Ништяки и грабли

Солнце. То самое Солнце, которое тогда еще не демон когда-то создавал, топило их в водопаде света, превращая тепло в жару, а пустыню, которую потом назовут Аравийской, — в филиал горючих песков ждущего своих постояльцев Дита. На кой Аду сдались дитовы пески, Змий в душе не понял и, честно говоря, не стремился, но Хастур маньячил этой идеей, Вельзевул согласилась, а сам Змий — воспользовался, и теперь вот бодро месил земной песок вместе с Азирафелем... И тут демон уловил некоторое несоответствие мыслей и реальности, а потом сообразил, что слышит шорох только своих шагов и совершенно не ощущает чужого присутствия рядом. Не то чтобы давно не ощущает, но всё же! — Эй, пернатый, ты... Обернувшись, демон сначала остолбенел, а потом со всех ног бросился к лежащему ничком Азирафелю: земное светило (сияющее творение того, кто потом назовётся Кроули) коварно подсунуло ангелу грабли теплового удара и припечатало не просто хорошо, а сногсшибательно, во всей красе продемонстрировав, что земная оболочка весьма привередлива к температуре окружающей среды не только в адском варианте. Сюрприз-сюрприз! Причём сюрприз не один — перевернув эфирного и устроив его голову на своих коленях, Змий обнаружил, что понятия не имеет, что делать: в Аду не болели, в Раю, насколько он помнил, тоже. В очередной раз прокляв эмпирический садовый инструмент, Змий решил рассуждать логически. Из выводов следовало, что глупый пернатый переносит жару так же хреново, как сам Змий — холод, и если вчера Азирафель его согревал, то сегодня ангела нужно охлаждать, а для этого, как минимум, защитить от палящих лучей Солнца. Нужна была тень. Демон покосился сначала вверх, на светило, потом на ангела, и подумал о том, что убрать звезду труда не составит, но вот вернуть — это вряд ли... и вспомнил про Луну. Её, правда, создавал кто-то из младших, напоследок, чтоб добро, в смысле оставшийся строительный материал, не пропадало, но булыжник он и есть булыжник, всего-то и нужно, что чуть-чуть подтолкнуть... И Луна послушно заняла место между Землёй и Солнцем, давая именно такую тень, какую Змий и хотел. Повеяло прохладой. Потом Азирафель пошевелился и открыл глаза. — Ох... Мой дорогой, что случилось? — Ты упал, — любезно сообщил демон, — и отключился, а я сделал тень. И указал вверх. Глаза ангела удивлённо округлились, брови изогнулись и Змий потерялся в обрушившихся на него признательности и восхищении: это было приятно. Тепло. И вообще... — Ой, — наконец смог сказать Азирафель, вербально оценивая красоту и масштабность решения проблемы, и искренне поблагодарил: — Спасибо, Змий. — Пожалуйста! — отмер демон. — Обращайся в любое время! Только это, ты не мог бы уже встать и пойти? Долго эта тень вряд ли продержится, сам понимаешь! Встать ангел смог, а вот идти получилось не очень: голова кружилась, а колени подламывались. Глядя на его виноватое лицо тот, кто потом назовётся Кроули, понял, что без чудес их человеческие оболочки будут восстанавливаться долго и нудно. Как и сами люди, за которыми он время от времени наблюдал... Осознание того, что на лечение болезней необходимо время, и на Земле это закон для всех, неприятно царапнуло. — Эй, — позвал он путающегося в ногах и мыслях ангела, — ты чудеснуть себе исцеление можешь, а? Ну, вроде как мне вчера... — Что? — Исцели себя, ангел! — Как? — Откуда я знаю? Я же демон, забыл? Азирафель нахмурился, неуверенно поднял руку, щёлкнул пальцами... И на них обрушилась метель. Самая настоящая, со снегом и жгучим морозным ветром, перехватывающим дыхание и вышибающим из глаз тут же замерзающие слёзы. Змия затрясло от холода и негодования. — Ты что творишь, ангел?! Взбодрившийся (больше от испуга!) ангел торопливо щёлкнул пальцами, отменяя собственное чудо. Виновато посмотрел на стучащего зубами Змия. — Кажется, я чуть-чуть не в форме... — Ты... Ты невозможен, пернатый! Между тем Луна, как и предсказывал Змий, начала сползать с солнечного диска и жара вернулась. Лицо ангела побагровело, он покачнулся и вновь закрыл глаза, оседая на песок. Это было плохо, очень плохо! И демон подумал о том, что вот прямо сейчас ему бы очень пригодились крылья... Ну, в самом деле, не хламиду же с себя снимать, чтобы навес пернатому сделать! Луну без глобальных землетрясений обратно не вернёшь, а своим путём пока она ещё землю обогнёт... Между лопатками (о да! Теперь он знал своё воплощение в деталях! Всё утро потратил...) зазудело, реальность подёрнулась рябью, и за спиной Змия развернулись два сильных чёрных крыла. — Спасибо, мой дорогой, это очень мило с твоей стороны, — прошептал ангел, снова оказавшись в тени. — Я не милый! — Всё равно спасибо... — Что же мне с тобой делать? — спросил Змий и, внезапно даже для самого себя, решительно поднял эфирного и взмыл в небо. — Змий! — Заткнись. Лететь оказалось и быстрее, и легче, нежели идти, — получаса не прошло, как внизу заблестела лента Нила. Демон выбрал местечко покомфортней и только собрался было приземлиться, как вдруг заметил людей. Они выстроились на краю облюбованной им полянки и что-то кричали, махая руками и швыряя палки. Одна из них довольно болезненно стукнула демона по бедру, вторая угодила в ангела, а от третьей Змий поспешил убраться, заложив крутой вираж. Это стоило им скорости, и сорвавшийся в пике демон едва успел скрыть крылья прежде, чем река сомкнулась над его головой... Так они узнали, что люди могут быть опасны, а вода — восхитительно свежей и вкусной. И глубокой, ага! Почувствовав, как Азирафель выскальзывает из его рук, демон рефлекторно дёрнулся, стремясь любым способом удержать эфирного рядом, и сам не понял, как ухитрился стать змеёй... * * * Гьяси и его люди знали: от пустыни добра не жди! Пустынный ветер приносит жару и песок, которые уничтожают плодоносные деревья и превращают воду в убийственную грязь; пустыня крадёт детей и скот, пустыня насылает болезни. И когда в небесах появилось чёрное крылатое нечто, пастухи и охотники бросились наперерез — отогнать, пока неведомая тварь не коснулась земли, отбирая её силу. Гьяси своими глазами видел, как по меньшей мере два дротика нашли свою цель, и посланец пустыни рухнул в священную реку, вздымая брызги и волны... А потом — потом вода забурлила, расступаясь, и со дна дающего жизнь могучего Нила поднялся в золотистом сиянии одетый в ослепительно белые одежды человек с чёрной змеёй на плечах и лепестками кувшинок и лотоса в серебристых волосах... И люди Гьяси оцепенели, роняя дротики, камни и копья, и склонились в благоговейном страхе, ибо поняли, что перед ними — к добру или к худу! — нечто сверхъестественное, которое не подвластно их простому человеческому оружию... — Э-э-э... здравствуйте? — Сказало необыкновенное существо, идя по воде, как посуху. — Моё имя — Азирафель, а это мой... э-э-э... собрат, то есть спутник, Змей. Мы посланы... э-э-э... к вам. Да, посланы, чтобы учить и... — Ангел, закругляйся, — перебил эфирного демон, пробуя воздух раздвоенным языком и разглядывая распростёртых ниц людей. — Они до заикания напуганы и ждут мучительной смерти. Так что быстренько успокой их каким-нибудь чудом, и пойдём в деревню. Или где они тут живут? Я не хочу ночевать в болоте — это наверняка холодно и абсолютно точно мокро! Деревня демону понравилась — все эти дома из тростника и палок, обмазанных глиной, костры-очаги, от которых приятно тянуло жареным мясом и печёными овощами... Не понравились только вездесущие собаки и их оглушающий лай. И чем дальше, тем больше не нравились, до звона в голове и тихого бешенства... Местные змеи, может, и глухи, но он-то нет! И, привстав на крепких ангельских плечах, Аспид Эдема подался вперёд и издал короткое шипение, которое сказало собакам больше, чем все слова хозяев-людей... Ну, собственно, и самим людям сказало о многом. Теперь на коленях, вытянув руки и прижавшись лицами к земле, стояли все. — Ну и зачем ты это сделал? — спросил Азирафель. Змий, сам слегка ошарашенный результатом, укоризну в голосе визави решительно проигнорировал и соскользнул на землю, принимая привычный уже человеческий вид. — У меня от лая голова раскалывается, достали, с-с-собаки! — демон страдальчески поморщился. — А ты не отвлекайся, давай, сделай снова что-нибудь, а то у людей вся еда сгорит и коровы разбегутся! Ангел вздохнул и раскинул руки, словно обнимая пространство так, что Змий почти физически ощутил, как вокруг растекаются любовь, спокойствие и уют. — Встаньте, Дети Божьи, ибо пришли мы с миром, неся волю Его... — За себя говори! — не преминул вставить свои три слова демон. — Вам нечего бояться, встаньте! — И побыстрее! — поторопил демон, улавливая в запахе дыма горькие нотки горелого съестного. — Ты не мог бы не мешать?! — Возмутился Азирафель, теряя Голос. — Я, знаешь ли, твою же шалость исправлял! — Молчу, молчу! — Змий вскинул раскрытые ладони в примирительном жесте. — Работай! Азирафель хмыкнул, пробуя голосовые связки, потом пожал плечами, словно усомнившись в необходимости возвращения Гласа Небесного, и чисто по-человечески попросил, ни к кому конкретно не обращаясь: — Встаньте, пожалуйста, нет смысла лежать на земле, это ничего не даст и ни к чему не приведёт. Моё имя Азирафель, его — Змий, и он не хотел вас напугать, ему просто не нравятся собаки. Ну же, вставайте! Пожалуйста! — Да поднимайтесь вы уже, нечего бояться! Я не опасен! — присоединился к увещеваниям Змий, и добавил тихо, так, чтобы слышал только ангел. — Ну, по крайней мере, сейчас-с... Азирафель только головой укоризненно покачал, наклоняясь и поднимая людей одного за другим: — Пойдёмте, дорогая, вот так... Вставайте, люди, поднимайтесь, ну же, мой хороший, давай! Вот молодцы! И люди зашевелились, отмирая, заспешили, оглядываясь, к оставленным делам. А к эфирному и оккультному несмело подошёл тот самый мужчина, что руководил метателями палок: — Я — Гьяси, вождь этого рода. Асирассель и Смей согласятся разделить еду и охоту с людьми Реки? Мы будем рады назвать Вас родичами. Ангел и демон переглянулись и кивнули. «Разделить еду», в отличие от охоты, демону и ангелу пришлось в тот же вечер: Гьяси и его женщина Намма усадили их на лучшие места у костра, где огонь обнимал бездымным теплом, а на земле лежали большие мягкие охапки полыни и сухой травы. — А ничего так, комфортно, мне нравится! — оценил Змий, устраиваясь на травяной лежанке. — Присаживайся, ангел, не стой деревом! Странно смотришься. Видишь: все сидят, потому что так удобнее... Азирафель последовал совету и осторожно примостился рядом. Между тем костровые сняли с углей прутья с нанизанными на них овощами и мясом, и люди начали разбирать еду. — А ведь они толкутся не просто так, — заметил ангел, — а по старшинству. — Да, — согласился Змий. — У них тоже есть иерархия, и лучшие куски получают, я так понимаю, самые ценные представители общины. — Скорее всего. — Люди такие интересные, да? И так много можно узнать, просто наблюдая за тем, как они едят... Эфирный и оккультный настолько увлеклись, что обратили внимание на Намму и Гьяси только тогда, когда они заговорили, протягивая на широких листьях лотоса исходящие соком и ароматом горячее мясо и овощи, украшенные пышными пучками дикой петрушки и лука. — Наша охота — ваша охота, наша еда — ваша еда, Пришедшие из Пустыни и Нила! Мы, люди Реки, просим принять этот дар и стать нашими родичами. Мужчина и женщина почти синхронно преклонили колени и опустили головы. Азирафель и Змий переглянулись, читая панику в глазах друг друга. — Спорим, ты не ожидал, ангел? — Спорим, ты тоже, а? — Азирафель неуверенно поднял руку, собираясь начудесить. — Может, по-быстрому отвести им глаза и заставить забыть? — И ночевать в болоте? — взбунтовался теплолюбивый Змий. — Нет уж! Это ты сам! К тому же мне поручено наблюдать за людьми, а это лучше всего делать, живя с ними вместе. Он решительно взял лист с нехитрой снедью и устроил его на коленях. — Я, Змий, рад разделить еду и охоту с вами, люди Реки. Не желая отставать от демона, ангел принял свою порцию: — Я, Азирафель, рад разделить с вами, люди Реки, еду и охоту и ныне, и впредь. Когда Гьяси и Намма устроились чуть поодаль со своим ужином и внимание к пришельцам ослабело (не без помощи маленького демонического чуда!), демон рискнул попробовать подношение и нашёл, что процесс еды — весьма неплохая штука! Едва он откусил кусочек, как приятные запахи дополнились не менее приятными вкусовыми ощущениями, осязанием текстуры, плотности, температуры мяса и другими ништяками, в сути которых он ещё не успел разобраться (и, честно говоря, он не был уверен, что хочет). Он даже глаза прикрыл, с удовольствием впитывая новые ощущения... Вдруг кто-то тронул его за локоть, требуя внимания, и Змий вскинулся, едва не сломав этому кому-то пальцы. — Ай! — Ангел! Ты... Какого чёрта? — Я просто хотел узнать, каково оно, это поглощение пищи? — с каким-то отчаянно-нетерпеливым любопытством спросил эфирный. — Это не больно? — Это приятно, Азирафель, попробуй! На выразительном лице посланника Небес появился самый настоящий ужас: — Я... Я не могу! Нам не нужно есть! И потом, всё, что поглощается живым в материальном мире, будет переработано и исторгнуто! Ты же знаешь! — Фу, пернатый, — немедленно возмутился демон, откровенно потешаясь над визави. — Обязательно было именно сейчас об этом вспоминать, да? Но раз уж так... хм... вышло, напомню тебе о том, что ты всё ещё сверхъестественное существо, и одно простенькое чудо раз и навсегда решает все проблемы храма твоего тела... Сообразил? — О Боже... — прошептал окончательно смутившийся ангел, пряча взгляд и закрывая пылающее лицо руками (мог бы — и крыльями бы прикрылся). — И ещё, — не отступил Змий, решая обсудить всё и сразу. — Еда у людей занятие публичное, а избавление от продуктов её переработки — индивидуальное и никого не интересует! А вот если мы не будем есть и пить, как все, то возникнут проблемы. Проблемы, конечно, так и так возникнут, но, по крайней мере, не прямо сейчас! Или тебе очень хочется опять наступить на эти ещё не созданные дурацкие грабли? Нет? Тогда яви свой лик и начни уже есть. Честное слово, это приятно... Прячущийся в ладонях ангел отрицательно качнул головой. — Азирафель, ну прекрати, пожалуйста! — Я не могу, — еле слышно простонал ангел. — Слушай, на нас люди смотрят, — мягко прошептал в алеющее ухо Змий, ободряюще приобняв эфирного за плечи. — И если ты не съешь хотя бы чуть-чуть, то так и не станешь своим. И как, позволь спросить, ты собираешься наставлять их на путь истинный и препятствовать моим коварным планам? — А у тебя уже есть коварные планы? — изумлённый до глубины души Азирафель неверяще посмотрел на демона. — Конечно есть! Правда, я ещё их не придумал, но они точно у меня есть! Змий осторожно вложил в пальцы эфирного кусочек истекающего жиром мяса, невесомо подтолкнул руку обратно вверх. — Давай, не бойся. — Господи... — Давай-давай, тебе понравится. Демон угадал. Сначала несмело, потом с аппетитом, ангел прожевал предложенный кусок и взялся за другой. Синие глаза засветились восторгом. — Это действительно... нечто. — А я что говорил? Кислое молоко в чаше из рога они приняли уже без опаски и, неспешно дегустируя, продолжили смотреть на то, как люди заканчивают свои вечерне-дневные дела и отходят ко сну. Постепенно звуков и движения становилось всё меньше, звёзд в темнеющем небе — больше, и в первый раз за всё время своего земного существования Змий понял, что погружается в состояние тихого блаженства безо всякого сна. И что чувство это особенно приятно от того, что ангел рядом тоже спокоен и счастлив... Удивительно, правда? И будь он трижды благословен, если позволит кому-нибудь узнать об этом!