Осколки счастья

«I don’t get why they call it heartbreak. It feels like every other bone in my body is broken too».(с)Jared Leto

«Я не понимаю, почему это называют разбитым сердцем. Такое чувство, что и все кости сломаны тоже».(с)Джаред Лето

***

      Кенни был слишком сложным человеком, чтобы его понять. Было чувство непостоянности в нём, которое невозможно объяснить словами. На вопрос: «кто такой Кенни?» — не было конкретного ответа, его нужно было увидеть.       Он шёл чуть впереди меня, казалось и вовсе не замечая. Дождь по прежнему капал, падая на лицо. Голова была забита противными и плохим мыслями, о которых не хотелось думать, последней было из них: путь нам предстоит неблизкий. Шаги у Кенни были чёткими и решительными, по сравнению с моими: мелкими и неосторожными. Мысли метались с «вернуться обратно» и «это мой последний шанс». И непонятно было: к чему я склоняюсь сильнее.       Спустя, казалось, вечность, мы вышли на улицу с более-менее привычными домами. Все окна были словно неживые, отчего по коже проходили колючие мурашки, а руки все глубже прятались в темный плащ. Я была похоже на животное из книги Армина про море.       Черепаха — медленно двигающееся на коротких конечностях. Пресмыкающееся, покрытое костным панцирем.       Мы остановились напротив двухэтажного дома, с виду казалось совсем холодного и нежилого. Несмотря на количество этажей, он выглядел маленькими. Во дворе было много заросшей травы, а вокруг я приметила завядшие цветы холодного оттенка. — Пришли, — оповестил Кенни, открывая скрипучую деревянную дверь, на удивление очень плотную.       В доме было прохладно, настолько, что даже морозный пар поднимался при разговоре. Кенни медленно обошел периметр коридора, брезгливо протирая застарелую пыль с окон. — Здесь нужно убраться, — он повернулся ко мне лицом. — Завтра займешься этим.       Я кивнула, аккуратно рассматривая темное помещение. Мебель была даже слишком обычной, никаких аксессуаров и атрибутов уюта, наверное тяжело здесь живется. — Это ваш дом? — Мой, — закивал головой Кенни, зажигая единственную свечу в доме. — Ты будешь спать на втором этаже, там есть маленькая комната с кроватью. Надеюсь ты не боишься темноты, — я четко почувствовала его усмешку, — а даже, если боишься, то ничем не могу помочь, не хочу тратить на тебя свечи.       Я не боялась темноты.       Казалось, что бояться темноты, паранормальных явлений просто дико в нашем мире. Гораздо страшней были люди и титаны. Всё остальное было сущим пустяком. — Спасибо, — тихо выдохнула я и немного отвела взгляд в сторону. Думаю, что Кенни проявил доброту, разрешив мне пожить у него. Ещё недавно мы были людьми, которые воевали по разные стороны стен. Его мотивы было сложно понять, а ещё больше хотелось его самого.       Кенни ничего не ответил, лишь глубже прошёл в дом, без слов говоря, что разговор окончен. — Спокойной ночи.

***

      Кровать, на удивление, была удобной. Если сравнивать, где я спала последние дни — это лучший вариант. Казалось, я уже и забыла, какая моя собственная кровать в Разведотряде. Была.       На втором этаже дома было настолько пыльно, что та щекотала нос и пропитала собой всё вокруг. Поднявшись с постели, я попыталась отворить окно, совсем маленькое, но поддалось оно не сразу. Погода снаружи была пасмурной, что не удивительно для начала холодов. Свежий утренний воздух начал потихоньку просачиваться в комнату. Оглянувшись, я заметила стопки книг, какие-то газеты и полупустой шкаф. Кровать была достаточно маленькой, но ночью я этого даже не заметила.       В неприметном, мутном зеркале я быстро расчесала волосы пальцами и откинула их назад, мельком глянув на своё лицо. Ссадины практически сошли, мешки под глазами и бледные потрескавшиеся губы. Теперь Изабелла Тейлор(Йегер) выглядела так.       Быстро проскользнув по скрипучей, хилой лестнице вниз, я зашла в пустую комнату. Она была самой большой в доме: кухня и гостевая видимо. Кенни приказал убраться сегодня, но похоже он и сам неплохо справился. На столе была застелена чистая скатерть, которой ещё вчера не было, аккуратно разложены какие-то бумаги на подоконнике, и окна открыты на проветривание.       Вдохнув в легкие побольше свежего утреннего воздуха, я зашла в уборную, где быстро умылась холодной водой. Проводя пальцами по волосами, я отчетливо почувствовала, что они явно в плачевном состояние. Недолго думая, я нащупала мыло на полке и начала полностью смывать с себя все, что осталось из прошлой жизни, тщательно промывая мелкие ссадины. Смывая все грязные воспоминания, что случились со мной. Я прошлась мылом в районе груди, вспоминая, как надзиратель набросился на меня, когда я пыталась сбежать, эти мысли были самыми противными и колючими. Смывая со своих рук кровь, грязь, я чувствовала себя новым человеком. Словно свежий глоток чистой воды, такой вкусной и желанной.       Мыться холодной водой было явно не лучшей идеей, но желание было выше разумного. Одежды у меня не было, кроме формы военной полиции, поэтому я быстро откопала в старых шкафах черные штаны, закрепив их веревкой на талии и бежевую рубашку с явно неприличным вырезом в районе груди, в любой другой ситуации я бы никогда в жизни не стала бы такое носить. Но у меня уже другая жизнь.       Я решила начать с кухни, протерев пыль в шкафчиках: снаружи и внутри. Посуда, на удивление, была совсем не тронутой: похоже Кенни утром не завтракал, как и я — аппетита нет. В зале я протерла подоконники и застелила диван красным покрывалом, которое было явно связано вручную. Протерев полы во всех комнатах, я долго думала заходить ли мне в спальню Кенни. Дверь была единственной в доме, где есть замочная скважина, не считая входной. Дернув один раз за ручку, я поняла, что она заперта. Видимо свои секреты Кенни хранил за дубовой дверью с замочной скважиной. Я могла покопаться в замке и попробовать отворить её, но почему-то слова Кенни всплыли в голове, немного образумив меня: — Молчи лучше, — прошептал он. — Меньше знаешь — крепче спишь.       То, что я сейчас с крышей над головой — уже чудо.       Мысли о том, почему же Кенни привел меня в свой дом, хотя по пути ругался, какая я медленная, пробирались в голову. Путаться среди незнакомых мне улиц — ничему хорошему не привело бы. Безуспешные поиски разведчиков — тоже.

***

      После уборки я решила приготовить, что-то на ужин. У меня было немного денег, которые мне одолжила Хитч, что очень неожиданно. Она говорила, что зарплата маленькая, но ей хватает. Я неловко переминалась с ноги на ногу, но благодарно приняла маленький кошелечек.       Тихо хлопнув входной дверью — я вышла на улицу. На вешалке я нашла темное пальто-плащ, он был с виду женский и единственная причина почему он тут, я тоже знала. Кенни был холостяком, это очевидно.       Улица была полупустой, но от вида незнакомых мне людей, я довольно резко накинула капюшон. Засунув руки в карман, я нащупала деньги и со спокойной душой отправилась в путь. Не знаю, дал бы мне Кенни добро на выход из дома, но возвращаться было поздно. Я благодарна ему, но и вечно быть под таким панцирем я не хочу. Единственная мысль, которая меня сейчас волновала: зачем я Кенни, и что с разведчиками? Если первая была чисто из любопытства, то последняя слишком важна для меня. Настолько сильно, что произносить это слово страшно и волнительно в слух. Из разговоров людей было слышно про плохую работу гвардии, полиции, из некоторых уст все наоборот, но в лучшем ключе. Но ни одного слова про разведку.       Раз-вед-чи-ки.       Улицы были для меня новыми, как и люди вокруг. Они беззаботно ходили от лавки к лавке, выбирая товары, при этом мило переговариваясь друг с другом. Где-то отдаленно был слышен смех. Хохот был настолько заразительный, что я не удержалась от горькой улыбки. Если бы люди не были так увлечены, то безусловно заметили бы мой пустой взгляд, пару раз я ловила на себе удивленные глаза посторонних, но они вновь быстро вливались в привычное русло улицы.       Я остановилась напротив маленького магазинчика. Осторожно дернув круглую ручку, передо мной открылся целый прилавок. — Здравствуйте, деву… — пожилая старушка прищурила глаза, разглядывая меня с ног до головы и обратно. — Ох, вы совсем юная. Проходите, вам нужно что-то определенное?       Как назло в горле стало сухо, а слова крепко застряли там же. Открыв рот, я тут же его закрыла, почувствовав мелкую дрожь во всем теле и нехватку дыхания. Неожиданно страх сковал тело, заставив стоять на пороге. Я сосредоточилась на одной точке, чтобы прийти в себя, не замечая продавщицу, которая видимо пыталась поговорить со мной. — Девочка? Ты в порядке? Садись скорее, — женщина усадила меня на стул, быстро протянув стакан с водой, который был уже полупустой. Я медленно сделала маленький глоток и отставила его подальше. Какой-то мерзкий страх, что меня вновь могут похитить, отравить или что похуже. — Нормально, — протянула я. Извинившись перед продавщицей, которая была не на шутку напугана, я постаралась улыбнуться, что выходило не совсем хорошо. — Я пришла за крупой, пожалуйста.       Продавщица быстро засуетилась, видимо хотела поскорее меня выпроводить. На полках стояло много продуктов, самых разных, но от всего меня почему-то тошнило, хотя не ела я уже полсуток точно. Голод последнее, что меня волновало.       Не знаю, права ли, но очевидно, что женщина читала всё мне за полцены, да и ещё дала маленький кусочек мяса. В разведкорпусе нам никогда не было ничего подобного в столовой, пища была дешевой, возможно иногда не такой вкусной, как хотелось, но никто не смел жаловаться. Разведчики — это впервую очередь главные воины стены, некие щиты человеческих жизней. С тех пор, как моё мнение о Разведкорпусе изменилось прошло немного времени, но я поняла, что правда, а что ложь. Но возможно не до конца. — Спасибо, — я благодарно кивнула, направляясь к выходу, чтобы наконец вдохнуть свежий воздух с улицы. — Стой, — остановила меня женщина. С виду её можно было назвать обычной продавщицей, человеком, жителем стен, но её голос был настолько сильным, что любая, даже самая нейтральная из реплик, слышалась, как приказ. — Я хотела сказать, что всё будет хорошо. Что бы у тебя в жизни не происходило — это пройдёт. Потеря родных, проблемы в себе, невзаимная любовь…       Любовь.       Я улыбнулась уголком губ, опуская глаза на порог маленького прилавка.

***

      Держа в руках бумажный пакет с крупой и мясом, я продолжала идти по широкой улице прямо, пытаясь распутать паутину у себя в голове. Мысли цеплялись одна за другой, отчего я периодически взмахивала, отгоняя их дальше. На небе собирались темные тучи, а гром оповещал, что вот-вот пойдёт дождь. Люди начинали потихоньку собирать вещи и продукты, отправляясь домой. У меня проскользнула мысль, что тоже пора возвращаться, ведь меня ждут...       Я широко распахнула глаза и резко остановилась, глянув на темное и непроглядное небо. Воспоминания накатили так неожиданно: я ночую в доме Кенни, меня случайно похитили, спутав с другим человеком, я одна иду по улице, и похоже уже забыв обратно дорогу.       В голове крутилась фраза.       Я одна.       Колючая дрожь прошла по позвоночнику, а чувство страха захлебнуло так быстро, перекрывая воздух. Случайно выронив пакет из рук, я вздрогнула то ли от грома, то ли от страха. Какой-то случайный прохожий, наверное, заметив моё замешательство, вручил мне злосчастный пакет с продуктами, пробормотав что-то про сильный дождь и убежал.       Прикрыв глаза, я услышала громкий гул толпы и даже ругательства. Люди сделали круг, громко крича о чем-то, невозможно было разобрать. Странное чувство в груди, оковы страха, вновь стягивали горло перекрывая свежий воздух. Мелкий дождь наконец посыпался на землю, больно падая на лицо.       Первый шаг.       Я подошла ближе к толпе, пытаясь прислушаться. — Что за бесполезные свиньи!       Второй шаг. — Вот так и иди в разведку. Бедная девочка!       Третий шаг.       В центре лежало тело, обмотанное темной материей. Сердце застучало быстрее, когда я заметила светлые волосы, похожие на мои. Лица не было видно, только макушка.       Я подняла взгляд вверх и тут же схватилась свободной рукой за край плаща. Вокруг тела стояли знакомые мне разведчики. Они были без своих знаменитых зеленых плащей, поэтому были мокрыми до нитки. Пройдя взглядом по лицам, я наткнулась на них. Они стояли ближе всего к (моему)телу", выслушивая крики толпы.       Эрен вышел вперёд. Я давно его не видела, но он совсем не изменился, только взгляд. Его глаза были настолько темные, что даже не было видно очевидного контраста с затянутым тучами небом. Он медленно подошел к мертвому (моему)телу, опускаясь на колени. — Это не она, — тихо сказал он, но я услышала. — Это не Белла! — раздался крик. — Эрен, — вылетело у меня.       Он хотела было повернуть тело(меня) лицом, но крепкая рука солдата военной полиции, быстро прижал его к земле. Эрен зажмурился, сначала я подумала, что от боли, но в его глазах были заметны слезы. Он что-то кричал, но солдат продолжал прижимать его к земле. Неожиданно громко прокатился гром и дождь начал усиливаться.       На фоне капал дождь, а я не могла оторвать взгляд от таких родных и знакомых для меня лиц или лица. Могу ли я сейчас назвать их родными, ведь для них я очевидно мертва. Эрен бил кулаком по земле, а Микаса пыталась его утихомирить. Армин закрыл лицо руками, а Жан уши, словно прячась и выпадая из этого мира. Я тоже хотела так сделать, но продолжала цепляться за каждую частичку знакомую мне. Будто из прошлой жизни.       Конни и Саша, на удивление, тихо стояли с боку, их лиц не было видно, только кулак Спрингер сжимался и разжимался.       Командор Смит выглядел как всегда сильно. Его глаза были голубыми, словно летнее небо, а плечи держались ровно, даже когда неожиданно раздался гром. Остальная часть стояла чуть дальше, я пыталась найти взглядом майора Ханжи или кого-то ещё, но внезапно наткнулась на него.       Он, словно идеальная статуя, стоял поодаль от всех, точно глядя на макушку тела(моего). Привычно громовые глаза, казались полностью чёрными, а волосы были насквозь мокрыми. Темные круги под глазами, сухие губы, вкус которых, казалось, я всё ещё помнила. Я хотела бы знать, что он чувствует. Тоже, что и я? — Это не может быть она! — продолжал кричать Эрен. — Покажите мне её лицо, я хочу последний раз её увидеть!       Сердце яростно сжалось, разрываясь на мелкие части, а боль в груди начинала только усиливаться, казалось правда: я умираю. Это конец. Я машинально ухватилась свободной рукой за воротник плаща и попыталась привести дыхание в норму, но все попытки были чётны. — Мы нашли её тело при патрулировании стен, — четким голосом оповестил солдат военной полиции. Перед глазами стала непроглядный туман, а тело начало шататься со стороны в сторону. — На теле есть крупные и внушительные повреждения, она умерла не естественной смертью — её убили. Ответственность за это будут нести глава Разведкорпуса, до начала следствия я прошу сохранять тишину. — Это вы виноваты! — прохрипел Эрен. — Виноваты здесь только вы все! — Послушай, мелкий гаденыш… — Эрен, — казалось я не слышала голос капитана целую вечность. Он вышел вперед и остановился прямо перед (моим)телом. На секунду мне привиделось, что в его взгляде правда есть скорбь и что-то ещё. — Что бы у тебя в жизни не происходило — это пройдёт. Потеря родных, проблемы в себе, не взаимная любовь… — Угомонись и отпусти её, — произнес капитан Леви не своим голосом. — Она мертва.       Она мертва.       Страх сменился на злость слишком резко, отчего я сжала руки, отпечатав кровавые полукруги на ладони. Хотелось быстро выйти вперёд, сказать: «вот я — жива». Сердце впервые по-настоящему билось в грудной клетке, не просто существовало, а билось, чувствовались эмоции. Ещё такой живой я никогда не была. На лице расцвела настоящая немного грустная улыбка. Я тут же дернулась в сторону разведчиков, как кто-то, словно по команде, крепко закрыл мой рот огромной ладонью и снова, такой больно знакомой.       Кенни грубо утащил меня вглубь узких улиц, отчего мы начали смешиваться с простыми прохожими. Когда мы отдались от разведчиков, я поняла, что потеряла свой шанс на спасение. Осознание этого факта наступило слишком резко, я вырвалась, даже неожиданно для Кенни, громко всхлипнула и ударила его по груди. Помню первый удар, второй. Он меня не останавливает.       Я падаю на колени, прямо в лужу, наблюдая за своим отражением в грязной воде. Слезы смешались с дождем, который не переставал лить, словно кто-то и правда управлял этим. Лихорадочная дрожь прошлась по всему телу, окутывая меня с ног до головы. Я начала задыхаться, а тягучая боль в груди обжигала всё внутри. Прикрыв глаза на минуту, я оказалась в непроглядной удушающей тьме, только спустя время я поняла — это лучший вариант из всех.

***

«Però lei sa la verità Non è per tutti andare avanti Con il cuore che è diviso in due metà». Coraline — Måneskin.

«Она знает эту правду, Не всем дано идти вперёд С расколотым надвое сердцем». Coraline — Måneskin.