холодный.

      Перед глазами мутно, словно зрение резко упало вниз, взгляд не фокусируется, как бы ни хотелось. Мышцы болят, дыхание не выравнивается, мысли смешиваются в один большой шарик и лопаются с дико громким звоном.       Хинате срочно нужно охладиться. Последний розыгрыш вышел слишком долгим и изматывающим, но они выиграли этот матч. Шоё чувствует, как горит его тело, а вечно холодный Цукишима даже сейчас умудряется сохранять температуру тела где-то на нуле, — настолько ледяным его находит Хината.       Команда, вопреки рвению собраться в круг или хотя бы в импровизированную кучу из людей, просто пытается привести мысли в порядок. Кей упирается руками в чуть согнутые колени, смотря в пол, и прерывисто дышит. Хината лежит на спине, щурясь из-за света лампочек, бьющего в глаза. Он прячет лицо в изгибе локтя и улыбается. Выходит немного вымученно, но достаточно искренне, хотя этой улыбки никто не видит, — все смотрят либо в пол, либо в потолок, ибо голову опустить или поднять сил нет.       Спустя какое-то время парни находят силы встать. Они жадно хватаются за бутылки с водой, которая холодом обжигает горло, вытирают пот с лиц мягкими полотенцами, благодарят болельщиков и покидают площадку победителями.       — А... Я в туалет, — кинув понятный лишь им двоим взгляд на Цукишиму, заявляет Хината, пока ребята поднимаются по лестнице, после чего, развернувшись на сто восемьдесят градусов, начинает медленно спускаться.       В голове всё ещё пусто, тело всё ещё полыхает адским пламенем, явно намереваясь сгореть, поэтому Хинате срочно нужно что-то холодное. Что-то холодное, — а точнее кого-то холодного, — он находит в лице Цукишимы, который, пройдя ещё пару ступеней, тоже поспешил вниз, списав это на внезапную тошноту, а ещё отказавшись от таблеток, предложенных Ячи.       Кей открывает дверь в мужской туалет и не успевает опомниться, как его затаскивают в первую кабинку и крепко сжимают в объятиях. Хината шипит, а потом облегчённо выдыхает, чувствуя холодные руки, аккуратно перебирающие пряди огненно-рыжих волос. Блондин иногда даже думает, что такая температура тела у Шоё именно из-за них.       — Иногда мне кажется, что ты мёртвый, — тихо доносится снизу. — Ну нельзя же быть таким холодным, Кей! — говорит Хината уже громче.       — Заткнись, креветка, — рука в волосах нарочито сильно дёргает прядь, заставляя пискнуть и вздрогнуть. — Я не очень-то хочу, чтобы кто-то из команды услышал, что ты зовёшь меня по имени.       — Значит, если нас увидят вот так, то это ничего страшного? — издевательски улыбается блокирующий, — от Цукишимы такую ухмылку подцепил? — поднимая голову, чтобы заглянуть в глаза очкарику.       — Ещё чего, — фыркает Кей, неудачно скрывая детское смущение, что заставляет Хинату улыбнуться ещё ярче. Возможно, ему стоило бы почаще смущаться, чтобы Шоё улыбался ему вот так, разглядывая его лицо тёплым, — как и сам Шоё, впрочем, — взглядом, но мысли об этом парень отгоняет прочь ещё на начале этой фразы.       Они стоят вот так ещё около минуты, пока рыжик не остывает полностью, отдавая своё тепло Цукишиме, который стал теплее максимум на одну десятую градуса. Хината прикрывает глаза и жмётся ещё ближе, жадно вдыхает запах своего парня и окончательно тает в холодных руках, скрестившихся в замок на пояснице.       Одиннадцатый номер внезапно чувствует, как руки на его спине сжимают форму, слабо царапая ногтями сквозь чёрно-оранжевую футболку. Это беспокоит. От Хинаты волнами исходит какое-то странное чувство, отдалённо напоминающее волнение.       — Что с тобой, Шоё? — Цукки тянет его рукой за подбородок, заставляя поднять голову. В глазах блондина читается обеспокоенность. Коротышка теряется, отводит взгляд и снова прижимается к чужой груди.       — Н-нет, ничего... Я просто... — Хината шумно выдыхает. — Думаю, я бы отдал всё, чтобы стоять вот так рядом с тобой, — говорит он очень тихо.       С высоты своего роста Цукишима видит, как уши Шоё становятся ярче, чем его волосы, пылая алым. Он смутился от своих же слов, и Кей находит это невероятно милым.       — Успеешь ещё, дурак, — по-доброму усмехнувшись, слишком влюблённо произносит Цукки, за что мысленно даёт себе подзатыльник, но вопреки этому целует рыжую макушку.       Хината поднимает голову и с ярко сияющими звёздами в глазах смотрит на блондина. Тот лишь закатывает глаза и повторно касается губами в этот раз уже растянувшихся в улыбке губ Шоё.       — Идём, а то мы и без того торчим тут слишком долго.       — Да!