Из рассвета и заката

      Происходящее напоминало страшный сон, от которого не получалось проснуться. Оглушенный грохотом Скайуокер мог только наблюдать, как стены покрываются сетью горящих трещин, как разлетаются обломки, догоняя тех, кто сумел избежать пылающей бездны. Как вздымается пол под ногами и как горят собственные руки, направленные на кусок обшивки, летевший в их с Падме сторону. Перчатка на искусственной руке оплавилась от близости раскалённого металла, живая покраснела и покрылась волдырями. Он чувствовал их, но не видел, глядя только на жену, с каждым мгновением приходя во все больший ужас.       Падме…       Перепуганная, вся в слезах, она хваталась за горло и едва слышно звала его по имени. Окруженная такими же алыми всполохами, как и тогда…       Нет!       Едва дыша и почти ничего не различая в дыму, Энакин подхватил супругу на руки, закрыл глаза и рванул к выходу, ориентируясь лишь на Силу. И ей же молясь, чтобы в этот раз успеть спасти её и детей.       Прохладный воздух Корусанта больно резанул по обожжённой руке и лицу, которому, видимо, тоже досталось. Игнорируя подбегавших к нему солдат и мелькавших в толпе джедаев, Скайуокер добежал до взлётной площадки, где окруженная его людьми сверкала набуанская яхта. Один из клонов попытался что-то спросить, получил подзатыльник от товарища и просто отошел в сторону, давая генералу возможность подняться на борт. К счастью, охранник и служанка, оставленные на борту, не задавали вопросов. Они помогли разместить Падме в комнате отдыха, а пилот молча уступил Скайуокеру своё место.       Штурвал в руках давал хоть какое-то ощущение контроля над ситуацией, резкий взлёт очистил разум до способного мыслить состояния. Протез оставил следы копоти на панели, когда Скайуокер щелкнул по внутреннему коммуникатору.       — Как она?       Ответом было тихое бормотание служанки и громкий стон его жены, который отозвался странным облегчением — раз стонет, значит может дышать. Всё будет в порядке, он не позволит в этот раз…       — Генерал, кажется… У госпожи отходят воды.       — Что?!       Не может быть! До родов еще месяц, сейчас рано, слишком рано!       — Вы уверены? — дрогнувшим голосом переспросил Скайуокер.       — Не волнуйтесь, меня и остальных служанок готовили к такой ситуации. Яхта, конечно, не самое подходящее место, но…       — Через шесть минут мы будем на крейсере, — коротко бросил Энакин.       Быстро набрав частоту «Обвинителя», он велел готовить медблок, затем связался с Рексом, приказав эвакуировать всех бойцов пятьсот первого, переживших взрыв в Сенате.       — И свиту сенатора, — добавил Скайуокер. — Всех служанок сразу на «Обвинитель».       Набуанский корабль бесшумно опустился в ангар, где уже ожидали два полевых врача и меддроид. Энакин аккуратно уложил жену на парящую платформу, которая едва ощутимо качнулась под ней и замигала символами, на ходу определяя состояние пациентки.       — Холодно, — простонала Падме, которую за время короткого полёта успели избавить от тяжелого верхнего платья, оставив в тонком дорожном костюме.       — Потерпи, родная, — прошептал генерал, на ходу стягивая прожженную у краёв мантию и бережно укрывая ей жену. Та, даже не поморщившись от запаха гари, натянула плотную ткань до самого подбородка и, кажется, немного расслабилась. А затем снова застонала, заставив сердце Скайуокера сделать болезненный кульбит.       — У нас экстренные роды, — объявила служанка, когда вся процессия добралась до медблока. Док округлил глаза, бормоча, что он хирург, а не акушер.       — Я загрузила в меддроида необходимые алгоритмы вместе данными о последних обследованиях сенатора. И буду ассистировать при родах.       — Но…       — У нас нет выбора, нужно спасать детей.       — Детей?! — опешил Док.       — У неё двойня, — тихо отозвался Скайуокер.       Служанка без капли стеснения сорвала с себя платье, позволила дроиду обработать тело дезинфицирующим спреем и быстро натянула стерильный хирургический комбинезон. Один из полевых медиков аккуратно очистил лицо Падме медицинскими салфетками и надел на неё дыхательную маску.       Энакина деликатно, но очень настойчиво выпроводили из помещения, где с сочувствующим свистом крутился Р2Д2. Один из медиков выскочил следом, чтобы обработать ожоги на руках, лице и шее генерала. Промывать раны и накладывать бакто-пластыри пришлось прямо в коридоре, поскольку мужчина наотрез отказывался отходить от переборки, за которой осталась Амидала.       — Вам бы полностью в бакту, сэр, — посоветовал клон. — Раны глубокие, одними пластырями здесь не обойтись. Да и хрипы в дыхании…       — Ииу-уии?       — Просто дай мне маску и вернись к сенатору, — тихо потребовал Вейдер.       Медик спорить не стал, оставил генералу необходимое оборудование, хлопнул по корпусу дроида и скрылся за переборкой. А Энакин остался беспомощно наблюдать за женой через Силу. Он чувствовал нервозность врача и очень старался ей не поддаваться, но и служанка при всей внешней уверенности внутренне сильно переживала.       Сияние Падме, всегда ровное и мягкое, сейчас пульсировало и дёргалось словно комета в поясе крупных астероидов. Скайуокер всё ждал, когда рядом с новоиспеченной матерью засияют две крошечные звёздочки, но время шло, а изменений не было.       Что если он опоздал? Ошибся и вновь принял неверное решение лететь на «Обвинитель» вместо того, чтобы добраться за пару минут до апартаментов? Тогда это казалось логичным и самым безопасным вариантом, но сейчас… Великая Сила…       — Генерал!       Скайуокер резко обернулся, встречаясь взглядом с Дорме. Та выглядела немногим лучше своей госпожи: с пятнами сажи на лице, в платье с подпалинами и без одного рукава, который, видимо, оторвали, чтобы наложить повязку на рану от запястья до самого плеча.       — Как она?       — Жива, — пока это единственное, что он знал точно и за что держался всеми мыслимыми силами.       Ему бы спросить, как она выжила, а лучше связаться с Рексом и получить подробный отчёт о ситуации, но одна мысль о том, чтобы оставить Падме обжигала больнее светового меча.       Дорме заверила, что госпожа справится, что все они, включая саму Амидалу, готовились к этой ситуации, в конце концов, что роды — естественный процесс.       — Они должны были начаться на месяц позже, — выдохнул Скайуокер, не отрывая внутреннего взора от жены.       — У вас близнецы, генерал, — с мягкой и чуть болезненной улыбкой произнесла служанка. — Они часто рождаются раньше срока.       Чувствуя, как информация прокатывается по телу слабой, но ощутимой волной облегчения, Энакин кивнул и выдохнул тихое «Спасибо». Дорме с тоской посмотрела на переборку, явно жалея, что не может быть там, в своём нынешнем состоянии и, коротко извинившись, медленно пошла к выходу. Скайуокер только в тот момент заметил, что девушка подволакивает ногу, а в прорехах платья мелькнул плотный лангет, намекающий на перелом, если не на что-то похуже.       Спустя еще час в коридоре появился Рекс с новостями, гудящими роем в его голове, но, видимо, одного взгляда на генерала хватило, чтобы капитан просто встал рядом, выражая молчаливую поддержку. Однако тишина была недолгой, а ситуация, судя по всему, критической, раз сам Юларен спустился со своего мостика в медицинский отсек.       — Простите за вторжение, генерал, но вам следует вмешаться.       Скайуокер поднял на адмирала тяжелый взгляд пока еще синих глаз, но тот, уже привыкший иметь дело с Вейдером, невозмутимо продолжил:       — В столице хаос, сенаторы обвиняют друг друга в диверсии и стягивают к Корусанту резервные силы своих систем. Канцлер отдал приказ собрать на орбите части ближайшей секторальной армии. Если все они встретятся здесь, то в нынешней ситуации…       — Вы правы, адмирал, — неожиданно согласился Скайуокер. — Разворачивайте крейсер.       — Отрадно, что разум всё-таки возобладал… Куда разворачивать?       — Летим в Дикое Пространство, координаты системы у вас есть. Рекс, — он обернулся к капитану. — Свяжись с нашими легионами. Со всеми, кому уже… провели процедуру. Вели оставаться на местах и держаться подальше от коллег, с которыми мы не успели поработать.       — Есть, сэр!       — Вы понимаете, чем сейчас чревато бегство? — Выживанием, — отозвался Скайуокер. — Стараниями вашего бывшего нанимателя в голове каждого клона сидит чип, дающий полный контроль над его действиями. Не хватайтесь за оружие — в пятьсот первом их все отключили. Но больше половины легионов всё еще подконтрольны Канцлеру и, если останемся здесь, нас расстреляют свои же.       — Думаете, он пойдет на это?       Скайуокер выдохнул, разворачиваясь к адмиралу всем корпусом, как бы невзначай опираясь плечом на переборку медблока.       — Даже если взрыв в Сенате не его рук дело, он не упустит возможности добить и без того ослабшую Республику. Но получить согласие от всех разом не сможет, да и заткнуть каждую возмутившуюся систему быстро не получится. В Диком Пространстве мы сможем перегруппироваться и скоординировать дальнейшие действия. Здесь мы перестанем существовать уже через несколько часов.       Он мог бы придумать план получше, мог бы собрать на орбите нужные ему легионы, в конце концов не впервые Вейдера ставили в жёсткие условия. Ему приходилось бывать одновременно под атакой повстанцев и давлением Императора, который уже присмотрел себе нового ученика и не особо считался с жизнью имеющегося. Вейдер справился там, мог бы и сейчас, но разум отказывался работать, а силы уходили на то, чтобы не позволить самому себе сорваться в панику и навредить Падме еще сильнее, чем уже есть.       — Понял Вас, сэр, — выдохнул адмирал. — Разрешите исполнять.       — Идите.       Медицинский бокс был полностью изолированным и безопасным местом даже для новорожденных детей и их матери, но Скайуокер все равно сунулся внутрь, предупредил врачей о предстоящем полёте и, не удержавшись, спросил, почему так долго.       — А вы думали это вопрос нескольких минут, генерал? — улыбнулась служанка, но, видя, что мужчина не разделяет ее настроения, добавила:       — Госпожа Амидала в процессе родов, схватки повторяются с большим интервалом, раскрытие идет на одну единицу в час. Сейчас показатель чуть больше трёх, в норме должен дойти до девяти-десяти единиц.       — А…       — Мальчик родится ближе к ночи, — сжалилась над генералом девушка. — Его сестра появится чуть позже.       — Хорошо, — выдохнул Энакин и вернулся в коридор.       Еще час прошел в тишине, прерываемой редкими стонами Падме. Скайуокер проигнорировал очередную попытку медика увести его в соседний блок для оказания помощи, но вот угрозу служанки, пригрозившей не пустить его к детям в таком виде, оставить без внимания не смог.       В соседнем помещении располагалась одна из общих палат в настоящий момент пустая. Там имелся и освежитель, зайдя в которой Энакин снял бакто-пластыри и почти ужаснулся своему виду: левая щека потемнела и сморщилась, глаз покраснел, левая бровь и ресницы почти полностью отсутствовали. Волосы на голове торчали неровными обожжёнными прядями и пахли гарью. Шея пострадала меньше всего, а вот рука обгорела сильно, настолько, что Скайуокер едва мог шевелить пальцами.       — По крайней мере, целая, — нервно выдохнул мужчина, радуясь, что ампутация ему не грозит.       Генерал вернулся на свой пост спустя всего несколько минут, однако кому-то хватило этого времени, чтобы притащить в коридор стул и столик для инструментов. На последний медик установил небольшой контейнер с бактой, поместил в нее руку Энакина и снова оставил его ждать.       Время тянулось бесконечно долго, словно полёт через тёмную пустоту без гиппердвигателя. Скайуокеру вновь начинало казаться, что он видит сон наяву, как вдруг реальность ворвалась в сознание громким криком жены. Ёмкость разлетелась на осколки, бакта забрызгала стены, пол, верного астродройда и самого Энакина.       — Генерал? — из-за переборки высунулась взмокшая служанка.       — Всё в порядке, — выдохнул тот, стирая прозрачную субстанцию с лица.       — Рада слышать. Идёмте.       — Куда? — он только что бесконтрольно разнёс контейнер, а она на полном серьезе приглашала его в бокс к рожающей жене?!       Однако Сила настойчиво тянула Скайуокера к Падме, а новый стон почти заставил перешагнуть порог и подойти наконец к кушетке.       — Привет, — улыбнулась супруга, когда он остановился у изголовья. Взмокшая не меньше служанки, растрепанная и очевидно уставшая, она выглядела странно-счастливой. И щедро делилась этим ощущением с мужем.       — Малыш уже готов, госпожа, просто помогите ему немного, — проворковала служанка, обходя кушетку и занимая свое место за странной воронкообразной конструкцией, которая полностью скрывала Амидалу ниже груди.       — Аах! — Падме изо всех сил вцепилась в протез мужа, хотя сейчас он не заметил бы, даже схвати она его за обожжённую конечность. Потому что происходящее было…       Великая Сила!       Вейдер бесчисленное количество раз ощущал, как обрываются жизни, звеня натянутыми струнами в последний раз. Сейчас же едва различимые в Силе нити обретали плотность, а затем и сияние, словно тончайшие трубочки, по которым кто-то пустил чистейшую воду. На мгновение его словно ослепило солнечным бликом на водной глади. И как будто прозвучал едва слышный звон, непохожий ни на что в этом мире. Звук, преобразившийся в реальности в первый крик младенца.       — Люк, — тихо позвала Падме, и служанка с тихими поздравлениями положила малыша ей на грудь.       Энакин нето что говорить, он дышать-то был едва ли в состоянии, просто смотрел и смотрел, отмечая знакомые узлы в узоре сына, сейчас плотном, как нераскрывшийся бутон, но до боли знакомом. Смотрел через Силу, потому что глазам мешала влажная пелена.       — Теперь я не знаю, чьи глаза красивее, — проворковала Падме, наконец, возвращая мужа в реальность. — Твои или его.       — Леи, — чуть нервно улыбнулся Энакин. — Скоро сама увидишь.       — Кажется, девочке нужно чуть больше времени, — подал голос Док. — Отдохните, пока есть возможность, сенатор.       Перерыв занял чуть меньше часа, и всё это время Скайуокер хвостом ходил за служанкой и медиком, которые забрали ребенка для «необходимых процедур». Люка вымыли, просканировали, чем-то намазали, где-то потёрли и, всё это старательно игнорируя стоящего за спиной генерала, который почему-то решил, что его сына уронят, а потому готовился ловить, не важно руками или Силой. Правда, когда ему предложили взять Люка на руки, быстро завел обе за спину, опасаясь ненароком навредить сыну.       «Трусишка», — произнесла Падме одними губами.       — Но он такой… Крохотный, — Энакин невольно посмотрел на свои ладони, внезапно осознавая, что Люк поместится на них почти целиком.       — Вряд ли ты был больше при рождении, — усмехнулась Падме, забирая у служанки сына. — Нечего, он тебя еще догонит.       — Верно, — перед глазами мелькнул образ светловолосого мальчишки. — Догонит, да…       Док извинился за отсутствие яслей, колыбели или чего-то похожего, предложив уложить мальчика на соседнюю кушетку, где уже подняли борта с четырех сторон и обложили всеми имеющимися в боксе подушками.       — Или можете отдать первенца генералу, — усмехнулся клон. — Потому что второй ребенок уже готов присоединиться к брату.       Энакин так и не решился, доверив перенос Люка на целых полметра служанке жены. А затем вернулся к изголовью её кушетки, готовый еще раз наблюдать чудо рождения. Но в этот раз что-то пошло не так. Лея родилась явно слабее — это ощущалось и в Силе, и отражалось на лицах врачей. А еще она молчала…       — Без паники, — собрался Док, перехватил ребенка за ножки и аккуратно хлопнул чуть ниже спины.       — Давай раствор, минимальную дозу, — велел он меддроиду. — И тонкую трубку с фиксатором.       — Нужна капсула, — пробормотала служанка.       — У нас нет детских…       — Давай взрослую, просто настроим под другие параметры.       — Но…       — Лея? — испуганно позвала Падме.       — С ней всё будет хорошо, — заверил Док, добившись, наконец, от малышки слабого хрипа. — Генерал, держите девочку.       В этот раз Скайуокер не возражал, быстро сложил руки, как было показано, но за манипуляциями с крошечным тельцем его дочери наблюдал почти с ужасом — ей что-то вкололи, чем-то заклеили нос, потом воткнули туда трубку и такую же ввели в крохотный рот. Глаза Лея так и не открыла, а дышала едва-едва, даже с поддержкой медиков.       — Док, капсула, — подал голос один из медиков, вернувшийся с оборудованием, рассчитанным явно не на ребенка.       Меддроид подключился к ней, мгновенно задавая нужные параметры, под стеклом капсулы замелькали датчики, сигнализируя о готовности принять пациента. Врачи загрузили в боковые отделения какие-то емкости и вытянули трубки, от одного взгляда на которые Вейдеру становилось дурно.       — Давайте малышку, — клон протянул руки, но Скайуокер инстинктивно прижал крохотное тёплое тельце к себе.       — Генерал, прошу вас…       — Сэр, отдайте мне ребенка! — неожиданно повысил голос Док, прекрасно понимая, что сейчас перед ним не бравый генерал и герой Галактики, а до смерти перепуганный отец.       Одной Силе известно, каких трудов ему стоило отпустить Лею в тот момент… Закрывшаяся крышка капсулы надорвала что-то в Энакине, заставила вздрогнуть Падме, а Люка разразиться несчастным плачем.

***

      Ночь прошла в напряженном ожидании. Падме с трудом, но всё же удалось увести в сьют, несколько раз напомнив, что Люк нуждается в ней не меньше, чем Лея. Нервное состояние взрослых сказывалось на чувствительном к Силе ребенке, который смог уснуть лишь на руках у отца и то после его глубокой медитации.       «Девочке не хватило времени. Легкие раскрылись не полностью,» — звучало как приговор, особенно в Диком Пространстве, где они вынужденно прятались от сил только что объявленной Империи.       Палпатин выступил перед публикой в глубоко посаженом капюшоне, скрывавшем по его словам полученные при взрыве раны. В трагедии он, разумеется, обвинил джедаев извернув всё так, словно Орден хотел этого взрыва и допустил его, даже если бомбу принесли сепаратисты. И Скайуокеру бы сейчас собирать уцелевших союзников, но всё, о чем он мог думать — это жена и дети.       Лея…       Его маленькая принцесса, которую он даже за руку не сумел подержать в той жизни. Которой причинил столько боли и так хотел получить второй шанс. Слова Дока вселяли надежду, но его мысли гасили её на корню.       — Просто скажите как есть, — тихо попросил Энакин, не отводя взгляда от капсулы с дочерью.       — Сэр, в данной ситуации… У девочки есть шансы, но она совсем кроха. Если перегрузим ее организм лекарствами…       — Я понял, — растерянный взгляд сменился отчаянной решимостью. — Готовьте капсулу к отлёту.       — Что?! Куда?       — В место, где ей помогут.       Возможно фатализм джедаев был заразен, но всё-таки Сила не просто так привела его именно сюда, в место, откуда до Мортиса буквально рукой подать, с кораблём, где новейшие системы стабилизации уберегут Лею от перегрузок и позволяет приземлиться без потерь после энергетического вихря. И улететь, благо, система настолько проста, что справится даже астродроид, без участия человека. Отец вряд ли снова отпустит его, но выбора нет, да и времени на поиск других решений тоже.       Энакин велел Рексу собрать звено истребителей и отправить с ним, чтобы патрулировали пространство вокруг монолита и не упустили момент, когда Р2 вернется с Леей. А сразу после сопроводить детей с матерью на Мандалор. Герцогиня сумеет их спрятать, а Кеноби позаботится о том, чтобы малыши благополучно выросли. На этот раз без пугающих историй об их отце.       Падме…       Скайуокер так и не смог заставить себя войти в сьют попрощаться, лишь коснулся ее с сыном через Силу и быстрым шагом направился в ангар. Верный Р2 замер у яхты, что-то выводя маркером, зажатым в манипуляторе.       — И-и-и-иу.       — На удачу? — переспросил генерал, разглядывая маленькую красную пятерку на корпусе.       — Иу-уи!       — Боюсь, нам понадобится чудо.       Свет звезд казался особенно холодным, но Энакин буквально впитывал его глазами, понимая, что видит их в последний раз. Острые грани монолита раскрылись как пасть космического монстра, готовая проглотить подлетевший корабль. Заглушив двигатели, Скайуокер позволил гравитации закончить полёт, бросил взгляд на капсулу с Леей и отключился спустя мгновение.

***

      Настойчивый звук заполнил голову и, видимо, не собирался ее покидать, становясь то громче, то стихая, как будто источнику нужно было набирать воздуха в грудь, чтобы продолжать кричать. Последняя мысль буквально выдернула мужчину в реальность, где крик лишь усилился.       — Ну, ну, — проворковал Отец, пытались утешить не в меру горластую малышку.       — Лея, — выдохнул Энакин, разглядев дочь на руках старика.       — Громкая, — улыбнулся тот, передавая ребенка в руки растерянному родителю.       Девочка и не подумала умолкнуть или, хотя бы, сбавить тон. Она продолжала возмущенно кричать во всю мощь здоровых детских лёгких к безграничной радости Скайуокера.       — Спасибо, — выдохнул он, поднимая глаза на собственного… Отца.       — За что?       — Разве не вы… Исцелили ее?       — Исцеление едва не понадобилось мне, — продолжал веселиться старик. — Вы едва не свалились мне на голову. И всё же я ценю твой порыв повидаться с семьей.       — Но я, — Скайуокер растерялся окончательно. — Мы прилетели за помощью. Лея родилась со слабыми лёгкими и едва могла дышать, нужен был сильный целитель…       — Зачем? Сила с ней точно так же, как и с тобой. Возможно, здесь лишь немногим больше, чем снаружи.       — Так она исцелилась сама?!       — Я нашел ее истошно кричащей, возможно от холода — у нас не слишком благоприятный климат для детей.       — Да, прохладный, — пробормотал Энакин, плотнее кутая дочь в накидку, отданную отцом. И вдруг понял, что легко делает это обожжённой рукой, которой едва мог шевелить после взрыва. Теперь же на ладони и пальцах не было и следа недавних ран. И, судя по ощущениям, на лице тоже.       — Братишка, — раздалось со стороны входного шлюза, да так громко, что Лея притихла. — Я могу взглянуть на племяааау! Ай! Злюка!       — Уходи, — произнёс мелодичный голос, и под шорох удаляющихся крыльев на борт поднялась Дочь.       На всегда спокойном лице лежала слабая тень любопытства, затем промелькнул плохо скрываемый интерес, а когда повелительница наконец рассмотрела ребенка… Энакин никогда бы не подумал, что она может так лучезарно улыбаться.       — О, ты прекрасное чудесное создание, — сестра протянула ладонь к Лее.       Кроха ловко ухватила один из сияющих пальцев, чем, кажется, окончательно покорила сердце «тётушки». Дочь опустилась прямо на пол перед девочкой и сидящим в кресле пилота Скайуокером, воркуя что-то на непонятном языке.       — Такая сильная, — вновь перешла на общий сестра. — Яркая… Наша девочка.       А затем в Скайуокера вперился почти обвиняющий взгляд:       — Ты не привёз сына.       — Я бы и с ней не прилетел, не нуждайся Лея в помощи.       — Она не нуждается, — Дочь вновь опустила глаза на Лею. — Правда, прелесть? Ты отмечена Силой и Светом, которые я чувствую уже сейчас и вижу в твоём будущем. Ты маленькое светлое чудо, рожденное в нашей семье впервые за столетия.       — Кхм, — напомнил о себе Скайуокер.       — В тебе нет и десятой части того света, лорд Вейдер, — отмахнулась сестра.       — Зато в тебе с избытком, — раздалось снаружи, и Энакин мысленно согласился с братом.       — Пошел прочь. Не порти этот чудесный день своим присутствием.       — Выйди и заставь меня! Это между прочим и моя племянница, — в голосе Сына скользнула едва заметная, но всё же обида.       Не то, чтобы Скайуокер решил пожалеть его, особенно учитывая их последнюю встречу, но после рождения собственных близнецов в голову лезли неуместные ассоциации. И ему меньше всего хотелось, чтобы Люк и Лея в будущем вели себя подобным образом друг с другом, неважно, кто их них будет светлее.       — Ты не пробовала поговорить с ним вместо того, чтобы постоянно гнать прочь?       — Столь многое количество раз, что даже мне сосчитать трудно. Брат был невозможен еще во времена, когда мы жили вне граней монолита.       — А после?       — Что?       — Вы заперты тут сотни лет, изолированы от мира. Достаточно времени, чтобы пересмотреть свои взгляды и забыть старые обиды, тебе не кажется?       — Ты не знаешь, о чем говоришь, — проворчала Дочь, поднимаясь.       — Моя мать видела, как Сила воздействовала на все вокруг через меня, — не унимался Скайуокер. — Порой её это пугало. И Падме тоже. Но ни разу в их мыслях не мелькнуло желание отгородиться от меня. Они лишь хотели помочь. А ты? Когда в последний раз ты проявляла подобное желание?       — Я уже говорила…       — Что твоя философия — самоотречение. Которое не исключает высокомерие, гордыню и эгоизм ко всем, кто твоих взглядов не разделяет. А брат…       — Слишком самовлюблён.       — Это не значит, что он любит только себя. Просто возможно больше некому.       — Я, — Дочь вытянулась во весь свой немалый рост и не вскинула голову только потому, что Энакин продолжал сидеть в кресле. — Люблю. Брата. Хоть он не видит, не ценит и не особо хочет этого.       — А вот хочу! — прогремело снаружи, заставив задремавшую, было, Лею беспокойно завозиться.       — Поговори с братом, — тихо велел Энакин. — И лучше на некотором расстоянии — ребенка разбудите.       — Но…       — Делай, что велено, Дочь, — мягко, но настойчиво попросил Отец.       — Как скажешь, — вздохнула сестра, упорхнув почти мгновенно.       — Рождение детей меняет нас, — теперь Отец присел на пол, оказавшись взглядом на уровне глаз Энакина. — Ты хорошо справляешься. Трон Мортиса в надёжных руках.       Вот оно, та самая пугающая неизбежность, к которой он, как ни старался, не был готов. Сердце застыло в груди ледяным обломком и резко ухнуло куда-то вниз.       — Отпустите Лею, — севшим голосом попросил Скайуокер. – Прошу.       — Я и тебя не держу здесь, — отец улыбнулся в усы, а затем и вовсе рассмеялся. — Ты проявил милосердие к падшему, неужто думаешь, что я сделаю меньше для тебя?       Энакин растерянно моргнул, не сразу сообразив, что речь шла вовсе не о Сыне, а о графе Дуку. И, хотя сам он считал свои мотивы немного иными, предпочел согласиться с Повелителем Силы.       — Так я… Могу вернуться? Просто улететь?       — Сейчас Галактика нуждается в тебе куда больше, нежели Мортис, — старик вновь улыбнулся, поднялся на ноги и двинулся к выходу. — Отправляйся и сделай то, что предначертано — верни равновесие и мир в Галактику. И да пребудет с тобой Сила, мой сын.       — Да пребудет Сила с тобой… Отец.