Поняли

Понедельник, Хесус прилетел, его сообщение отправленное Вове, не прочитано, никто не встретил, ну ладно, позвонил Даше, та молча сказала адрес больницы, палата и время приёма. Если сказать что Хес ахуел, ничего не сказать, тот заказал бизнес класс такси, долетел до отеля, кинулся в больницу. Вот он уже у стойки, заполняет лист посещения, поднимается, чуть медлит перед дверью, отпирает. И сам отмирает от всего вида товарища. Исхудалое тело Вовы, бледное лицо, синяки под глазами, звук пульсоксиметра. Старший встал на колени перед бледным телом, долго мялся, но взял за руку, и тихо обнял, грудь поднялась резко, чужие пальцы пытались понять что происходит, тот открыл глаза, пульсоксиметр ожил. Леша ошарашено поднял голову на него, а красные больные глаза, смотрели с такой теплотой, что грело больше чем любое майское солнце. Я дождался. — Вова был первый кто прервал тишину — Сука, как девушка солдата. Но страдал только я. — Прости. Блять, прости меня, Вова. — все что смог выдавить из себя Хес. — Я подумаю — мягко улыбнулся Вовий И лежали он так долго, наслаждаясь близостью. И у каждого сердце билось бешено, и у каждого глаза слезились от тупости и гордости своей. — Кхм… Алексей, время вышло. — сзади раздался мягкий голос девушки — Ой, да, конечно, простите. — Те отпрянули друг от друга как ошпаренные, у Леши башня смешно пошатнулась, и вышел из кабинета медвежьей походкой. Щеки горят как у сваренного заживо. — Наверное от стыда… — Так старший себя успокоил, пошатнувшись, двинулся к выходу. Но не смог он долго находиться в не родном отеле, приходить к богатым стойкам, что так не роднят, стало паршиво, так же, как и в США. Парень решил четко, что в лачугу бывалую после Америки — не вернется, хоть убей. Там было слишком трудно дышать, трудно вставать у зеркала и делать башню. Уж больно нравилась ему смотреть на Moscow-city, на огни окон. Он принял, он понял что он хотел. Я открываю дверь. Вижу светлый коридор в современном стиле, панорамные окна впереди, просто волшебно. Представляю как придет сюда сквад, и устроим стрим хату, прямо у меня дома. Не, ну я щщщитаю охуенная идея, вполне выполнимая. Вещи перевёз, жизнь потихоньку налаживается, Вова пошел на поправку, с Антошей ходим с ним проведать стримера. А Вова краснеет безумно, когда я прихожу весь красивый, с букетами ромашек, влюбился наверное, ага (чат: — попизди попизди). А я не стал спрашивать, просто тихо смотрю в глаза ему, пытаясь понять, что тот говорит, нет… Он кричит внутри, пытается сказать мне преданным взглядом. Очередной рофл ко мне, вышел на новый уровень. Злят его шутки, касается меня так часто, что бывает кажется, что он не смеется, а серьезен, что полная ерунда. (долбаеееб) Не стримил правда уже месяц, в телеграмме начались «санкции» фанов на меня. Очень горестно, но думаю дождутся стрима, уже на новом месте, и забудут все обиды, пхех… Чсв, ужас. А тем временем Вова так и не признался Хесу в чувствах, в июле его выписали, устроили самую большую стрим хату, на два сквада, нафорсили фансервиса.Пьяный Жожо был объектом целования всех, кому не лень.Стинт был в первых рядах. Бустер со своей девушкой ушли в комнату, все остальные сидят на диване, кто то на кухне, за барной стойкой, глотают горький яд. И тут Мазелову пришла самая тупая идея, но на пьяную голову — самое то. Уже подойдя к Леше Хесусу, как тот страсно засосет его, но вдруг придумал план получше. Видя как Хес сегодня необычно сильно пьян, сыграло огромно ему на руку. — Хес, го поцелуемся -подкатил к подвыпившей тушке Хесуса Мазелов, он обнял Лешу за талию, поглаживая его чуть ниже, на камеру злобно усмехнулся. — Нененеее, давай тут не надо, а? — А если ты Вову, а я, ээ, тебе дам пять косарей! *наивно думает что это сработает на хе. — А хули, го! — камера перешла на них всем планом, оператор тоже как раз кстати учуял движ. Единственный пранк, они не договаривались на какой именно. Хес долго мялся рядом с Вовой, чатик ржал и пытался всячески намекнуть Вове, Хес шикал им, крича в камеру замолчать. Вова что то заподозрил открыл чат, но не успел. Тонкие пальцы развернули шею легким касанием, глаза встретились, поцелуй получился смазанным, но чувствительным, всего 3 секунды. Ахуели все, даже пьяный Мазелов. Аплодисменты, чатик в каппе прайде, крики, свисты, лишь два дурака смотрели уже отрезвевшим взглядом друг на друга, смущаясь с каждой секундой. Глаза — по пять рублей, губы дрожат у обоих На телевизоре отобразился огромным видом сей поцелуй. Оглянув оба пространство и телик… Каждый разбежался по разным сторонам в диком смущении. Кажется поняли.