Наивность - твоё второе имя

***

      Тэхён просыпается первым. Он лениво жмурится из-за падающих на лицо тёплых, солнечных лучей, что проворно проходят через тонкую ткань штор. Ким чувствует палящий жар и невыносимую духоту, буквально заставляющую парня задыхаться. Он откидывает одеяло в сторону в попытке избавиться от источника этого самого жара, но безрезультатно, поворачивается спиной к окну и случайно сталкивается с преградой в виде умиротворённого лица Чонгука, чьи пушистые ресницы слегка подрагивают во сне, а уста расплываются в блаженной улыбке. — Такой милый.       Тэхён проводит рукой по щеке младшего, из-за чего тот начинает немного хмуриться и предпринимает попытку перевернуться на другой бок, только вот навалившееся сверху тело значительно затрудняет совершить задуманное, поэтому Чонгуку ничего не остаётся, кроме как окончательно проснуться и встретиться с взглядом, полным такой нежности, что у брюнета в душе настоящая весна расцветает и бабочки летают, заражая своей лёгкостью и свободой. — Я люблю тебя.       Слова Чона заставляют омегу смутиться и отвести взгляд. Чонгук лишь усмехается на подобную реакцию и притягивает парня ближе, зарываясь носом в гладкие цветные локоны. — Гук-и, — еле слышно позвал Тэхён. — М? — Когда ты понял, что любишь меня? — немного отстраняясь и заглядывая альфе в глаза, спросил Тэ. — Как только увидел тебя, сразу влюбился. — Чонгук, я серьёзно, — нахмурился старший. — Я тоже. Ты был первым человеком, которого я увидел, как только зашёл в университет. Я же был переведённым студентом, и никого ещё не знал, — прикрывая глаза и предаваясь светлым воспоминаниям, продолжил Гук, — А потом наткнулся на одну парочку прекрасных омег, что, покинув кабинет директора, начали безудержно смеяться и сетовать на несправедливо полученное, по их мнению, наказание за какую-то детскую выходку. — Что-то не сходиться. Ты сказал, что увидел меня первым, но Чим тоже там был, и ты его также видел. — Да, Чимин-хён был вторым человеком, которого я увидел сразу после тебя. То, что я, подняв тогда голову, наткнулся именно на тебя, необъяснимо, но ты не думаешь, что это может быть чем-то вроде судьбы? — Боже, мы же не в сериале, — цокнул Тэхён. — И вообще, у тебя не было другого выбора, кроме как влюбиться в меня, — самодовольно хмыкнул Ким. — Какая самонадеянность, — удар в плечо, — За что? — За всё хорошее.       Старший шустро слез с кровати и направился в ванную. — Тэ, подожди.       Чонгук, тяжело вздохнув, встал с кровати и последовал за омегой. Тэхёна он застал стоящим напротив раковины и проводившим утренние водные процедуры. Подойдя ближе, Чонгук обнял Тэ за талию, подбородком упираясь в худое плечо. — Тэ, ты что, обиделся? — Молчание в ответ, — Я бы полюбил тебя при любом раскладе, так что не будь букой и перестань обижаться. — Правда? — встречаясь взглядом с чёрными омутами в отражении, спросил Тэхён. — Конечно. — Хорошо, тогда я тоже тебя люблю, — Ким развернулся в крепких объятиях и, улыбаясь, прильнул к мягким губам Чонгука, что сразу же перенял инициативу и неосознанно усилил хватку на тонкой талии, будто опасаясь побега омеги из уже ставшего стальным, альфьего капкана. — Кхм-кхм, — неуверенный кашель прервал влюблённых, — Извините, но мне очень срочно нужно в туалет, — пробегая мимо парочки, Лиён смущённо опустила взгляд и перед тем, как закрыть дверь, добавила, — Доброе утро, кстати. — Доброе, — бодро послышалось снаружи. — Лиён-а, ты с нами будешь завтракать? — уже находясь на кухне и выискивая что-нибудь съедобное в чужом холодильнике, прокричал Тэ. — Если можно, — приглушённо в ответ. — Гук-и, ты чем вообще питаешься? Одной морковкой? — Ну, она просто очень вкусная, — наливая воду в чайник, ответил Чон. — Что за ребёнок, — пробубнил омега, после чего вскрикнул и неожиданно был усажен на столешницу, — Чонгук, что ты делаешь? — То, что ты старше, не делает тебя взрослым. — Да что ты? — Может, напомнить, как ты, узнав о моей влюблённости, бегал от меня целую неделю, а потом, когда мне удалось подружиться с тобой, ты, прекрасно зная о моих чувствах, ничего не делал и, по всей видимости, вообще надеялся, что это само по себе разрешится. Разве взрослые так поступают? Сбегают от проблем?       Тэхён с первых слов альфы порывался ответить, но чем больше Чон говорил, тем быстрее все аргументы и предположения терялись в ворохе мыслей и желаний, заставая омегу врасплох. — Но… — Сейчас же всё хорошо, верно? — продолжил за Кима брюнет, — Помнишь, ты говорил, что у меня не было выбора, кроме как влюбиться в тебя? Так вот, это у тебя не было другого исхода, кроме того, где мы с тобой счастливы и любимы друг другом. Спросишь ‘’почему’’? Потому что я ни за что бы не отступился и рано или поздно добился бы такого чуда, как ты. — Знаешь, Гук-и. — от речи любимого в уголках глаз начали скапливаться маленькие кристаллики слёз, — Если ты мне всё-таки когда-нибудь изменишь, то я не уйду. Сначала я поймаю твою пассию и сожгу её, а потом найду тебя, изнасилую и брошу. — Боже, Тэ, откуда в твоей замечательной головушке такие ужасные мысли? — Чон был искренне удивлён и поражён мстительностью своего возлюбленного. — В жизни всякое бывает… — уже не так уверенно тянет Тэхён, но всё-таки получает лёгкий щелбан в лоб, — Эй, ты должен меня любить, а не бить, — потирая ушибленное место, возмущается парень. — А ты должен думать о нашем совместном будущем, а не о всяком бреде.       Омега обиженно выпятил нижнюю губу и одарил брюнета недовольным взглядом: — Ничего это не бред, — пробубнил Тэ под нос, но Чон услышал. Услышал и мысленно ударил себя по лбу, вновь тяжело вздыхая и закатывая глаза. Почему у его омеги всегда всё так сложно?       Не собираясь больше выслушать глупости из таких манящих уст, Чонгук бесцеремонно целует, мгновенно получая отклик в виде рваных вздохов, до безумия милых розовых щёк и подрагивающих от волнения длинных ресниц. Тэхён прижимается сильнее, не позволяя даже солнечному лучу пройти между ними, и, временно прерывая поцелуй, томно шепчет в приоткрытые губы напротив: — Я люблю тебя, Чон Чонгук. Очень люблю. И никому отдавать не собираюсь! Считай, что жуткий собственник — моё второе имя, поэтому будь готов, Гук-и. Не все смогут вытерпеть мои замашки, но, какая жалость, выбора-то у тебя и нет, любимый, — самодовольно ухмыляясь, вещает Ким. — Наивность. — Что? — Если быть максимально точным, то наивность — твоё второе имя, — улыбнулся Чон, — Особенно в связи с последними событиями. — Эй! — Я тоже люблю тебя, солнце, — уже вовсю смеясь, добавляет альфа, резво уклоняясь от выпущенных, скорее для вида, омежьих ноготков.

/The end/