Из рассвета и заката

      Корки быстро перехватил инициативу, потянув всех через галерею к коридору для прислуги, до которого они не добежали буквально несколько шагов, когда в помещение ворвались остатки фальшивой охраны.       Кеноби поудобнее перехватил чужой меч и вышел вперед, закрывая собой герцогиню. Скайуокер, напротив, шагнул назад, позволил себе секунду передышки и Силой вынес «дозорных» вместе с дверями. С той стороны проёма на них для верности рухнула люстра.       — Ого, так вот как надо это делать!       — Так не надо делать, — осадил мальчишку Кеноби. — Сатин?       — Дай мне минутку, — отмахнулась та, уверенно набирая комбинацию на одной из настенных панелей.       — Я думал, они для управления внутренними системами.       — Всеми системами, включая безопасность дворца, — отозвалась герцогиня, не прерывая своего занятия. — Но коды экстренной ситуации знают немногие. Готово. Городская стража встретит нас у входа.       — Но… Судя по тому, что так яростно обсуждали Бо Катан и Визсла, среди них тоже могут быть их бойцы, — замялся магистр.       — И они проигнорируют этот вызов. Я отправила сигнал о разбушевавшейся во дворце эпидемии. Дозор смерти не будет рисковать последними вояками и точно не отправит их в карантинную зону. Идём!       Городская стража среагировала почти молниеносно, за считанные минуты подогнав транспорт и людей, которые так же быстро опечатали дворец. Персонал развели по отдельным помещениям, а попытавшихся сопротивляться «дозорных» заперли «до выяснения».       Саму герцогиню вместе с гостями доставили в летнюю резиденцию. Исключением стал граф Дуку, которого планировали отвезти в городской изолятор, но Скайуокер предпочел оставить пленника при себе. Заверив, что без вопросов допустит к нему медперсонал, генерал лично проводил графа на борт набуанской яхты, в уже знакомый ему грузовой отсек. Бывший глава конфедератов не сопротивлялся, с гордо поднятой головой прошел мимо Скайуокера и с показным спокойствием опустился на пол.       — Вольно, генерал, можете идти, — фраза, брошенная с явной целью уколоть, не вызвала ничего, кроме усмешки. Сейчас Вейдер видел старика насквозь, не через Силу, но сквозь собственный опыт.       — Полегчало? — прилетело в ответ тем же тоном.       Он знал ответ, переживал его каждый день своей проклятой ситховой жизни, которая потеряла весь прочий смысл. День за днём, месяц за месяцем, в костюме, который был физической пыткой, но не шел ни в какое сравнение с пылающей бездной, в которую погрузилась его душа. Или то, что от неё осталось…       — Оставь меня, — голос Дуку звучал по-прежнему ровно, но отрешенно и пусто.       — Вы знаете, кто его учил, — напомнил Скайуокер. — И кто отправил его за Квай-Гоном.       — Его отправили за тобой! — рявкнул граф, кажется, впервые потеряв контроль над эмоциями.       — Даже если так, что это меняет?       И на этот вопрос оба знали ответ — ничего. Можно было годами разбираться в причинах и искать виноватых, но результат не изменится, а Квай-Гон не вернётся. И как бы сильно Энакин ни хотел окунуть Дуку в хорошо знакомую бездну за все ужасы развязанной войны, память о первом учителе будила в нем что-то вроде понимания. Которое приближалось к опасной границе сочувствия…       — От мести не станет легче, — наконец, выдохнул Скайуокер. — Ни через десять, ни через двадцать лет. Месть рождена из гнева, из тьмы, а она не исцеляет.       — Сейчас ты начнёшь говорить о всеобщей любви и прощении врагов.       — Вы не врагов не можете простить. А себя.       Хмурый взгляд старого графа вперился в джедая, который слишком уверенно говорил о том, что Дуку чувствовал, как и годах мести, которые не принесли покоя. Он предпочел не отвечать, а Скайуокер больше не спрашивал, лишь запер помещение и покинул корабль.

***

      Летняя резиденция отличалась от столичного дворца разве что размером и окружением, утопая не в суматохе города, а в тенях величественных скульптур. Само здание напоминало камень, от которого аккуратно отсекали по кусочку, чтобы создать пространство вокруг. Минимум деревьев, никакой воды, зато большие обзорные площадки, с которых открывался вид на Сандари. Похоже, герцогиня не покидала свою столицу даже на время отпусков, если таковые бывали.       Обед, хотя скорее ужин, прошел под неутихающие разговоры Органы с Сатин, Корки и остальными студентами. Из уст сенатора едва не случившийся переворот на Мандалоре выглядел захватывающим приключением, и Скайуокер был вынужден признать эффективность такого подхода: подростки вернутся домой, рассказывая, как здорово (а не страшно) спасать мир. Позже жизнь сама внесет корректировки в их мировоззрение, но сейчас почему бы не позволить молодёжи порадоваться?       Энакин мысленно усмехнулся, ловя себя на том, что рассуждает, как старик, хотя фактически ему едва перевалило за двадцать и сейчас он в некотором роде тоже «молодёжь». Как минимум в глазах бывшего учителя. Взгляд привычно нашел за столом Кеноби, который старательно улыбался, но в Силе ощущался как ветхий дом под песчаным ураганом. Особенно когда усталые глаза останавливались на Корки.       Сейчас Вейдер понимал его, как никто — сам едва не разнес крейсер, на котором находился, когда узнал о Люке. Своём сыне… Которого Кеноби спрятал от отца на треклятом Татуине. Иронично, что все это время от магистра скрывали собственного ребёнка.       Решив, что на сегодня с него достаточно сочувствия, Скайуокер вернулся к трапезе, намереваясь просто поесть и поспать до прибытия пятисот первого. Последние сутки тянулись вечность, вымотав его морально и физически. Ему нужен сон и длительная медитация перед этим, иначе новых неконтролируемых выбросов Силы не избежать. Однако сразу после ужина Энакина окликнула герцогиня.       — На пару слов, мастер Скайуокер, — ровно произнесла Сатин, шагая к одному из кабинетов.       — Я лишь хотела поблагодарить вас за спасение меня, моей семьи и моей планеты, — начала она, убедившись, что двери плотно закрыты. — Ваши сегодняшние действия не раз доказали, что вы друг Мандалора. Обещаю, мы этого не забудем. Но, как друга, я прошу вас… сохранить в тайне… отдельные эпизоды этого инцидента.       — О том, что Корки вам не племянник, а сын, а его отец — нынешний магистр Ордена? — мгновенно уловил Скайуокер. — Не волнуйтесь, герцогиня, я никому не скажу. Но позвольте вопрос: почему? На Мандалоре такие строгие семейные правила?       Герцогиня замялась, тяжело вздохнула и опустилась на одно из кресел, жестом предлагая гостю соседнее. Энакин не стал возражать.       — На Мандалоре… Для обычных граждан нет жестких рамок, — тихо заговорила Сатин. — Но для правящей семьи… Все это сложно. Как сын моего покойного брата и его супруги Корки является первым претендентом на трон после меня. Как бастард — вторым после Бо Катан. И отодвинется в очереди, если у нее родятся дети в законном браке.       — Поэтому ваша сестра и примкнула к Дозору смерти?       — Отчасти, — кивнула герцогиня. — Она считает, что я обманом забираю у неё трон. Увы, она недалека от истины. Но идеи сестры слишком радикальны и поставить ее во главе мирного государства я не имею морального права. Вы не представляете, что такое десятки лет войн.       Вейдер хорошо представлял, но не стал нагружать женщину воспоминаниями, когда она, кажется, впервые за долго время дала волю своим:       — Мне пришлось бороться за власть ради мира в родном доме. Отстаивать право на жизнь без страха перед соседями, Республикой и собственным народом. Раз за разом доказывать, что мандалорцы — не кучка наёмников. Это не только личные жертвы, но и многие разрушенные жизни. Я не хочу, чтобы мой сын проходил через подобное.       Скайуокер кивнул, хорошо понимая и это. А еще как никогда радуясь тому, что его дети не родятся бастардами и ему никогда не придётся изображать «дядю» Люка и Леи.       — Оби-Ван… Я вижу, как он смотрит на Корки и не держу на него зла за то, что бросил нас тогда.       — Полагаю, он не знал о ребенке.       — Это не имеет значения. Останься он, рано или поздно у нас родились бы дети, а раз он ушел… Я не могу воспринимать это иначе, чем отказ от семьи со мной.       Нет, что бы Сатин ни говорила, Скайуокер чувствовал ее обиду глубоко внутри. По крайней мере ей он мог сочувствовать без опаски, в отличие от двух мастеров Силы, крутившихся рядом последние сутки. И раз уж вспомнил об этом:       — Вы знали, что Корки чувствителен к Силе?       — Да, — вздохнула женщина. — Это было ожидаемо, как и то, что я не собиралась отдавать его Ордену, при всём уважении к вашим традициям, мастер Скайуокер. Но он… с возрастом Корки стал интересоваться этим вопросом. Возможно, иногда излишне усердствуя в своей тяге к знаниям.       — Что вы имеете ввиду?       — Что в нашем доме появилось несколько дек с информацией, как я понимаю, доступной только Ордену. И потёртый голокрон, о происхождении которого мой сын отказывается говорить.       Энакин едва сдерживал смех — мальчишка такой же упрямый, как его отец, но еще не испорчен годами промывки мозгов от джедаев. Чем больше он узнавал о Корки, тем больше мальчик казался лучшей версией Кеноби. И будет действительно жаль потерять такой потенциал.       — Я могу обучить его базовым вещам, — предложил Скайуокер и жестом остановил Сатин, которая явно хотела возразить. — Позвольте закончить. Я не предлагаю отдать его мне в ученики, но сегодня ваш сын в приступе страха и ярости Силой вынес пару высоких дверей. Эта мощь будет расти вместе с ним и, если не обуздать ее, могут быть неприятные последствия.       Сатин нервно поджала губы, но быстро взяла себя в руки, расправила плечи и вновь заговорила ровным голосом:       — Что Вы предлагаете?       — Медитации, техники самоконтроля, простые упражнения.       — Никаких световых мечей, — не терпящим возражения тоном потребовала Сатин. — Дайте мне слово, мастер Скайуокер, что не вложите моему сыну в руки это оружие.       — Обещаю, герцогиня — отозвался Энакин, но в глубине души был почти уверен, что Корки в конечном итоге сам возьмет меч.       — Хорошо, — Сатин поднялась с кресла, давая понять, что разговор окончен. — Еще раз благодарю Вас и приятного вечера.

***

      Скайуокер отказался от комнаты во дворце, предпочитая вернуться на яхту и не только потому, что не желал видеть (и ощущать) несчастного Кеноби, что крутился поблизости, выискивая повод начать разговор. Нет, основная причина подозрительно спокойно сидела в грузовом отсеке, ощущаясь в Силе как непроглядный туман. Охрана стояла кольцом вокруг яхты и имела жесткие указания не соваться внутрь ни при каких обстоятельствах — слишком был велик риск попасть под воздействие Дуку.       Двигаясь нарочито медленно, генерал поочередно залез в голову к каждому из своих солдат, поморщился от нескольких особо ярких образов, но облегченно выдохнул, не обнаружив ничего подозрительного.       Ограничившись коротким сообщением Падме, Энакин завалился на одну из кушеток, намереваясь бессовестно проспать время, оставшееся до подхода его легиона. Последние сутки были слишком насыщенными, да и предстоящие обещали быть непростыми.       Но спасительная темнота длилась недолго.       Перед глазами вспыхнули искры, словно кто-то перерубил силовой кабель мечом. Капли света застыли звездами и пришли в движение, отражаясь в гладких поверхностях космических кораблей. Новые вспышки, куда более яркие, проносившиеся иной раз прямо перед глазами, сопровождались взрывами и летящими во все стороны обломками.       Огромные транспортники, один за другим, входили в атмосферу планеты, оставляя за собой дымные следы. Казалось, в этом дыму тонуло все, не позволяя разглядеть ни планету, ни корабли, ни даже звезды. Вселенная растворялась в пустоте и только слабый звук извне не позволял к ней присоединиться.       — Скайуокер, — слабое, едва слышное обращение, похожее на хрип собственного голоса из-под маски.       Взгляд заметался в поисках Люка или его истребителя, но не находил ничего кроме тумана. А голос становился громче.       — Скайуокер!       Энакин распахнул глаза и резко сел на кушетке. Крик, едва слышный через две переборки, повторился, дополнившись парой ударов. Сдернув с пояса меч и едва не споткнувшись о разбросанные по полу предметы, генерал бросился к грузовому отсеку, практически на бегу открывая его.       — Какого ситха происходит?! — Разнеслось по яхте сдвоенным голосом.       Скайуокер замер, растерянно глядя на не менее озадаченного Дуку. Графа не пытались убить, и никто не подослал к нему пару гигантских ядовитых насекомых. Ну и зачем, хатт его побери, понадобилось орать на весь корабль?       — Ты соображаешь, что делаешь? — рявкнул Дуку, не дав Энакину рта раскрыть.       — Сплю, — буркнул Скайуокер, убирая лезвие светового меча. — Чего и вам советую.       Граф расправил плечи и красноречиво указал взглядом на пол, усыпанный мелкими предметами и посудой.       — Я так понимаю, искусству консула тебя не учили, — уже спокойным тоном произнес Дуку. — Но основы-то ты должен знать.       — Я знаю достаточно, просто ваше присутствие плохо сказывается на моих снах.       — Сны не вызывают такого возмущения в Силе, юноша. У тебя было видение. Полагаю, одно из тех, которому джедаи обязаны своими победами.       Скайуокер вновь хотел огрызнуться, когда до него внезапно дошло: он не общался с Палпатином и точно не говорил ему о своих видениях. Только члены Ордена знали, что новая тактика основывалась на предвидении Избранного.       — Кто вам рассказал?       — Издеваешься? Я буквально только что присутствовал…       — Я не о том, что произошло сейчас. Кто сказал Палпатину о моих видениях?       — Об этом нетрудно догадаться, — отмахнулся граф. — Джедаям в последнее время подозрительно везло.       — Или благоволила Сила. Или среди новых офицеров появились профессиональные военные, знающие о тактике. Или в окружении старого ситха завелись предатели. Возможен любой из вариантов, но Дарт Сидиус точно знал, что дело в видениях, так?       — Ты не представляешь себе истинную мощь Тёмной Стороны и возможности ее последователей, — прошипел Дуку, на что Вейдер криво усмехнулся, смерив его взглядом золотых глаз.       — Ты не знаешь, — произнес голос из тени, в которой на мгновение растворился Скайуокер. — Он тебе не говорил.       — Владыка Сидиус…       — Не доверял вам, — перебил генерал. — Использовал и планировал избавиться, заменив Дарта Тирануса на Дарта Вейдера в скором будущем.       Дуку отшатнулся, словно перед лицом снова вспыхнули два лезвия — голубое и алое.       — Вы что-то знали об этом, — не отступал Скайуокер. — Или, как минимум, догадывались, что становитесь ненужным к концу войны. Поэтому в вашей голове мелькнула мысль переманить меня на свою сторону, пока этого не сделал он. Но Палпатин оказался параноиком и решил не рисковать.       — Ты его недооцениваешь.       — Так помогите оценить правильно и, наконец, закончить этот кровавый конфликт.       Дуку смерил Энакина холодным взгляд. У него явно были собственным мысли об этой войне, Ордене, Республике, изжившей себя. Но прежде чем граф возразил, Скайуокер напомнил:       — Это вы послали мне компас на Корусанте.       — Я рассчитывал на встречу с Оби-Ваном, а не с его опальным учеником.       — Мне послать за магистром, чтобы вы наконец объяснили, что происходит между канцлером и джедаями?       — Происходит то же, что и всегда, — фыркнул Дуку. — С той лишь разницей, что некомпетентность Ордена вышла на новый уровень. Им в руки попала информация о тайной личности ситха, дергающего за ниточки, но даже здесь они облажались. Кто-то проронил пару слов (или мыслей), которых Дарту Сидиусу хватило, дабы понять, что Орден раскрыл его. И он сумел воспользоваться этим знанием против джедаев.       Энакин поджал губы, вынужденно признавая правоту старого графа. Он на себе испытал манипуляции Палпатина и хорошо помнил, как слова ядом проникали в разум, постепенно отравляя его.       — Впрочем, о чём мы говорим, — продолжал ворчать Дуку. — Джедаи погрязли в собственном фатализме больше, чем Сенат — в коррупции. Поклоняются своему треклятому Кодексу, отказываясь покидать свои уютные кресла без знамения от Великой Силы.       Вот с этим Скайуокер был согласен целиком и полностью!       — А ты их главный «успех», на деле лишь жалкое разочарование.       — Что?!       — Джедай не способный контролировать Силу и собственные сны. Кто, вообще, дал тебе звание рыцаря?       — Гранд-мастер, — процедил сквозь зубы Энакин.       — Лучше бы он тебя учил. Или Винду. Или… Какой ограниченно-разумный индивид вообще отдал тебя Кеноби?       — Минуту назад вы были о нем лучшего мнения.       — Как о рыцаре, — заявил Дуку. — И достойном ученике своего учителя. Но как наставник Оби-Ван неопытен, а его склонность действовать по правилам, но не по ситуации, лишает необходимой гибкости. И вот плаченый результат.       Уязвленная гордость всё-таки обожгла нутро, направив руку Скайуокера к световому мечу. Да что этот кусок ситха себе позволяет?! Мало контроля? Может, он хочет посмотреть на его полное отсутствие и ураган, который за этим последует?! Генерал уже готовился дать волю своей Тёмной Стороне, когда внутренний голос напомнил, что он уже не мальчишка. Физически — возможно, но разум и опыт уже позволяли говорить о некой мудрости. И осторожности, особенно в общении с Дуку, который был таким же достойным учеником своего учителя.       — Хорошо, — неожиданно улыбнулся граф, когда Скайуокер выдохнул и посмотрел на него чистыми синими глазами. — Очень хорошо. Вы не безнадежны, юноша. Прими это как похвалу вместе с советом: прежде чем заснуть, погружайся в медитацию.       — Я так и делаю!       — Значит неправильно делаешь, — холодно припечатал граф. — Сколько времени тебе нужно, чтобы погрузиться в Силу?       — Ох, даже не знаю. Две секунды?       — Сделай за минуту.       — У меня получится быстрее, — фыркнул Скайуокер.       — Дело не в скорости, а в качестве. Это слово тебе знакомо?       — Мне знакомо понятие «уйти от темы». Что вы сейчас и делаете, избегая ответа на прямой вопрос: что происходит между Орденом и старым ситхом?       Дуку на мгновение задумался, подперев подбородок единственной имеющейся рукой.       — Как давно тебе известно о канцлере?       — Возможно, пару месяцев, — уклончиво ответил Скайуокер.       — Тогда времени для того, чтобы настроить верхушку Ордена друг против друга у него было предостаточно. Посеять недоверие, разобщить и нашептать самым уязвимым нужные мысли. Пламя раздора уже охватило Храм.       Энакин едва заметно вздрогнул, вспоминая полыхающие стены дома джедаев, что не укрылось от старого графа.       — Ты что-то знаешь об этом, — теперь была очередь Дуку ухмыляться.       — Я видел лишь смутные образы. Не все мои видения становятся реальностью, часть из них — обычные сны.       — Или иные варианты будущего, что тоже вполне естественно. Возможно, если бы Орден не игнорировал твои возможности, то ты научился бы отличать основные события от их ответвлений. И понимать, что важны лишь факты, а не декорации, в которых они свершаются.       Энакин торопливо запер внутри эмоции, которые активно рвались наружу. Старик был прав: то, что тайные базы сепаратистов уничтожал не киборг в маске, не отменяло главного факта — базы уничтожены. Коридор, который он видел в своих снах и через который шёл по трупам, не располагался на корабле повстанцев. Но всё же был. А еще Кеноби, предавший его учитель…       — Это неизбежно, — уверенно заявил Дуку. — Это твоя судьба.       У Скайуокера похолодело в груди. Если события будущего нельзя отменить, то и Падме… Нет. Нет! Он не мог допустить этого!       Хлопнув по панели и закрыв грузовой отсек, генерал поспешил уйти подальше, лихорадочно выискивая в голове случаи, когда его видения были ошибочными. Взгляд метнулся к широкому иллюминатору, за которым сверкал огнями летний дворец герцогини Сатин. Которая не погибла. А еще были дети из его видений… Он видел их глаза и сияние голубого лезвия, освещающее их лица, но все они выжили.       — Великая Сила, — тихо простонал Скайуокер, падая в одно из кресел.       Дуку ошибался, уверяя, что все его видения лишь отсроченная реальность, но в одном был прав: Энакину нужно научиться отличать эту самую реальность от кошмаров, иначе есть риск пропустить что-то важное или банально сойти с ума. Возможно, всё-таки стоит поговорить с Гранд-Мастером. Если, конечно, он когда-нибудь вернётся из своего затянувшегося путешествия.       Мысли прервал писк коммуникатора, из которого по щелчку выскочила довольная физиономия Квилана. Через секунду раздался звуковой сигнал с контрольной панели яхты — радар фиксировал множественные корабли, выходящие из гиперпространства на орбите Мандалора.       — Ты посылал за подкреплением, — усмехнулся Вос, отвечая на немой вопрос Скайуокера. — И вот мы здесь.       Генерал вывел показания радара на главный экран. За ним прилетел не только его пятисот первый, но, кажется, все легионы, охранявшие вместе с ним торговый путь через Пространство Хаттов. А в центре расположился «Обвинитель» с довольным, как сытый нургл, адмиралом Юлареном.       — Ваша армия ждёт приказаний, милорд.

***

      Прибытие на собственный крейсер было сродни возвращению домой: вокруг поддерживался им же заведенный порядок, системы работали без сбоев, а верный Р2 встречал в ангаре, радостно пища.       — Я тоже рад тебя видеть приятель, — Энакин почти ласково провел рукой по верхней части корпуса.       Р2 издал любопытный свист, а затем ворчливо загудел в сторону Кеноби, которого пришлось брать с собой на эту спонтанную встречу. Дроид даже отсек с электрошокером приоткрыл, совсем не тонко намекая магистру, что помнит его выходку в Храме.       — С возвращением, генерал, — поприветствовал Рэкс. — Пленного в изолятор?       — Нет. Заприте Дуку в одном из пустующих сьютов, — велел Скайуокер и, глядя на растерянное лицо своего капитана добавил:       — Ему предстоит общаться с сенаторами, а им наши казематы вряд ли придутся по вкусу.       — Есть сэр.       — Распорядись, чтобы камер побольше поставили, — уже тише добавил Скайуокер. — И дроидов-стражей внутри сьюта.       — Понял, сделаю.       Команда «заговорщиков ожидала в большой переговорной, остальным в экстренной встрече отказали, ссылаясь на повышенную безопасность «Обвинителя», ввиду присутствия «особого гостя». Хотя Энакина куда больше волновала собственная защита, ведь если этим троим он мог худо-бедно доверять, то остальные джедаи могли попытаться доделать то, что не вышло у Ранцизиса.       — Я чую ситха, — заявил Квилан, едва Скайуокер и Кеноби переступили порог. — Причем вполне конкретного!       — Дуку на борту «Обвинителя», — ровно ответил Энакин, занимая своё кресло. — Утром он объявит о полной капитуляции сепаратистов, а сенатор Органа примет ее от лица Республики.       — А потом?       — Что «потом»? — не до конца уловил Скайуокер.       — Просто отдай его мне, — оскалился Вос с хищным блеском в глазах.       — Квилан, ты же понимаешь, что это не разумно, — подал голос Кеноби. — Граф Дуку еще может быть полезен.       — Смотрите, кто заговорил о «разумности», — фыркнул Вос. — Совет Ордена еще не наложил вето на это слово и всё, что с ним связано? Потому что на нас они клали свой большой и…       — Наш друг хочет сказать, — перебил Марек. — Что принятые в последние дни решения выглядят, как минимум, странными.       — Кхидиотскими, — кашлянула в изящный кулачок Секура.       — Я имел возможность убедиться в этом лично, — усмехнулся Энакин. — Но, полагаю, речь не о событиях в Храме. Так что произошло?       — Через пару часов после твоего отлёта, — начал Квилан. — Моему легиону пришло три разных назначения всего за пару часов. Наша помощь экстренно потребовалась на Кореллии и двух базах на дольних рубежах. Все назначения пришли от разных магистров.       — Я получила два, — подхватила Секура, — Но затем на связь вышел Винду и лично приказал вернуться на Корусант.       — Он как-то объяснил противоречивые приказы? — Вновь заговорил Кеноби.       — Назвал это путаницей и заверил, что Орден во всем разберется, — пожала плечами твилечка.       — Ага, ситх там плавал, разберутся они…       — Ты понимаешь, что происходит? — растерянный магистр обернулся к бывшему ученику.       — Если Дуку не врет, то наш старый ситх взял в оборот верхушку Ордена, — ровно отозвался Энакин.       — Ну нет!       — Они же не могут быть настолько непроходимыми идиотами, чтобы просто взять и поверить ему!       — С первого раза — нет, но ведь у ситха были месяцы, — напомнил Энакин. — Приличный срок, чтобы осторожно и терпеливо убеждать кого-то в ошибочности суждений. Потому он и вёл себя так тихо: оставил войну Дуку, а сам занялся подковёрными играми.       — Простите, господа, Эйла, но я не согласен, — скривился Марек. — Я знаю, что у тебя с Советом не лучшие отношения, Скайуокер, но это не значит, что они…       — Совет считает Энакина владыкой ситхом, — перебил Кеноби.       — Что?!       — Да это бред сивой банты!       — Тем не менее, — продолжил Оби-Ван, обернувшись к бывшему падавану, но не поднимая на него глаз. — Совет, вернее та часть, что сейчас заседает в Храме, а не воюет на передовой, склоняется к тому что либо ты сам являешься ситхом, либо работаешь на него. Возможно, именно эту уверенность и используют против них.       — А ты им веришь, — прошипел Скайуокер.       — Энакин, тебя не учили предвидению, тебя не учили такому уровню контроля над Тёмной Стороной. Юноши твоего возраста пали при куда меньших проявлениях, но ты… Потому тебя и решили…       — Устранить.       — Изолировать! — повысил голос магистр. — Приказ был только об изоляции, но не об убийстве.       Скайуокер нахмурился, не в первый раз отмечая, что бывший учитель называл произошедшее именно попыткой убийства, тогда как от Ранцизиса звучало бескомпромиссное «Казнь».       — Итак, — заговорила Эйла, когда пауза затянулась. — Налицо кризис власти. Что будем делать?       — Нужно дождаться учителя Йоду.       — Предлагаешь сидеть сложа руки, пока ситх продолжает стравливать нас друг с другом?       — Я догадываюсь, что предложишь ты и это плохая идея, Энакин.       — Думаю, нашей первостепенной задачей должно стать возвращение в пространство Хаттов, — предположил Марек. — Пока остатки сил сепаратистов не превратили его в свой форпост.       — Нет, сейчас мы должны обеспечить безопасность Мандалора, пока все необходимые формальности не будут улажены, — покачал головой Скайуокер.       — Для этого не нужны все десять легионов, а на охрану торговых путей выделили всего три. Они долго не продержатся.       — Но если глава конфедератов официально сдается…       — Нас в любом случае туда не отправят, — вмешался Квилан. — Официально у нас другие задания, а фактически мы в самоволке.       — Нет, — выдохнул Кеноби. — В самоволке только я. Это я бросил свой легион, получив сигнал о помощи от герцогини Сатин. Энакин полетел за мной, а остальные здесь для охраны графа Дуку и возможного отражения сил сепаратистов. По просьбе герцогини и распоряжению сенатора Органы.       — Кстати, коллеги сенатора всё еще на Татуине, — напомнила Секура.       — Значит завтра возьмешь с собой еще четыре легиона и полетишь «сопровождать» Органу, — распорядился Скайуокер.       — Есть, сэр, — усмехнулась твилечка.       — Держи их в тонусе, Холодок, а если спросят, то спишем всё на очередное видение Скайуокера. Как в тот раз, с татуинскими детишками.       — Молчал бы про детишек, — прошипел Марек.       — А что с ними?       — Слушай, — замялся резко помрачневший Квилан. — Это не твоя вина. Ты сделал всё, чтобы помочь им.       — Что с детьми? — повысил голос Скайуокер и Вос, со вздохом, передал ему деку.       — Пришло на датапад Коди несколько часов назад. Я велел не сообщать ни тебе, ни Рексу, — бормотал он, пока Энакин вчитывался в строчки.       Из выживших детей до дома добралась в лучшем случае половина. Отравленные веществами, ослабленные, избитые, многие не выдержали перегрузок при резком наборе высоты. Да, не он травил детей, но финальное решение о быстром отлёте принял Скайуокер. Как и тогда в Храме…       Всё, чем отличались события в видениях и реальности — это принятые, в итоге решения. В остальном происходящее напоминало партию в дежарик — те же фигуры, то же поле, те же ключевые точки: беременность Падме, военные операции, кровавый коридор, предательство Кеноби… Даже Дуку с одной рукой, отнятой, правда, не самим Энакином. Решения влияли на движения фигур, но не могли изменить само поле. На котором всё еще оставался Палпатин, сам Энакин, Падме, дети…       — Предлагаю сделать перерыв, — заявил Марек, первым вставая с кресла.       — Давай-ка свяжемся с остальными легионами, Холодок. Подберем тебе команду для полета в Пространство Хаттов.       Переборка закрылась с тихим шипением, оставив Скайуокера наедине с бывшим наставником.       — Квилан прав, — тихо заговорил Кеноби. — Ты сделал всё, что мог. Повезло, что хоть кого-то удалось вытащить.       — Да, я очень везучий в последнее время, — съязвил Энакин, пронзая магистра взглядом.       — Слушай, насчет этого… Понимаю, ты всё еще расстроен, но позволь мне объясниться. Я ведь не на пустых подозрениях основывался, когда допустил мысль о твоем падении, — Кеноби глубоко вздохнул как перед прыжком в воду. — Я узнал о том, что случилось с трандошанами. И меня это испугало.       Скайуокер отвесил себе мысленного пинка. Ситх! Как он мог допустить, чтобы хотя бы часть информации сохранилась?! Если это дошло до Совета…       — Я не показывал им записи, — оборвал нарастающую панику магистр. — Только позволил Олину высказать свои сомнения и согласился с ними. Энакин, я, правда, надеялся, что тебе помогут.       Кеноби порылся в карманах, извлек инфокристалл и передал Скайуокеру. Тот поспешил развеять носитель в мелкую пыль и затих, собираясь с мыслями.       — Произошедшее на «Обвинителе»…       — Просто скажи, что так было нужно, — тихо попросил Оби-Ван. — Только это и я поверю тебе.       — Так было нужно, — эхом отозвался Скайуокер.       — Хорошо.       — И всё?       — Энакин, — Кеноби устало выдохнул и чуть нервно взъерошил волосы. — Ты видел, что я предам тебя, а я заверял, что этого не случится. Но подвёл. Единственное, что я могу сделать сейчас — это полностью тебе довериться. Если ты говоришь, что у тебя были причины, значит, я просто верю тебе.       — Не боишься, что я могу этим воспользоваться? — нахмурился Скайуокер.       — Я… рассматривал такую возможность. И решил, что ты стоишь того, чтобы рискнуть. Ты мой брат, Энакин, и всегда был мне братом. Без оглядки на кодекс и правила. А я… слишком часто искал одобрения Совета, хотя должен был желать только твоего.       — Что заставило тебя передумать?       — Ты мог убить меня. Но даже с Темной Стороной, горящей в твоих глазах, сохранил мне жизнь. А я… Стоял там и смотрел, как тебя, — магистр нервно сглотнул. — Не знаю, чье прощение мне будет заслужить труднее — твоё или своё собственное. Я, кажется, подвёл всех. И тебя, и Сатин, и… Корки.       Упоминание мальчишки задело что-то живое в сердце Скайуокера. Что-то, способное сочувствовать даже Кеноби. Всколыхнуло мысли о Люке и упущенном времени, которое они должны были провести вместе. Корки заслуживал этого не меньше, чем их с Падме дети.       — Твой сын отмечен Силой, — наконец, произнес Энакин. — И ему нужен учитель. А ты при всех недостатках был хорошим учителем.       — Нет, я… Я не знаю, как в глаза ему смотреть. Корки тринадцать, а я… Я их просто бросил.       — Ты сделал свой выбор, Сатин сделала свой, не лишай сына такой возможности. Поверь, отец нужен мальчику и в тринадцать, и в двадцать лет. К тому же, я не чувствую, чтобы он злился на тебя.       — Я тоже, но… Начинать обучение сейчас… Он слишком взрослый.       — Знакомые слова, магистр, — фыркнул Скайуокер.       — Да, точно, — усмехнулся Кеноби. — А, знаешь, в бездну Кодекс. Я всю жизнь только и слышал, что должен чувствовать связь со всей Вселенной. И я убеждал себя, что чувствую, но… Эта связь меркнет по сравнению с той, что связывает меня с Коди, с Сатин, с тобой, даже с Дексом. Привязанность ведет на Темную сторону, но…       — Твой сын крепко привязан к матери и не пал во тьму. Как и я.       — Ты вообще одно сплошное исключение из правил, — проворчал Оби-Ван. — Ладно. Что мне ему сказать? Или сделать?       — Вспомни себя в его возрасте. Что тебе нравилось?       — Ты не поверишь, — усмехнулся Кеноби, а в мыслях замелькали образы скоростных флаеров и истребителей.       — Мои не трогать! — тут же взвился Энакин.       — Не вредничай.       — У тебя своих истребителей полный «Переговорщик»!       — Как и список дел, которыми меня завалят по прибытии, — Кеноби поднял на бывшего ученика почти умоляющие глаза.       — Ладно, — сдался Скайуокер.       — Ты мой спаситель, Энакин. Обещаю вернуть твой истребитель без единой царапины.       — Иди уже, — проворчал генерал, но окликнул Кеноби у самого порога:       — Ни единой царапины! Ты обещал.       — Хорошо, хорошо, — Оби-Ван улыбнулся в усы и скрылся в коридоре.