Ожидается дождь

      Широкий проход между двумя аудиториями-амфитеатрами сейчас казался невыносимо узкий. Где-то перед дверьми, ведущими в основной коридор, угрожающе заморгала лампа, словно в фильмах ужасах. Воздух же показался разреженным, дышать становилось трудно. Время так некстати замедлилось.       Итан стоял напротив меня и ошарашено метался глазами от затылка профессора к моему лицу. И походило это всё на бомбу замедленного действия. Я не знала, видел ли он наши сцепленные руки с Томом, но отсутствие приличного для преподавателя и студентки расстояния определённо заметил. И только Хиддлстон не был пропитан возникшим напряжением. Пока что.       — Ну что ж, — беспечно начал он.       Я слышала, как последний раз провернулся ключ в замке и как он звякнул, соприкоснувшись с остальными. Литератор врезался в мою спину, развернувшись, потому что мне не удалось и двух шагов от двери из-за неожиданного присутствия бывшего парня. И он бы остался так стоять, но своевременно заметил присутствие третьего человека и встал по правую сторону от меня.       — Добрый вечер, мистер Миллер. Вы ко мне?       И, казалось, что эти двое поменялись местами: Итан неловко мотал головой, будто это его застукали не там, где надо, и не с тем, кем можно; Том же был само воплощение уверенности, серьёзности и даже строгости. Могла предположить, что последний вспомнил об осенней стычке, свидетелем которой он невольно стал вместе с Оливером.       — Нет, — наконец-то подал голос Миллер и посмотрел мне в глаза. — Эм, мы можем поговорить?       — Не думаю, что это хорошая идея.       Удивительно, что мой голос возымел стальные нотки. Такое обычно происходило лишь в двух случаях: когда я пребываю в холодной ярости, что бывало очень редко, и когда находилась с родителями на какой-либо встрече или серьёзном мероприятии. Сейчас же эта суровость казалась напускной, словно маска спала на лицо.       Я выпрямилась, как гитарная струна, и, высокомерно подняв подбородок, добавила:       — Нам вовсе нечего обсуждать. У нас больше нет ничего общего.       Резкая переменчивость удивила не только Итана, что поражённо смотрел на меня и пытался подобрать слова, но и Томаса, чей взгляд чувствовала на себе, поэтому повернулась к нему.       — Спасибо за уделённое мне время, мистер Хиддлстон. Хорошего Вам вечера.       И как просто оказалось натянуть вежливую улыбку для него, хотя привыкла каждый раз дарить искренность за этим жестом.       И я уже собралась покинуть коридор, где разыгрался очередной спектакль, но не успела даже шага сделать к выходу, как холодная ладонь Миллера зацепила моё запястье. Не было в этой хватке и капли той нежности, что присутствовала, когда несколько минут назад так сделал Том. Это была хватка утопающего, а, как говорится, спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Мне же в подобной благотворительности участвовать не хотелось. Именно поэтому я без раздумий выдернула свою руку и, брезгливо поморщившись, сделала шаг назад.       — Эмили, пожалуйста…       Моя снисходительная часть личности, что должна была находиться где-то внутри меня, сейчас расположилась за спиной Итана в лице литератора. Я вытянула перед собой правую руку, на которой сегодня так удачно расположились часы на кожаном ремешке, и, тяжело вздохнув и переведя взгляд с циферблата на парня, проговорила:       — Мне надо в общежитие. У тебя есть время сказать всё, что хочешь, пока мы идём до него.       На лице Миллера образовалась лучезарная улыбка, и он сделал шаг ко мне, порываясь, видимо, обнять, но я отзеркалила его действия и отступила назад. Даже подобное поведение не испортило радость. По-прежнему улыбаясь, он повернулся к Хиддлстону.       — Удачи Вам на конференции, профессор! И не обращайте внимания на Ханну, она в последнее время совсем сбрендила. Хорошего вечера!       И, схватив руку Томаса, чтобы пожать, энергично затряс её, чем удивил больше меня, чем литератора. Тот отвечал на рукопожатие и благосклонно улыбался.       Кажется, не только Ханна спятила в их группе. Надо предупредить Малиновскую: это может быть заразно.       Я многозначительно кашлянула и, вскинув брови, требовательно постучала длинным ногтем по часам, когда Итан всё-таки соизволил переключиться на меня. Он закивал головой, поняв явный намек, и, круто развернувшись, зашагал к выходу. Мне удалось лишь кивнуть Тому на прощание и закатить глаза, прежде чем двинулась следом.       Пыл у Миллера однако спал достаточно быстро, буквально как только мы оказались наедине. Я терпеливо дожидалась, когда он подберёт нужные слова и заговорит.       — Ты спишь с профессором?       Этот вопрос был ожидаемым с того самого момента, как мы столкнулись в коридоре на выходе из кабинета. Но не думала я, что он станет первым, поэтому это огорошило меня и заставило резко затормозить, недоумённо смотря на парня, выглядевшего беспечным, будто не спрашивал что-то настолько личное.       — Нет, — я недовольно оглядела его, пока губы вытянулись в презрительную линию. — С чего ты взял, что имеешь право интересоваться подобным? Теперь-то.       — Воу, извини, — он поднял руки в примирительном жесте, и мы продолжили путь. — Я не хотел тебя затронуть. И да, ты права. Я не имею право.       Прищурившись и нахмурившись, я скептично косилась на него.       С каких пор он стал таким смиренным?       Миллер, судя по всему, правильно истолковал мой взгляд и, тяжело вздохнув и кивнув, заговорил:       — Да-да, я понимаю. Ты потеряла всякое доверие ко мне после наших отношений. Я долго думал и осознал, что собственнический инстинкт обуял меня слишком сильно, из-за чего вёл себя отвратительно. Я ведь правда любил тебя, — он нервно усмехнулся. — Да что там, и сейчас люблю. Но не собираюсь нагружать тебя этим, — шумно вздохнул, — снова. Просто…как насчёт возобновления дружбы? Мы ведь неплохо ладили, и нам нравилось общаться друг с другом. По крайней мере, мне так казалось.       Мы уже подошли к общежитию и остановились в нескольких метрах от входа. Он встал напротив меня и продолжил что-то говорить, пока я случайно перевела взгляд за его спину и таращилась на другую мужскую фигуру.       Что ж сегодня за день-то такой? Где мои спокойные деньки без драмы?       Алан Смит заметил меня и тот факт, что смотрела на него какое-то время. Он уверенно двинулся в нашу сторону. Итан же увидел мой устранённый вид, проследив за взглядом, обернулся и стал дожидаться парня.       — Эмили, мы должны поговорить.       О, как. Вот так вот. Без лишних предисловий и уж тем более без приветствий. Действительно, зачем нам это все?       — Нет. Я. Ничего. Тебе. Не. Должна.       Каждое слово я проговаривала чуть ли не по слогам, чтобы их смысл точно дошёл в полной мере.       — Ты – нет, а я должен.       Ясно. Спасибо всем за учёт моего мнения. Почему все вдруг решили высказаться? Столько времени прошло с каждой из неприятных ситуаций, а они созрели лишь сейчас.       Вдох-выдох. Спокойствие, только спокойствие…Они не стоят твоих нервов, Шерман…       На Миллера вдруг снизошло озарение, и он, судя по всему, вспомнил мою историю и понял, кто стоял перед нами, потому вмиг нахмурился и встал перед Аланом, заслоняя меня своей спиной.       Ну и ладно. Не очень-то и хотелось разбираться с ещё одним парнем, которого начала съедать совесть.       И зачем только задержалась с Хиддлстоном? Сейчас бы уже чай зелёный пила и перекусила бы. Может, даже успела бы сходить в ресторанчик, находящийся недалеко отсюда, и взять с собой что-нибудь вкусное. Фотосессия в нижнем белье уже прошла, значит, можно было бы побаловать себя чем-то вроде запечённых роллов. Но нет. Увы и ах, приходилось стоять в потёмках и морщиться от дуновения прохладного ветра.       Сюда бы Оливера для полного набора. Его появление не удивило бы меня ни капли. Судьба в последнее время часто начала подкидывать неожиданные встречи. В который раз вздрогнув и попытавшись спрятать нос ещё глубже в воротник пальто, я пнула лежавший рядом камешек ботинком и поняла, что голоса парней стали громче и явно с агрессивными нотками. Было ясно, что дело стремительно приближалось к драке.       Дрались ли из-за меня когда-нибудь парни? Нет. Обычно потасовки (не важно, связаны они были со мной или нет) прерывались кем-то старшим. Как-то мне довелось наблюдать со стороны, как два ученика частной школы, в которую меня собирались отдавать родители, сцепились между собой, и из здания выбежал учитель, махая руками, и с явным французским акцентом кричал: «Джентльмены! Джентльмены!». А когда их разняли выпускники, он стоял и, разочарованно качая головой, постоянно цокая, ворчал, что джентльмены так себя не ведут. Естественно, родители не отдали меня туда.       Вот и сейчас рукоприкладство прервал строгий мужской голос, раздавшийся за моей спиной:       — Молодые люди, что здесь происходит?       Мне не надо было оборачиваться, что понять, кто там стоял. Вопрос в другом: «Что он тут делает?».       — Мистер Хиддлстон? — удивлённый появлением профессором Итан вскинул брови.       Смит нахмурился и, кажется, напрягся всем телом. Оно и понятно почему: против него теперь выступали двое нехилых мужчин. Конечно, Томас не собирался ввязывать в драку, но вид у него был внушительный и суровый.       — Ничего, профессор. Мы просто разговаривали, — пробормотал Алан, засовывая руки в карманы куртки. — Что Вы вообще здесь делаете, разве пары не закончились давно? — подозрительно прищурившись, спросил он.       — Последнее занятие было у группы мисс Фокс, и она забыла свой телефон в аудитории, — спокойно произнёс литератор и протянул мне не мой мобильник.       — Вы же уже закрыли аудиторию и собирались домой, когда мы уходили.       Эй, Миллер, ты вообще за кого тут?       А Тому сегодня всё нипочём: ни один мускул не дрогнул, взгляд не изменялся. Ему бы в театре играть, а не отвечать на провокационные вопросы болванов.       — Забыл важные бумаги. Я удовлетворил ваше любопытство?       Парни невпопад нелепо закивали. Даже мне показалось, что они смутились и, возможно, покраснели. Но последнее, скорее всего, игра света.       Хиддлстон уже собирался что-то сказать, может, спросить, но к нам подлетела та, кого я уж точно не ожидала увидеть.       — Ты в порядке?       Причёска девушки растрепалась от бега, но Малиновскую это волновало в последнюю очередь. Она обеспокоенно осмотрела меня на предмет увечий, скользнула взглядом по литератору, а потом недовольно воззрилась на Алана и Итана. К нам же в это время подошёл Кристофер, глазами провожая Леру, которая с каждой секундой становилась всё злее.       — Чего у вас тут?       — Не могу никак в комнату попасть. Все резко захотели поговорить со мной по душам, — устало произнесла я, наблюдая, как Валери оттесняла всё дальше парней, при этом ни разу не прикоснувшись к ним. Только гневные речи.       Он кивнул, принимая такой ответ, и, встав рядом, тоже начал наблюдать за развернувшимся спектаклем с его любимой фурией в главной роли. Экран телефона, что до сих пор находился в моих руках, загорелся, напоминая о себе. Глянув на время, тяжело вздохнула, мысленно перечёркивая все пункты плана на этот вечер, и протянула мобильный Томасу. Он специально продлил момент соприкосновения наших пальцев, заглядывая мне в глаза, чтобы проверить моё состояние, ведь знал, что они точно не соврут.       Ну да, под его-то пристальным взглядом попробуй-ка соври! В случае с фотосессией мне удалось это только потому, что не смотрела в эти голубые омуты. Надо, может, спросить, что за гипноз он использует? Или это всё моя юношеская влюблённость?       Не смотря сообщение, от которого, собственно, и засветился его телефон, Том засунул мобильный в карман пальто и опустил руку, чтобы потом осторожно переплести наши пальцы.       — Может, стоит их разнять? – через несколько секунд спросил профессор.       Малиновская выплёскивала всё своё недовольство на парней. Некоторые слова в сторону Миллера повторялись, потому что она уже имела честь выложить всё ему в той стычке в коридоре, зато речь для Смита была свежеиспечённой.       Мы с Крисом переглянулись и одновременно отрицательно покачали головами. Вмешиваться в разгар бури себе дороже. Мало ли что в таком случае можно услышать в свою сторону.       — Не советую.       Кристофер внимательно посмотрел на Хиддлстона, видя его впервые. Но, судя по всему, он знал, кто это по рассказам Леры. Взгляд его внезапно упал на наши руки, заставив меня тут же покраснеть и убрать свою в карман. На пухлых губах появилась беззлобная ухмылка.       Вот проницательный, зараза!       По-дружески пихнув меня локтем, наклонился к моему уху, чтобы могла слышать только я, и прошептал:       — Я могила, Эмили. Тем более перед Лео и Валери.       Он кивнул на подругу и выпрямился как ни в чём не бывало. Томас же нахмурился и недоверчиво глянул на Криса, а потом обеспокоенно – на меня. Вероятно подумал, что он решит шантажировать, однако я помотала головой и ободряюще улыбнулась.       Малиновская тем временем закончила свои пытки над парнями и с гордо поднятой головой присоединилась к нам, отряхнув руки о куртку.       — И зачем мне только молодой человек, если ты прекрасно справляешься с защитой моей чести? — усмехнувшись, я вскинула брови.       — Наверное, затем, что не только в этом заключаются обязанности молодого человека? — она многозначительно поиграла бровями.       Мне не нужно знать её с десяток лет, чтобы понять, что означал этот кокетливый тон. И это моя ошибка, потому что щёки мгновенно вспыхнули от неловкости. Не хотелось бы мне, чтобы Том слышал это, но он всё ещё стоял рядом. Лера довольная моей реакцией засмеялась и так же, как Кристофер, пихнула меня в бок, однако сразу добавила:       — Я про любовь, Эмили! Там, знаешь, всякие нежности, поцелуи, объятия, — мечтательно протянула она. — Бабочки в животе от его касаний, голоса, особенного запаха его тела, — не унималась подруга.       Я же готова была сгореть от смущения, казалось, даже согрелась от того, как полыхало моё лицо. Или, лучше сказать, перегрелась. Удивительно, как за пару минут Валери из разъярённой фурии превратилась в романтичную особу, без памяти влюблённую.       Но не только мне стало неловко от её слов. Хиддлстон стеснительно закашлял рядом, заставив нас троих обернуться к нему.       — Я, пожалуй, оставлю вас. Хорошего вечера.       И, кивнув на прощание, поспешил удалиться быстрым шагом, заставив Малиновскую недоумённо смотреть вслед. Мы же с Кристофером заговорщически переглянулись за её спиной.       — Лер, а зачем вы собственно вернулись?       Однако вместо ответа она хлопнула себя по лбу и, что-то вспомнив, побежала в общежитие. Стоило уже привыкнуть к подобному, но подруга ведь постоянно вытворяла нечто эдакое, поэтому каждый раз как в первый. А вот Крис казался ни капли не удивлённым. Улыбнувшись мне и кивнув на вход, он двинулся за девушкой. Вот тебе и парочка.       В комнату я зашла последняя. К тому моменту Валери уже собрала пакет и налила воды, чтобы перевести дух. Осушив стакан за пару глотков, она стала поправлять причёску перед зеркалом, пока Кристофер стоял у дверей с вещами в руках.       — Ну вот, теперь точно всё, — удовлетворённо цокнув язычком, она повернулась ко мне. — Не знаю, где ты подхватила навык ввязываться в передряги, но постарайся без приключений провести выходные.       — Да, мамочка, — закатив глаза, согласилась я, чем вызвала смех подруги.       Обняв меня напоследок, Малиновская обулась и, подхватив Криса под руку, удалилась. Наверняка отлично проводить время. Мне же оставалось не заскучать в одиночестве. Выудив из небольшого холодильника свежий огурец, начала стирать макияж, стоя перед шкафом и выбирая одежду для сна. Расправиться с моим «ужином» не составило труда, поэтому вскоре я уже стояла в душевой кабинке под тёплыми струями воды, чувствуя, как усталость прошедшего дня навалилась на плечи.       Вернулась совсем измотанная, из-за чего сразу же завалилась на кровать. Засыпала буквально в полёте, но мои планы вновь оказались разрушены. На этот раз телефонным звонком, слишком раздражающим для меня.       — Привет, Эм, — оживленно заговорил Лео, как только я приняла вызов. — Как ты?       — Вообще-то собиралась спать, пока мой любимый братик не испортил всё, — раздражённо ответила я, не удосужившись даже поздороваться.       — Ой-ой, какие мы ворчливые. Я по делу звоню, между прочим, — деловито добавил он, будто измывался надо мной. — Ты помнишь, что у родителей завтра годовщина?       Я уткнулась лицом в подушку, издав мученический стон.       Годовщина родителей? Помню ли я? Конечно, нет! Вот чёрт…