Пэйринг и персонажи
Описание
Это было предопределено, предначертано ему. Сеть всегда дожидается своего паука. Но осознает ли он, какая это чудовищная ответственность – связывать между собой необыкновенных людей? Сплетать воедино их судьбы, а вместе с ними – ткать, словно яркий рушник, судьбу всего мира, всего человечества.
- Анна Михайловна Островская
Примечания
Группа в ВК: https://vk.com/allampone
Chapter 26.
02 октября 2021, 12:43
Большая библиотека едва освещалась в тёмное время суток. Днём всегда помещение освещалось солнечным светом из витражных окон, узор которых отражался на светлом деревянном полу. А ночью тускло светили бра, из-за чего рисунки на полах превращались в пугающие тени.
Хонджун любил бывать здесь. Он глотал книги, как завтрак, пока голова не начинала болеть настолько, что из носа текла кровь. Папа никогда не навещал его в лазарете, но маленький Ким с трепетом ловил мимолётную одобрительную улыбку после, когда они виделись за ужином. Но после мужчина сразу становился серьёзным и отстранённым.
На улице шёл снег. Зима всегда казалась ему грустной. На это были свои причины.
На стене, между большими книжными полками висел портрет мужчины: он был стар и седовлас, его взгляд был проницательным и острым, будто он видел тебя насквозь. В их доме очень много изображений этого человека. И только одна маленькая фотография его мамы, которая была в руках младшего брата Хонджуна. Маленький мальчик трепетно держал в руках резную рамку, разглядывал каждую деталь, а Ким сидел поодаль и присматривал.
Самому Хонджуну уже семь лет, а сегодня его братишке исполнилось три года. Он рос быстро, не по годам и уже рассуждал как взрослый человек. В этом он и правда, был лучше Хонджуна. Ким только запоминал всё, а его младший брат был и сильнее, и умнее. Папа всегда хвалит его, называет самым удачным из всех. Кто эти «все», Хонджун так и не понял.
— Скажи, какой была мама? — нарушая тишину, спрашивает он.
— Она была красивой, и доброй. Она играла со мной и напоминала пить таблетки. Папа вот не напоминает, и сильно ругается, когда я забываю, — Хонджун по-детски обижается на отца, но о матери говорит с любовью.
— Некоторые няни называют тебя Хонджуном, почему? — продолжает задавать вопросы младший.
— Это имя, которое мне дала мама.
— Если бы она была жива, она бы и мне имя дала? — с надеждой спрашивает малыш.
— Конечно. Она считала, что цифры не могут быть именем для людей, — делится Ким.
— Папа говорит, что мы не люди и нам не нужно имя.
— Мама считала иначе. Они спорили с папой из-за этого часто.
— Она умерла из-за меня? Потому что я родился, да? — на глазах маленького мальчика выступили слёзы, и у Хонджуна тоже. Он очень скучал по маме.
— Нет, ты не виноват. Она просто была ослаблена болезнью, сам же знаешь, что эксперименты папы влияют на всех в доме, — многих такой разговор детей бы напугал, но для них это было в порядке вещей.
Их растили, нет, даже выращивали как сосуды для чего-то. Папа говорил, что они должны быть умными и крепкими, чтобы стать наследниками души великого человека. Хонджун не до конца понимал, о чём тот говорил.
Библиотека снова погрузилась в тишину. Хонджун хотел было взять книгу, но вспомнил, что сегодня прочитал уже двадцать. Книги для него подбирал отец. Это всегда было что-то связано с медициной и биологией, несколько книг на латыни, чтобы он мог понимать другие книги, более старые. Большое количество информации попадало в его голову слишком быстро, его мозг едва успевал обрабатывать её, из-за чего ему приходилось пить очень много противных лекарств.
— А давай я дам тебе имя? — вдруг предлагает он младшему, тот недоверчиво смотрит в ответ, — «Один точка ноль четыре» — слишком длинно, маме бы не нравилось. Она ждала твоего рождения, всегда говорила о тебе, — Ким ободряюще улыбается, надеясь успокоить плачущего малыша.
— Да, я тоже хочу себе имя, — соглашается он.
— Как насчёт «Чонхи»? У мамы и папы есть фамилия Ким, так что я Ким Хонджун, а ты будешь, Ким Чонхи, — Хонджун воодушевлённо хлопнул в ладони. Ему нравилось использовать воображение.
— А что значит это имя? — подхватив настрой старшего, спрашивает Чонхи.
— Оно означает «правильный». Мама говорила, что ты будешь лучше, чем я. Ты будешь правильным, завершённым. Каким тебя хотел видеть папа.
— Хорошо, мне нравится. Давай скажем няням, что я Ким Чонхи! — малыш смеётся, а затем переводит взгляд на изображение женщины в своих руках. На нём она в голубом пальто, на фоне осеннего парка, улыбается ласково и нежно.
С тех пор проходит ещё полгода. Чонхи изменился. Отец держал его в лаборатории месяц, Хонджуну не говорили зачем. Но младший вернулся совсем другим: он стал выше, крупнее, он выглядел намного старше самого Джуна; характером он стал больше походить на отца, тот всё чаще привлекал любимого сына к своим рабочим делам.
— Вы — мои лучшие образцы. Вдвоём вы сможете завершить нашу миссию. Вы знаете Создателя, я говорил вам о нём. Он — предок мой и моё вдохновение. Пришло время ему вернуться и продолжить свершать великие дела. Людям пора осознать свою силу, покорить магию и приручить её, как это делал Он, — мужчина редко говорил о чём-либо хорошо. Сердце Хонджуна трепетало от восторга, потому что такой похвалы он от отца не слышал никогда.
Но всё меняется слишком быстро. Хонджун был с няней на игровой площадке около дома. Папа и брат были снова заняты чем-то вдвоём, и Киму было позволено проводить время свободно. Он не заметил людей, что проникли в дом — ему было интереснее на улице, ведь так редко ему позволяли воображать. Сегодня он был пиратом — о них он узнал случайно, когда добродушная няня в тайне от папы принесла ему сказку. Ту замечательную женщину он больше не видел, но приключения так засели ему в душу, что он не мог перестать представлять, что горка — это его корабль.
Внезапно всё затряслось. Дом рухнул в мгновение ока, поднимая огромную лавину пыли и мелких камней. Хонджун даже не понял, как оказался погребён. От столкновения с каменной стеной дома его спасла железная горка, которая накрыла его куполом. От шока он даже не почувствовал боль. Ему потребовалось время, чтобы осознать реальность и найти выход: под камнями образовалась щель, в которую можно было попробовать выползти. И ему это удалось, хоть он и ободрал в кровь кожу, когда зацепился за железные детали бывшего дома. Яркий свет больно бьёт по глазам, заставляя их слезиться, а клубы пыли забиваются в нос и лёгкие. Хонджун кашляет беспрерывно, чем привлекает внимание.
— Тут ребёнок, — его замечает мужчина. Вокруг Кима образуется купол и становится легче дышать. Он непонимающе смотрит на людей перед ним, — кто ты, малыш? — обращается к нему мужчина. У него были красивые вьющиеся волосы и добрый взгляд.
— Образец «ноль три…». Ой, или нет… Хонджун, — мысли в голове путались, голова сильно болела. Люди о чём-то переговаривались, но Ким не мог разобрать ни слова.
Всё снова погрузилось во тьму.