В двух шагах от рая

***

— Ну что? Дозвонился? Ира несмело заходит на кухню и даже боится сказать что-то лишнее. Боится причинить ему боль. Знает, как ему тяжело. — Нет, Ира, — он разворачивается к ней, и женщина моментально утопает в тоске его глаз, — телефон она отключила, Орлов не берёт трубку, — мужчина горько усмехается, — черт, — хватается за голову, — зачем я её отпустил? — Дан, — Ирина подходит ближе и пытается успокоить его поглаживанием по плечу, — я понимаю, что нужных слов я не найду сейчас для тебя, но я точно знаю, что вы те самые друг для друга. Я знаю вас, я знаю вашу историю и знаю, что всё в нашей жизни неслучайно, — Балан вздыхает. Неслучайные совпали. В этом городе ветров. — Дан, она просто испугалась. Испугалась своих чувств. Ей нужно время, чтобы разобраться со своим нутром. Прошло столько времени с вашего расставания, она вновь стала примерять маску 'железной леди', вновь пыталась стать самостоятельной и сильной, вновь стала красить губы красной помадой в три слоя. А вчера появился ты. И разрушил всё одним лишь взглядом. Одним Лишь Взглядом. — Знаешь, Ира, — тихо шепчет певец, — я, когда сегодня проснулся в её объятиях, я впервые почувствовал себя умиротворенным и живым… — Всё будет, дорогой. Ей просто нужно время.

***

— Ну что, мать? Расскажешь мне обо всём? — Паша ставит чашку на столик в беседке и присаживается рядом с Тиной. Кароль сидит, укутанная в тёплый плед, уставившись в одну точку. По телу дрожь. Губы искусаны в кровь. Сильная и независимая Тина Кароль, глушащая в себе боль на протяжении трёх лет, распалась на кусочки. Черт. Паша садится рядом и приобнимает ее. Друзья, чтобы помолчать. — Я не знаю, как он это делает, Паш, — Тина всхлипывает, горько усмехаясь, — одним взглядом вчера разрушил всё, что я так старательно выстраивала три чертовых года. — А почему ты пришла так рано? В четыре утра-то, Тин? — Орлов поправляет очки на переносице. — Сбежала я, Паша, — поднимает свои заплаканные глаза на него и жмет губу. В его глазах нет удивления. В какой-то степени он знал, что так произойдёт. Испугалась девочка. Таня. — Глупая я, Паш, да? — прижимается к нему ближе. — Нет, родная. Ты просто испугалась. Себя испугалась. Тех чувств, которые ты так старательно в себе прятала, а он за один вечер всё это возобновил. Заставил тебя чувствовать и дышать. Тебе нужно просто осознать это всё. — Он рассказал мне о той ситуации, — шмыгает носом, —это девушка — дизайнер дома. Нашего с ним дома, Паша, — глядит на него такими огромными голубыми глазами, взгляд которых разрывает душу. — Она там больная какая-то, вбила в голову, что он её любит. Боже, Паша, — женщина тяжело вздыхает, — я такая дура. Надо было его просто выслушать, а я… а я как всегда включила гордую. Ну блять, ну почему я такая? — грубо матерится, укладывая голову на колени. Паша молча перебирает её волосы. — Телефон хотя бы включишь? Он места себе там не находит, Тин, я уверен… — Мне страшно, Орлов. Вот такая вот я трусиха. Мне нужно немного времени, чтобы осмыслить всё, пойми меня. Дальше они просто несколько минут молчат. Друзья ведь для того, чтобы помолчать. Тина поджимает под себя ноги и ещё ближе прижимается к Орлову. Дает волю эмоциям. Позволяет себе быть слабой. Он перебирает её волосы, наблюдая за такой Тиной. Ценит мгновения, когда она такая. — Знаешь, — Кароль в очередной раз закусывает губу, чтобы хоть немного заглушить боль, — Дан вчера, когда играл с сыновьями Димы, меня так пробрало. С головы до пяток. Я вспомнила, как мы с ним мечтали о доченьке. Такой нашей маленькой копии, которую я ему так и не смогла подарить…

***

— Дан, главное, что она узнала правду. Узнала и приняла ее, — Дан за завтраком рассказал Диме историю их вечера. Нужно было это проговорить. Нужно было этим поделиться. — Я понимаю это, Дим и я очень рад этому, правда. Просто… я так долго ждал нашей встречи, я так был счастлив увидев её вчера в образе bitcth. Я так был счастлив, когда эмоции взяли вверх над нами. Я так счастлив был, проснувшись в её объятиях. Я так счастлив, что она выслушала и простила меня. Но черт… Я её упустил… — Дан, не кори себя за это. Я видел то, как она смотрела на тебя вчера, я слышал растерянность в её голосе, когда мой Данька разговаривал с тобой на румынском, я видел ее реакцию, когда по инерции назвал Даньку — Даником. Дана передергивает. Так его называла только она. Три года прошло с того момента, как его никто не называл так. Любимой интерпретацией его имени. — Я видел её реакцию, когда ты игрался с моими детьми. Она сказала, что знает, как ты мечтаешь о детях. В её глазах в тот момент я так отчётливо увидел вашу общую мечту. Я же знаю, о чем вы так долго мечтали. Дан зажмуривает глаза, пытаясь успокоиться. Они ведь так сильно мечтали о доченьке. Маленькой их принцессе. И он до сих пор этого хочет. Видит её матерью своих детей. И мечтает. Мечтает смело. — У вас всё сложится, Дан. Я это чувствую. Просто нужно немного времени вам обоим для того, чтобы привыкнуть к изменениям в вашей жизни. У вас всё обязательно будет, поверь мне. — Дим, спасибо тебе огромное. За то, что ты есть, за то, что ты поддерживаешь меня, за это приглашение на эту вечеринку. Спасибо тебе за все, правда, — Дан хлопает Монатику по плечу и пожимает ему руку, — я поеду, Дим. Нужно мне принять это всё. — Держись, Дан. И звони в любое время, я всегда готов помочь и поддержать, ты же знаешь.

***

— Ма, ну че ты такая загруженная, а? — Веня приобнимает Тину за плечи, — случилось что-то? — Нет, сын. Всё хорошо, — Кароль тяжело вздыхает и пытается сдержать слёзы. — Ну, а что тогда? — берёт её за руку, — ты же вчера на вечеринке у Монатиков была, развеялась, — Веня смущённо улыбается, пытаясь развеселить маму, — как они там, кстати? — Хорошо. Привет тебе передавали, — пытается скрыть эмоции за фальшивой улыбкой. Не получается. Веня слишком хорошо её знает и чувствует. — Мам, ну что ты такая? Колись давай, что случилось. Не могу смотреть на тебя такую. Тина усмехается и не выдерживает. Слишком тяжёлый груз мыслей. — Монатики на вечеринку Дана пригласили, Вень, — Кароль тяжело вздыхает. Веня присвистывает от удивления. — Ну, мамуля, — Огир крепче сжимает её руку, — ну что же ты убиваешься так-то, а? Всё так плохо что ли? — Все хорошо, родной. Просто… просто твоя мама испугалась сама себя же, Вень. Веня совершенно не знает, что ему делать. Последний раз он видел маму такой около трёх лет назад. Не знал, что делать тогда. Не знает, что делать и сейчас. Гладит её по руке, шепчет какие-то нежности, пытаясь успокоить. — Может позвонить ему? — Не надо, Вень. Я отключила телефон и никого не хочу слушать. Боюсь вновь растаять, — усмехается. Наверное, впервые за долгое время так откровенничает с сыном. — Мама, ну, надо же что-то делать. Не могу я просто так сидеть и смотреть на тебя такую, — сын немного повышает на неё голос, что и провоцирует новый всплеск эмоций, — мам, пойми, вам в любом случае нужно будет поговорить. Рано или поздно это всё равно произойдёт. — Лучше поздно, Венюш. Я должна прийти в себя после всего этого, принять и осмыслить и уже потом поговорить с ним обо всем. Я позвоню ему, обещаю. Только немного позже.

***

Холодный душ ему не помог. Кусок какого-то сэндвича, который он нашел в холодильнике, не лез в горло. Телефон она так и не включила. Орлов всё также не брал трубку. Девочка моя, что же ты себя так изводишь? Губы всё ещё помнят её страстные поцелуи. Тело — обжигающие прикосновения. Сознание — её такую смелую и настойчивую этой ночью.. Дан тяжело вздыхает, а взгляд падает на бутылку виски в шкафчике. Нет. Не сейчас. Нужно держаться. Берет в руки телефон и находит их переписку. Перечитывает. Пересматривает фото. Мазохист. До безумия. Руки сами тянутся к клавишам «Родная» «Любимая. Не изводи себя, пожалуйста. Так должно было случиться, ты же чувствовала. Я жду твоего звонка. Нам нужно поговорить, и ты это понимаешь, Таня. Но я хочу, чтобы ты знала: я люблю тебя. И любил этих гребанных три года. Чувствую, что ты тоже.» Отправляет сообщение и перечитывая его, его кидает в дрожь. Понимает, что один не выдержит. Нужна поддержка.

***

Тина включает телефон аж вечером, за чашкой чая с ромашкой. Практически сотня пропущенных звонков. От него. Сердце пропускает удар. Изводит не только себя, но его. И за это стыдно. Читает его сообщения. И от последнего сердце сжимается. Оно подтверждает всё то, о чём думала сегодня. Вселенная будет подавать знаки, пока они не додумаются сами и не сойдутся. Так будет всегда. Это неизбежно.

***

Следующее утро Дан встречает в другой стране. Нажимает на кнопку дверного звонка и нетерпеливо ждёт. Надеется, что его примут. Через секунду дверь открывается и на пороге появляется самый родной человек в его жизни. — Ну здравствуй, мама, — дрожащим голосом шепчет он, а на глаза наворачиваются слёзы, — здравствуй, мамочка.