Кадмейская Победа | Cadmean Victory Remastered

— Protego, — произнес Невилл, поднимая палочку и взмахивая ею. Вокруг него возникла сияющая стена серебряного света. Слабая дрожь пробегала по ней каждые несколько секунд, двигаясь в случайных направлениях, как порывы ветра по поверхности озера. — Я н-не знаю, что с ним так, — пробормотал Невилл. — Моё произношение, движение м-моей палочки и мои намерения правильные. Всё и вправду было в порядке. Гарри прикоснулся палочкой к щиту и закрыл глаза. Уродливо. Скрученный. Его намерения и всё остальное — созданы правильно, но магия выходит искажённой. — Есть идеи? — Невилл, тихонько вздохнув, выпустил свой щит и положил палочку. Это палочка его отца. Салазар говорил, что это не самый лучший вариант. — Одна, — сказал он. — Постарайтесь не обижаться. — Я-я недостаточно хорош для этого, не так ли? — пробормотал Нев. — Если я прав в том, что не так, то это легко исправить, — сказал Гарри. — Похоже, что-то не то происходит с твоей магией после того, как ты накладываешь заклинание. Значит, это не твоя вина, — он направил свою палочку на Невилла. — Это же палочка твоего отца, верно? Невилл кивнул. — Возможно, твоя проблема связана с использованием палочки, которая тебе не подходит, — сказал Гарри. — Маловероятно, что тебе идеально подходит палочка твоего отца. Лучше обзавестись собственной. Глаза Невилла загорелись, а костяшки пальцев сжимали палочку, пока не побелели. — С палочкой всё в порядке. Щекотливая тема. — Держи, — Гарри протянул свою палочку. — Попробуй использовать мою. Невилл взял гаррину палочку и поднял её. — Protego. Слабое мерцание серебряного света окружило его, затем Невилл зашипел от боли и уронил палочку на стол. Щит исчез. — Она обожгла меня, — Невилл повернул руку, чтобы показать Гарри тонкую красную отметину на ладони. — Видел? — Извини, — Гарри забрал свою палочку. Воспоминания о неудавшемся огненном заклинании Берты Джоркинс и её слабых наколдованных верёвках возникли из глубины его разума. — Думаю, она слишком сильно связана со мной. — Я понимаю твою точку зрения о том, что нельзя использовать неподходящую палочку, — Невилл засмеялся, затем поморщился и потёр место ожога. — Я поговорю об этом с бабушкой. Если найду у Олливандера палочку, лучше подходящую для меня, тогда, может быть, это исправит все мои проблемы с магией. — Это должно помочь тебе, — сказал Гарри. — Палочка — это проводник, по которому проводишь свою магию. Чем лучше она тебе подходит, тем легче тебе будет использовать магию. — В этом есть смысл, — пробормотал Невилл. — Но всё-равно… Гарри посмотрел на слабый огонёк разочарования в глазах Невилла. — То, что ты не идеальная пара для его палочки, не значит, что он не гордился бы тобой. Ты как твой отец и твоя мать, Нев. Тебе понадобится что-то среднее между ними обоими. Невилл сунул отцовскую палочку в карман мантии. — У тебя есть какие-то предположения? Нет, но сейчас самый подходящий момент, чтобы попытаться убедить тебя заняться окклюменцией. Гарри рассчитал риск. Это пойдёт на пользу ему так же, как и мне. И вряд ли буду это использовать полученные знания против Невилла, даже если я не совсем честен. — Возможно, ты недостаточно сосредоточен. Я могу научить тебя одной ветви магии, которая сможет с этим помочь. Однако этому непросто научиться, и тебе придётся сохранить в секрете то, чему я тебя научил. — Это не что-то тёмное, правда? — голос Невилла дрожал. Гарри рассмеялся. — Нет. Это называется окклюменцией. Она помогает организации мыслей и контролю над эмоциями. Окклюменция предназначено для защиты разума, но основные принципы очень помогают сфокусировать намерение, и поэтому большинство волшебников изучают её, — он поймал и задержал взгляд Невилла. — Я могу научить тебя этому, это не что-то тёмное, просто немного непонятное. Волдеморт очень хорош в чтении мыслей, поэтому я и изучил окклюменцию. — Я хочу научиться этому, — сказал Невилл. — Если это поможет мне лучше использовать магию и не даст атаковать мой разум, то я должен научиться этому. Идеально. Мне даже не пришлось лгать. — Это будет нелегко, зато болезненно. И тебе обязательно придётся мне доверять. — Я доверяю тебе. Ты ещё не ошибался. Я научусь этому так, как ты считаешь нужным. Жаль, что я не могу доверять тебе также. Гарри подавил лёгкую волну печали. Голубые глаза и изящная надутость Флёр замерцали перед его взором. Но я не могу рассказать ему о Флёр. Если об этом станет известно, кто-нибудь попытается забрать её у меня. Кто-то всегда это делает.* — Когда начнём? — спросил Невилл. Гарри подавил вздох и выпрямился. — Ты должен сделать первую часть самостоятельно. Пытайся освобождаться от мыслей, заставлять свой разум становиться пустым, даже когда злишься или расстроен. — Наконец-то у меня появится хоть какое-то полезное занятие на уроках Амбридж, — пробормотал Невилл. Гарри усмехнулся. — Солидарен. — Давай уйдём до того, как она сюда вернётся, — сказал Невилл. — Мне нужно зайти в больничное крыло из-за этого ожога и начать планировать обучение. — Уверен, ты что-нибудь придумаешь. — Ты мой помощник, — сказал Невилл. — Тебя это тоже касается. — Мы оба знаем, что это просто повод втянуть меня, чтобы я мог научить вас всех Патронусу, — Гарри улыбнулся ему. — Как долго Гермиона тебя беспокоила по этому поводу, прежде чем ты сдался? — Она говорила об этом… пару раз. — Так и думал, — губы Гарри изогнула лёгкая улыбка. — Зная её, она, вероятно, пыталась намекнуть мне, чтобы я её научил, ещё с тех пор, как в первый раз призвал Патронус. Она ненавидит, когда кому-то удаётся сделать то, чего она не может. До меня и Рона у неё не было друзей. И она всегда была нужна нам только ради её конспектов. Небольшой укол вины пронзил его живот. Она, должно быть, приняла это за дружбу. Она не на столько умна, как все думают, если правда поверила в такую дружбу. Она была нужна нам только тогда, когда нам требовалась помощь. И всё. Невилл толкнул его в руку. — Ты не будешь приходить на большинство собраний, не так ли? — Конечно, нет, — сказал Гарри. — У меня нет причин помогать им. Я не забыл, как быстро они набросились на меня во время Турнира, несомненно, как только это станет удобно, они сделают это снова. Я научу их только Патронусу, и то, только потому что дементоры — ужасные существа, и вы не сможете использовать эти чары против меня, но это всё, с чем я готов им помочь. Я им ничего не должен. В конце концов, они хотят, чтобы я был именно таким. — Хоть на первую встречу придёшь? — спросил Невилл. — Только на ту, на которой вы будете учить Патронус. Я не могу терять время, Нев. Волдеморт не будет ждать, пока я стану сильнее. — Понимаю, — Невилл направился к больничному крылу. — Увидимся. Гарри кивнул и поспешил в туалет Миртл. Теперь мне просто нужно подумать об этом пророчестве. Как только я узнаю, почему Волдеморт преследует меня и уберу Дамблдора с Амбридж, смогу начать что-то с этим делать. — Миртл? — Гарри огляделся. — Гарри! — она выскочила из своей кабинки, пересекла залитый водой пол ванной и зависла перед ним. — Как поживаешь? Тебя здесь не было последние пару раз, когда я приходил. — Я не провожу здесь всё своё время, Гарри. Если ты не знаешь, есть много интересных мест. Я видела того рыжего мальчика, с которым ты приходил сюда на втором курсе, в ванной старост несколько дней назад. У него повсюду веснушки, — она хихикнула. — И этого милого мальчика из Хаффлпаффа. Знаешь, в прошлом году у него закончились все пузыри, когда он пытался разгадать эту загадку с яйцом. Гарри вздрогнул. — Я рад, что ты весело проводишь время, Миртл. Она придвинулась к нему немного ближе. — Сюда никто, кроме тебя, не заходил. Я всегда знаю, находится ли тут чья-та душа или нет. — Спасибо, Миртл, — он подарил ей улыбку и открыл вход в комнату. — Что там внизу? — Миртл вгляделась в темноту. Странное выражение промелькнуло на её лице. — У меня ощущение, что должна знать, но ничего не помню. Гарри ухмыльнулся. — Уверяю тебя, там нет ничего интереснее мальчиков в ванной старост. Ну… кроме гигантского трупа змеи, — он перебрался через лужу и спустился вниз по лестнице в направлении комнаты. — Я вернулся, Салазар! — Вижу, — Салазар покосился на него сквозь спирали змеи. — Я хорошо спал, — он снял змею. — Хотя это несчастное существо снова приняло себя за ночной колпак. Гарри ждал, пока Салазар отложит свою змею. — Мне нужно поговорить с Сириусом, но потом у меня есть несколько вопросов. Гарри достал зеркало Сириуса из верхнего ящика стола Салазара и пошёл к мосту. Он наколдовал сиденье и повернулся спиной к одной из тёмных ниш. Здесь Сириус не увидит ничего особенно подозрительного, на случай, если он что-нибудь скажет Дамблдору. — Сириус, — пробормотал Гарри зеркалу. Конденсат пополз по стеклу, затем вспыхнул белым, и появилось лицо его крёстного. — Гарри! — Сириус ухмыльнулся, обнажив сверкающие белые зубы. На его коже было меньше морщин, чем в последний раз, когда Гарри видел его, щеки уже были не такими впалыми, волосы аккуратнее, а тени под глазами уменьшились. — Как поживаешь? — Гарри улыбнулся в ответ. — Уже вычистил дом? — Нет, — проворчал Сириус. — Сдался несколько дней назад, когда обнаружил, что Кричер просто спрятал у себя все артефакты, которые мы пытались выбросить. Проклятое место. Хотел бы я когда-нибудь сжечь всё это дотла. — Кричер? — Домовой эльф, — сказал Сириус. — Он мне достался в комплекте с домом и знает слишком много, чтобы мы могли его освободить или прогнать. Он бы сразу бросился к Цисси. Кто бы это ни был. Гарри ломал голову, пытаясь придумать, как можно перевести разговор в нужное ему русло. — Так что ты делаешь, если не убираешься? — Я организую членов Ордена, которые помогают нам в Отделе Тайн, — Сириус поморщился. — О чём мне сказали не говорить тебе. Упс. Звучит интересно. — Что там? — спросил Гарри. — Извини, Гарри, — Сириус печально усмехнулся. — Дамблдор был непреклонен в этом и приказал ничего не говорить. Гарри нахмурился. — Если это касается меня, то я думаю, что заслуживаю знать. Мне уже пришлось делать много вещей, на которые не способны даже взрослые, уже немного поздно пытаться отмахиваться со словами: «Ты всего лишь ребенок». — Я на твоей стороне, — сказал Сириус. — Но они заставили меня пообещать. — Никто не хочет мне ничего рассказывать, — Гарри нахмурился и проглотил ледяной комок ярости. — Я даже не разговаривал с Дамблдором весь год. Я чуть не убил студента, а он прислал мне записку, в которой говорилось, что мне назначена отработка. — Я слышал об этом, — Сириус ухмыльнулся. — Малфой, наверное, этого заслужил, особенно если он чем-то похож на своего папашу. Не знаю, о чём думала Цисси, выходя замуж за этого слизняка. Цисси — мать Малфоя? Гарри попытался представить её. В его голове промелькнул образ Люциуса Малфоя с грудью и на высоких каблуках. Достаточно. — Он очень похож на своего отца, — сказал он. — Тогда тебе следовало прикончить его, — пробормотал Сириус. — На одного потенциального Пожирателя Смерти меньше. Гарри фыркнул. — Из Малфоя получился такой же Пожиратель Смерти, как из тебя матёрый уголовник. У него не хватит смелости что-то сделать, кроме как трепать языком. Выражение лица Сириуса потемнело. — Думаю, ты будешь удивлён. Люциус тоже выглядит, как какой-то петух, но у меня есть убедительные… сведения, что он очень сильный дуэлянт. Жаль, что никто не догадался, что находясь под Imperio невозможно так хорошо сражаться, — Сириус усмехнулся, и его лицо немного посветлело. — Что ты делаешь в Хогвартсе? Осуществлял какие-то гнусные планы, которыми я гордился бы? О да. Гарри позволил себе легкую улыбку. Хотя, возможно, ты не очень сильно гордился бы ими. — Нельзя так улыбаться и молчать! — Сириус с радостной улыбкой потер руки. — Рассказывай. Сириус любит «око за око», он оценит то, что я сделал с пером. — Я снова подгадил Амбридж. — Что ты сделал? Гарри сжал губы в тонкую линию. — У неё есть зачарованное перо, которым она заставляет учеников писать строки. Оно царапает слова, которые пишет человек, на тыльной стороне ладони, а на пергаменте появляется кровь вместо чернил. Улыбка Сириуса застыла. — Эта женщина пытала студентов! Я убью Дамблдора, он сказал, что всё в порядке! — Она не будет делать этого снова, если конечно усвоила урок. — Что ты сделал? — требовательно спросил крёстный. — Надеюсь, ей было очень больно. — Я изменил чары на её пере, — Гарри подавил тонкую холодную улыбку. — Оно изменило свой источник черпания чернил на создателя, а не на пользователя. Сегодня она ходила с повязкой на руке. — Хорошо. Эта сука заслужила. Из-за неё Лунатик не может устроиться на работу. Прям нигде? Хотя он, скорее всего, где-то что-то делает для Дамблдора. Не слышал о нём уже больше года. — Она запретила мне играть в квиддич на всю жизнь, — сказал Гарри. — Это было за проклятие Малфоя. Приглушенные крики Салазара доносились из кабинета. — Я лучше пойду, — сказал Гарри. — Похоже, что-то происходит, — Сириус склонил голову. — Кто-то сильно кричит. — Мы скоро поговорим снова, — Гарри закатил глаза. — Может быть, к тому времени меня проинструктируют. Сириус кивнул. Тени снова застыли в его глазах. — До скорой встречи, Гарри. Зеркало погасло. Не повезло. Удалось узнать только что-то об Отделе Тайн, что бы это ни было. Гарри вошёл в кабинет. — Закончил болтать? — спросил Салазар. — Ты не мой начальник, — Гарри впился взглядом в портрет и скрестил руки на груди. Змея смотрела в ответ, вытягивая в его сторону раздвоенный язык. — Хорошо, — Салазар перебросил змея через плечо. — На чём ты сосредоточен? — Мне нужно узнать об Отделе Тайн и улучшить свои дуэльные навыки, — перед мысленным взором Гарри промелькнули вспышки града проклятий, которые наложил Волдеморт. — Очень сильно улучшить. — Ты уже можешь защитить свой разум на достойном уровне? — спросил Салазар. — Нет смысла сражаться, если ты не можешь этого сделать. — Да, — тихое удовлетворение скрутилось в груди Гарри. — Моя идея неприятная, но работает. Снейп не смог вынести чувства всепоглощающей пустоты. — А как насчёт легилименции? — Я убедил Невилла позволить мне научить его. У меня уже есть навыки, просто нужна практика, — Гарри сел на край стола. — Итак, дуэли? — Есть способы улучшить себя, чтобы получить преимущество, — зелёные глаза Салазара впились в Гарри. — Твоё зрение — слабое место, очки могут легко уничтожить недобросовестные враги. Ну и твоя выживаемость напрямую от силы и рефлексов. — Ещё ритуалы? — Гарри рассматривал такую идею. — Отлично. Это просто сила. Лицо Флёр скользнуло за закрытыми глазами. Я намерен использовать её, чтобы удержать одно прекрасное желание, которое сбылось, не более того. Салазар погладил свою бородку. Голова змеи поднялась над его плечом, не сводя глаз с Гарри. — Мы, конечно, будем использовать кровь в качестве основного материала, но тебе придётся раздобыть некоторые волшебные ингредиенты. Мы можем создать ритуал, чтобы наделить тебя определёнными качествами. — Какая будет жертва? — спросил Гарри. — Ничего особенного, — пробормотал Салазар. — Время. Кровь. Боль. Чувство вины. Невинность. Всё, чем стоит пожертвовать, чтобы выжить. — Что мне понадобится? — Горькая полынь и восковница для улучшения зрения, — Салазар пристально посмотрел на Гарри. — Коготь грифона и кровь саламандры для улучшения тела. Гарри нахмурился. — Как это на самом деле работает? — Всё дело в намерении, — Салазар одним пальцем прижал голову змеи к плечу. — Полынь, восковница, части грифона и саламандры — все они связаны с определёнными ментальными ассоциациями. Ты сформируешь их для себя, читая о них, если ты о них ещё не знаешь. Намерение твоей магии будет создано из написанных тобой рун, относительных арифментических свойств дизайна ритуального узора и твоих мысленных ассоциаций с объектами внутри него. Очень сложные части магии требуют сложного сочетания намерений и немалой силы. Заклинание — это единичный всплеск намерения, даже такие заклинания, как смертельное проклятие, требуют помимо сильного намерения, ещё и нешуточной силы. Ритуал — это клубок намерений, слишком сложный, чтобы его можно было использовать как заклинание. Очень мало волшебников, обладают знаниями, умениями и способностями, чтобы проводить больше, чем самые простые ритуалы. Ещё меньшее количество из них действительно может проявить волю и намерение выполнить их. Так что дело не в том, что я использую, а в том, как я это воспринимаю. Гарри кивнул. Имеет смысл. Моё намерение основано на том, что я знаю и думаю. — Этого будет достаточно? Горький смех сорвался с губ Салазара. — Такого никогда не бывает, уверяю тебя. Как только ты попробуешь это, всегда есть ещё одна вещь, которую можно сделать, ещё одно волшебство, которое можно попробовать, — он вздохнул. — Но да. Мы исправим твоё зрение, а затем дадим тебе преимущество перед большинством других волшебников, улучшив физическое тело. — Верно, — Гарри уставился на свои руки. — И как это работает? Я не собираюсь в конечном итоге стать таким же уродом, как Волдеморт. Салазар фыркнул. — Ничего не случится с твоим прекрасным личиком, если ты всё сделаешь правильно. Это волшебство, ты проникнешься чертами, которые мы создадим. Произойдёт очень мало физических изменений, но ты получишь магические способности, о которых другие волшебники только мечтают, — Салазар остановился и барабанил пальцами по змеиной голове. — Большинство из них может только мечтать об этом, — он мягко улыбнулся Гарри. — Я не учил тебя этому, как обычно, но пойми, Гарри, что способность творить магию подобным образом помещает тебя выше остальных. И это заслуженно. — Так что мне просто нужно найти этот список. — Тебе тоже понадобится много крови, — сказал Салазар. — Есть много рун, которые нужно написать, и кровь должна быть свежей, чтобы лучше всего работать в качестве основного материала. Было бы разумно проводить ритуалы отдельно. Твоё зрение — самая важная проблема. Гарри указал на сумку с галлеонами, которую он выиграл на Турнире Трёх Волшебников. — Я, наверное, смогу купить большинство из них, это достаточно обычные ингредиенты для зелий. — Зелья не так уж отличаются от ритуалов, — сказал Салазар. — Неважно, что ты бросаешь в котёл, всё зависит от того, что ты собираешься делать, — он нахмурился и скрестил руки. — В конце концов, к сожалению, Годрик и Ровена правы. Всякая магия в основном очаровывает, наполняя что-то направленной магией. — А как насчет дуэлей? — Гарри покрутил палочкой в руке. — У тебя наверняка есть советы для меня. Ты же Салазар Слизерин. Салазар хихикнул. — Я выиграл довольно много дуэлей. Сила. Талант. Скорость. Знание. Эффективность. Они являются основой дуэлей. Непредсказуемость и хитрость ставят выше остальных, — он потёр подбородок. — Практикуйся, превращая одно движение палочки в другое, взмах запястья для взрывного проклятия может легко перейти в кривую для костелома. Что ты помнишь о Волдеморте? У вас двоих одинаковые сильные стороны. Гарри проглотил горький комок. Я застрял на подражании ему. Пусть будет так. Я буду волшебником, которым он не хотел быть. — Он отразил почти всё, что я послал в него, — сказал Гарри. — Умение отражать проклятия очень хорошо сочетается с твоей нелепой защитой, вызывающей бабочек. Намерение, стоящее за этими нелепыми насекомыми, заставит их проглотить проклятия, особенно это полезно против Смертельного проклятия, и ты сможешь отклонить все остальное обратно на своих противников. Почти всё, что не является Непростительным, можно отклонить, если твоё намерение достаточно сильное и вы достаточно быстры. — Я буду практиковаться, — сказал Гарри. — Флёр — дуэлянт. Она должна уметь отклоняться. — Не слишком отвлекайся на симпатичную французскую ведьму, — Салазар пристально посмотрел на него. — Ты умрёшь, а потом она пойдёт и найдёт себе другого мужчину, и тебе придётся смотреть, как он крадёт твою мечту из загробной жизни. Тень обвила руками Флёр в сознании Гарри. Она предложила ему свою тёплую улыбку и милую надутую губу, сладость поцелуев и тихую, идеальную близость под ивовыми листьями и летним солнцем. Никогда. В сердце Гарри тлел густой искривлённый жар. Никто не украдёт у нас нашу прекрасную мечту. — Спасибо, — пробормотал он. — Я собираюсь пойти в библиотеку и почитать об этих ингредиентах, а потом посмотрю, есть ли что-нибудь об Отделе Тайн.