Рубикон

*** Когда М.О.Р.Г. транслировал воспоминания о Стиве — Барнс улыбался. Не скалился, не угрожал, не насмехался. Он смотрел куда-то вдаль, и его губ касалась нежная и трепетная улыбка. Такой не было даже у Баки из бруклинских воспоминаний. Стив всегда был и останется его якорем до самого конца. Баки привязан к нему сильнее, чем Зимний Солдат к своим кодам. И его было немного жаль. Идиот настолько влюблен в своего Капитана, что готов терпеть присутствие Тони и спокойно воспринимать ненавистную заморозку, инициированную Стивом. «Я бы так не смог» — подумал он, сравнивая себя с Барнсом. Из чего возникал закономерный вопрос: — «А любил ли я когда-нибудь по-настоящему?» Тони подумал о Пеппер и Стиве — двух его самых долгосрочных романах. С Пеппер ему было комфортно, удобно и весело. Пеппер умница! Она способна тащить на своем горбу многомиллиардную корпорацию, взбалмошного гения и выдерживать ужасы плена. Она вызывала восхищение, благодарность и чувство глубокой привязанности, но не то, что называют истинной любовью. Со Стивом все… сложнее. Трудно — синоним их отношений. Вечные скандалы, вечное противостояние и улетный, страстный, всепоглощающий секс. А еще эгоистичная мысль: я сплю с Капитаном Америка! Этот национальный герой, оживший символ и просто горячий мужик — мой. Со Стивом было хорошо, со Стивом был нерв, снос башки, отвал всего. Но это чувство именуют скорее страстью, нежели любовью. А вот Барнс из тех, кого называют однолюбами. Такой стерпит и простит все на свете, будет возлагать себя на алтарь счастья дорогого ему человека. Хотя именно он, как никто другой, заслуживал второго шанса. Ему бы жить в свое удовольствие, отдыхать, нюхать розы. А он тут — в подземном бункере, зашуганный жизнью и побитый всеми. Но Барнс опасается кодов не потому, что его вновь будут использовать. Нет! Все дело опять в Стиве. В желании уберечь его. — Что ты будешь делать, когда все закончится? — спросил Тони. — После того, как освободишься от контроля? — Не думал еще, — пожал живым плечом Барнс. — Нужно будет поговорить со Стивом. Скорее всего, он подключит меня к каким-нибудь особо важным миссиям. — Опять миссии? — Тони вскинулся и позабыл об очередном воспоминании, которое они просматривали. — Ты с ума сошел? Ты ненавидишь убивать. Ненавидишь войну. — Я и есть война, Старк. И ничего другого не умею. — Дело не в том, что ты умеешь, а в том, чего ты хочешь. Свет клином не сошелся на твоем Роджерсе. Он переживет, если ты захочешь рвануть на выходные в Вегас или решишь купить себе кокер-спаниеля с самыми длинными ушами на свете. Барнс ненадолго притих, а потом ответил: — Не собаку, нет. Я бы хотел кошку. Очень пушистую и ласковую. — А еще белоснежную, как чистый лист бумаги? — по-доброму ухмыльнулся Тони. — Что? — Символ новой жизни. И, Барнс… Баки, когда мы закончим, у тебя появится то, чего не было годами, — выбор. И ты не должен позволять ни Стиву, ни кому бы то ни было еще решать за тебя. Барнс нахмурился и с подозрением сказал: — Какой-то ты слишком добрый сегодня. — Ну так! Я надеялся выведать твои планы, чтобы поджидать тебя с репульсором наготове в том же отеле в Вегасе или куда тебя понесет. Баки самодовольно оскалился и ответил: — Куда бы я ни поехал, с кодами или без них, я все так же остаюсь Зимним Солдатом. Призраком. И ты не сможешь меня найти. — Вау! Вот это самомнение! Звучит как вызов! Я смогу отыскать тебя где угодно и заявлюсь в гости, вот увидишь. — Буду ждать с вином и букетом роз в зубах. Вот только, — Барнс сделал шаг к нему и произнес, насмешливо ухмыляясь, — ты не сможешь меня найти. Тони удивленно распахнул глаза. Потому что он видел этого самого парня — смешливого, улыбчивого и флиртующего — в бруклинских воспоминаниях. Либо М.О.Р.Г. работает даже лучше, чем Тони думал, либо… — Ты заигрываешь со мной, Бакару Банзай? — прямо спросил он. — Или это стокгольмский синдром проявляется? Баки на мгновение задумался, после чего ответил: — Пожалуй, да. — Пожалуй, да?! Пожалуй, да! Я собираюсь тебя убить, Барнс! — воскликнул сбитый с толку и почему-то испуганный этим признанием Тони. — Стив любит тебя, так что нам придется как-то уживаться вместе. Так почему бы не попробовать поладить? — Теперь мне хочется прибить тебя еще сильнее! Ты понимаешь, что это не нормально? Что ты не должен принимать всякого, кого Роджерс захочет затащить в вашу постель? — Ты недооцениваешь Стива, — Баки хмыкнул. — Он же не заявился ко мне и не сказал: хей, Бак, давай замутим горячий тройничок с Тони Старком? Тони моргнул. Потом еще раз. — Я не понимаю… — Стив — плутоватый лис. Он не всегда мог взять силой, поэтому брал хитростью. И эта привычка так сильно въелась в него, что он просто не может иначе. — Намекаешь, что Стив с помощью каких-то уловок заставил тебя проникнуться ко мне? — Не только меня, Тони, не только меня. Старк вспыхнул. — Не сходи с ума, Барнс! Я не испытываю к тебе никаких, даже мало-мальских чувств. — Поэтому ты флиртовал со мной, да? — Я не флиртовал! Баки опять расплылся в насмешливой улыбке, что для Тони стало многим хуже любых словесных обвинений. — Если хочешь тешить себя пустыми надеждами, Барнс, то я не стану их отнимать. Тебе не помешает уцепиться за что-нибудь хорошее, пусть даже это будут иллюзии. — Тогда как насчет фактов? — Баки отошел к стене и прислонился к ней плечом. — Ну давай, порази меня, умник, — принял вызов Тони. — Стив угрожал тебе, принуждая лечить меня? — Разумеется! Он обещал убить всех, кого я люблю, в случае отказа. — Но ты ведь упрямый человек, верно? Ты бы стал ерепениться и оттягивать до последнего, повздорил бы с ним, вскрыл себе вены, мог бы даже отыграться на мне. Если не кодом, то словесно или, скажем, влепить пощечину. Но ты не закатывал ни сцен, ни истерик. Почему? Тони задумался, вспоминая события. Стив приволок их сюда, заставил его просмотреть досье Барнса… Изначально Тони понимал, что тот взывал к его человечности и чувству жалости, но Тони полагал, что Стив таким образом пытается избежать кровопролития и готовит его к тому, что покажут воспоминания Баки в процессе использования М.О.Р.Г.а. Но тот оставил их наедине и не возвращался вот уже две недели… — Считаешь, он делает ставку на стокгольмский синдром? — предположил он. — Не исключено. А еще на твою безалаберность и неспособность ухаживать за собой. — Эй! Я взрослый мужик! — обиделся Тони. — Который не умеет готовить, стирать и так далее. — За меня все делают роботы и мои деньги! — Но это лишь поверхность айсберга. Работу с М.О.Р.Г предложил именно ты? — Нет… — И Стив знал, как именно функционирует эта технология? Тони во все глаза смотрел на Барнса. Как только этот отмороженный догадался? Старк гений! Ему план Роджерса должен был в первую очередь броситься в глаза. — Выходит… Стив сделал так, чтобы я узнал тебя получше, путешествуя с тобой по твоим же воспоминаниям. — И ты обнял меня в самом начале. По собственной инициативе, — напомнил Баки. — Это была ответная любезность! Ты первый начал. Тогда, в машине. — Потому что я воспринимаю тебя иначе. Потому что я уже тогда знал, что нас ждет. — Ведь Роджерс всегда получает то, чего хочет, да? — озлобился Тони. — Нет, он борется за свои идеалы и желания. Потому что ничто и никогда не давалось нам просто так. — Ты ведь неспроста открыл мне глаза? — Тони с любопытством взглянул на Баки. — Мы заговорили о флирте, и я решил быть максимально честным. Не люблю лгать. К тому же я испытываю к тебе определенную симпатию. — Симпатию?! Ты меня практически не знаешь! Понятия не имею, что там внушил тебе Роджерс, но лучше выкинь эту херню из головы. Кроме того, разбирайся ты в людях или знай меня лучше, то просчитал бы, какой эффект произведет твоя правда. — Ты злишься? — Не то слово злюсь, Барнс! — практически прорычал Тони. — Надеюсь, ты быстро успокоишься. Но так в любом случае лучше. Ты ведь сообразительный и рано или поздно смекнул бы, что да как. И пусть скандал разразится сейчас, чем… — он замолчал на полуслове, но Тони и сам все понял. Чем по возвращении Стива. Чем когда они уже будут состоять в отношениях, о которых мечтает Роджерс. Тони слишком эгоистичен, чтобы делить с кем-то своего партнера. И Тони слишком зол, чтобы анализировать ситуацию и что-то решать. — Убирайся, Барнс. Чтоб глаза мои тебя больше не видели. Тот покорно кивнул и направился к выходу, на ходу дружески похлопывая Дубину. Тони же смотрел на последовавшего за Барнсом робота и думал… думал, думал, думал. Искал в себе ярость, обиду, ненависть, но не находил ничего подобного. После всех жестокостей, через которые прошел Барнс, Тони просто не мог ни в чем больше винить этого человека. Он жалел его. Просто жалел, не более того. И никакого стокгольмского синдрома. А Баки, направляясь в сторону кухни, прикидывал, правильно ли он поступил, рассказав все Тони? В конце концов, он не контролировал воспоминания, которые транслировал М.О.Р.Г., поэтому неизвестно, что тот узнал бы о Стиве. Да и не дурак он, Тони сам сопоставил бы все факты рано или поздно. А Баки всего лишь поделился своим мнением, мало ли что там у Стива на самом деле в голове.