Поворот, или Огни большого города

*** А вот Иорвет, вопреки демонстрируемому спокойствию, вовсе не ощущал за собой некой особой непоколебимой уверенности, напряженно продумывая следующий назревший серьезный разговор с Роше. Ну правда, было бы какой-то совсем уж крайней наивностью предполагать, будто создавая спецотряд из нелюдей, тот в самом деле имел ввиду то, что Гроностай станет свозить ему на шею больных и инвалидов со всей Темерии. Засевшие в лесах «белки» никогда не были несчастными робкими страдальцами, которых лишь бы спас кто, наоборот! А нынче тем более, из скоя*таэлей остались в строю самые сильные, упрямые и живучие из бойцов, и потому особо озлобленные и ожесточенные. Уговорить таких сложить оружие и все-таки фактически склониться перед dh*oine, мягко скажем, нетривиальная задача. Свои отряды Иорвету удалось убедить с огромным трудом и, по сути, лишь за счет личного авторитета, - он знал каждого из них, знал, чем они дышат, а они хорошо знали своего командира и привыкли полагаться на его слово, даже если на первый взгляд оно отдавало безумием. Понятно, что с другими отрядами так не получится, даже если бы Старый Лис был в состоянии сам отправиться к ним. Однако это было еще пол беды, а если уж быть честным, - тем паче с собой, - то до конца. Загвоздка ведь не только в идеях и борьбе, среди скоя*таэлей хватает тех, кого бесконечная война все-таки сломала так или иначе. Нет, речь не о банальных поиле или фисштехе, такие опустившиеся личности как раз-таки угрозы планам Роше не составляли, - какая разница, одним пьянчугой вроде Седрика в кабаке больше, одним меньше. Среди скоя*таэлей хватало тех, кому кровь, резня и насилие стали второй натурой. Иорвет не мог их винить или осуждать, потому что прекрасно понимал. Достаточно один раз поддаться слепой ярости и ненависти, жажде крови и упоению чужой болью, и во второй переступить черту окажется уже легче, а там и вовсе будет не остановиться, потому что ты просто уже не захочешь останавливаться, переставая понимать зачем это вообще нужно. И что тогда? Это дорога в один конец, а сколько даже один отморозок способен натворить дел не только в самом прямом смысле, но и подставив своими выходками других, в том числе тех, кто вообще не имеет к нему никакого отношения... То-то и оно. Вон, в Вергене «белкам» аукнулись даже казавшиеся практически невинными шалости Элиаса с суккубом, и в результате наворотил один сумасшедший, а счет выставили всем. А ведь это еще Иорвет жестко держал своих бойцов в кулаке, тогда как достаточно командиров, которые даже не пытаются этого делать, наоборот возглавляя и поощряя беспредел. И зачем таким ганзам идти на примирение как с людскими властями, так и с теми, кто согласился им на уступки? Как не поверни, получается замкнутый круг. Ликвидация банд - святая обязанность любой власти безотносительно. Кроме того, это выгодно оседлым нелюдям и тем, кто все же пойдет на амнистию, поскольку снизит напряженность и поспособствует элементарной безопасности. С одной стороны, а с другой даже такие ганзы для скоя*таэлей все равно воспринимаются преимущественно, как их товарищи и боевые братья, так какую реакцию следует ожидать на то, что им вдруг предложат как минимум спокойно смотреть на расправу? А то и поучаствовать. Возможно ли вообще пройти по этому пути не споткнувшись? В отличие от Гроностая, Иорвет четко осознавал, что попал практически в ту же ловушку, что и Францеска в свое время, однако выбор, что сделала княгиня Дол Блатанны после Цинтрийского мира, для него был категорически неприемлем. Не только из каких-то сентиментальных товарищеских чувств, понятий о чести и благородстве сейдхе, а потому что обрати теперь уже иорветовские «белки» по его приказу оружие против пусть условно, но своих, - такой поступок незамедлительно, максимально конкретным и недвусмысленным образом, без шанса на хоть на какое-нибудь крохотное оправдание, перечеркнул бы любую перспективу в будущее. Предательство есть предательство. Оно плохо не потому лишь что безнравственно, не потому что кто-то погибнет, а потому еще, что тот, от кого в первую очередь зависят решения что именно предпринять - на пользу ли, и во спасение, - вместо этого собственноручно выкапывает глубокую яму для прилюдных похорон доверия к себе и своим действиям. Может, с Роше они после этого и стали бы аж в десны целоваться, однако кого и куда способен повести такой командир? Кто согласится пойти под его руку и прислушаться к его словам, если даже большинство собственных проверенных бойцов станет считать своего лидера скурвившейся мразью, легшей под врага ради задницы в тепле! Осталось аккуратно и логически донести до цепкой и хваткой Псины, что есть существенная разница между теми случаями, когда Иорвету или кому-либо из его бригадиров приходилось сталкиваться с подобной ситуацией, и убийство собрата являлось казнью, наказанием за нарушение приказа, дисциплины и боевого слаживания. Либо оставалось единственной возможностью разрешить конфликт с зарвавшимися выродками. Сейчас же следование такому распоряжению Главы Спецслужбы сделает их карателями на службе dh*оine, а, следовательно, выродками еще худшими. И если уж Роше намерен избавиться от скоя*таэлей в смысле движения среди нелюдей, а не поголовья, и Иорвет в том числе нужен ему именно как Иорвет, Гроза Севера, избравший мудрую политику сотрудничества, - то придется пожертвовать сиюминутными целями, и действовать последовательно, но постепенно. В таком ключе нынешняя миссия Гроностая должна стать одновременно демонстрацией благих намерений и предупреждением, но не более, последней попыткой пробудить в «белках» здравый смысл, оставив им на это сколько-то времени. И, как ни странно, судьба благосклонно подкинула Иорвету довольно веский аргумент в виде известий от Киарана. В тот день бригадир вернулся в замок раньше обычного, поскольку отправил своих ребят за ежедневным расчетом одних. Ничего особенного там не требовалось, Лесион был вполне способен пообщаться с чиновником и без него, тогда как сам Киаран поспешил переговорить с командиром, как можно быстрее передав ему полученное послание. Работая в предместьях, Киаран с определенного момента замечал, что за ними следят. Не местные обыватели, тем, кстати, бывшие «белки» быстро приелись. К ним даже подходили уже без особой опаски, - кто из любопытства, кто по делу, продать часть невеликого улова не таскаясь в город или пожаловаться на всякое опасное зверье, а кто в попытке спереть хотя бы обгорелую доску из складываемого штабелями мусора. Жизнь в предместьях текла своим обыденным чередом, и рабочая бригада стала просто еще одной ее деталью. Однако нет-нет, да и мелькало на периферии нечто подозрительное. То покажется, что кто-то прячется за старой баней, то обнаружится свежий четкий след, который уводит к подлеску, то кто-то в сумерках шел за группой почти до самых ворот, а потом пропал. Если бы этот кто-то тоже торопился в город, то пошел бы дальше, и кому из обитателей полуразоренных предместий понадобилось бы рисковать, бродя в потемках и мороз под стенами… Однажды Киаран увидел, что Сиэль разговаривает с каким-то эльфом, одетым в разномастные лохмотья, но прежде чем он подошел к ним, незнакомец ретировался почти бегом. - Кто это был? – бригадир не стал его догонять. - Он не назвался. Зато расспрашивал, что мы здесь делаем и долго ли еще будем, - скоя*таэль скосил глаза на начальство и добавил совсем тихо, хотя их и так никто не мог подслушать. – Он сказал, что с болот. Это многое объясняло, Киаран медленно кивнул и выразительно предупредил: - Никому пока! Собственно, рассказывать пока что было и нечего: ну, пытается с ними кто-то связаться, ну так как-то вяленько, кто конкретно и зачем – непонятно. Он решил выждать и не прогадал. Выдалось так, что у костра, к которому работавшие «белки» подходили передохнуть, погреться, перекусить нехитрой снедью, Киаран сидел один, доедая с лепешкой запеченую луковицу и прикидывая, стоит ли сегодня браться за остатки мельницы. Хлопот там предстояло много, лезть на лед не хотелось, и, по-хорошему, чтобы понять разбирать ее совсем или мельницу имеет смысл восстанавливать, нужен кто-то, кто в этом соображает лучше скоя*таэля. В принципе, стоило признать, что дхойне не зарывались, ставя перед рабочей бригадой какие-то строгие сроки и планы. Правда, когда обильный снегопад вынудил ратушу озаботиться расчисткой мостов и дамбы, там пришлось потрудиться быстро. Однако это было объяснимо и оправдано, в остальном же надрываться бывших «белок» никто не вынуждал. Смысл был в том, чтобы с весной не тратить время на такую масштабную очистку территории, а сразу заняться стройкой и посадками, подготавливаясь к ним уже предметно, до весны же еще жить и жить. Спешить некуда, и мысли эльфа тоже текли плавно и неторопливо. Стыдно признаться, но такой грубый непритязательный физический труд действовал на него умиротворяюще. При известном желании можно было бы отыскать в их нынешнем занятии глубокий символизм, - дескать, бывшие солдаты разбирают оставленные войной руины, расчищая поле, где должны взрасти плоды мирной жизни, и как они стирают свидетельства гибели и разрушений, так в их сердцах сглаживаются шрамы от пожара ненависти, чтобы в итоге из щедро удобренной пеплом почвы проклюнулся зеленый росток надежды… Поэтично вышло, в духе высокопарных баллад, - улыбнулся Киаран. Впрочем, толика истины в том была. При всем закономерном недоверии к dh*oine, обещание Роше крепко запало ему в душу. Дом… Киаран уже и забыл каково это, хотя бы в примитивном понятии о собственном жилище, каково спокойно тратить день на немудрящие хозяйственные хлопоты, а не на дозоры, караулы, рейды, вылазки, оружие, заградительные ловушки... Разумеется, в лесной жизни, где даже стирка рубахи может превратиться в спецоперацию, не говоря уже о добыче провизии, тоже приходилось тщательно заботиться об устройстве быта. Между тем, чтобы организовывать партизанский лагерь и строить поселок все-таки есть колоссальная разница! Хотя бы в том, что в поселке ты собираешься жить и желательно неплохо, а лесной лагерь предназначен для того чтобы выжить и подготовиться к новому бою. Или в надежде, что когда-нибудь там, дома, перейдя в ту же категорию, что и ноющие на погоду старые раны, тебе больше не понадобится привычка прислушиваться к любому шороху поблизости. Киаран уже давно различал скрип снега под осторожными шагами за спиной, - чересчур осторожными для того, кому нет нужды подкрадываться. Затем шаги стихли, однако Киаран не спешил оборачиваться, предоставляя возможность нежданному визитеру обнаружиться самостоятельно. Сзади остановились, сердито фыркнули, а затем на доски рядом с бригадиром решительно опустился давнишний эльф. Киаран чуть повернул голову, разглядывая гостя: кроме простого охотничьего ножа, оружия при нем не было, толстая кожаная куртка и войлочная шапка никак не походили на знаменитые зеленые стеганки некоторых скоя*таэлей. По виду ничего интересного, обычный молодой еще парень из местных нелюдей, добывающий себе пропитание каким-нибудь нехитрым промыслом, взгляду зацепиться не за что. Разве что выражение лица злое, отчаянное, будто хочет в глотку вцепиться, но из последних сил с собой борется, а вместо приветствия он резким жестом ткнул едва ли не прямо в нос бригадиру грязный мятый листок. Киаран невозмутимо отвел его руку от своего лица, забирая бумагу, заглянул в нее и совершенно не удивился, увидев объявление с извещением об амнистии для «белок», которые добровольно сдадутся властям. - Может, назовешься для начала? – миролюбиво предложил бригадир. - Это неважно, - отрезал парень сквозь зубы. Шмыгнул заложенным носом и мотнул головой. – Я только посланец. - И для чего же тебя послали? – хмыкнул Киаран. - Вы из бригады Иорвета, с осени обосновались в Вызиме, - принялся отрывисто перечислять засланец, - слухи обо всем этом ходят разные… - …И твой командир все-таки решил выяснить что к чему из первых рук, - закончил за него Киаран. – Кто он хоть? Может, я о нем слышал? Парень снова начисто проигнорировал его вопрос: - Мы хотим встречи с Иорветом, - потребовал он без обиняков. - «Мы» - это кто? – начиная терять терпение подчеркнул бригадир. Переговорщик из этого лесовичка-охотничка был как из накера лютнист. - Старшины нашего отряда, - отрезал парень. - Даже так, - вздохнул Киаран, - и все они жаждут лично встретиться с Иорветом? - Да, - с вызовом подтвердил гонец, колко бросив, - что-то смущает? Я же сказал, мы слышали всякое. Что Старого Лиса поймали в ловушку и заставили сдаться каким-то шантажом. Что его по сию пору держат заложником в заключении, а то и вовсе заморили голодом в тюрьме, принуждая выдать свободных еще собратьев… Такое немножко не вяжется с обещаниями в этой бумажке. Так где Иорвет? Мы может его увидеть и расспросить о том, что происходит на самом деле? Киаран сожалеюще вздохнул, возвращая собеседнику листовку: - То, что ты назвал, полная чушь, - спокойно заверил он. - Правда тут только в том, что Иорвет, увы, не неуязвим. Он поправляется после тяжелой болезни и пока еще не встает, так что, боюсь, чья бы то ни было встреча с ним нынче не очень возможна. Парень сердито нахмурился, обдумывая услышанное и при этом периодически сморгая соплями, отчего старшему эльфу уже хотелось взять его за нос и как маленького заставить хорошенько высморкаться наконец. Парламентер, Дана милостивая, посол и дипломат, однако. Не подозревая об одолевавших бригадира желаниях, молодой скоя*таль напустил на себя еще более суровый вид, упрямо настаивая на своем: - Тогда, если ты говоришь правду, то почему бы тебе не встретиться с нашими? – безапелляционно потребовал он. - Я слышал, как тебя называли и знаю, кто такой Киаран аэп Эаснилен! - Лестно, - усмехнулся Киаран, - особенно учитывая, что твоего имени я так и не услышал, хотя бы из элементарной вежливости. Тем не менее, ты предлагаешь мне объясняться с твоим руководством. И когда же? - Сегодня. Сейчас! - парень вскочил, а вызов в его тоне вовсе умножился в геометрической прогрессии. – Я наблюдал: вас не стерегут и не пересчитывают. И мы тоже не дураки, чтобы вести потенциальных предателей в свой лагерь. Неподалеку в лесу есть старая заимка, там меня ждут и, думаю, этого будет достаточно. Ну так как, ты согласен пойти со мной и ответить на наши вопросы? - Что ж, почему бы и нет, - после недолгого раздумья поднялся и Киаран, впрочем, предупредил. – Вот только хотя нас действительно не стерегут, я надеюсь, что мне удастся вернуться до закрытия ворот. Подожди, я предупрежу своих.