Дышу тобой

      С одной стороны он рад, что Мью пришел в себя и теперь тому лучше, с другой — это значит, что теперь у него нет права вот так обнимать и гладить его по голове. Поэтому с тихим (он надеется) вздохом Галф выпускает из объятий человека, что еще несколько минут назад так отчаянно за него цеплялся. А теперь явно смущается и отодвигается, не смея даже поднять глаз:              — Спасибо… Я…              Галф молчит, потому что ему тоже сложно подбирать слова. Мью неловко, ему самому — тоже, может даже еще больше, потому что вынужден скрывать свои чувства за маской доброго соседа.              — То, что случилось…              Мью все еще пытается что-то сказать, но Галф приходит на помощь, мягко прерывая:              — Не нужно ничего объяснять. Тебе стало плохо — я просто тебе помог, как и ты мне ранее. Я бы для любого это сделал. А мы все-таки соседи как-никак.              Да, он возвращает Мью его же слова, чтобы убедить того в “нормальности” произошедшего. Но себя-то в этом убедить никак не получится — в этом вся боль ситуации. Парень вроде бы ему верит, потому что неуверенно пытается улыбнуться в ответ:              — Спасибо… Я правда не хотел, чтобы кто-то видел. И не хотел тебя напрягать этим.              Галф тут же понимает посыл:              — Я никому не скажу — можешь не волноваться.              Явное облегчение в этих самых красивых и самых печальных глазах вызывает в груди грустную радость, потому что даже такая малость может порадовать любимого человека.              — Спасибо — еще раз. Можешь теперь идти по своим делам — ты и так тут со мной завис.              Мью благородно не вспоминает, что до этого он был уличен в сталкерстве — или на самом деле не помнит? Но Галф все равно не может уйти просто так:              — Да, только сначала помогу тебе обработать раны.              Его сосед как будто не понимает, о чем вообще речь, и хмурит брови. Тот что — вообще не чувствует боли? Галф только смотрит на эти багровые полосы на плечах и предплечьях, а у него самого кожа начинает зудеть в этих же местах. Поэтому решительно мотает головой:              — Где у тебя аптечка тут?              Следует взглядом за рукой, что указывает на тумбочку, в которой и правда находится коробка с лекарствами. Даже заживляющая мазь там есть, поэтому, протерев царапины перекисью водорода, Галф аккуратно наносит средство на раны, легонько дуя, когда Мью начинает шипеть из-за неприятных ощущений:              — Сейчас будет легче, погоди минуту.              Потом понимает, насколько интимно это выглядит со стороны, поэтому испуганно отшатывается и сует Мью тюбик в руку:              — Вот, я закончил.              Теперь уже Галф не может смотреть в глаза соседу, потому что выдал себя с головой: нужно быть слепым, чтобы не заметить, с каким трепетом он относится к этому человеку. Но Мью, видимо, все еще окончательно не пришел в себя после приступа, поэтому просто улыбается в ответ — все еще смущенно:              — Спасибо… И за это тоже.              — Угу, — Галф показательно деловито складывает все обратно в аптечку и ставит ту обратно. — Ну я тогда пошел.              — Да, спасибо еще раз.              Ему и правда давно пора уходить, но сердце греет тот факт, что только что он оказался нужным и важным — это ли не счастье? А еще фраза, которая заставила забиться этот орган еще быстрее:              — Галф, погоди минуту!              Оборачивается и проваливается в любимые теплые глаза:              — Да?              — Может как-нибудь выпьем пива и порубимся в игры? Если тебе это интересно, конечно.              Он ненавидит пиво. Его просто передергивает от одного запаха, а язык сразу ощущает эту фантомную неприятную горечь от одного упоминания.       Он полный нуб в играх, потому что ботаник вроде него не интересуется такими вещами — его времени еле хватает на учебу.              Но радостно кивает, стараясь не сильно расплываться в улыбке:              — Да, конечно! Было бы круто.              — Тогда я зайду вечером? Заодно на твои цветы еще раз посмотрю.              Галф надеется, что его не примут за припадочного — так яростно он трясет головой в ответ, но Мью только усмехается в ответ. И это тоже радует, потому что он стал причиной, по которой парень отвлекся от своей проблемы (в чем бы та ни состояла) и теперь улыбается.       Ему.              Вечером он планировал усиленно наверстывать пропущенное из-за болезни, но как говорится: дай мне точку опоры — и я переверну мир. Мью стал для него этой точкой, той самой мотивацией, что позволяет увеличить КПД просто в разы и успеть завершить все максимально быстро.              Точное время они не оговорили, а “вечером” — слишком расплывчатое понятие. Кто-то и шесть часов уже относит к этому периоду, а кому-то и одиннадцать — еще “детское время”. Поэтому Галф решает перестраховаться и уже после шести начинает ждать столь желанного гостя: к этому часу убирает квартиру так, что просто невозможно придраться к чистоте. Сам же после принимает душ, потому что до сих пор умирает от смущения, когда вспоминает реплику Мью, что от него чем-то пахнет.              Почему, когда ты кого-то или чего-то ждешь, время тянется так невыносимо медленно? В часе все те же 60 минут, в минуте — 60 секунд, но у Галф ощущение, что он попал в другое измерение, где полотно времени искривлено, поэтому минута становится годом. И спустя столетия раздается стук, который оповещает, что в его темнице — посетитель.              Руки традиционно влажные от волнения, но ему не привыкать. Он делает несколько вдохов, чтобы успокоиться перед тем, как открыть дверь:              — Привет.              — Надеюсь, что я не очень поздно, — Мью сует ему в руки пакет с едой и заходит.              — Нет, все нормально.              Конечно, Галф не будет же говорить о том, что готов не спать всю ночь, лишь бы провести с ним эти несколько (он надеется) часов, поэтому приглашает:              — Располагайся — чувствуй себя как дома.              Он сгружает еду на столик перед телевизором и идет в сторону кухни, чтобы тоже принести закуски — он подготовился: купил чипсы и сушеные морепродукты. Оттуда уже слышит:              — Я тогда подключу пока приставку?              Что? Какая приставка?       Галф выглядывает и ужасается: Мью еще притащил с собой какую-то коробку с джойстиками. Так вот о каких играх речь… Все еще хуже, чем он думал. Если онлайн-игрушки ему хотя бы знакомы, то вот это чудище вообще видит в первый раз.              Мью, видимо, понимает это по его виду, поэтому успокаивает:              — Ты никогда не играл в такое? Не страшно — я покажу. Тут ничего сложного.              Ага, ничего.       Только он опозорится в очередной раз и будет умирать со стыда.              Но выбора у него нет, поэтому приносит тарелки с едой и бокалы для пива и со страхом смотрит на сей девайс. Мью тем временем разливает пенный напиток:              — Ну — будем?              Галф берет свой стакан и чокается:              — Будем.              А теперь самое важное: не кривиться, пока делаешь глоток за глотком, и быстрее закинуть в рот какие-нибудь снэки, чтобы заглушить это неприятное послевкусие. Но обманщик из него так себе, потому что ловит внимательный взгляд Мью:              — Тебе не нравится пиво? Любишь какую-то другую марку? Скажи — я в следующий раз ее куплю.              В следующий раз!       О Будда…       Ради этой фразы он готов пить самое отвратительное пойло и делать вид, что это нектар богов.              Но все еще пытается отрицать очевидное:              — Да нет, все нормально…              — Я же вижу, что тебе не нравится. У тебя аж губы в полоску сжались.              Мью обращает внимание на его губы?       Что-то сердцу снова плохо…              Но он невольно проходится языком по упомянутой части тела, привлекая к ней еще больший интерес, и старается потом улыбнуться, но выходит все равно как-то нервно:              — Все правда в порядке, не переживай, — и в подтверждение слов делает еще один глоток, но его невольно передергивает от отвращения.              — Ты не любишь пиво?              Ну вот, теперь обман раскрыт, и нет смысла притворяться:              — Вообще-то не очень, — виновато опускает голову. — Я могу его пить, но удовольствия от вкуса не получаю.              — Тогда почему мне не сказал? Я бы купил что-нибудь другое. Вино? Что-то покрепче?              Мью совсем не кажется расстроенным, поэтому Галф находит в себе силы признаться:              — Потому что хотел с тобой подружиться и не хотел огорчать…              Тот заливается смехом:              — Вот забавный! Как меня может огорчить то, что ты не любишь пиво?              — Ну ты же его любишь… — Галф окончательно теряется.              — И что? У всех свои вкусовые предпочтения. Мой лучший друг вообще гастрономический извращенец — это не мешает нам с ним общаться. Как-нибудь познакомлю тебя с Бумом — сам увидишь. Этот пришелец ест мясо с джемом — и хоть бы хны…              Галф расслабляется и улыбается в ответ:              — Ой, я тоже такое люблю.              Мью хватается руками за голову:              — О боже, за что мне это? Двоих таких друзей я точно не выдержу…              — Друзей? — Галф цепляется за это слово, все внутри замирает от волнения.              Его сосед лишь мило улыбается в ответ:              — Ну да, я не против с тобой познакомиться поближе и общаться. Ты милый. Будешь моим другом?              Другом.       Не знакомым, не соседом, к которому заходят за солью.       А другом.       Кем-то близким и, быть может, даже дорогим.       С кем хочется проводить время.       А может и что-то большее...              Конечно, он расплывается в самой дурацкой улыбке и тут же краснеет от осознания. Мью смеется, когда видит такую реакцию:              — Ты учти: я — очень меркантильный друг. Мне нужны твоя оранжерея и твой большой телевизор для игр на постоянной основе.              Что угодно.       Телевизор, цветы, все движимое и недвижимое имущество.       Почку.       Это дурное сердце, что бьется сейчас как ненормальное, потому что теперь у него есть возможность быть так близко.              А о боли френдзоны он подумает как-нибудь в другой раз.