Ожидается дождь

      На фоне довольно узких кроватей в общежитии раскладной диван брата в его квартире казался просто огромным, даже несмотря на то, что спишь на нем не один (тем более Малиновская никогда не занимала много места, отворачиваясь к стене). У Лео я всегда старалась выспаться, если следующий день был выходным, но сегодня меня лишили желанного сна до обеда. Проснулась от чего-то очень настойчивого, мокрого и шершавого. Попытки отбиться не увенчались успехом, и пришлось открыть глаза. Передо мной сидел Джеймс с высунутым языком. Заметив мое пробуждение, он быстро завилял хвостом и, поднявшись с пола, стал тыкаться носом в лицо. Я была вынуждена подняться и выбраться из теплого плена одеялка.       Ну вот, третье тягостное прощание за сутки. Два из них было с постелью. Грустно это все.       Я быстро умылась, соорудив на голове небрежный пучок, надела свои черные джинсы; на футболку брата, которую мне вчера любезно и предоставили для сна, натянула его толстовку, что неаккуратно валялась на спинке кресла; и выудила из шкафа кроссовки, забытые мною летом. Все эти сборы были только для мохнатого друга, который всюду следовал за мной и крутился под ногам, поторапливая, потому что не терпелось ему на улице побегать. А выбора у меня и не было, как и у многих собачников в квартире. Прежде чем открыла входную дверь, успела схватить поводок, спутанные наушники, опять-таки Лео, но не думаю, что он очень расстроится, и телефон.       Время оказалось раннее, поэтому и людей в округе почти не было. Чего еще не было, так это солнца, хотя это не новость для жителей Лондона, тем более зимой. Однако знания о пасмурной погоде никак не грели, в отличие от большой толстовки, что показывала себя через не застегнутое пальто. Хоть Джеймс и понесся вниз по лестнице и даже оказался на улице благодаря одному из жителей дома, он покорно остановился и дожидался меня недалеко от дверей. Прикрепив к его ошейнику поводок, вставила наушники и включила приятную музыку, и мы двинулись в парк. Вот там-то и оказалось немногочисленное количество людей, у каждого из которых где-то неподалеку носился питомец. Чувствовалась какая-то особенная атмосфера спокойствия и сонливости, и она окутала нас с псом, который уже не рвался вперед.       Однако расслабленность мигом исчезла, когда я, сидя на лавочке, заметила недалеко бегающего тёмно-коричневого кокер-спаниеля. Подозвав Джеймса и вновь прицепив ему поводок, быстрым шагом направилась к ближайшей кофейне, чтобы предотвратить встречу. Этого мужчины стало слишком много в моей жизни, он даже стал постепенно завоевывать все мои мысли, а это не есть хорошо. Мы виделись только вчера, и произошло столько всплеска эмоций, что мне хотелось немного отдохнуть. Да, именно поэтому я так позорно убегала в заведение, где нарочно купила большой стакан латте с карамелью и неторопливо пила его, хотя он не был горячим.       Через какое-то время пришлось уйти, потому что из-за отсутствия посетителей бармен дарил все свое внимание мне, открыто флиртуя и приглашая на ужин. Выйдя на улицу, в лицо ударил ветер, заставляя поморщиться и съежиться всем телом. Это показалось некой пощечиной от природы, которая предназначалась только для меня, потому пес шел как ни в чем не бывало, внимательно осматривая по сторонам. Мы вернулись в парк, и я постаралась вновь расслабиться и сконцентрироваться на музыке в наушниках и приятном вкусе кофе; даже ветер утих, помогая успокоиться. Внезапно нас оббежал пес, с которым Джеймс сразу начал взаимодействовать, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что за пес и кто, судя по всему, шел следом. Зато, когда осознание все-таки обрушилось, я резко затормозила и прерывисто вздохнула, снимая наушники и набираясь смелости повернуться. Из-за моей внезапности мужчина за мной еле затормозил, чуть не врезавшись, однако это оказался не тот, кого ожидала.       — Эмили? Правильно я помню?       На меня смотрели карие глаза, а приветливо улыбался не кто иной, как Герман Эдвардс.       — Вы запомнили мое имя? — выгнув бровь, поинтересовалась я, не находя сил улыбаться в ответ.       — Конечно, — он бодро закивал. — Я не мог так просто забыть тебя.       Его улыбка показалась какой-то многозначительной и заставила непроизвольно нахмуриться, с подозрением осматривая его. Выглядел Эдвардс явно бодрее моего, видимо, его не выдергивали насильно из сна.       — Ваш пес? — спросила я, дабы прервать затянувшуюся паузу, и кивнула на кокер-спаниеля.       — Тома. Он, кстати, сейчас подойдет. Составите нам компанию?       Ну вот, и какой смысл был в побеге в кофейню?       И я уже собиралась тактично отказаться и даже натянула слабую улыбку, отпив латте, но рядом возник еще мужчина.       — Мисс Фокс?       Хиддлстона, судя по всему, тоже до сих пор удивляли подобные внезапные встречи, но в отличие от меня на его губах образовалась искренняя лучезарная улыбка.       — Еще один, — заворчал Герман, недовольно закатив глаза. — Одна продолжает выкать, второй опять со своим «мисс». Прошлая наша встреча ничему вас не научила?       О, та встреча надолго запомнится мне, наверное, как и все последующие. Есть в них что-то особенное…       — А я надеялся, что план Валери сработает… — еле слышно произнес Эдвардс, тяжело вздохнув.       — Что ты сказал? — злобно прищурившись и стиснув челюсть, спросила я, хотя прекрасно слышала.       И это, собственно, не новость, что за той ситуацией перед Рождеством стояла Малиновская, и мне уже предоставлялась возможность высказаться ей.       — Вот! Наконец-то на «ты»!       Мужчина буквально засиял, но стоило раздраженно вскинуть брови, скрестить руки на груди и поднять подбородок, как его пыл поутих.       — Погодите-ка, — он опустил взгляд с моего лица, хитрая ухмылка появилась на губах, — Том, а это случайно не твой шарф?       — Нет, — уверенно ответил до этого молчавший профессор.       Ничто в его тоне не могло уверить в обратном, однако Герман явно узнал вещицу.       — Ну-ну, — он усмехнулся. — Ладно, я пожалуй пойду, надо еще по делам заскочить.       — В выходной? — недоверчиво уточнил Томас, сведя брови у переносицы.       Но друг не ответил, круто развернувшись и зашагав в противоположную от нас сторону. Мы сверлили его спину взглядом до тех пор, пока Хиддлстон тяжело не вздохнул и не развернулся ко мне с виноватым выражением лица.       — Прости, иногда он…       — Бестактен? Лезет, куда не нужно?       Он поджал губы и слегка кивнул на мои слова. От его вида мое раздражение куда-то испарилось, и я шумно выдохнула, на несколько секунд прикрывая глаза.       — Я тоже пойду, наверное.       Брови мужчины взметнулись вверх. Какое-то время Том раздумывал над дальнейшими действиями или словами, а потом расставил руки, в которых держал купленные напитки, и, быстро сократив расстояние между нами и наклонившись, поцеловал в губы.       — Задержись, — тихо прошептал он.       — Ты поступаешь нечестно, — также шепотом, будто кому-то было дело до наших разговоров, ответила я, когда мы все-таки отстранились.       Уткнувшись лицом ему в грудь, глубоко вздохнула. Запах мужчины, что заполнил мои легкие в мгновение, окончательно сломал преграду, и мне пришлось сдаться и кивнуть, соглашаясь. Томас аккуратно приобнял и, уверена, довольно улыбнулся, а, когда я наконец оторвалась от него, протянул стаканчик с горячим напитком. Мой кофе уже закончился.       — Ты завтракала?       — Не успела, вот этот товарищ потащил на улицу.       Я кивнула в сторону Джеймса, который непонимающе посмотрел на нас, будто совсем не был причастен. Хиддлстон перевел взгляд с меня на псов и засмеялся, отчего по моей спине пробежались приятные мурашки, губы непроизвольно растянулись в улыбке.       — Тут недалеко есть кафе, — как бы невзначай начал мужчина. — Там готовят вкусные завтраки, — он посмотрел мне в глаза и приподнял брови с какой-то мольбой.       И я сдалась. Снова. Том чуть опустил голову, скрывая довольную улыбку за воротником пальто. Мы взяли поводки и двинулись на выход из парка.       — Но туда не пускают с собаками, — понизив голос, добавил он.       Несмотря на то, что произнес это Хиддлстон довольно тихо, я услышала и затормозила, поворачиваясь к нему с немым вопросом.       — Мы можем завести их ко мне домой, нам по пути.       От подобного предложения мои брови взмыли вверх, а сама ошарашено уставилась.       Не все ли слишком стремительно развивается? Может, я, конечно, чего-то не понимала, но…       — Ну же…       Томас шагнул ко мне, заискивающе положив руки на талию, и потянулся за поцелуем, поняв, что это влияет на меня. Но я отстранилась назад, выгибаясь в спине, потому что его ладонь не позволяла отойти, и прислонила указательный палец к его губам.       — Ты не хочешь это обсудить?       — Что?       — Ну, понимаешь…все вот это, — неопределенно махнула рукой, пытаясь подобрать слова, чтобы закончить мысль. — Я ведь до сих пор твоя студентка, а ты зовешь меня в кафе, и все эти поцелуи…       — Тебе не нравится? — перебил литератор.       — Нет! Что ты!? Очень нравится! И ты мне нравишься!..       О боже…я что, действительно это сказала? Когда вообще это зародилось во мне?       Мир, казалось, замер. Хиддлстон пристально смотрел прямо в глаза, пытаясь добраться до души и убедиться, что это правда. Он не отстранялся, но и не придвигался, да и вообще не дышал, по-моему. Я же чувствовала, как краснели мои щеки, и сжала губы. Сердце отбивало безумный ритм в ушах. Взгляд голубых глаз изменился: он не был больше игривым, скорее уверенным, спокойным; я подумала, что сейчас Том отпустит, отстранится и уйдет. Однако он заговорил:       — Ты мне тоже, — и тепло улыбнулся. — Но, если ты не хочешь торопиться, можем отложить свидание на потом.       — Я хочу! — вдруг выпалила я и неловко прикусила нижнюю губу, прерывая наш зрительный контакт. — Ну…то есть я не против сходить с тобой…на свидание? — и вновь посмотрела ему в глаза.       Он слегка кивнул головой и поднял свою ладонь вверх по спине, чтобы вернуть меня в нормальное положение, а потом протянул ее мне.       — Идем?       Что ж…буду надеяться, что это свидание не окажется таким же провальным, как с Итаном несколько месяцев назад.       — Идем.       Я взяла его руку и переплела наши пальцы, но это было не так уверенно, как вчера в баре.       Мы какое-то время шли молча, обдумывая все, что успели наговорить друг другу за это утро. Но эта тишина давила на меня, поэтому я решила разорвать ее первой.       — Ты живешь один? — поняв, как это могло прозвучать, торопливо добавила. — Или Герман тоже…       — Нет, — он тихо засмеялся. — Я живу один, если, конечно, не считать Бобби.       Кокер-спаниель повернулся к нам и громко гавкнул, активно замахав хвостом, будто подтверждая слова хозяина. Я же решила, что молчание не очень-то и плохо, поэтому прикусила нижнюю губу и старалась не смотреть на идущего рядом мужчину. Было неловко. К тому же пришло понимание того, что согласилась на свидание с ним будучи в объемной толстовке брата и без грамма косметики. Мда…       — Эмили?       От неожиданного обращения Тома я вздрогнула и как-то пугливо обернулась в его сторону, встречаясь с его обеспокоенным взглядом.       — Все хорошо?       Он остановился и встал напротив меня, а я опустила глаза и стала рассматривать его, чтобы не пересекаться с ним взглядом, потому что по каким-то странным и неизведанным причинам не могла врать ему. Вместо ответа кивнула и, посмотрев в сторону, поняла, что мы, судя по всему, уже подошли к его дому. Повернулась к литератору, чтобы уточнить свое предположение, но уткнулась носом в мужскую грудь, потому что Томас нагнулся для поцелуя в лоб. Неосознанно втянула его запах, и поняла, что волнение и неловкость отошли на второй план.       — Если будет что-то не так, говори.       — Если ты меня обнимешь, будет все просто превосходно.       — Хорошо, — усмехнувшись, кивнул Хиддлстон и притянул к себе за талию для объятий.       Мои брови вскочили от осознания того, что последнюю свою фразу я случайно произнесла вслух, а щеки снова заалели. Благо он этого не лицезрел, положив подбородок на мою макушку.       Ладно, мне определенно стало лучше, и, кажется, список моих любимых вещей пополнился его парфюмом и объятиями.       Не знаю, сколько мы так простояли, наслаждаясь теплом друг друга, но вскоре нетерпеливые собаки закрутились вокруг и загавкали, давая о себе знать. Томас усмехнулся и отстранился первым, оставляя одну руку на моей талии, повел к входу. У него в квартире мы не задерживались, я даже не стала разуваться, пока он за чем-то заходил в дальнюю комнату.       — Все. Теперь мы можем идти завтракать.       Хиддлстон так лучезарно улыбался, что на моих губах тоже появилась довольная улыбка. Он не врал, когда говорил, что от его дома до нужного кафе недалеко идти, потому что через несколько минут уже входили в уютное заведение, где царил невероятный запах чего-то очень вкусного. Мы заняли место где-то в уголке и завели разговор о чем-то отвлеченном, упоминали даже литературу.       — Рад, что ты все-таки согласилась позавтракать со мной.       — Я просто не смогла отказать тебе.       Мои губы растянулись в игривой улыбке, пока я сама откинулась на спинку стула. Том же не упускал ни одного моего мимолетного движения и, видимо, решил поучаствовать в негласной игре. Он также откинулся на спинку и, не прерывая зрительный контакт, медленно провел пальцем по своим губам, которые образовывали озорную ухмылку. Я изумленно вскинула брови и проговорила:       — О, да Вы удивительная натура, оказывается.       Томас засмеялся, прикрывая глаза, и, кажется, даже немного покраснел от смущения. Наблюдая за ним, допила апельсиновый сок и не заметила, что он поймал меня за подсматриванием. Тогда-то пришла и моя очередь смущаться и неловко отводить взгляд.       — Хочешь чего-нибудь еще?       — Нет, спасибо. Мне надо возвращаться.       Ага, мне еще придумывать наиувлекательнейшую и убедительную историю того, куда пропала с самого утра. Хотя может повезти, и окажется, что все спят. Понимающе кивнув, Хиддлстон поднялся и, взяв свой бумажник, ушел к стойке. Я смотрела на его спину и думала о том, в какой момент один из принципов моей жизни сломался, что все пошло вот так.       Может это все ошибка? Одна сплошная ошибка. И стоило бы, наверное, отрезать чувства у корня, но, кажется, уже поздно. Вот и я среди толпы его фанаток. И чем отличаюсь от других в таком случае?       — Все хорошо?       На мое плечо опустилась горячая ладонь, отчего я вздрогнула и подняла голову на рядом стоящего мужчину. Том обеспокоенно смотрел на меня с высоты своего роста и чуть нахмурил брови, всматриваясь в мои глаза. Они явно скажут больше.       Возможно, и не отличаюсь от других, зато я впервые, кажется, испытываю подобные эмоции, в особенности счастье. И любовь, наверное. Что-то такое определенно есть. Что-то, что заставляет сердце замирать, а потом биться, как сумасшедшее, ощущать приятные мурашки на коже и странное тепло, что растекается по всему телу, словно мед.       Продолжая смотреть в голубые глаза, я поднялась со своего стула и оставила недолгий поцелуй на его губах, приподнявшись на носочках.       — Эмили?       — Мне нравится, как мое имя звучит из твоих уст.       Он удивленно вскинул брови, пока мои губы расплылись в счастливой улыбке. Я надела пальто и поправила капюшон толстовки. Томас тоже надел верхнюю одежду, но продолжал посматривать на меня, однако ничего не спрашивал и не говорил.       Мы молчали и по дороге до его дома, просто держась за руки и периодически одаривая друг друга взглядами и теплыми улыбками. В квартире нас встретили псы, уже успевшие соскучиться.       — Проводить тебя?       Пока прицепляла поводок к ошейнику Джеймса, не заметила, как близко подошел Хиддлстон, поэтому дыхание перехватило, стоило мне только выпрямиться.       — Вряд ли это хорошая идея. Нас могут заметить.       — Это же не будут студенты.       Я прикусила нижнюю губу, отвела взгляд и немного приподняла брови, всем своим видом показывая, что его утверждение поспешное.       — Ты здесь с Валери? — тяжело вздохнув, уточнил он.       — И с Оливером.       Том опустил глаза на пса, но, казалось, смотрел вовсе не на него, а сквозь, он что-то обдумывал. Потом провел ладонью по волосам, зачесывая их назад, перевел взгляд на меня и проговорил:       — С другой стороны они не похожи на тех, кто будут распускать слухи.       И звучало это как-то неопределенно и неуверенно.       — Томас, — я нежно коснулась своими пальцами его, обхватывая, — по тебе видно, что ты не хочешь рисковать.       — Они твои друзья.       — Да, но кое-что должно оставаться лишь между двумя.       Он несильно сжал мою ладонь и благодарно улыбнулся. Поняв, что пришло время прощаться, я поцеловала его в щеку и стала отдаляться, идя спиной к входной двери.       — Пока.       — Пока…?       На моих губах появилась улыбка: Хиддлстон не отпускал мою руку и в игривой манере приподнял брови, вместе с этим делая вид, будто не понимает, что не дает мне уйти. Закатив глаза и тихо усмехнувшись, подошла к нему вплотную и поднялась на носочки, сокращая расстояние между губами буквально до минимума, но не целуя. Он ласково потерся носом о мой и только потом втянул меня в поцелуй, положив вторую ладонь на талию. Это вызвало волну ревности у Джеймса, и тот громко гавкнул и протиснулся между нами, заставляя засмеяться и отстраниться.       — Так твое сердце занято, — посмотрев на мохнатого друга, шутливо сказал Том. — Напишешь мне?       — Ты-то свой номер не дал мне.       Он тут же достал телефон из кармана пальто, в котором все еще стоял, и через две секунды зазвонил мой.       — Теперь есть, — литератор довольно улыбнулся.       — Теперь напишу, — и я ответила ему такой же улыбкой. — Хорошего тебе дня.       — И тебе.       Еще раз коротко чмокнув в щеку на прощение, мы с Джеймсом вышли из квартиры Хиддлстона и спешным шагом направились к Лео. Я с надеждой избежать оправданий за долгое отсутствие, пес — наконец-то отоспаться после насыщенного утра.