Ich denke, also bin ich

Многим людям Питер кажется милым и добрым человеком, который уж точно не способен на что-то... Страшное или сложное. Этому способствует его умение менять маски и адаптироваться под диалог, чтобы притвориться невинной овечкой или, как его чаще зовут, заинькой. Белый и пушистый кролик-альбинос с острыми зубками. Под всем этим природным умилением добавлялся и тот факт, что Питер застрял в не самом лучшем возрасте. Юношеская угловатость, сильно заметная из-за длительного голода в прошлом, торчащий кадык и какая-то непонятная физиология преследуют его уже почти сотню лет, и к этому можно было бы привыкнуть, если бы его не мучил сам факт того, что он застрял в возрасте семнадцати лет. И ладно бы ему просто не продавали алкоголь без предъявления паспорта — уж там написано двадцать один год и ничего с этим не поделаешь, — но иногда его пытались выгнать из баров и клубов из-за слишком выразительной стадии человеческого развития. Зато на ребёнка никогда не подумают, что он управляет одним из самых сильных наркокартелей в стране. Максимум посчитают, что он закладчик, но уж точно не подумают о том, что он водит по шёлковому пути тонны самых различных препаратов, начиная от каннабиса и заканчивая ЛСД. Кто-то может сказать, что Питер гад, может даже, что тварь, но есть одно различие между ним и другими торгашами. То, что привозит он, является чистым товаром по всем нормам. От одной дозы никто и никогда не умрёт из-за строжайшего контроля с его стороны. Он не видит смысла в убийстве своих клиентов. Да и любой неожиданный труп может вывести на его каналы, которые перекрывать будет слишком дорого. Так что он торгует чистым товаром, который изготавливают на его фабриках. К чёрту непонятные подвалы, чердаки и всё подобное, он уже давно приобрёл несколько заброшенных заводов и складов, которые переоборудовал под свои нужды. Внешне кажется, что это обычные заводы по производству игрушек, сувениров и многого другого, но это лишь прикрытие. Как и сайт онлайн-магазина, где он и правда продаёт игрушки с сувенирами, но при правильном переходе по ссылкам на товар можно попасть и на тёмную сторону сайта, где продаются уже не такие детские товары разных сортов, функций и силы галлюциногенности. Без знания, куда нажимать, попасть туда невозможно. Всё же, по такому сайту можно вычислить многое, а Питер не любит подставлять себя и своих работников. Даже финансово к нему пристать нельзя. Деньги с наркотиков уходят по теням в зарубежные банки, где уже делятся по десяткам, а то и сотням счетов, которые отследить не получается. А всё, что он имеет легально, это деньги с продаж плюшевых заек, кукол и термокружек с котятами. Санкт-Петербург в наркоторговле ещё с 1985 года, когда он был шуганным мальчиком, который боялся полиции больше всего на свете, исключая только родителей и всего, что их касалось. Это сейчас напугать его тем, что торговать наркотиками — плохо, нельзя. Полиции можно дать взятку и они исчезнут, таможенникам можно отвести глаза зелеными долларами, да и в целом любые проблемы решаются наличием денег. Поэтому маленький — трижды ха-ха — Питер не мелочится и торгует отнюдь не граммами. Однажды он прочитал, что в России ежегодно задерживают по восемьдесят тонн различных наркотиков. Примерно такие же цифры провозит и он. Главное ставить на фурах правильные маркировки и подписывать документы по правилам. Но для этого Петербург нанял себе много людей, которые будут молчать. Не только из-за страха сесть или умереть, но и из-за высокой зарплаты и даже наличия страховки. Питер не настолько жесток, чтобы лишать работников такой мелочи. Бизнес приносит деньги, оба магазина работают и приносят крупные суммы, а потому было вполне логичным, что Питер вышел на свет божий, купил себе офис в Петроградском районе и построил пару небольших магазинов, чтобы продавать "прикрытие" вживую. Почти сразу после открытия расхватали всех плюшевых заек и котят, что дало понять, что деньги будут. Тем более расположение недалеко от нескольких ЖК этому только способствовало. Финальным штрихом стала покупка небольшой квартирки недалеко от места его, Питера, предполагаемого рождения и нахождения. Единственное, что ему немного не понравилось в квартире, это одиннадцатый этаж, но, в целом, место было неплохим: метро недалеко, есть платная парковка с крышей, куда Петербург поставил своё фиолетовое чудовище, подаренное ему Иваном Николаевичем на День рождения. Права ему, всё же, никак не хотели выдавать, несмотря на паспорт, а рисковать управлять машиной не умея водить не хотелось. Он мог бы попросить папу, но тот водил как... Как Шумахер. Так что Питер лелеял мечту о том, что всё же научится водить машину, а то она есть, а водить её нельзя. Неприятно, но ладно. И всё у Санкт-Петербурга шло хорошо, пока один из закладчиков не попался полиции и не сдал своего куратора, а уже куратор сдал Питера. Ну, как сдал, судорожными намёками пытался намекнуть на причастность Петербурга. Больше он ничего не смог сказать, повесившись на следующий вечер в камере для задержания. Наркобизнес — это опасный бизнес. Выдача маршрута и организации часто стоит жизни. Тем более Питер знает человека — город, если точнее, — который великолепно разбирается с неугодными людьми. Гоша всегда на быстром вызове на подобные случаи. Жестоко? Да. Но из-за одного слабовольного человека могут пострадать десятки, а то и сотни других людей. По итогу, внимание на магазины Питера обратили. Очень... нагло обратили. По крайней мере именно об этом и сообщил короткий стук в дверь, когда Питер разбирал бумаги в офисе, половину кидая в мусорное ведро под столом. — Стеф, если это ты, то мож— Дверь открыл не Стефан — милейший поставщик из Нидерландов, который работал с Питером уже четвёртый год. Об этом сообщила и разница в комплекции, и не совпадающие лица, и, самое главное, форма. Форма МВД Российской Федерации. «Поздравляю, ты просчитался. Надо было вывести куратора ещё раньше», — проскользнула мысль. Правильная, но отнюдь не добрая. А Питер добрый и хороший мальчик. — З-здравствуйте? — голос дрогнул с непривычки, и Петербург почти сразу натянул маску напуганного ребёнка, сползая со стула. — Здравствуйте, — ответил... мент? Угх, слишком грубое слово, по мнению Питера. Полицейский, правда, звучит не лучше. — Я ищу Олега Владимировича Неп... — мужчина нахмурился и полез в карман штанов, вытаскивая из него блокнот, быстро листая страницы. Да-да, очень сложная фамилия для простого обывателя. — Не-пей-пиво. Где мне его найти? — Это его кабинет, — по-детски указывает Питер. — А вы..? — Питер. — Пётр? — в ответ полицейскому качают головой. — Питер, просто Питер. Я здесь работаю стажёром, — мягкая и приветливая улыбка, созданная чтобы расположить и преподнести ложь как правду. — А как вас зовут? По форме видно, что полицейский, но какой? Неужели с Олегом Владимировичем случилось что-то плохое? — А, да, — мужчина вновь рыскает по карманам и достаёт удостоверение, которое едва удерживает Питера от невольного закатывания охровых глаз. Удостоверение ГУНК МВД России, чёрт его дери. Но ничего, выкрутиться можно. Кто в трезвом уме подумает на ребёнка? Никто, вот именно. — Звягинцев Алексей Семёнович, генерал-майор ГУНК МВД. «Буду звать тебя бригадефюрером», — мысленно подмечает Питер, но улыбки не убирает. — «Такая же падла, наверняка». — А что случилось? Мы игрушками торгуем, никаких наркотиков. — У нас есть данные, что, возможно, глава этого предприятия связан с наркоторговлей. — Какие данные? — смелый ход, но Петербургу не отвечают. Он и так знает, что данные эти полная лажа, как говорит его дядя. Связать слова какого-то куратора с крупной компанией? Ни СМИ, ни верхушка не позволят. Это глупо. Если, конечно, у них нет ничего крупного. Но фуры прибыли ещё вчера, так что вряд ли. — Мне нужно обсудить это с вашим начальником. — Вам что, не сказали? Он ушёл в отпуск. Папа заболел или что-то в таком роде. Так что он выписал больничный и передал всё своему помощнику, который приедет только через неделю. — И кто тут главный, пока его нет? — Да никого. У нас все дружные и всё автоматизировано, так что начальник нам не очень-то и нужен. Мы можем и месяц без него посидеть. — Вот и посидите, — одними губами произносит Звягинцев и чертыхается. — Может, вам чаю налить? — предлагает Питер. — Потом обратно поедете. — Ладно, наливай, — видно, что генерал-майор сильно расстроен чем-то. Но вот чем? Ответом становится смс, которая приходит Петербургу на телефон. В коротком письмишке сообщается, что одна из фур до места не дошла и попалась посту ДПС. И в этот момент Питер складывает всю картину. Куратор, фура с кокаином и пришедший ГУНК-шник. Теперь понятно и его разочарование. Какова вероятность, что после такого провала наркобарон не свалит из страны и больше не вернётся? Высокая. Но Питер-то здесь. Но об этом никто не знает. Как и не знают о том, сколько всего было фур и откуда они шли. У водителей просто нет данных об этом, ведь они меняются посменно, имея на руках только место приезда. И то, это место — старый пустырь, оставшийся от какого-то пионерлагеря. Туда разгружают товар, а после приезжают другие машины, которые довозят товар до цели. И уже их отследить не получится — маршрут продуман так, что на дороге не попадается ни одна камера. И сами по себе дороги не пользуются популярностью. И связать фуру с её хозяином не получится даже при наличии всех данных. Так что Питер заведомо выиграл войну. Но от генерал-майора придётся избавиться всё равно. Или же..? Открытый подкуп слишком подозрителен, так что придётся действовать иначе. Например, начать с дружбы, а дальше как пойдёт. Питер ведь хороший мальчик, а хорошие мальчики никогда не упускают шанс получить нечто большее. — Вот, пожалуйста, — чашка с дымящимся напитком ставится на стеклянный стол, рядом с диванчиком в углу кабинета. — Не знал, сколько сыпать сахара. Забыл спросить. Поэтому насыпал две. Надеюсь, вы не против. — Всё правильно, не беспокойтесь, — Звягинцев оглядывает Питера с ног до головы, впериваясь взглядом сначала в глаза, а после в двигающийся при сглатывании кадык. Если с глазами он отмечает странный янтарный оттенок, то кадык выдаёт лишь одну мысль. — А вам сколько? — М? — спрашивает Петербург. — И мы можем перейти на ты, не беспокойтесь, я не обижусь. — Сколько в... тебе лет? — А сколько нужно? — фыркает парень. О, да. Его любимая рубрика диалога. — В эту компанию берут несовершеннолетних? — в ответ задаёт вопрос Звягинцев. — Я стажёр. Не на полной ставке. И мне уже есть восемнадцать. Все задают мне этот вопрос. — Я не хотел тебя обидеть. Судя по выражению генерал-майора и правда не хотел. — В детстве мало каши ел, вот и не вырос, — ел мало и каши, и мяса, и хлеба, и много чего ещё, но это было тогда, когда ему только стукнуло двадцать пять. А замер он за несколько лет до этой цифры. — Папа с... мамой меня всё равно любят, несмотря на то, что я выгляжу так несуразно. — Не любил кашу? — Скорее её не умели готовить так, чтобы она была съедобной. — А мои родители были в постоянных разборках друг с другом и работой, поэтому я сам себе кашу готовил, — звучит грустно. Гилберт научил своего сына в таких ситуациях давать людям что-нибудь вкусное, чтобы человеку было не так грустно вспоминать. — Не то что бы у меня получалось, но я старался. — У тебя есть какие-нибудь аллергии? — спрашивает Питер, подходя к шкафу, открывая первый нижний ящик. Там должны быть несколько упаковок печенья, пакет мармелада и зефир. — На мёд. А что? — Чай без десерта пить неинтересно, — отвечает Петербург, вытаскивая зефир. — Надеюсь, ты его ешь. Если нет, то могу достать печенье. — Всё нормально, — кивает Звягинцев. — А откуда ты знаешь, что они там были? — Олег Владимирович всем об этом рассказал. Запасы вкусняшек периодически пополняются, потому что их и правда берут, по крайней мере тогда, когда к обеденному перерыву в столовой сладкое кончилось. Это для повышения настроения и дружелюбности коллектива. Очень хорошо работает, между прочим. — Охотно верю, — соглашается Алексей. Сейчас для него цель расположить хоть кого-то в этой организации, чтобы получить не очень законный доступ. Ему хочется закрыть торгующую ядом змею в тюрьме. Надолго, а лучше и вовсе навсегда, чтобы он не смог больше никогда травить детей. Этот паренёк может ему в этом помочь. — Могу я задать глупый вопрос? — Конечно. — А Непейпиво запрещает вам употреблять алкоголь? Питер на это громко смеётся. Да, он придумал странную фамилию, но зато весёлую. Ёмкую, глупую и запоминающуюся, которая никак не сходится с его настоящей. — Только крепкий и только на работе и до. Поэтому мы стараемся протрезветь до понедельника. — Штрафы дают? — Нет, допнагрузку. Что не очень, когда у тебя голова раскалывается и мир танцует кордебалет. Теперь наступает очередь Алексея смеяться. — Да-а, есть такое. Петербург хороший мальчик, он умеет располагать к себе. И тут есть что располагать. Он может вцепиться своими маленькими коготками в чужое тело и ждать нужный момент, чтобы нанести финальный укус. У него в голове уже есть план, который позволит ему сделать из Звягинцева марионетку-ловушку, которая позволит ему пустить корни в ГУНК. Для этого всего лишь нужно немного обаяния, детской робости и мягкости. Уж этих вещей достаточно, чтобы очаровать даже такой кусок камня, как Алексей. Питер выглядит как хороший мальчик, но на деле он обучился всему, чему научил его Людвиг, чтобы держаться на плаву реалий мира, а потому он очень и очень плохой мальчик. Пошло? Да. Вульгарно? Тем более. Но Питер использует любой метод избавления от угрозы, начиная от подкупов и заканчивая змеиной хваткой чужих сердец. Чтобы выжить в мире нужно идти по головам. Алексей ведёт себя как хороший полицейский. Он добрый, честный, благородный, но всё это исчезает, когда дело касается наркотиков и тех, кто ими торгует. Такие люди не заслуживают человеческого обращения, как он считает, а потому он использует любые методы, чтобы избавиться от угрозы, начиная с этих самых угроз и заканчивая очарованием кого-либо. Здесь ему и поможет этот паренёк. Грубо? Да. Злобно? Тем более. Зато честно. Если избавление мира от этой падали требует таких методов, то он готов. Всё же, они хорошие. Правда, не для всех.