Слияние

Relationships - Lin Shu/Xiāo Jǐngyǎn, Mei Changsu/Xiāo Jǐngrui Additional Tags - AU, mystique, temporary character death, fix-it, intentional OOC, прогрессоры Summary - Мэй Чансу помогает Линь Шу Из объяснительной: «…Сделано исключительно в целях продвижения идей гуманизма и воцарения мира. Незначительность масштаба компенсируется предполагаемыми изменениями линии вероятностей. По расчётам в первом приближении ожидается сокращение количества человеческих жертв на 52,8%…» — Просто признайся, что ты его пожалел. — Он тебя слышит, напоминаю. — Пф, сам знаешь, он слышал от меня ещё и не такое. — Какие неудобные эти ваши кисти! Линь Чэнь фыркнул, щёлкнул веером. Поднялся, элегантно поправив рукав. Мэй Чансу покосился на него с лёгкой завистью. Ему самому было далеко до таких отточенных аристократичных жестов, хотя он прилежно тренировался. Видимо, это было врождённым. Что не отменяло необходимости упражняться. — Привыкай. Если ты собираешься воплощать задуманное, тем более надо учиться. — Ха, Линь Шу не особенно преуспевал в каллиграфии. — Ну так ты ведь никому не хочешь называть его имя. — Мэн Чжи. — Считаешь, он забивал себе голову чужим почерком? — Линь Чэнь отвесил ему лёгкий подзатыльник веером. — Работай. — Ты ещё хуже, чем моё начальство. — Не имел чести встречаться с этими достойными господами, но премного польщён, — Линь Чэнь остановился у окна, заложив руки за спину, вздохнул, — и всё же ты самоубийца. У вас там все такие? — Нет. Но многие. Поэтому меня и не сплавили в какую-нибудь глушь вроде могильных холмов с полчищами лютых мертвецов. — Кому-то повезло меньше, чем тебе? — Ну, есть у нас такой Цансэ Ин… Неважно, — Мэй Чансу с кряхтением разогнул ноги, помассировал голень, — очень достоверная развалина, помирающая от яда Огня-Стужи. Как можно так сидеть? В этой позе всё отваливается, а что не отваливается — затекает! Поможешь отправить письмо? Линь Чэнь дёрнул плечом, не оборачиваясь: — Даже твой полоумный мальчишка умеет пользоваться голубиной почтой. А ты вроде капельку смышлёнее. — Он не полоумный, а… — Избавь меня от своих мудрёных чужеземных словечек. Вперёд, в голубятню. Непонятно, почему Мэй Чансу так боялся этой встречи. Или боялся Линь Шу? В детстве они были очень дружны с Сяо Цзинжуем. Ну, насколько можно дружить при такой разнице в возрасте. Во всяком случае, у Линь Шу о нём сохранились вполне тёплые воспоминания. Бедняга вообще не хотел включать этого Сяо Цзинжуя в свои планы. Пришлось потратить некоторое время на уговоры. Линь Шу казался не слишком убеждённым, но позволил распоряжаться; лишь заявил, что имеет право остановить. Мэй Чансу не стал возражать. Время покажет. Первая их встреча действительно вышла случайной. Мэй Чансу выполнял очередное домашнее задание: бродил по саду с ворохом шпаргалок, твердил стихи на все случаи жизни. Ну почему надо притворяться именно книжником?! Деревья цвели изо всех сил, в носу щекотало, несмотря на антигистамины. Хотя, признаться, и правда живописно… Мэй Чансу не заметил, как остановился, залюбовавшись нежными лепестками: наверное, это перехватил главенство Линь Шу. И он же вздрогнул, когда рядом появился молодой мужчина с умопомрачительной улыбкой. «Сяо Цзинжуй!» — панически шепнул Линь Шу, юркнув поглубже. Мэй Чансу вежливо поклонился. — Слива со снегом сразились весною,      но побежденного нет. Кисть отложив, отодвинув бумагу,      смотрит на битву поэт, — вдохновенно продекламировал Сяо Цзинжуй, прижав руку к груди. Мэй Чансу улыбнулся. Какое счастье, что именно эти стихи Лю Мэйпо он повторял пять минут назад: — Снег превосходит цветущую сливу      чистой своей белизной, Но побеждает зато ароматом      сливы заснеженный цвет! О, кажется, он на верном пути. Сяо Цзинжуй поклонился, пришлось ответить поклоном — и намного более глубоким, как и положено вести себя простолюдину. — Недостойный не ожидал встретить здесь настолько образованного юношу. — Пустяки, — Сяо Цзинжуй чуть покраснел, — господин очень добр. Примерно так это и произошло. Сяо Цзинжуй смотрел с восхищённой робостью. Было бы чем любоваться. В другой момент Мэй Чансу порадовался бы, что его тощее тело кому-то приглянулось. Хотя кто его под местными тряпками разберёт. Впрочем, бледная рожа тоже не способствовала продолжению знакомства. Но это знакомство было необходимо, так что Мэй Чансу порадовался, что не надо дополнительно стараться очаровать. Сяо Цзинжуй был вхож во дворец, достаточно умён, чтобы не задавать лишние вопросы и достаточно наивен, чтобы скормить ему нужную версию. «Ты собираешься его использовать?!» Да уж, Линь Шу было даже жаль. Мэй Чансу прикрыл глаза: «Я собираюсь использовать всё и всех, чтобы добиться цели» «Какая у тебя цель? Зачем это всё тебе?» Зачем это всё ему. Вопрос интересный. Когда юный Мэй Чансу, держа в руках флэшку с резюме, пришёл в отдел «Слияние», то не подозревал, что за работа ему предстоит. Надо было получать диплом не социального психолога, а какого-нибудь выживальщика. Впрочем, в университетах не учат скакать на коне, играть на флейте и правильно кланяться императорам. У «Слияния», конечно, были разные курсы и инструктажи, но персоналу зачастую приходилось выплывать методом «барахтайся либо тони». А ещё в университетах не учили самому главному — секрету, бережно хранимому отделом. Сотню бумаг подпишешь, пока допустят. Но без этой процедуры многие из них бы просто не выжили. Звучало не так уж сложно: находишь аборигена и подселяешь своё сознание в его тело. Пользуешься памятью, направляешь и замещаешь его цели своими. То, что сделал он, было, мягко говоря, не принято. Но он не мог поступить иначе. На его глазах умирал совсем юный воин. Горел заживо. Обширные поражения кожных покровов, интоксикация, септический шок. В условиях здешней медицины — точно не жилец. Но продолжал шевелиться, дышать, гнать кровь сквозь измученное сердце. Мэй Чансу не выдержал. Какая разница, технология ведь одна и та же: соедини две души в одном теле. А то, что под рукой не было специальной капсулы для сохранения тела вселенца — не беда, всё равно там уже нечего было сохранять, когда кожа слезает клочьями, а в гноящихся ранах уже вовсю копошатся местные белые насекомые, прогрызая жвалами и без того переломанные кости. Что делать с душой аборигена в своём теле, когда задание будет выполнено? Мэй Чансу отмахнулся от этого вопроса как от наименее срочного. Чужая память существовала на границе сознания, как закрытая книга на прикроватном столике. Вроде и достаточно протянуть руку, чтобы взять, но всё равно следует полистать, чтобы разыскать нужную информацию. Повезло, что Линь Шу согласился сотрудничать. Повезло, что Линь Чэнь согласился помочь и вообще не удивился. Повезло… Да уж, очень многое в этом задании выплыло на везении. Само задание звучало как «предотвратить гражданскую войну в империи Лян». Сотрудники называли между собой подобные миссии «пойди и сделай что-нибудь, не знаю, как» и всеми силами отбрыкивались от назначения. Мэй Чансу, напротив, радовался: это же карт-бланш, считай. Никак не ограничивай фантазию, оставаясь в рамках гуманизма. Ну и бюджета, конечно. Но изыскивать средства самостоятельно ему было не впервой. Дано: младший принц, который всю сознательную жизнь тусуется на границе. Опытный военачальник. Не политик ни разу. И его старшие братья — полная противоположность. Придворные интриганы, которые понятия не имеют, чем живёт народ. По прогнозам аналитиков вероятность того, что следующим императором станет наследник, Сяо Цзиньсюань, составляла 80%, и далее события в любом случае вели к краху империи. Либо Сяо Цзиньхуань поднимет восстание, а там, кто бы ни победил, погибнет куча народа. Либо новоиспечённый император продолжит пить, спать с красивыми наложницами, а за него будет фактически править его мать, интересы которой сосредоточены на родной провинции, что тоже приведёт к мятежам и множественным жертвам. Мэй Чансу принялся копать под кронпринца почти сразу же, как попал в новый мир. И, подготавливая почву для воцарения Сяо Цзиньхуаня, прощупывал прочих кандидатов на престол. По всему выходило, что игра стоит свеч, и Линь Шу с его обожаемым Буйволом следовало помочь. Они выигрывали драгоценное время: пока при дворе у двух партий пошевелятся мозги понять, что тут появился третий кандидат, можно успеть целый ковёр интриг сплести. А что до не вполне императорского мышления принца Цзина — прямоты, упрямства и прочих качеств, годных для воина, но убийственных для политика… Нужен советник, наделённый теми чертами, которых лишён будущий правитель. Чем Линь Шу не такой советник? На этой почве они сильно повздорили. Линь Шу был, конечно, готов второй раз лечь костьми, но нанести дорогому высочеству счастье. Вот только после этого он планировал благополучно сгинуть. Утверждал, что мёртвым место среди мёртвых. Мэй Чансу и старался сдержаться, но было сложно, учитывая, что Линь Шу слышал его мысли. «Ну вот взгромоздишь ты его на трон, а что дальше? Он не управленец, он военный командир. Я вижу существенную разницу» «Сяо Цзинъянь справится. Он умный» «Да кто говорил, что глупый? Просто не умеет. А управление страной — такое дело, которое не терпит долгого приобретения опыта. Почему ты не хочешь остаться при нём?» «Как я останусь? У меня даже своей головы нет, с пришельцем делю!» «Это пришелец с тобой делит, в свою голову пустил, смею напомнить» «Я не просил» Ответить на это было нечего. И вправду не просил. И то, что иначе он бы просто умер, аргументом не было. Местные верили в перерождение душ. Возможно, бедняга Линь Шу даже полагал это для себя более приемлемым выходом. Как бы то ни было, Линь Шу был прав. В конце концов, миссия Мэй Чансу тут закончится, и что? Возвращаться домой с подселенцем в голове? По всему выходило, что надо организовать для бедняги тело. Но как? Это было сопряжено с множеством сложностей. Для начала сюда, в империю Лян, нужное оборудование не протащишь. С тех пор, как наука дошла до синтезирования белка, а затем и до способа отделить тело от души, многие инвалиды получили второй шанс. В их мире Линь Шу, скорее всего, даже не стали бы латать, по ДНК определили бы исходную внешность и вырастили донора в специальной капсуле. Но никто не станет заниматься непонятно чьей душой из чужого мира, без документов и доступа к ДНК. Даже без должным образом оцифрованных в 3D макет фотографий. Ещё и взгреют Мэй Чансу за нелегала. Обратиться к руководству-то можно, но пока запрос пройдёт через все инстанции и круги бюрократического ада, проблема утратит актуальность. Но и остаться тут навсегда, уступив своё тело Линь Шу — тоже не вариант. Накануне отъезда пожаловал Линь Чэнь. Мэй Чансу вроде и рад был его видеть, но сразу принялся перебирать в памяти, что мог упустить: тот ведь наверняка прибыл указать ему на ошибку. Красноречиво потрясал шкатулкой с лекарствами. — Даже не поблагодаришь? — Что это? — Пилюли, чтобы ты не сошёл с ума. Чужой голос в голове не очень способствует здоровью. — Ваша медицина и такое умеет? — На твоём месте, Мэй-сюн, я бы не стал недооценивать секреты Архива. В конце концов, я ведь сумел подобрать для тебя подходящую под твои симптомы болезнь, чтобы Мэн Чжи не задавал лишних вопросов. И лекарство от неё тоже, кстати. — Так мою аритмию ещё не обосновывали, — буркнул Мэй Чансу. — Ну, где горячие благодарности? — Линь Чэнь уселся, щёлкнул веером. — Спасибо, добрый господин, — заголосил Мэй Чансу, кланяясь, — спасибо, благодетель, что осенил светом своей мудрости нас, безграмотных! — Так-то лучше, — усмехнулся Линь Чэнь, — ладно, ближе к делу. Ты твёрдо решил ехать в Цзиньлин. — Да. А как иначе? Не умею дистанционно с людьми разговаривать, а вы ещё не изобрели телефон. — Свои заумные колдовские слова оставь при себе, — Линь Чэнь отложил веер, склонился к нему, щупая пульс, — в столице, разумеется, есть наши люди. Если вдруг понадобится моя помощь — свяжись с одним из них, не стесняйся. — И на чём ты подоспеешь? У тебя есть ковёр-самолёт? — Не знаю, о чём ты, но не беспокойся, найду способ добраться без проволочек. Сколько времени тебе надо на выполнение плана? — Ну, понимаешь, я не могу тут застрять на десять лет. У вас, конечно, хорошо… Линь Чэнь фыркнул, принялся заваривать чай. Они тут все двигаются как танцоры! Ещё и эти веера. Хорошо, что удалось хоть немного научиться. Да и прежняя миссия была в похожем мире, там научился на флейте играть, очень полезно оказалось. — Молодой господин Линь согласен сотрудничать? — Да. Мы вполне ладим. Только я уже голову сломал, как добыть для него тело. — Хм-м-м? — покосился на него Линь Чэнь. — Да чисто технически не могу собрать этот паззл. — Кого? Мэй Чансу поморщился. Надо лучше следить за речью. Вот так вот ляпнет при Сяо Цзинъяне про бензин или бойлер… — Неважно. В общем, наша наука, как ты понимаешь, умеет не только вытаскивать душу из тела, но и создавать новые тела. Организмы состоят из вещества, которое… э-э-э… лекари умеют получать с помощью специальных приспособлений. Если кому-то оторвало ногу, эту новую ногу вырастят в чистом, хм, корыте, а потом пришьют, и будет как родная. И со всем телом полностью такая же история. Но я не смогу никак притащить сюда эти приспособления. А его не смогу притащить в свой родной мир. То есть смогу, но нет законного способа передать его нашим лекарям. Поэтому… — Чансу, ты всё усложняешь, — перебил его Линь Чэнь, — какие корыта? Какие вещества? Ты рассказывал, что подобные тебе работники пользуются особыми капсулами. И что у тебя на местной базе даже такая есть, но ты ей не воспользовался, потому что не подселялся ни в кого. — Как это мне помогает? — поднял бровь Мэй Чансу. — Тебе нужно тело без души. Мало ли безумцев? В столице они тоже есть, при желании не составит труда найти. Человек, которого покинул разум — думаю, родные порадуются, если разум вернётся, и им будет не так уж важно, чей это разум. Мэй Чансу кашлянул. Эти простые нравы. А как же права пациента? Никто не может в точности установить, что ощущает больной психически человек. Не местными методами уж точно. Ха-ха, можно подумать, тебя волновали права пациента, когда ты подселял к себе Линь Шу. — Ты полагаешь, это приемлемый вариант? — А почему нет? Ты снимешь обузу с какой-нибудь семьи, дашь вторую жизнь молодому господину Линь и останешься наедине со своими мыслями. Положишь этого несчастного в капсулу… ну, дальше я понятия не имею, какие чары следует сотворить, тебе виднее. В таком виде идея становилась всё более и более реализуемой. И в самом деле, готовый донор. А что до этичности… следовало подумать, как всё обставить наиболее законно. Мэй Чансу намеревался поразмышлять по пути в столицу, но все планы пошли прахом, ибо в попутчиках у него образовался Сяо Цзинжуй. Линь Шу немедленно впал в режим дуэньи: то шипел, то насмехался. Мэй Чансу не был уверен, что удержит на лице нейтральное выражение, если начнёт отвечать, поэтому помалкивал как словесно, так и мысленно. Они определённо были симпатичны друг другу. Но Линь Шу не мог думать ни о ком другом кроме своего драгоценного Буйвола, а флиртовать под его комментарии было сомнительным удовольствием. Правда, были моменты, когда Линь Шу уходил спать — или как ещё назвать его отдых? Тогда можно было позволить себе небольшие вольности. Касаться пальцев при разговоре, угощать мандаринами, читать друг другу стихи. Мэй Чансу предпочёл бы что-нибудь менее целомудренное, и Сяо Цзинжуй вроде даже не был против — по крайней мере, под его взглядами Мэй Чансу ощущал себя голым. Но тут просыпался зловредный Линь Шу, и оставалось лишь одиноко заниматься самоудовлетворением холодными вечерами, представляя, будто это Цзинжуй ласкает его член, сладко вздыхает под ним, кончает, выкрикивая его имя. Линь Шу ужасно злился на эти фантазии. И если бы Мэй Чансу представлял, как самопровозглашенная дуэнья решит отомстить, заранее подался бы в буддийские монахи. Вроде и объяснял же необходимость помалкивать. Но мини-катастрофа всё равно грянула.

***

Принц Цзин был настроен крайне решительно. Чуть ли не допросной лампой в лицо светил. Мэй Чансу был не удивлён. Конспиратор из Линь Шу был ещё тот: регулярно палил всю контору и вообще в последнее время вёл себя очень свободно. Молодец, хорошо адаптируется, освоился. — Я задам вам вопрос, господин Су, и хочу, чтобы вы ответили на него прямо, без своих обычных увиливаний. — Как будет угодно вашему высочеству, — Мэй Чансу вежливо поклонился. Он собирался обсудить кандидатов на пост министра, но быстро понял, что сегодня точно не выйдет. — Вы знаете слишком много такого, что мог знать всего один человек. Вы встречались с ним? Он жив? Где он? И не делайте вид, что не понимаете, о ком я. Мэй Чансу глубоко вдохнул. Что ж, он был готов к этому разговору ещё с тех пор, как принялся подыскивать для Линь Шу тело. — Ваше высочество, я дам вам ответ, но он может показаться вам странным, — Мэй Чансу с неудовольствием поднялся, походил, прихрамывая, — мне придётся просить прощения у вашего высочества. — Прошу вас перейти ближе к делу, — сухо перебил его принц Цзин. — Я понимаю, о ком вы. Я знаю его, но жив ли он — сказать сложно. Жив и не жив. Это причина, по которой я не хотел говорить вам о нем — причинять вам лишнюю боль, бередить рану, которая до сих пор не зажила. — Объяснитесь, — принц Цзин недоверчиво моргнул. — Его тело погибло на Мэйлинь, но душа его не может уйти на круги перерождения, пока не свершится то, чего он желает. Чего желаем мы, — Мэй Чансу закашлялся, схватился за грудь, где беспорядочно метался Линь Шу, — мы — то, что осталось от армии Чиянь. И продолжаем смиренно уповать на содействие вашего высочества. — Вы? Вы — это кто? — Духи, принявшие этот облик, чтобы быть способными действовать. «Учти, Линь Шу, если он наотрез откажется иметь с нами дело, виноват будешь ты» «Просто дай мне с ним поговорить, я смогу его убедить!» «Позже. Дай ему прийти в себя… Твою мать, что он творит?!» Мэй Чансу бросился к принцу, который медленно опустился на колени: — Встаньте! Встаньте же! — Вы пришли, чтобы восстановить справедливость? — Да. Мы задержались на земле, прежде чем уйти на круг перерождения, чтобы помочь правосудию свершиться. — Тогда его душа вновь обретёт покой… — принц Цзин уверенно кивнул. — Что я должен сделать? — Наши планы прежние — сделать вас наследником. — Я понимаю, — он поколебался, — а с ним можно… поговорить? Потрясающие времена, потрясающие нравы. Так легко поверил в полный бред. Бедный принц, он ведь всё это время надеялся, что увидит своего Линь Шу. — Можно, — скрепя сердце, ответил Мэй Чансу. Закрыл глаза, падая поглубже. — Глупый Буйвол, ты думал, что я не найду способа с тобой повидаться? — сказал его губами Линь Шу. — Как я могу быть уверен, что это ты? — принц Цзин схватил его за плечи, тряхнул. — Почему ты не сказал раньше?! Почему не дал о себе знать?! — Потому что я мёртв. Но совсем скоро уйду вновь обрести тело — и тогда вернусь к тебе, обещаю. Веришь мне? — Верю, — едва слышно отозвался принц Цзин. — Я приду и скажу Мэн Чжи: «Огонёк шлёт поклон и напоминает Буйволу о жемчужине размером с голубиное яйцо», — Линь Шу взял его лицо в ладони, склонился совсем близко, Мэй Чансу едва удержался, чтобы не отшатнуться. В глазах несчастного принца стояли слёзы. Ещё бы… Он облизнул губы, обнял в ответ. — Я думал… Мне казалось, я видел твой взгляд… Но потом… как будто с ума схожу. — Прости, я смотрел на тебя. — Как ты… Как мне с тобой говорить? — Как обычно. Я всё вижу и слышу. — А они? Прочие духи? — Они вежливые и отвернутся, — с нажимом ответил Линь Шу. Мэй Чансу закатил бы глаза, если бы это не отразилось тут же на его лице. «Это моё тело так-то» «Ты сам меня сюда пригласил, терпи» Принц Цзин тем временем отстранился и — явно с трудом — нашёл в себе силы спросить: — Что там всё-таки было? Что произошло при Мэйлин? — Се Юй ударил нам в тыл. Мы были измотаны схваткой, несли потери, и тут атаковал он. Земля горела под ногами, отец погиб… Мэй Чансу слушал свой голос, непривычно звонкий и захлебывающийся. Бедные мальчишки. Из-за чужих амбиций столько перенесли. И как бы не пришлось перенести ещё столько же. «Линь Шу, не распаляй его чересчур» «Умолкни, прошу тебя!» «Он сейчас закусит удила и рванёт восстанавливать справедливость по своему вкусу, я же его никакими интригами не удержу, он лишится головы!» «Отстань!» — Линь Шу качнулся к своему ненаглядному принцу, тот лихорадочно сгрёб его за плечи, и они принялись целоваться. Мэй Чансу сбежал бы, если было бы куда. Чужая волна чувств захлестнула его, придавила кипящей толщей. Ну вот, а с Цзинжуем даже флиртовать не дал. Чьё вообще тело? Он украдкой вынырнул поближе к поверхности, наслаждаясь хотя бы чужой любовью. Так, думай про аритмию, Чансу, иначе возбудишься сам и будет очень некрасиво. — Я вернусь, веришь мне? — сорванным голосом шептал Линь Шу. — Верю. Верю, — повторял принц Цзин, сжимая его до боли. Да уж. После такого легко было пообещать старому императору больше не возвращаться: он возвращаться и не собирался, незачем. А Линь Шу ничего никому не обещал. Дело за малым: всё-таки найти подходящее тело. Дольше тянуть нельзя.

***

Линь Шу шагал по лестнице, ловя удивлённые взгляды. Точно не избежать слухов, что он хулицзин, коварный оборотень, который решил подчинить себе молодого императора. Тёплый плащ Мэй Чансу окутывал тело, меховой ворот приятно щекотал шею. Странно вновь чувствовать, двигаться, дышать самостоятельно. Этот дорогой мягкий плащ служил отменной ступенькой от прошлого к настоящему. Словно волшебная шкура, которая делает владельца невидимым. Вроде ты, а вроде и не ты. Прежнего Линь Шу больше нет: кто придёт ему на смену? Он понимал, что не может требовать слишком многого. Вряд ли безумцы умели скакать на коне, стрелять из лука и бегать по сугробам, пренебрегая стужей. После того, как несколько лет он пробыл бесплотным духом, привязанным к чужаку, стоило радоваться тому, что есть. А главное — он снова мог быть полезным Цзину. Его Величеству. Буйволу. «Огонёк шлёт поклон и напоминает Буйволу о жемчужине размером с голубиное яйцо». Мэн Чжи, верный Мэн Чжи, как загорелся его взгляд. Надо отдать должное самообладанию, бедняга почти не изменился в лице. Строго кивнул и велел следовать за ним. Линь Шу даже по спине видел ликование. Но знал ли его хоть кто-то в достаточной мере, чтобы понять? Шаг. Ещё шаг. Стража недоверчиво косится, но кланяется Мэн Чжи. Тот жестом приказывает ждать, входит в приёмную… Линь Шу опустил ресницы. Сейчас Цзин выгонит всю прислугу, евнухов, стражников, секретарей. Не захочет, чтобы были свидетели. Внутри плескалось ликование пополам с тревогой. Как его примут? Поверят ли? — Прошу господина войти, — сухо объявил Мэн Чжи. Кивнул в сторону двери, задержался на верхней ступеньке. Проследит, чтобы не подслушивали. На вес золота подобные люди. Линь Шу коротко поклонился и перешагнул порог. Край плаща шуршал по узорному полу. Собственное дыхание оглушало, казалось, заполняло всю приёмную. Линь Шу не смел поднять глаза. Где-то там впереди сидел император. Он простёрся ниц и понял, что не сможет встать. Все душевные силы ушли на то, чтобы добраться. А дальше? Какова окажется его судьба? — Простолюдин Су Чжэ приветствует Ваше Величество. Поспешные шаги, шорох тяжёлых одежд. Цзин поднял его — почему-то молча, остановился, держа за плечи, вглядываясь в лицо. Линь Шу заставил себя вскинуть взгляд и едва не утонул в этом океане беспокойства. — Буйвол, — одними губами выговорил он. Ответом были объятия, настолько крепкие, что дух вышибло. — Ты вернулся. — Я ведь обещал. — Ты вернулся, — сорванное горячее дыхание шевелило мех на воротнике. От Цзина пахло травами, как от его матушки, ореховым печеньем и растёртой тушью. Линь Шу зарылся лицом в жёсткую вышивку на его плече, тоже крепко обнял. — Я вернулся. В ночи титулы ничего не значат. Аромат благовоний чуть терпкий, им пропахли одежды. Совсем недавно делали возжигания. А потом Линь Шу не смог уйти — или Цзин не пожелал отпустить. Медовая луна плыла по небу, стыдливо укутавшись облаками. Казалось, лишь ширма не даёт ей полюбоваться происходящим. Кто скажет императору «нет»? Потом придётся попотеть, чтобы допустить лишь выгодные для Цзина слухи. Потом. Линь Шу помогает развязать пояс, затем вытаскивает из туго зачёсанных волос шпильки, не отказывает себе в удовольствии пропустить гладкие пряди между пальцами. Должно быть, у Цзина под вечер болит голова: этот пучок, а поверх головной убор с жемчужинами. Линь Шу нежно гладит, вороша волосы. Руки спускаются на плечи, тянут полы, Линь Шу целует шею над воротом. — Огонёк, — хрипло окликает Цзин, запрокинув голову ему на плечо. Не удержаться от счастливого смеха: словно вернулся в прошлое, беззаботную юность, когда можно было валяться с юным принцем на траве у реки, шутливо бороться, щекотать друг друга, плавать наперегонки, потом греться у костра, прижавшись друг к другу. Линь Шу скользит губами по виску, по скуле, прихватывает ухо зубами — совсем легко, но Цзин рвано выдыхает. Можно развязать нижние одежды, но Линь Шу медлит. Больше десяти лет прошло. Он потерпит ещё немного, но вкусит наслаждение сполна и одарит им Цзина. — Я так скучал по тебе, — последний слой императорских одеяний совсем тонкий, едва ли не прозрачный. Линь Шу запускает под него руку, оглаживая сосок, и наблюдает за движениями пальцев под тканью. Цзин едва заметно вздрагивает, жмурится, но не сопротивляется. Линь Шу ласкает грудь кончиками пальцев, выписывает круги, линии, целые иероглифы, пока Цзин не перехватывает руку: — Сяо Шу. Голос тихий, какой редко услышишь от него. Линь Шу смеётся — смеяться проще, лучше, чем мучиться из-за впустую ушедших лет — толкает его к ложу, роняет. — Я очень по тебе скучал. Они какое-то время просто лежат, обнимая друг друга. Потом Линь Шу вновь тянется поцеловать, прихватывает обветренные губы своими, слегка прикусывает, врывается языком в рот. Цзин смотрит отчаянно-радостно, обычно такой далёкий от весенних утех, но сейчас бесконечно расслабленный и счастливый. Они уже не те мальчишки, которые украдкой тискались в кладовой Восточного Дворца, познавая друг друга, обмирая от новизны и запретности. Во всяком случае, Цзин уверенно ласкает его, разводя согнутые в коленях ноги, в его глазах бездонное блаженство. Пусть с утра оно вновь сменится сосредоточенностью и серьёзностью императора, эта ночь — только для них, Буйвола и Огонька.

***

— Мэй Чансу, ты сошёл с ума?! Ты вообще помнишь, что подписывал соглашение о сохранении баланса между мирами?! Это уж если не упоминать твою выходку с подселением! Надо же было вообще такому в голову прийти: слиться с аборигеном в собственном теле! Но нет, ты и дальше пошёл! Кого ты сюда притащил?! Если мы тут закрываем глаза на контрабанду музейных ценностей между мирами, то нелегала тебе так легко не простят! Мэй Чансу терпел снятие стружки. Дальше могильных холмов всё равно не отправят, а там уже занято Цансэ Ином. Надо подождать, пока начальство проорётся, а потом уже отвечать. Что ж, и правда был грешен. Не удержался. Линь Шу подсматривал за ним, а он не мог не подсмотреть за Линь Шу. Уговаривал себя: ну надо же убедиться, что беднягу не подняли на колья за ворожбу или другую ерунду. В конце концов, несколько лет бок о бок в одной голове просидели. Было бы обидно, если бы у Линь Шу ничего не вышло. И как-то само собой получилось, что они вновь столкнулись с Сяо Цзинжуем. Тот скитался по цзянху без особой цели. Угу, у самурая нет цели, только путь. Слово за слово, пара кувшинов вина — и они наконец-то оказались в постели. Постоялый двор попался премилый, на Мэй Чансу напало особенно лирическое настроение, и дело кончилось тем, что Сяо Цзинжуй изъявил желание уйти с ним. Произвёл на базе фурор, конечно. Но эти проблемы были вполне решаемы. Раз уж решилась проблема с гражданской войной в империи Лян, локальную войну с бюрократами они точно переживут. «…Сделано исключительно в научных целях. Ответственным за адаптацию иномирца и сбор информации назначается агент Мэй. По предварительным данным, объём полученных знаний равняется…»