Ревнующий Хёнджин, злой Минхо и Джисон, который (не) виноват.

— Минхо, давай просто не будем ебать мозги друг другу и расстанемся. — А ты знаешь, я не против. *** Наверное, день без ссоры Минхо и Хёнджина — не день вовсе. Мемберы привыкшие к такому просто заранее знают, что с первым криком Хвана стоило уходить из общежития, да так, чтоб пятки сверкали. Но с тех пор как они начали жить в разных общагах, больше такой необходимости нет. Обычно, если они все и хотели встретиться, то просто шли в кафе или ещё куда-нибудь. Но а так, они каждый день виделись из-за расписания, поэтому скучать по друг другу не приходится. Но Минхо и Хван — вообще другая история. Мало того, что они умудряются разгромить оба общежития в труху, так они ещё и делают это так громко, что даже беруши Чана, которые он раздал всем, не помогают приглушить их страстные крики. Они делают это уже вот на протяжении добрых пяти лет, как одногруппники, и около двух лет, как пара. Но это совсем не успокаивает их нрава крушить ломать. На самом деле, единственные, кто реально беспокоится о Минхо и Хёнджине, как паре — это Джисон и Феликс, которые, конечно, не прошли стадию синдрома десятилетнего брака, как его назвал Чанбин, но вполне понимают, что такое отношения и почему с ними надо работать, а не оставлять всё на самотёк. Сами прошли через такое. Поэтому в один день, не выдержав пиздостраданий Хвана, Хан начал разговор первый: — Хёнджина, нам надо поговорить. Джисон опустился рядом на диван, слегка приобняв Хвана за плечи. Тот не стал сопротивляться и прильнул в ответ. Тот инцидент они исчерпали полностью только тогда, когда Хан дал себя ударить и когда у него выросла шишка на лбу. Но зато теперь Хёнджин обиды на него не держит. — Конечно, что такое, что-то с Феликсом? — Нет, это... — запнулся Джисон. Хёнджин смотрит серьёзно, Хан еле удержал взгляд на нём. Такой Хёнджин его по честному, пугает, но деваться некуда, — это про вас с Минхо. Хёнджин тут же опускает глаза вниз. — А что с нами не так? Так, а вот это уже что-то. Нервозность Хвана выдаёт его с потрохами, но Хан пока решил не обращать на это внимание, чтобы не смущать и без того напряжённого Хёнджина. Его дело разговорить Хёнджина, а не заставить реветь от давления. — Ну, просто у вас, с тех самых пор, совсем не поменялись отношения. И я подумал, что, может, вам нужна помощь? — Помощь? — Ну... Да? На удивление Джисона, Хван грустно вздохнул и еле заметно кивнул. — Я просто не знаю, что делаю не так. Мы вроде бы прояснили всё в тот день, но практически ничего не поменялось. Даже целовать он меня стал намного меньше, как будто избегает. И я думаю, может, та ссора могла стать отправным путём к... — тяжёлый вздох Хёнджина показался очень громким в тишине комнаты, — расставанию? Джисон рвано выдохнул в унисон с Хваном. Хан непроизвольно прижал к себе дрожащее тело, которое чуть что тут же забьётся в истерике. Эта сумасшедшая парочка сводила всех с ума с самой первой встречи. Даже если мемберы закатывали глаза на их выходки, они всё равно знали, что Хёнджин и Минхо встретились, чтобы быть всегда вместе, и по другому быть не может. Они соулмэйты, предназначеннные или как их ещё называют. Но Минхо и Хёнджин — это те, у которых просто не может быть плохого конца. Джисон открыл рот, чтобы сказать хоть что-то, потому что не может быть такого. Минхо прямолинейный человек, он никогда не будет делать что-то, что будет угрожать его собственному комфорту. Такие как Ли обычно всегда самолюбы, но Хёнджин оказался исключением из всех правил: никогда остальные участники не видели такой нежности в глазах, когда Минхо укрывал спящего Хёнджина одеялом, или: «на пожри, а то как скелет ходишь уже». Вот такая вот неординарная забота Минхо. Но факт оставался фактом — Минхо любит Хёнджина, как и наоборот. — Хочешь я поговорю с ним за тебя, раз ты боишься? — Хван прижался к крепкому плечу Хана и пропустил несколько слезинок. — Нет, — надрывно шепчет Хёнджин и вытирает слёзы дрожащей рукой, — я сам. Хан кивает. Но всё равно говорит, что будет рядом, если что. Хёнджин беспокойно засыпает в чужих объятиях. Где-то в комнате телефон издаёт последний звук и отключается.

16 пропущенных от контакта Любимый Кот.

*** Хёнджин проснулся с утра разбитый и недовольный, больше похожий на воробушка, так же в объятиях Джисона. Хван надеется, что, когда Чанбин и Чан вернулись со студии, то не додумались сфоткать и отправить в групповой чат. В комнате ничего не изменилось с вечера: телефон всё так же валяется где-то под диваном, а футболка Минхо где-то в углу, куда в состоянии страшной обиды и была закинута. — Чёрт, — телефон оказался разряженным. Ну и хрен с ним, решил забить Хван и пойти готовить завтрак. — Джисона, просыпайся! — Ты на мне всю ночь спал, детка, дай отойти, — пробурчал Хан, но встал и направился на кухню, где хозяйничал Хван. Хёнджин смеётся, а Джисон улыбается, потому что видит, что Хёнджину стало хоть немного, но лучше. Пусть ради этого и стоило пожертвовать своей шеей. Был бы тут Феликс, он бы им гордился. — Я сейчас уйду, поэтому не ждите меня. Хан понятливо кивает. Без намёков и так понятно, куда он так бежит. — Если что — кричи. — и отправляет ложку с хлопьями в рот, — как вкусно... *** — Почему не отвечал? Руки как у наркомана дрожат, словно в ломке, брови нахмурены, выражая крайнюю степень недовольства. Но далеко не на это обратил внимание Хёнджин когда зашёл в их место: крыша агенства была самым их любимым местом, чтобы прятаться от всех, проводить время только вдвоём. Здесь всегда тихо, и только шум города еле доходил до их слуха. Но им всегда было всё равно. Только они вдвоём, а весь мир их подождёт. — Почему ты опять куришь? — Хёнджин не думал, что голос будет настолько хриплым, но после вчерашнего неудивительно. Минхо криво улыбается на вопрос, но не отвечает. — Минхо? — Подойди сюда. — голос от сигарет грубый, и немного пугает младшего, но ослушаться хёна желания нет. Плечи накрывает рука Хёнджина, когда Минхо извернулся и прижал Хвана к ограждению. Глаза в глаза, и младший прикрывает их, ожидая поцелуя. И получает. Минхо сначала что-то шепчет неразборчивое прямо в губы, а потом забирает их в плен своего рта. Мягкие и такие нежные губы, которые Минхо любит целовать: нежно, грубо, страстно, да хоть как, пока это был Хёнджин. Язык внутри Хёнджина вытворяет такое, что ноги подгибаются и Хван бы обязательно упал, но сильные руки обхватывают его талию и бёдра, прижимая к бетонному ограждению сильнее. На бёдрах опять синяки будут. Хёнджин не боится упасть — он знает, что его поймают, но когда Минхо вдруг его почти отпустил, а тело Хвана уже наклонилось назад, младший в ужасе раскрывает глаза. — Почему ты не отвечал? — повторяет свой вопрос Минхо, вытирая губы от слюны, будто ему противно. Хёнджин совсем чуть-чуть расстроился. Хёнджин морщится, когда соображает ответ. — Телефон разряжен был. — Целый вечер? — Минхо. — Хёнджин, я не понимаю. — выкрикивает Минхо, пугая Хёнджина, но тон не сбавляет, — мы решили всё полгода назад, почему ты опять включил истеричку и портишь мне и всем остальным настроение! Хёнджин застывает на месте. Кровь в венах холодеет, а сердце, похоже, совсем перестаёт биться. Ветер пробирается под одежду, прямиком в душу. Слёзы уже скапливаются в уголках глаз. «портишь мне...». Дальше Хёнджин уже не слушал. Это, так больно, на самом деле. Минхо, по движениям губ, что-то говорил ещё: кричал, ругал, поливал грязью... Хёнджин его уже не слушал. Мыслями он был где-то на краю пропасти, он ждёт, пока прозвучат финальные слова Минхо, и тогда он точно спрыгнет вниз. — Минхо, давай просто не будем ебать мозги друг другу и расстанемся... Всё? Они вот так закончат свои отношения без разбирательств, без каких-то глубоких слов о том, что в отношениях надо разговаривать друг с другом? А, ну конечно, они же не знают, что такое разговаривать. Хёнджин больше ничего не скажет. Он устал. Ли сначала замолкает, а после оседает на пол крыши, прижимаясь к бетонной «стене», словно ища защиту от холода. Он перестаёт дышать. Хёнджин тоже. — А ты знаешь, я не против. Минута молчания, когда они понимают, что есть шанс передумать и просто быть «счастливыми» дальше. Но никто ничего не делает, потому что они знают, что это повторится; знают, что такие люди по характеру будут как кошка с собакой всю свою жизнь, и ничего хорошего из этого не выйдет. Хах, ирония... Ведь Минхо кошатник, а Хёнджин — собачник. Судьба прям, усмехается Хван про себя. Хёнджин уже сказал всё то, что хотел. Минхо согласился, потому что понимает. Им надо отдохнуть друг от друга. И, возможно, они придут к чему-то. Но точно не сейчас.