Медовая ловушка

Что Виктор имел под словом ненастоящий известно только ему. Когда Джейс отпускает его руки, Виктор гнусаво выдыхает. Он вновь начинает кашлять, на этот раз как-то особенно сдавленно и шумно.  — Ещё раз, чего хочет Мэл?  — Объединения с Зауном, — Виктор заливается смехом, тут же зажимая рот ладонью за несдержанность. — Что смешного?  — Заун никогда не пойдет на это, — Виктор говорит со странной, несвойственной ему ранее интонацией. В голосе звучит необычайная уверенность, какая ранее сквозила лишь в научных изречениях. — Это просто смешно. 10 лет назад зауниты силой выгрызали свою независимость. И чего ради?  Талис мало знает про восстание на мосту. В основном — со слухов в Академии. Заунитам так и не удалось «выгрызть независимость». Всё, что они получили, — это ворох смертей своих же людей и каблук Пилтовера, давящий на горло каждому. О какой независимости идёт речь, Виктор? Джейс решает не перечить. Конечно, у заунита-Виктора, видевшего нищету и несправедливость с самого раннего детства, свое мнение на этот счёт. И, конечно, оно будет отличаться от мнения Талиса. Джейс понимает, что никогда толком не расспрашивал Ви о прошлом, а Виктор, в свою очередь, не горел особым желанием распространяться о нём. Банально, Талис даже не знает, из какого тот района. Он не имеет ни малейшего представления о его семье. Джейс присаживается на стол по правую руку от Виктора. Точнее даже не присаживается, а совсем легонько опирается. Стол трещит уже от этого. Талис смотрит на Виктора с трепетом, шепчет тихо и нетвердо:   — Объединение с Пилтовером может спасти тебе жизнь, — Виктор поворачивается на Джейса, облизывает губы. Какие у него красивые глаза.  — Да плевать я хотел на такую жизнь, — тоже переходит на шепот. — Мне тошно от себя, Джейс. Я до сих пор жив только потому, что слишком слаб, чтобы убить себя.  — Вик… — рука в руке. Только через несколько секунд он осознает, что сжал именно аугментацию. Этот факт не вызывает абсолютно ничего. Джейс продолжает упоенно гладить и трогать. Виктор отзывается мелкой дрожью на особенно сильные сдавливания. Он всё чувствует.  Джейс теряется в разговоре с таким Виктором, не зная, что сказать и как помочь, поддержать. Они давно не говорили. Просто не говорили. По душам, не о работе, научных взысканиях и исследованиях. Общение стало сухим. — Я слишком пьян, чтобы врать, — голос становится ещё тише. — Поверь мне, я не хочу такой жизни. Я вернусь в Заун.  Джейс вновь слышит уже заученную мантру про возвращение в Нижний Город. На этот раз она вызывает недоумение. — Ты проделал такой долгий путь, чтобы сдаться?  — Говоришь так, будто у меня есть выбор, — Джейс скованно кивает, соглашаясь. — Какой? Винить себя или не винить за убийство? В этом мой выбор?  — Хватит. Ты сам говорил, что Скай убил не ты.  — Я причастен, — Виктор тянет Джейса за подбородок, заставляя посмотреть на себя. Сам заглядывает в глаза, ища… сочувствие? Джейсу страшно неловко от таких жестов. — Знаешь, у меня ощущение, что, пока я корю себя из-за её смерти, я живу. Я боюсь, что оно может… убить меня, если перестану.  Признание кажется неуместным в такой обстановке. Джейс, по собственным ощущениям, догадывался об этом. Ходил кругами над ответом на подсознании, но не предполагал прямо. Такое уже было с Советом. Он думал о нём, но будто отказывался воспринимать всерьез намерения Мэл втянуть себя туда. Человек не может бояться чего-то беспричинно.  — Убить не буквально, не физически? — Джейс бездумно приобнимает его. Виктор по-прежнему не реагирует и не сопротивляется. — Да. 

*** 

— Виктор, не могли бы вы взглянуть на мой проект? — Виктор не слышал. Не хотел или не мог — Скай не знала. На глаза были надвинуты очки. Скай видела его спину и затылок с резинкой от них. — Мне необходимо мнение со стороны.  Скай не могла понять, как подступиться к нему. Оторопь брала. Девочки с потока уже посмеивались над ней. В один из дней, из дневника Янг выпали незакрепленные листы прямо в аудитории, при всех. Любовный бред и кривые рисунки вперемешку с ботаническими исследованиями. Виктор не так давно проводил опыты над растением. Возможно, Скай смогла бы помочь. Она загорелась этой идеей.  Столпы синего света взмыли к потолку. Они не пугали её.  — Да! — Янг едва не подпрыгнула от резкости и громкости тона, наконец испугавшись. — Тебе лучше немного отойти. Вихри синего пламени вновь устремились вверх с ещё большей силой.   Кофе на столе давно остыл. Папка Скай так и не была открыта. Виктор уснул за работой. 

***

— Я хочу показать тебе кое-что.  Близ кухонного стола находится нечто, мерцающее фиолетово-розовыми сгустками энергии. Странное, многоугольное соединение трех октаэдров, дрожащее, совершенно по-человечески. Параллель невольно застывает на языке. Трясется, как Виктор минутами ранее. Джейс помнил хекскор, опоясанным рунами, когда он сам ещё мнил, что приложил руку к его созданию. Тогда он светился синим от хекс-самоцвета. Сейчас свечение было неровным и преломляющимся, исходящим со всех сторон и централизовавшемся внутри. Кислотно-розовым с проблесками пурпурного. Это естественные изменения? Насколько они могут быть обусловлены влиянием Виктора? Хекскор окончательно перестал напоминать хекстек.  — Он изменился, он…  — Эволюционировал, — Виктор подбирает более точную формулировку, смотря на Талиса с завороженной улыбкой. До чего же резко изменилась его мимика. — Да, прямо как живой организм. Ещё и так быстро. Это невероятно, Вик.  Виктор не смотрит на хекс-ядро. Взгляд его застыл на голубой папке со странными узорами синего цвета и золотой окантовкой. Цвета Академии. Не хватает только бордового — оттенка формы.  — Это папка Скай. Там есть наработки по тому, что можно сделать с нашим растением.  Оно отторгает трансмутации. Увядает и гниет после всего нескольких секунд контакта с хекскором. Любая плоть отторгает его без должного воздействия. Должное воздействие. Джейса подмывает спросить, что Виктор использовал для сращивания хекскора с собой. Почему в его случае это сработало? Талис любопытен, но природная тактичность не даёт перейти грань и превратиться в подонка в глазах Виктора. Кем его считает Виктор сейчас?  — Могу я взглянуть? Джейс прикасается к отточенным граням тетради. Внутри — бордовая, скорее даже коричневая кожа. Все цвета Академии. Он внимательно вчитывается в витиеватый шрифт. Смотрит на рисунки в специально отведенном для этого поле.  Взять материал из растения (внешне похожего на лировидный фикус «ficus lyrata»), выделить плазму на центрифуге. Дать образец хекстековому ядру. Идея нежизнеспособна.  Генный материал не изучен.  Джейса впечатляет внимательность к мелочам, дотошность. В необязательных конспектах написаны полные названия, без сокращений и халтуры. Они могли бы неплохо сработаться. Будь Скай чуть старше. Будь Скай жива. Янг скрупулезна до всего, кроме дат. Их просто нет. Заметки идут слитным текстом без разграничений. Всё смешалось. Наука, личные переживания, проблемы, работа.  Мама беспокоится. Я стала часто засиживаться в кампусе допоздна. Мы перестали проводить время вместе.  Талис резко останавливается. Он ловит себя на мысли, будто разглядывает что-то очень интимное и личное, что ни про каких обстоятельствах не должно было попасть в его руки. Мгновенно пронзившие тело неловкость и стыд заставляют выпустить из рук злосчастную папку.  Виктор кашляет, прочищая горло. Джейс давно научился различать «интонации» его кашля. Когда Виктор захлебывался им, когда сжимался и не мог успокоиться от раздиравших кровохарканий, когда просто хрипел с саднящим горлом.  — Я тоже не смог зайти дальше первых страниц, — Джейс кладёт руку ему на плечо, пытаясь подбодрить таким странным образом. Это привычный жест. — Она приносила эту папку в лабораторию, я мог посмотреть записи, но не сделал этого. Если бы я дал ей высказаться, если бы дал помочь, она была бы жива.  — Не факт. А даже если и так, это не помогло бы тебе. Дело не в растении и не в Скай. Дело в тебе.  — Ты прав, — Виктор вдруг сильно закашливается, даже не прикладывая локоть ко рту. Вновь заглядывает Джейсу в глаза. Талис видит, как бегает чужой осоловелый, мутноватый взгляд. Это ведь из-за виски? — Я просто пытаюсь найти оправдания. — В этом нет необходимости. Я не виню тебя, — Джейс чувствует укол совести. Запоздало, но чувствует. Не тот, которого он ожидал сам. Внезапно он понимает, что не чувствует ни злости, ни горечи от потери Скай. Здравый смысл подсказывает ему, насколько это неправильно и нездорово. Джейс ощущает себя грязным. Аморальным. Но ему действительно не жаль. Виктор странно влияет на него. Он смотрит так, что у Талиса сердце делает кульбит и кровь закипает, пузырится, опьяняя, будто шампанское.  Джейса пленит, завораживает Виктор. Талис тянется к лицу, прикладывается к губам. Вкладывает в поцелуй всю нежность, на которую только способен, позволяя партнеру самостоятельно углубить его. Старается не напугать. Виктор обвивает плечи руками, превращая поцелуй в более резкий и требовательный, напористый. Джейс должен запомнить это надолго.  — Мне этого ужасно не хватало, — наконец выговаривает Виктор, отстраняясь. На его губах нет ни сытой улыбки, ни самодовольной усмешки. Лишь щёки выдают стеснение и возбуждение. Джейс оглаживает его рёбра, не чувствуя корсета на спине. Виктор млеет от прикосновений, открывая рот в беззвучном стоне. Талис ведёт языком до подбородка, спускаясь ниже, на шею. Что он творит? Ощущение, будто Джейса резко ударили под дых, разом выбили из груди весь воздух. Формально, у них с Мэл ничего нет. Они не скованы обязательствами отношений. Поэтому он мог бы расслабиться. Но ему нравится Мэл. Искренне, чисто. Ему приятна её компания, Джейс любуется её красотой и грацией. Талис с ней не из-за денег, не из-за власти над городом.