Crush

Сегодня День святого Валентина, но Гию не с кем было его встречать. Телефон тонко пискнул, но он не сразу обратил на это внимание, продолжив работать. Но вскоре пришло еще одно сообщение, а потом и следующее. –Да что это? — подумал он, раздражённо смотря на экран: «Добрый вечер, Томиока-сенсей!» и два сообщения со смайлами-сердечками. Сегодня он уже был атакован подобным вниманием не раз: три десятка шоколадных подарков разных форм и вкусов лежали в пакете на кухне. Однако среди этого шоколада нет ни конфетки от девушки, от которой он втайне хотел бы его получить. Симпатичный молодой учитель не мог не стать центром внимания старшеклассниц. В этом возрасте много иллюзий о жизни, и он не рассматривал их кокетство всерьез. Но подобная назойливость некоторых учениц сильно нервировала, да и могла создать проблемы, и он решил проигнорировать это сообщение. «Томиока-сенсей, вы ведь еще не спите?» — вопрошало новое. «Неужели вы до сих пор работаете?» Он бросил взгляд на часы. Они показывали без двадцати двенадцать. «Ответьте, пожалуйста». «Может, кто-то хочет взять доп.задание и исправить оценку?..» — подумалось ему почему-то. А смайлики… ну мало ли, сейчас все школьники ими перебрасываются. Гию быстро напечатал: «Какой у тебя вопрос ко мне?» «Я уже задала целых два». Он цыкнул. «Уважай чужое время, формулируй конкретно». «Почему вы один в этот день?» «Это обычный день. Если рабочих вопросов нет — до свидания». «Очень грубо». «Очень грубо писать учителю практически в полночь из-за ерунды». «А так — тоже ерунда?». И прикрепленная фотография: сочная красивая попка в милейших трусиках, виднеющихся из-под задранной школьной юбчонки. Это точно форма их школы. Это точно его ученица. Томиока подавился воздухом от возмущения. Он долго думал, что ответить, но не мог сформулировать свои мысли и решил просто проигнорировать, отправив юную соблазнительницу в черный список. Утро началось привычно. Гию и думать забыл о произошедшем перед сном. Спешно собираясь на работу, он беспокоился только о том, как успеть на метро. Воспоминания о фото всколыхнула толпа девчонок в ультраукороченных юбках. –Вы отлично знаете, что у юбки от школьной формы совсем другая длина, — сказал он строго, — вот такая! Он указал на проходящую мимо Кочо Шинобу, его образцовую ученицу. Та улыбнулась, вежливо поздоровавшись с ним. Гию Томиока работал второй год в старшей школе, и в этом году его «наградили» классным руководством. Ему достались замечательные ученики, но староста класса, Кочо Шинобу, младшая сестра его коллеги, ему особенно сильно нравилась, хотя именно она устраивала «проверки на прочность» чаще других. Чего он только от нее не вытерпел: и провокационные вопросы на уроках физвоспитания и классных часах, испытания «на вшивость», и попросту завуалированные насмешки. В такой холодной войне они провели почти весь первый триместр. Несмотря на выражаемое ей пренебрежение, она отлично знала его предмет, была старательна и исправно выполняла все обязанности старосты. Другие ученики либо любили ее, либо, как минимум, уважали. На переменах она часто помогала Канзаки и Цуюри из класса помладше. В общем, на нее можно было положиться, и Томиока был ей благодарен, потому что не был уверен, что справился бы с этой, хоть и весьма славной, но шумной и не очень организованной компанией. Он умел брать строгостью, но она знала много других путей воздействия на своих одноклассников. Девчонки спешно прошмыгнули мимо, а Кочо подошла к нему ближе. –Ох, Томиока-сан, вы ведь так можете превратить меня во врага всех школьных гяру. –Возможно. Можешь ли помочь мне сегодня с отчетом по воспитательной работе? Там есть пункт про комитет класса. –Конечно.

***

Кочо пришла после занятий, как и обещала. –Томиока-сенсей, о вас начинают ходить похабные слухи. –О чем ты? –Что вы встречаетесь со своими ученицами и ваши отношения… довольно взрослые. –Бред. –Однозначно, — она улыбнулась, продолжая писать в бланке. — Но я вас предупредила. Думаю, это не очень хорошо для вас, об этом шепчутся все, кому не лень. Вам лучше что-то сделать с этим. –Что с этим вообще можно сделать? — сказал он раздраженно, — слухи исчезают так же быстро, как и появляются. –Возможно. Хотя, если бы у вас была настоящая любовь, я бы вас поддержала. –С ученицей об этом не может быть и речи. –Вы настолько строг, что можете приказывать и своему сердцу? Он заглянул в её глаза. Она смотрела на него серьезно, хоть и держала вежливую улыбку. –Знаешь… я взрослый человек, уже переживший все эти тяготы взросления и подростковых влюбленностей… –Я бы хотела на это посмотреть — хмыкнула она, перебив его. — Я хочу сказать, что все эти девушки, что вчера проявляли ко мне эти знаки внимания — они вырастут, их чувства непременно изменятся. –Вы так легко решаете за них. — Я знаю, о чём говорю. Объясню проще. Многим в детстве нравились герои мультфильмов. Дораэмон, например — в подростковом возрасте уже никто не будет любить его столь же сильно: меняются интересы, вкусы, кругозор. Если и вспомнят про этих героев, то ностальгически, как про символ своего детства. То же и в любви. Не может в шестнадцать лет нравиться то же, что и в двадцать пять. С возрастом смотришь на людей и отношения иначе. –Вы сравниваете теплое с мягким. –Я понимаю, что в вашем возрасте нормально влюбляться. И слышать, что все эти чувства пройдут, неприятно. Но ты-то разумная девочка, и должна понимать, о чём я. –Но есть же… –Есть. И это исключения, подтверждающие правило. Своеобразные «ошибки выжившего». — У меня такое чувство, что вы просто боитесь потом оказаться за бортом. И вообще, это их жизни, и это опыт, который их формирует Почему вы решаете за них, как пройдет их жизнь? Только потому, что вы старше? –Я ничего за них не решаю: пусть любят, кого хотят и так долго, как смогут. Я лишь объяснил, почему я не отвечу взаимностью ни одной из своих учениц. Возможно, я даже не самый плохой вариант: им точно не придется потом вспоминать, как кто-то воспользовался их чувствами и бросил. Невзаимность будет куда менее мучительным воспоминанием. Тем более, повзрослев, они смогут меня понять. –Получается, вас интересуют только серьёзные отношения? Он вскинул брови. –Вы ведь и сами молоды. Тоже можете измениться. –Меняться-то я может и буду, но моя личность уже сформирована, тогда как в вашем возрасте этот процесс только идёт. –А мне кажется, что личность человека формируется всю жизнь. –Да, но у человека же должен быть стержень, какое-то ядро. –Честно говоря, все, что вы говорите, звучит как-то неискренне. –Почему? –Вы ведь учитель физвоспитания. Должны понимать. Все эти инстинкты, физическое влечение и прочее. Молодые особи фертильны и привлекательны. Он усмехнулся. –Кочо, мы потому и люди, что у нас есть разум. Он мысленно поразился сам себе после того, как она ушла. Так уверенно затирал ей про взросление, ответственность, разум. Да он бы сам растлил её на этом же столе, если бы смел. Сказочка, что он ей плёл, была для него самого, то был голос его совести и разума. Он был влюблен в нее как мальчик уже второй год, и это была его самая страшная тайна. Да. Томиока-сенсей любит её. Любит свою ученицу — Шинобу Кочо.