Самостоятельность

Ночью она проснулась и захотела воды. Тсуна спустила ноги с кровати, зевнула и сонно побрела в темный коридор, неслышно ступая босыми ногами по старенькому ковролину. Раньше она даже по своей комнате ходила в тапочках, а теперь можно не бояться. Разбросанные детальки от лего, кусочки еды, выпавшие из кармана динамитные шашки – все это в прошлом. Нашествие хранителей на ее дом закончилось в один злосчастный день, когда Тсуна, не подумав, пожаловалась, что у нее болит живот. Рехей, внезапно покраснев, предложил принести грелку с горячей водой и заявил, что его сестре «эта штука ЭКСТРЕМАЛЬНО помогает». Потом было неважно, угадал он причину ее недомогания или нет. Для друзей Тсуна будто превратилась в существо иного порядка, живущее по странным и непонятным законам. Они по-прежнему общались с ней, провожали после школы, по выходным приходили, чтобы вместе готовиться к тестам. Но между ними словно пролегла невидимая граница. Наверное, это правильно. Они уже не дети, сто лет назад в их возрасте можно было жениться. И все-таки, Тсуна немного злилась. Ее слишком рано заставили почувствовать себя женщиной. Ей всего шестнадцать, но даже Реборн решил, что ученице надо немного личного пространства. Теперь он уходил каждый вечер и появлялся только утром, когда Тсуна, умытая и одетая, спускалась к завтраку. Без его бомб и дурацких шуток спалось гораздо лучше, но гипер-интуиция видимо заржавела в этой слишком спокойной и безопасной обстановке. Ничем другим Тсуна не могла объяснить, что большое светлое пятно около кухонного стола она заметила, когда одна рука была на выключателе, а вторая забралась под резинку пижамных шорт и чесала ягодицу. Зажегся тусклый ночной свет, и Скуало, невозмутимо сидящий за столом, приподнял руку с белым конвертом. – Привет, десятая. Босс шлет пламенный привет и это письмо. – Скуало, какая неожиданность, – просипела Тсуна, медленно возвращаясь к жизни. Шок сменился облегчением. Если бы любой другой человек застал ее в таком виде, Тсуна утонула бы в безграничном бездонном отчаянии. Но Скуало это совсем другое дело. Ему плевать на условности, и Тсуна жадно впитывала его уверенность, успокаивалась, и в итоге почувствовала, что сможет один раз притвориться, будто ничего не случилось. Она взяла протянутый конверт и открыла. Босс Варии написала свое послание от руки. Тсуна уставилась в лист, покрытый ровными строчками. У Занзас был изящный почерк со множеством закорючек и завитушек. – Что-то не так? – спросил Скуало и застал ее врасплох. Тсуна поняла, что забрать письмо наверх и дождаться, пока вернется Реборн, уже не получится. – Все в порядке, – прошептала она и неожиданно призналась: – У синьоры Занзас очень красивый почерк, но я его не понимаю. – Всего-то? – хмыкнул Скуало и встал со стула. – Кстати, она синьорина, смотри при ней другое не ляпни. Скуало непринужденно оперся левой рукой на стол у нее за спиной. Правую он положил на пальцы Тсуны, в которых она сжимала письмо. Его дыхание коснулось ее виска, когда Скуало начал переводить с итальянского: «Савада, мне нужно, чтобы ты оторвалась от своих учебников...» Тсуна замерла, всем телом ощущая жар его тела. В пижамных шортах и маечке она стояла рядом с ним все равно что голая. От Скуало чуть заметно пахло дорогим одеколоном, а его негромкий низкий голос щекотал ее изнутри. Когда он замолчал, Тсуна подняла голову и встретилась взглядом с его почти прозрачными глазами. Потом она уже не могла вспомнить, кто из них первый потянулся вперед. Скуало поцеловал ее, и Тсуна расплавилась в горячей волне, которая поднялась откуда-то изнутри. Забытое письмо упало на столешницу, будто осенний лист. Тсуна отвечала на поцелуй, жадно и неумело, и гладила его по гладко выбритым щекам, широким плечам в темном кителе, густым белым волосам. Она чувствовала его живую руку на своей спине, затянутые в перчатку пальцы пробрались под маечку и погладили вдоль позвоночника. Тсуна опомнилась, когда он прижался губами к ее шее. Без гипер-интуиции было ясно, что все случится здесь и сейчас, если она его не остановит. Тсуна вывернулась из его объятий, которые выпустили ее неожиданно легко. Скуало невозмутимо смотрел на нее, и Тсуна при всем желании не могла сказать, разочарован он или нет. Впрочем, чувства мечника большого значения не имели. Ничего не будет. Не сейчас. Вполне возможно, что не с ним. Ей пока не хотелось об этом думать. – Можешь переночевать в гостевой спальне, – прошептала Тсуна. – Знаешь, где она? Скуало кивнул. – Тогда спокойной ночи. Она отвернулась, чтобы налить воды в стакан, и не заметила, когда Скуало ушел. На втором этаже чуть слышно закрылась дверь гостевой комнаты. Тсуна подождала немного и тоже отправилась наверх. Письмо Занзас она вернула в конверт и положила на тумбочку рядом со своей кроватью. В ее новой, почти самостоятельной, жизни были свои минусы и плюсы.