скорее всё там порвёт к чертям, нежели попробует воспользоваться хотя бы какими-то прелюдиями. Я безнадёжно дёргаю скованными в наручниках руками, заметив, насколько сильно дрожат мои пальцы.       — Малыш, не плачь. Я не сделаю тебе больно, — почти сразу же после последней фразы я почувствовал часть трудно входящего в меня органа, на что единственная моя реакция была жалобным скулением, смешанным с тихими всхлипами, так как сил сдерживать слёзы у меня определённо не было. — Ну, или сделаю, немного, — он вновь протолкнулся чуть вперёд, входя примерно на половину, хотя я уже готов сорваться на истошный крик из-за ужасной боли, распространяющейся по всей нижней части тела. — Какой же ты узкий, Сэмми.       Я не слышу ничего — мои мысли затмила чёртова боль. Она поглощает меня, вместе с безумным страхом, выбивает из меня жалкие стоны от мучений, которые Люцифер, несомненно, мог бы слушать вечно. Он обхватывает меня за плечи и одним толчком оказывается внутри полностью, из-за чего я не могу сдержаться, срываясь на хриплый крик, который в конце переходит в кашель, а я лишь сильнее скалюсь. Я чувствую как он трётся внутри, добавляя к морю боли ещё несколько волн, потому я часто резко содрогаюсь в сопровождении со скулением, невольно прогибаясь в спине, хоть и выглядит это ужасно по‐блядски. Да чёрт, я почти всегда выгляжу так в присутствии Сатаны, мне не привыкать.       Он делает первый толчок — я в такт ему тихо стону, решаясь ухватиться за довольно невысокую спинку кровати, царапая её поверхность своими, не смотря на это, короткими ногтями. Второй — я приглушаю себя же, утыкаясь лицом в подушку, слегка дёргаясь вперёд, в попытке хотя бы немного отстраниться от архангела, за что мгновенно получаю шлепок по одной из ягодиц, что определённо не дало мне нормально вдохнуть воздух, из-за чего я вновь заливаюсь хриплым кашлем, только в этот раз ещё и с попытками превести дыхание в нормальное состояние. Третий — Дьявол буквально валится на меня всем своим весом, уже заметно лучше двигаясь в моём заднем проходе, что позволяет ему начать сильнее вдалбливаться в моё тело, одновременно с этим изрисовывая мою спину алыми следами от зубов. В какой-то момент я даже хотел было начать умолять его прекратить, но передумал крайне не вовремя, произнеся лишь тихое, с явно не ненавистным тоном: «Люцифер...». Тот либо не услышал, либо просто не обратил внимание, продолжая только сильнее причинять мне адскую боль, которая определённо не собирается сменятся на удовольствие. Я всё ещё не знаю, как там ничего не порвалось, хотя, может я просто не чувствую это, если учитывать все мучения от осознания того, что Дьявол сейчас трахает меня в психиатрической больнице.       — Эй, Сэм, — Люцифер остановился, немного вынув свой член из моей нетерпимо болящей задницы. — А что если всё это не твой больной разум, чёртов извращенец, а реальность? — я не хочу ничего отвечать, ещё сильнее стараясь себе самовнушить, что это обычные галлюцинации, не более. — Сэмми‐и‐и...       Я хочу чтобы всё это кончилось, пожалуйста, я не хочу отвечать на его глупые вопросы, я не хочу даже банально видеть его, не то что чувствовать в себе. Но, как бы то ни было, он, не получив ответ на свой вопрос, через пару толчков без какого либо предупреждения излился, заполняя меня к тому же ещё и своим семенем.       Я не заметил, когда он исчез, я просто молча лежал на постели и плакал, зарываясь пальцами в собственные каштановые волосы. Как же мерзко, отвратительно. Лучше бы меня изнасиловал какой-то незнакомый человек, нежели он.