Немного времени

      Когда-то давно Тайват был тьмой. В холодной и безжизненной пустыне, где непослушные стихии бесцельно бушуют среди пустот. В разрухе и хаосе. В бесовском пламени и в кислотном дожде. В несчастье и ненависти ковался разум архонтов. Разочарование в себе прорастало в Барбатосе словно раковая опухоль, заставляя сомневаться в своих деяниях. Мрак, который поглотил его, здесь, на этих землях, уже не казался апогеем страданий. Проживая день за днём, в одиночестве, совершенно праздной и ненавистной жизнью, в скуке и осознании своей никчёмности, Венти медленно сгорал.

***

Теперь у меня есть ты.

      Мёртвая, свирепая пустошь. Варварский ветер разрывал землю, выдирая её кусками и с той же яростью сбрасывая её вниз. Огромные булыжники стремительно скатывались по земле и подымались в воздух будто мыльные пузыри. Тьма была повсюду и ни одна путеводная звезда не могла проникнуть сквозь огромный магические щит, отделяющий это покинутое место от света.       Ладонь брюнета холодная и липкая. Дилюк сжимает её со всей силы, чувствуя, что этого недостаточно. Венти протяжно стонет, хватает ртом воздух и дрожит. Абсурд, все не может так закончиться.       Он не знал в какой момент так увлёкся. Мечник чувствовал себя мальчишкой, попавшим в свою же ловушку. Бард же, планировал все на несколько шагов вперёд. Очаровывал, притягивал, будоражил. С каждым днём он делал это все более изощрённо, а Дилюк не сопротивлялся. Ему нравился привкус вина на розовых губах, запах цветов витающий в воздухе и Венти. Взаимности он не требовал, да и не нужно было. Рагнвиндр сдался почти сразу.       Брюнет шумный, нежный и неправильный. Слишком искренний, чтобы выжить в мире, который сам и создал. Слишком проблемный энергичный, взбалмошный. Идеальный.       Осторожно сжимая подбородок возлюбленного, Дилюк всматривается в его мутные глаза и сглатывает.        — Мы выберемся отсюда, — глухо произносит мечник. — Вместе.       Это случилось в последнюю минуту спокойствия бури. Звук вскрика барда пронёсся, казалось бы, по всей пустоши. Безумно, неистово, измученно. С каждым дуновением ветра брызги крови разлетались в разные стороны. Земля с голоду впитывала в себя дарованную архонтом жидкость. А кровь тем временем рваным ручьём взлетала вслед за порывом ветра.       — Остался последний, — Венти сжался, направив взгляд на торчащий из брюшной полости клинок. — Последний.       Дилюк — это все, что ему нужно. Он знал это с первой их встречи. Привлекательный и грациозный. Прячущий за маской вежливости и безразличия всепоглощающую ненависть. Одинокий и выдохшийся, словно бутылка вина, забытая на антресоли. И ему это нравилось. Нравилось наблюдать, как тот едва заметно краснеет, когда брюнет шепчет ему на ухо. Нравилось сидеть до утра в таверне, чтобы потом его провели до дома. Нравилось с напором целовать терпкие сухие губы. И как отказать себе в этом?       Утром его всегда ждала порция крепкого кофе, бутерброд с клубничным джемом и крепкие объятия. Ночью же, лучший алкоголь, опаляющее дыхание, неприкрытая дверь и томные вздохи за ней.       Отвратительное, грязное, сковывающее ощущение плотным комом застряло в горле. Дилюку не нравится его видеть таким. Он сжимает чужую ладонь, а затем подносит её к губам и нежно целует, не отрываясь. Венти смотрит куда-то сквозь, апатично, блекло, безжизненно. Он устал. Оно и понятно, последние несколько часов брюнет не испытывал ничего кроме боли. Рагнвиндр укладывает возлюбленного на колени, плотно прижимая к себе. Чувствует биение сердца, надрывистое дыхание и что-то влажное.       — Осталось всего каких-то полчаса и портал откроется, — негромко выдаёт мечник, оглаживая плечо. — Я вынесу тебя отсюда и все будет в порядке. У нас с тобой все будет хорошо. Как и всегда, слышишь?       Дилюк сжимает зубы, а затем сглатывает. Один раз, второй, третий. Он срывается. Не представляет жизни без возлюбленного, не хочет представлять. Зарывается ладонью в алые кудри, отворачивается и прикрывает глаза. Ему стыдно, ведь это не ему больно, не он на грани смерти. Венти смотрит на него обеспокоенно, с любовью и нежностью, без насмешки. Он не может пошевелиться, ведь все тело трясёт. Не может произнести и слова из-за сведённых судорогой губ. Не хочет отдавать смерти то, что принадлежит только ему.       — Ты помнишь ту кофейню в Ли Юэ, — брюнет сжимает чужую ладонь и словно невзначай проводит большим пальцем по запястью.       Дилюк молчит. Гладит его по щеке, проводит пальцами по губам, невесомо касается шеи. Это невинная попытка успокоить. Рагнвиндр улыбается лишь уголками губ. Воспоминания разливаются приятной сладостью в груди.       — Худший кофе, что я пробовал.       Протяжно вздыхая, брюнет заглядывает в чужие глаза, теряясь.       — Нам нужно ещё немного времени.       Дилюк жадно ловит каждое слово возлюбленного. Его выворачивает наизнанку до боли, до хруста, до тошноты. Он хочет верить, что это время у них ещё есть. Накрывает своими губами чужие и застывает. Венти не дышит. По спине бегут мурашки. Все тело скручивает, сжимает и что-то внутри ломается. Заткнув ладонью рот, мечник срывается на скулёж и кривится от боли.       Рагнвиндр обнимает, целует и выкрикивает что-то невнятное. Притягивает к себе бездыханное тело и зарывается носом в чужие волосы. Плотнее кутает брюнета в свой плащ и опускает пальцами веки. Внутри не осталась ничего, лишь сковывающая, бесконечная пустота.       — Ещё немного времени.